В глубинах космоса
«Бог не создал бы мир, если бы он
не был лучшим из всех возможных»
(«Теодицея», Лейбниц)
Тайная доктрина
Иль сосланы сюда с других планет,
Или плодятся духи в тонком мире —
Вопрос, а значит, существует и ответ,
Коль поглядеть поглубже и пошире.
Иль вкруг Земли их сонмы обитают
В особом тонком слое в ожиданье,
Иль из глубин Вселенной прилетают,
Не суть, коль в том нужда, или заданье.
Живущим кажется — прекрасная Планета!
Но с чем сравнить, других-то мы не знаем!
Или не помним, дух, где носится по свету,
Или не верим в то, во сне что вспоминаем.
Всё то, что рождено, обязано погибнуть,
Через распад пройдя, принять иную плоть.
От смерти страх поёт бессмертью гимны,
В любую выдумку готов поверить вновь.
Но всё же, за порогом есть существованье,
Пусть этот мир для нас за плотною завесой.
Что понимаем мы в устройстве Мирозданья,
Природой рождены, а не раскрыли тайны леса.
Доктрина тайная, но мы к ней не готовы,
И можем лишь на веру всякое принять.
За гробом — жизнь, и разве это новость?!..
Верить ли, не верить, нам же выбирать.
Перед смертью исповедь
А как из тела вон наружу,
Уж поздно душу изливать?
Отчет в делах зачем-то нужен
Пред тем, как разум потерять.
Исповедаться перед смертью —
Не тут ли кроется ответ:
За гробом жизнь. Не веря, верти —
Она там есть, её там нет!..
Что толку истово молиться,
Бить лоб о каменные плиты,
Под псалмы пения креститься,
От бед-несчастий ждать защиты.
Что толку с миром воевать,
Во всём и вся крушить плохое,
Врагу небесной кары призывать,
Иль бить врага своей рукою.
Но это вечная и зримая война —
Души незримой лишь сраженье,
Искоренять ошибки требует она,
Все промахи свои и прегрешенья.
Так перед смертью исповедь нужна
За тем, чтобы свою облегчить душу —
На суд предстать готовая должна,
Коросту предварительно разрушив.
Воплощение
Дух воплотился нехотя без цели,
Вернее, цель была не яркий огонек —
Сквозь прошлое светилась еле-еле,
Не воплощаться всё-таки не мог…
Стоял он, скован страхом, у порога,
Его родители, казалось, не желали,
С сомненьем, та ли выбрана дорога,
Его рождение с любовью ожидали?..
Оставить тельце слабое не поздно,
К тому же маму не желая огорчать,
Хоть жизнь земная выглядела грозной,
Он сделал шаг очередной урок начать…
Сосредоточия серебряные нити
Вошли плотнее в тельце малыша,
И ощущая токи пламенных наитий,
Как вкруг него слагается душа…
И в тесном тела замкнутом объеме
Дух пробуждает спящее сознанье,
Затем и чувства светятся в короне…
Забыв свой мир, он человеком станет.
Прародина
Вопросы есть? — спросил учитель.
Прародину на небе покажите
Среди бесчисленных созвездий.
На юго-западе чуть брезжит
Плеяда звезд, вон та, что с краю,
Как будто золотом играет…
А мы с земли четвертой от Светила,
В те времена планет побольше было,
Поток комет стремительно нагрянул,
Ужасные оставил всюду раны!..
Земля соседка, третья голубая
Живой осталась. Горстка пребывает
Из тех туда, кто спасся чудом…
Подробности рассказывать не буду.
Землянам гости виделись богами.
О пребывании своём оставив память,
Мы дом нашли в созвездие Ориона,
Где и живем с тех пор в стране зеленой.
Но почему, учитель, кинули планету,
Блуждая годы долгие по свету,
Прародина видна лишь в телескоп?
От тех мы мест, согласен, далеко,
И хоть прослыть у дикарей богами лестно,
А с ними вместе жить нам было тесно.
Жестокое, воинственное племя,
Между собой дерутся и со всеми,
И мы втянулись в войны поневоле,
Но убоялись с ними схожей долей,
Мы бросились в космический побег.
Без нас свой путь пусть торит человек.
Подробности в учебнике найдете,
И завершим урок на этой ноте.
Возможная книга
Позвольте в книгу мне взглянуть,
А тот ли я проложил путь,
И тот, что выбрал поворот,
Мне интересно, совпадет
С тем, что давался изначально,
Судьба сложилась ли случайно,
Иль сила некая вела,
За те ли брался я дела,
Хотелось мне теперь сравнить.
Позвольте книгу приоткрыть,
На той ли, этой ли странице,
На самом деле или мнится,
Что жизнь и впрямь не удалась,
По воле сам, чужая ль власть
Вела по жизненным дорогам,
Я сын иль пасынок у Бога,
Позвольте в книгу заглянуть.
Мне, отчего щемит так грудь,
Где я ошибся ненароком,
И почему мне одиноко,
Я в чем-то будто виноват,
Самокритичный губит яд
За что, хотелось бы узнать.
Позвольте книгу полистать,
Хотя бы в час перед закатом.
Храните записи вы свято,
По смерти чтобы предъявить,
Когда обрежете мне нить,
Что между телом и душой?
Пока я здесь, пока живой,
Мне книга жизненно важна,
К чему за гробом мне она?
«Эта книга всегда пред тобою,
Но читать её, право, не стоит,
Поражает она содержаньем,
Для ума непреложные знанья
Не помогут, скорей навредят,
Вредоносен целительный яд,
Если принять излишнюю дозу,
От тебя мы отводим угрозу,
Эту книгу надежно сокрыв,
Но похвален душевный порыв,
Заглянуть в содержание книги,
Как наступят духовные сдвиги,
Так и снимем мы с книги завес,
А пока что Божественный перст
Все шаги твои сплошь помещает
В эту книгу и с планом сличает.
До поры прочитать невозможно,
Пусть пока она видится ложно»
На переходе
Земляк, какой по очереди? Сотый.
Сто первым буду. Ждешь кого-то?
Судьбу пока что ангел не принес…
Я краем уха слышал, старый БОСТ
На этот срок для нас переработан,
Да так, что в ад слетишь в два счета,
Иль за грехи сошлют в Тмутаракань.
И без того боюсь…, прошу, отстань!
О, чаша тяжела кармического долга?
Тебе-то что… узнаю, ждать недолго.
И верно, очередь короче вполовину.
Пол выбрал?.. Женщина, мужчина?..
Мне всё равно, лишь ангел бы успел
Судьбу определить, я почитать хотел,
Еще пока и здесь, и в очереди маюсь.
Что ждет там впереди?.. Я понимаю.
Какого черта лезешь, черномазый!?..
Из тела вон — и воплощаться сразу?
Иди в чистилище, туда тебе дорога.
Ты черта помянул?.. Не я, ей богу!..
Ах, милый лжец, оставь ты тары-бары,
А ну, за мной, и к лифту в тартарары…
А где же сотый?.. Черт его забрал.
И поделом, суду, представь, солгал,
Еврей душой, назвался он Петровым.
Мол, искупить грехи свои готовый,
Мол, осознал, и вымолил прощенье.
Сто первый? Да. Судьба его ничейна.
Возьмешь? Свою бы мне. Похвально.
Как мне идти, смотрел я специально
Досье — ты грешен, но не до предела.
Иди, верши судьбу начатую, и смело.
Я провожу. До встречи, дух. Пока!..
Толкнул вперед и дал под зад пинка.
За спиною шепот
Да у меня, на зависть многим,
В гостях не раз бывали боги,
Смотрели скромно из-за плеч,
Что ем невкусно, где прилечь
Мне доведется на ночь мертво,
Совет держать ходили к черту,
Мол, ты умнейший подлый гад,
Его в ученья взял бы в ад,
А то он дышит, будто счастьем,
Смог превозмочь беду отчасти…
Нет, черт ответил, он не мой,
Ему наверх лететь — домой,
Хоть вам видней с небес, вы боги,
Пусть он ничтожный и убогий,
Ответ держать ему пред вами…
А я был занят в мелодраме,
Спор тьмы и света пропустил,
В ушах другие голоса,
Как будто подлая оса
Грозит пронзить мне сердце жалом,
Мол, миг тебе дышать осталось,
И плачь сквозь смех, и смех сквозь слёзы
Считай за счастье, яда доза,
Что мою скоплена, твоя!..
До смеха страшно мне, и я
Волчком кручусь и, боже мой,
Таится кто там за спиной
Все эти годы, насмехаясь?
Сейчас, сейчас я вас узнаю,
Но… там нашел я полку книг,
Меж ними зеркало: старик
Седой совсем, и бьет поклоны,
Нет, нет, не я, а лишь икона
Святого старца,… чур, меня
От чар ночных, дождусь я дня…
И снова, чувствую, стоят
Они, те гости, но назад
Боюсь теперь оборотиться,
Так, в самом деле, или снится?!..
За миг удержаться
От личного опыта шире и выше,
И голос серебряных нитей услышу,
Увижу, что я не комочек ничтожный,
Если за круг заступлю осторожно…
Вне тела и радость, и жуть поначалу,
Гораздо богаче любых сновидений,
Не солнце, а ярче, мне путь освещало,
Преград никаких, не ложатся и тени.
Я есть, но себя не коснуться рукою,
И пить, не напиться, и некуда падать,
И быть и не быть, загореться звездою,
И морем, и небом, раскинуться садом.
Как дым и вода, не имеющих формы,
Так я неустойчив, но вечен движеньем,
Всюду и здесь находиться мне норма,
Силою мысли мгновенно сближенье.
Вне времени, вижу что было, что будет,
От личности каждой во мне достиженья,
Дышу я любовью, не воздухом, грудью,
Свободною волей я сам провиденье…
За миг как шагнуть мне осталось из круга,
Мой разум готов разорваться на части,
Он сжался в комочек пружиной испуга,
За миг как шагнуть в неизбежное счастье.
Забвенье
Чтобы спасти, Бог изобрел забвенье.
Он порченую личность уничтожит,
Но сохранит ошибки. Тем ни менее,
Как ни грешил бы кто, а Бог поможет.
Поможет — чем?.. Ужесточит уроки.
Чтоб в новой жизни хуже мне жилось,
И изменился взгляд мой однобокий,
Заставит думать вбитый в душу гвоздь.
За век, чем больше скопится ошибок,
Тем озаренье выше степени накал,
В обиде гордый, если, стану гибок,
Даст не тогда, а позже, что искал.
Чем хуже мне, тем выше наслажденье
Прозреть в аду ли здесь, на небесах.
Так Бог задумал дату дня рожденья,
Страну, язык… всё взвесил на весах.
Но память стер, за что мне наказанье,
Чтоб рассудив, духовно исправлять,
Даст мудрость ли загубит истязанье,
Зависит от меня, сумею лишь понять.
Забвенья нет для духа, искры Божьей,
Сосредоточие энергий бесконечных,
Ему любовь на свете всех дороже,
Он есть любовь, а значит, в Боге вечный.
Стратегия
Понять бы духу что потребно,
Его стратегию понять,
Тщеславья голос бы хвалебный
За правду жизни не принять.
Разъять себя, соединяя,
На дух и душу, плоть земную,
Собою быть, не обвиняя,
И жить свободно, повинуясь.
Как устранить противоречье
Ума и чувств, и провиденье
С любовью болью часто лечит,
Спроси, за что, с недоуменьем.
Слеза обиды: я хороший!..
Я так старался быть таким,
Как сбросить с плеч судьбины ношу,
Переродиться, стать другим.
Дух за душой молчит незримый,
И нити вьет судьбы по плану,
Всё даст, что мне необходимо,
А не возьму, так в бездну кану.
Понять бы ребус бессловесный,
Что дух готовит наперед,
При жизни только интересно,
И ни к чему, наоборот.
Проблема третьей планеты
Да, есть в Галактике светило
В одной из веток на окраине,
В планете третьей поселилось
Людское племя — ужас, тайна.
С собой века они враждуют,
Что океаны — кровь и слёзы,
Учить их в мире жить впустую,
Они Вселенной всей угроза.
В дитя внедрили мы когда-то
Высокий Дух с условным кодом
«Иисус Христос», он был распятый
За поученье тем народам.
Не проще ль выжечь ту коросту
Лучом божественного гнева,
Иль затопить водою просто,
Родит существ получше Ева.
Люцифер, вечно радикально
Готов решать ты все задачи,
Земля — планета уникальна,
Поступим с нею мы иначе.
В геном внедрим мы код особый,
Чтоб люди вымерли за век,
На землю вышлем биоробот —
Нам подконтрольный человек.
Ученый Дух, так не годится,
Уверен, Бог нас не поймет.
В руках удерживать синицу,
Иль журавля следить полет,
Что лучше? Именно свобода!
А человек лишь ею дышит,
Пусть эгоист, капризный, шкода,
Разрешено законом свыше.
Людей не раз мы изводили
Огнем, болезнями, водой,
И за грехи не раз простили,
Им вреден только лишь покой.
В Саду Адам лентяй беспечный,
Душа его там без движенья,
Хоть божья тварь, дурак навечно
Без боли, страсти, без лишений.
Так что же делать? Пусть воюют?
Пусть угрожают мир разрушить?
Попытку, дай мне, Бог, вторую,
Спущусь я к ним, спасу их души!
Магнит земной
Я привык к Земле родимой.
В галактических просторах
Мне летать душою скоро,
Век дожив необходимый.
К телу так привязан крепко,
Что боюсь его покинуть,
Так влюблю его, как сына.
Во Вселенной плавать щепкой
Между звезд в пыли и стуже?
Не уйду с Земли далече,
Может, выпадет мне встреча,
Может, здесь кому-то нужен.
Я приду к вам, позовите,
Не словами, но любовью.
Так начну писать я повесть
В теле новом старый житель.
Как сойду с Небес на Землю,
Так забуду быль и небыль,
Сохранить всю память мне бы,
Было что со мной, приемлю.
Но законы мирозданья
Личность тела уничтожат,
Память жизни этой тоже,
А оставят след страданий.
Надо заново учиться
Сознавать, ходить, работать,
И пролить немало пота,
Всей душою в тело вжиться.
Всё по кругу, но иначе,
Детство, юность, старость, смерть,
Чтоб достойно жить суметь.
Вверх и вниз душа всё скачет.
Ангел мой
Мой ангел-хранитель висит за спиной,
Что делаю я, наблюдает,
И мысли читает он все до одной,
Шаги наперед мои знает,
И если потребность с желаньем сошлись,
Он выполнит просьбу конечно,
Его не увидишь, сто раз оглянись,
Он рядом и всё же нездешний,
Со мною до смерти так скучно ему,
Что часто меня покидает,
А если совет мне дает, не пойму,
Язык ведь его я не знаю,
Беду отвести ли меня заслонить
Он может, но только не сразу:
Как подопечного жизни учить?
Личный ведь опыт так важен.
Пусть ошибусь, но зато и пойму,
Как правильно было бы надо,
Что толку ответ без решения уму,
А личный успех как награда.
Мой ангел-хранитель не спит и не ест,
Бессменный он преданно служит,
И даже тогда, когда будто исчез,
Он рядом в тот миг, когда нужен,
И пусть забываю о нем иногда,
Что он есть на свете, не верю,
На помощь приходит мой ангел всегда,
И держит открытыми двери,
Пусть в тысячный раз ошибусь я опять,
Он знает, что это мне нужно,
И будет, где надо от бед заслонять,
Если живу я с ним дружно.
Плохое непонятно
Не может дух родителей получше
За просто так найти среди людей,
Он только тех особенных получит,
Кто даст ему возможности верней
Учиться жить и прежде на плохом.
За счастье, если осознается потом.
За что, мол, Бог разгневался, за что?!
В такой семье да грешнику родиться,
Убить родителей, как вырастит, готов,
Но любит их таких, а на себя он злится,
Что, переняв плохое, это не исправил,
Не ведая закон возмездия и правил.
Он передаст потом ребенку эстафету,
В котором дух внедрится неизбежно
С душой мятежной в поисках ответа;
Преступник он, иль учится прилежно,
Зависит от него, родителей нашел он,
Достойно пройти ему земную школу.
Дух за хорошим в мир не воплотится,
Коль я святой, чему тогда учиться?!
Неистовость жизни
Мне пора понять, покоя
Быть не может здесь и там,
Дух не помнит, что такое
Рай земной и божий храм.
Как неистово Пространство
Страстью бешеных движений!
Нет на миг здесь постоянства,
Звезды лепятся из тени.
И шкала совсем другая
Время жизни звезд горящих,
Бесконечность поражает,
Того нет, что в настоящем
В небе можем наблюдать —
Свет летит к нам миллиарды
Лет в пространстве. Как понять,
Видеть то, что нет, мы рады.
Млечный путь разлит по небу,
Звезды слились в белый свет,
Мысль проникнет всюду, где бы
Ей найти скорей ответ.
Это в небе. В микроскопе
Видим мир живых существ,
Там и черви, там и хлопья,
Только нет пустых там мест.
Далеко и близко — всюду
Жизнь кипит, рожденье, смерть!
Тело сброшу, кем я буду?..
Духом в Боге — плотью тлеть…
Глубины
Чуть слышным шепотом глубины
Мне знак особый подают,
Теней минувшего картины
Утрат печали самосуд.
Слова не зная ощущеньям,
Умом я силюсь передать,
Простить себя, просить прощенье,
Что шлют глубины угадать.
Там чистых струй сильно теченье,
Там тайна яркого огня,
Там мудрость многих воплощений,
Там ждут любимые меня.
Опустошенная душа
Опустошенная душа огнем самокритичным
Молчит…. Пустыни мертвый край горелый
Безжизненный. Спит, ест и пьет живое тело.
И «Я» на троне переменных чувств и взглядов
Взирает, думая, где, как и что разрушить надо
Души опустошенной огнем самокритичным…
Из тверди ли глубин, сквозь черный пепел
Родник в щелях по капле торит путь наружу,
Ему и свет, простор и воздух свежий нужен,
Себя отдать и семени, и корню без остатка,
Он на любовь души ответной очень падкий,
И оживит и твердь глубин, и черный пепел.
Мысли ток
Семь тысяч мыслей в миг один, нейроны
В бульоне тока крови бешено искрят,
И вспышки кадров в радужной короне
Следы времен любых картинок наугад,
Во мне и вне меня, я будто посторонний.
Кипенье свяжется в цветное ли звучанье,
Иль чувства мыслью слова форму обретут,
Иль исключительно присутствует случайность
Стремительных нейронов устремленный труд.
Я пару-тройку мыслей выхвачу нечаянно.
Учиться долг
Не то, чтобы страх умереть напугает,
Идти до конца есть причина другая.
Учиться, мой дух говорит, я пришел,
Исправив, облегчить кармический долг.
Мне имя твоё, дорогой, безразлично,
Кому неприятен, кому симпатичный,
Кто любит, кто хочет, а кто презирает,
На это спокойно и мудро взираю…
Мне важны уроки, и важно развитие,
А не святого смиренное житие.
Покинутый рай
С чего решили, жизнь за гробом
В сто раз получше жизни этой?
Сбежав из райских кущ однажды,
Зачем душе бродить по свету?
Познать добро и зло хотелось,
Иль Бог прогневался за что-то?
С тех пор ища любовь да счастье,
Хлеб добываем тяжким потом?
Что за прекрасный отчий дом
Теперь нам мнится постоянно?
И терпим век, в надежде обрести
Небесный рай…. Как это странно!
Последнее испытание
Последнее из многих испытаний —
Из жизни в жизнь духовный переход.
Угаснет тело, в нем меня не станет,
Покину тело я, как дух, наоборот?
В наитие я помню умиранье,
А ум физический не ведает, увы,
Расщепится и надвое сознанье —
На чувство духа и на токи головы.
Земная память медленно угаснет,
Духовная кармически бессмертна.
А мир иной, возможно, и прекрасен,
Но он для нас сокрыто-неприметный.
Последнее из многих испытаний
Никто живым не может передать,
Как и историю души своей скитанья,
Я пробую всего лишь угадать…
Трое
Ноги стоят на земле,
в небо уперся затылок,
И ноги нетвердо стоят,
и голова закружилась.
Дорогу увидит душа:
что есть и будет, и было.
И на земле тяжело,
и в небе без тела немило.
В почву ногами врос,
в небо глядишь со вздохом.
С любовью дух душу ищет,
душа духу ищет тело.
Вместе когда, хорошо;
разъятый на части, плохо!
Жаждал жить на земле,
родился и… расхотелось?..
Сон ли?
И пропасти страшась, в неё срываюсь всё ж,
Как птицею паря, коснусь ногами дна…
Нисколько не дивлюсь своим причудам сна,
Не осознав, что сплю, мне этот мир хорош,
И будто край мне этот знакомый и родной,
И мной теперь забыт реальный мир земной.
А в мире сна реальность, к которой я привык,
И будто здесь рожден, вольготно и знакомо.
Особенно чудесно здесь действуют законы.
Меня не удивляет, что часом длится миг,
Что мертвым я живу, дышу я под водой,
В огне, а не сгораю, что снова молодой.
Никак войти не смею в незапертую дверь,
Стремглав бегу вперед, а остаюсь на месте,
Я рядом окажусь, лишь вспомнив о невесте,
И обнимает нежно, не женщина, а зверь…
Сквозь стены проникаю, пойму чужой язык,
Могу подняться вверх, как будто так привык.
На службу призовут, вдруг окажусь я голый.
Но это сон, я сплю, и мир, что вижу, грёзы!
Но осознать пока мой разум все ж не может.
Никак он не поймет, зачем мне снова в школу…
И мир, где тело спит, за плотною стеною.
И яркость ощущений, во сне здесь всё иное.
Я бодрствую во сне, наоборот, быть может?
Устойчив мир земной и чувствами приемлем,
Как парк, театр, гости мы посещаем землю?
Для полного контакта, мы обретаем кожу,
И так мы пребываем, пока не надоест…
Вот тело бездыханно, а я куда исчез?!
Кто осознает это, тот обретает смелость:
От чувственного мира разлечься захотелось!
Сон
Летел как птица в вышине,
Легко не страшно было мне.
Внизу виднелись города,
Летел неведомо куда…
И мысль сразила наповал,
Я камнем вниз с небес упал:
Летать не может человек!..
И засыпает мягкий снег
Меня, упавшего в поля.
Тепло последнее земля
Взяла умножить и отдать:
Ты человек, рожден летать!
Ты можешь всё, такой закон.
И слышу я со всех сторон:
Ты можешь, можешь, только верь!
И подтолкнула в небо твердь,
Пушинкой ветер уж несет,
Я продолжаю своё полет,
Лечу неведомо куда…
И сон исчезнет без следа,
Душа серебряною нитью
Находит тело по наитию,
И ум включается в работу.
Себя я вспомню, и заботы
Меня стократ утяжелят.
Лишь мысли легкие парят
Воспоминаний сна ночного:
«Ты можешь, верь!» — я слышу снова.
В духе
Подойди, посмотри, Бестелесный,
Будет, право, тебе интересно,
Что ты делал свой век на Земле —
Подзывает к окошку Небесный.
«Мне не видно ни зги, всё во мгле».
Да, конечно же, черные мысли
Над тобою как тучи нависли,
Все же в сердце горит огонек.
В рай ли в ад тебя надо зачислить,
Сам решай, — удаляется Бог.
Кадр за кадром в обратном порядке
Жизнь проносится ясно и кратко,
Чуть помедленней там, где ошибки.
Стыд и радость, истома, и гадко…
Мама с папой, я маленький в зыбке.
И вокруг ослепляющий свет,
Помогает найти мне ответ…
Он стирает мне память земную,
Я лишь Дух, больше имени нет!
Чувству божьей любви повинуюсь…
Смерти нет
А там забуду я что знал,
Что вызубрил до корки,
Войду не телом я в астрал,
Падут на разум шторки.
Здесь имя мне на век дано,
Там только сущность, эго,
Без пола, плоти, суть, оно
В лучах искрится снегом.
Откуда, спросите, я знаю,
Не знаю, чувствую, что есть
За этой жизнью жизнь иная,
Из-под сознанья всходит весть,
Когда шагну я за врата,
Уйдет земная суета,
И краткий отдых забыванья,
От шлака вымытая память,
Щепотка мудрости в награду,
И тишина златого сада…
Пусть что-то я вообразил,
Другое вычитал из книжек,
Завес никто мне не открыл,
Придумал то, что духу ближе.
В бессмертье смерти не бывает,
Но тело гибнет, спору нет,
За гробом ждет нас жизнь иная,
Любви энергий яркий свет.
Суд божий
Но над тобой, увы, суда не будет,
Каким грозит при жизни церковь,
Страх божий выдумали люди,
Покинешь тело — разум меркнет.
Что сохранится? Память поля
Энергий духа тонких нитей,
Любовь, как неосознанная воля,
И устремление к развитию наитие.
Что суд небесный? Взмученные воды
Души, уравновеситься стремление…
Но ложный миф устойчив у народа,
Навязчива одна из точек зрения.
Суд совести — незримое мерило,
И тут и там мы ею лишь казнимы,
Не мудрецам дана от Бога сила,
А самосуд нас ждет неодолимый.
И только в том причина воплощений,
Ошибки рода и свои чтобы исправить.
Есть много замечательных учений,
Свободно выбирать из них мы вправе.
Душа подскажет, надо ей поверить,
Учиться жить по-глупому иль мудро.
Стучимся часто мы в незапертые двери,
Нет вечера для духа — только утро!
Блудный сын
Смотрю я будто с неба в подзорную трубу:
Очередное тело моё лежит в гробу,
А в доме по соседству проходят в муках роды,
Я снова воплощаюсь, минуя в рае роздых.
Здесь грустные поминки, там радость дня рожденья;
Мой разум ненадолго охвачен сновиденьем;
Венки поверх могилы, поверх дитя пеленки;
В гробу молчанье мертвых, кричит младенец громко.
Я вижу это разом, и многократно видел,
Как дух, то входит в тело, то из него он выйдет.
С души забвенье смоет грязь копоти осадок,
Тогда-то ясно будет, мне воплощаться ль надо,
Достаточно ли долго вращал круговорот
В тела с небес на землю, из тел, наоборот,
Иль выберу другую планету из планет,
Где вечные живые, где смерти просто нет,
Уходят по желанью от жажды перемен,
Кто ад предпочитает, покинув рай взамен.
Быть может, сам когда-то свалял я дурака,
Романтик любопытный прибыл издалека,
Узнать, что в мире этом, как захотелось жутко,
Войду же в тело смертных, решил я, на минутку,
И угодил во щи, как кур, бессмертное создание,
В награду мне за это любви страстей страданье,
Круговорот воронкой затягивает снова,
Как век миную тяжкий, из мертвого в живого.
И Бог мне не поможет, коль не порву сам цепи,
Достигнув просветленья достаточную степень.
И я с великой грустью смотрю небес в глубины,
Ищу тот край родимый, который я покинул.
Теория поля
До того это тонкая пленка,
Не порвать, растянуть её можно,
Но не шарик воздушный ребенка —
Лопнет он от укола ничтожного.
Это нечто другая материя —
Не видна, не дается на ощупь,
И не взвесить её, не измерить.
Тело духа, иль аура, проще.
Завихрений магнитные нити,
От начала в конец бесконечны,
Всех времен отпечаток событий,
Неизменны искрой скоротечной.
Средоточие в сердце живое,
А вокруг атмосферою сфера,
Там под ней умещаются трое —
Дух, душа, плоти капелька мерой.
Но глазами мы, люди, не зрячи,
Если видим, то черточку спектра,
От ума мир же скрыт настоящий…
Всем спасибо. Аминь! — кончил лектор.
На свободе мысли
Медлительные мысли по теченью чувств,
Шепот некрикливый не слетает с уст,
Будто параллельны с этим днем они,
Уплывут в былое, в призрачные дни,
Здесь и там живые вне пределов тела
Бродят на свободе, где им захотелось,
В будущем былое ищут в настоящем,
И случайно вскроют с тайной старой ящик.
Фото, галстук, книга, карандаш, тетрадка —
Ветхие предметы перебрать им сладко.
Сам я в теле этом задремал усталый,
Ничего чтоб мыслям бредить не мешало.
Я глазами духа безучастный зритель,
Бессловесным чувством говорю: Идите
В те края и годы, близко и далеко,
До финальной ленты, до судьбы истока,
Вы с высот способны видеть без изъятий
Всю дорогу разом, власти вашей хватит.
И с небес как птица, наблюдая зорко,
Где разверзлась пропасть, где взметнулась горка,
И туда как хищник камнем вниз, магнитом
Жертвы страх притянет, в поисках защиты
Мечется по полю в слепоте душевной,
Мир преображают мысли совершенно,
И сливаясь с чувством, зреньем и опорой,
Если дать им волю, станут очень скоро.
Боль в груди кольнула как напоминанье:
Не гонись за мыслью, а вернись в сознанье
В этот день реальный, в этот час текущий,
Быть не где-то в прошлом, в теле все же лучше.
Структура духа
Допустим, есть сущность первичная — дух —
Из тонких энергий, незримый,
Его не уловит физический слух,
Как поток не уловит нейтринный.
Допустим, основа его есть ядро,
Подобно, но тоньше нейронов,
Нейтрально, округло вращеньем, зеро,
Из линий магнитных корона.
Так обладает та сущность умом,
И памятью, мозгу подобно,
И сущность та вечна, мозг — временный дом,
Живет в нем, пока что удобно.
В основе бесполая, а в тело войдя
Учиться, кем быть — выбирает,
Родители плоть, а не духа родят,
Сначала пусть личность сырая.
Но дух умещается в клетке живой,
Она хоть мала, но огромна,
И слух для любви напрягает он свой,
Тонкий, ранимый и скромный.
И если любви не уловит тепло,
Приход его матери горек,
Он стукнется в сердце её, как в стекло,
Нахлынет, откатится морем.
И след он оставит как чувство вины
Несостоявшейся маме,
Никто не увидит со стороны,
Как действие шло в мелодраме.
Совет
Порою кажется, что жизнь моя ничтожна:
Пронзит внезапно разум чувством ложным,
И мир скукожится бесцельных мелочей,
И вместо мыслей чувств реки души ручей,
И к жизни воля нехотя влачит существованье,
Что с миром этим не пугает расставанье.
Тут духа встряску для души я слышу голос:
Пока в осмысленном пути, ты будешь молод.
А как устанешь, я пойму, уйдешь на отдых,
Но знай, что разум твой отмоют чисто воды,
Что личность, что как «я» звучит, исчезнет,
Но отпечаток «я» не растворится в бездне.
Жизнь состоит и впрямь из тысяч мелочей,
Река прибавится — впадет в него ручей,
За ним другой, и третий, и десятый…
Ты просто верь, как Бог, законы жизни святы,
Им, следуя, в дороге мудрость обретешь,
Да, разум друг — не от него исходит ложь.
Быть мыслью
Мой мир раздвинулся до крайнего предела
Вселенной видимой и той, что не открыта.
Я, мысль свободная, звезды касаюсь смело,
И Млечный путь мне виден весь, завитый
Вокруг оси сверхмощных притяжений,
Я слышу хрипа стон дыхания Вселенной,
Вибраций струн магнитных натяжений
Между собой Галактик, рвущихся из плена.
Масштаб меняю до размера в электрон,
Не тот, вращением размазанный по сфере,
А тот, покинув с квантом, атом делает в ион,
Свободный и в покое может быть измерен.
Гляжу ядра нейтрон-протонное кипенье,
И облаков вокруг в дыханьях перехода,
Нейтринный бег, как он промчится тенью
Сквозь всю Вселенную несчитанные годы.
Пока я мал условно мыслью огромной,
Пройдусь по всей структуре организма,
Я свой тельцам крови, как братец кровный,
В костях найду источник ревматизма.
На волю выпорхнув, войду я духом к Богу,
Послушать сфер серебряных звучаний…
Переборщил, увы, в фантазиях немного,
Хотелось быть бы мыслью мне отчаянно.
Я в теле дух
Я долго пью отвар воспоминаний,
Чем настоящий сок и будущий бальзам,
Былое исправлять ошибки душу манит,
А впереди что, смерть физическая там.
Дух видит всю дорогу без изъятий,
И концентрат из прошлых воплощений,
Нет для него на черном белых пятен,
Ему и миг и век в телесной плоти ценен.
Физическим умом я ограничено недолог,
Формально памятью изменчивой владею,
От знаний всех духовных лишь осколок,
Как человек земной, богов игры затея.
Растущий дух, к Единству приобщенный,
Зерно ума, души в питательном бульоне,
И Богом впредь за дерзости прощенный,
Друг плоти любящий и ей же посторонний.
Я тщетно вход умом ищу к себе обратный,
Где он во времени затерянный найдется,
Родившись раз, рождаюсь многократно,
Былое в будущем днем этим отзовется.
Выбор места
Витаю между веществом
Духовным и телесным,
Моё земное естество
Моё ли, интересно.
Не только тело я одно,
И дух с душою слитный,
Герой в замедленном кино
С быстротекущим ритмом.
Густой нейроновый раствор
Под черепной коробкой,
Бескрайний мыслящий простор,
Зверек с душою робкой.
Не смерть, а жизненный скачок,
Среда в среду луч преломленья,
Полносферический зрачок
Свободной воли изъявленье.
И вместе с тем невольник тленный
В правах законных поражен,
Как в рамке импульс переменный,
Безумный лезу на рожон.
И немощь мощи чувства мысли,
И страсть желания протеста,
Во исполнение некой миссии
К прозренью духа выбор места.
Чувства
Так трудно выразить словами
Эмоций чувства ощущений,
Как описать обычный камень,
Иль струй воды речных течений.
Цвет, блеск поверхности и форму,
Чтоб описать, нет точных слов,
Объем измерить может формула
Из математических основ.
Наш камень опытный не сфера,
Не треугольник, не квадрат;
Не черный, желтый или серый;
Пастель и глянец — пестрый ряд.
Так вот и чувства ощущений,
Как описать на что похожи?
Нет цвета, плотности, сечений,
Нет звука, запаха в них тоже.
Но мозг каким-то чудом может
Всю гамму чувств разъединить,
И отзвук в теле жаром, дрожью,
В ногах усталость сменит прыть.
В других тонах теченье мысли,
И речь слетит шальная с уст,
А то вдруг плечи вмиг повисли
От нам неясных хладных чувств.
Любовь, иль страх пронзил, пойми-ка,
Иль смесь из них и страсть в придачу,
С каким душа восходит ликом,
Смеется так, как будто плачет.
И мир вокруг преобразится,
Как чувства глаз меняет зренье,
Поют в раю блаженно птицы,
Иль карк вороны все их пенье.
Бездушно разве жить возможно,
Ни страсть любви, ни боль разлуки
Не тронут сердце в мире ложном,
Пусть ум освоил все науки.
Да, трудно выразить словами
Души все чувства эманаций,
Пусть говорят они уж сами,
А нам страдать и наслаждаться.
Человек
Хитросплетений нити сеть
из чувственных желаний,
И пляска вспышек мысли
чувств и образов неясных,
И хаос, мелких дел творец,
поток решений крайних —
Есть цельный человек,
чудовищ всех прекрасных,
Одухотворенный зверь —
дитя природы дикой,
Ничтожество в своем
стремленье к высшей расе,
Смесь адская страстей
и в Боге жуть родит, поди-ка,
Нигде и всюду он вне времени,
в былом и в этом часе.
Неудачный проект
Опять на третьей из планет
Война готовится большая,
До катастроф им дела нет,
Себя, что Бог дает, лишают.
Вмешаться нам или нет — вопрос.
Пусть истребят они друг друга?
Ведь дикари, какой с них спрос,
На пользу ль наша им услуга?
Да, жизнь земная уникальна,
Подобно ей найдешь не много,
В соседнем космосе зеркальном
Есть дубликат ей, слава богу.
Друзья, спрошу вас откровенно:
Зачем их нужно нам спасать?
Они ведь дальше непременно
Продолжат снова воевать.
Миллионы лет следим за ними,
Их нрав изучен досконально.
Планету, может быть, отнимем,
В людей внедрившись виртуально?
Длиною в век сеанс внушенья
Их разум может укротить?
Друзья, скажу вам в утешенье:
Проект дозволено закрыть!
Да, мы для них совсем что боги,
В них наша кровь течет по жилам.
Друзья, я подведу нелесные итоги:
В землянах выше нашей сила.
Сюрприз
Какой сюрприз готовишь, дух?
Лишь шум неясный ловит слух,
И ни одной в словах подсказки,
Мечта рисует только сказки,
Меня, желая обмануть,
А я высматриваю путь,
Который к цели приведет,
Во тьму на смерть, наоборот.
Мой дух, прошу я, не молчи.
Лишь кровь в висках сильней стучит,
И нудный шум — не голос духа,
И в русле чувств эмоций сухо,
Песком и галькою шуршит
Остаток вод немой души.
И я скукожился до тела
(Оно пришибленно сидело)
В объятьях шума тока крови,
Какой сюрприз мне дух готовит?..
Но дух ведь я!.. Я — человек:
Вода и пар, и белый снег,
Каким желаю, тем и есть,
И сам себе я слух и весть,
Зачем мне ждать чужой подсказки?
Возьму я кисть и ярче краски,
Что серо было, будет зелень:
Березы, тополь, дальше ели,
И пенье птиц, стремглав полет
Их тут и там; пчела уж мёд
Сбирает ловко и неспешно.
Я отгоняю мыслей грешных,
Как мух назойливых рукой.
И дух ответил мне рекой
Горячих мыслей откровенных,
В душе заметны перемены,
И в чувствах я опять троичен:
Душа и тело, дух в наличье.
То был минутный мой испуг:
За голос духа принял звук
Тревожный, режущий, щемящий.
Сюрприз всегда есть в настоящем,
Его я сам себе создам
Из пьес комедий мелодрам,
Из пустяка, из меткой шутки,
Свободным стану на минутку,
Тогда и дух заговорит,
Сюрприз предложит иль пари,
И нам двоим уже не скучно,
Душа с друзьями неразлучна,
Страстями чувств родит порыв.
Сюрприз, какой! Я в теле жив.
Шелковый дух
Но ведь можно одеться в иную плоть,
Не нуждаясь в тленной плоти земной.
Зерно, мука, хлеб испечен, я — ломоть,
Или крошкой, смахнутой на пол за едой:
Где ты выберешь место, казаться кем,
От тебя ли зависит? Конечно ты тот,
Кого хлебом едят, или краюху я съем,
Или кот на печи, слепорожденный крот.
Выбирай! И одежду для духа ты можешь
Выбрать ту, что тебе по душе и по росту,
В плоти жить, дух в шелках — что дороже?
Сделать выбор мучительно просто.
Умирать надоесть и любому из мудрых,
Переход роковой лишь для тела, а духу
В радость, привычно, как ясное утро.
Слышит он: «Пусть земля будет пухом».
Не ему говорят — обветшалой одежде,
Он шелка свои тонкие прятал под ней,
Чистый, свежий, вернется в надежде
Все ошибки исправить испорченных дней.
Вот и я захотел быть в шелковости тонкой,
Сбросить плоть, что из чувственных мук,
И родиться не здесь чистокровным ребенком,
Пить нектар из божественных рук…
Дух
Дух внутри себя пустой,
Пустоту пронзают стрелы,
Он тончайшей скорлупой
Отделил от прочих тело.
Искры — это память духа,
Зренье, слух, любви исток,
В нем не влажно и не сухо,
Жизни вписанный урок.
Разум есть в нем, и сознанье,
Но их нет — распалось «я»;
Соберется в многогранник,
Как приманит в плоть земля.
Он себя сосредоточит
Точкой зренья в третий глаз,
Снами сделается ночью,
Интуицией для нас.
Имя духу не пристало —
Он всего лишь человек,
Из особого кристалла,
Вероятной вспышки трек.
Словом «дух» он не уловлен,
И ни чем не уловим,
Но найдется в каждом слове,
Дух не пар, не смог, не дым.
В форме сферы безграничен,
Он во времени бессмертен,
И в текучести — статичен.
Есть ли нет его на свете,
Все рано он есть и будет,
Так как жизнь с него начнется:
Камни, травы, звери, люди;
Как вода он из колодца.
Вектор духа
Мой дух, желая проявиться,
Как есть он, прячется за душу,
Иль не готов пока, боится,
Иль я с рожденья просто трушу.
Нас трое разных в теле малом,
Разобщены, и плотно слиты,
Кто из троих заметно вялый,
Кто строит страхами защиту.
В бескрайном космосе просторно,
Но духу твердь нужна для роста,
Он в плоть внедряется упорно,
Ему страданий нужен остров.
От духа «я» ни отделимый,
Как плод ума его сознанья,
И «я» души страстей ранимый,
Ни чем вне тела просто станет.
Мой дух — не я ли это самый,
Теченье в плоти смертной крови,
Герой извечной мелодрамы,
Судьбу на небе мне готовит.
И мне живущему осталось
Лишь угадать его желанья,
Сколь ни страдай, ему все мало,
Он повернется новой гранью.
Мой дух, желая проявиться,
Любовь с влюбленностью попутал,
На троне сам с душой царицей,
Не он — она правитель будто.
У ног слугой страдает тело,
И служит двум опорой трона,
Возвысить, сбросить ли хотелось
Пришельцев тяжкую корону.
И «я» разбитый на три части,
Искрой их спаивает вместе,
Не власть нужна, а лишь участье,
Как Бог задумал, честь по чести.
Слепые страсти — ум холодный,
Две чаши, стрелка на иголке,
Кто вертит нами как угодно,
Задать вопрос немного толку.
Хороший протест
Хорошо мне в измышленном мире,
В некоем мире и в некоем объеме,
Там опасно и страшно, а шире
Мне взглянуть и не хочется, кроме
Всех привычек, былого и боли,
Мог бы я заступить за границу
И на свет из темницы подполья
Выйти весь, как порою мне снится
Некий край, дежавю вызывая,
Где я имя не помню земное,
Где не гостем меня называют,
Где душа ностальгией заноет.
Хорошо побродить безымянным,
Оставаясь при этом знакомым,
Слышать там: Уходить тебе рано
Из земного привычного дома.
Это там, в настоящем ли мире,
Это здесь ли надуманный мир,
Я не маг, не святой, не эмпирик,
Я счастливый безвестный и сир.
Завтра снова я дух растворенный
В теле тленном, на утро воскрес,
И печали воздвигнув корону,
Вспоминаю забытых чудес.
Хорошо мне от мысли дурмана,
От обиды и чувства вины,
От стихов непонятных и странных,
И от мысли, что дни сочтены.
Не экспромт, а тяжелая ноша,
Вдохновенье — что это? не знаю,
От себя лишь услышу: Хороший,
А судьба для счастливчика злая.
Парадоксы в пути заблуждений,
Крик души, тихий слышится стон:
Я безумец — конечно я гений,
Мысль и чувство поют в унисон.
Хорошо мне на людях казниться,
Посочувствую тем, кто успешен,
Чтоб всплакнуть, поедаю горчицу,
Как и вы, мол, и я тоже грешен.
Без зазрения совести, правил
Эти строки слетают с пера,
Кто прочтет, тот поймет и исправит:
Жизнь реальна, совсем не игра!
Может быть, потому не шлифую
Слово к слову узорами фраз,
По неволи душа протестует,
И пускается чувствами в пляс.
Хорошо ей, и мне не тоскливо,
Ей тоскливо, а я рассмеюсь,
Потому безутешно счастливый,
Обману себя заново пусть.
Притча
Вот притча: старая душа,
Мудра, должна быть может,
Но ничего такого нет,
Но и спешить негоже.
Она пока что, может быть,
Пробить яйца скорлупку,
Не накопила столько сил,
Стара, что стала хрупкой,
А как пробьется, наконец,
И не птенцом, а птицей,
И тут же встанет на крыло,
Стрелою в небо взвиться.
Не проморгать бы этот миг:
С душой был, стал бездушный,
То есть я к тленному привык,
И без души мне скучно.
Но и держать её в плену,
Конечно, не годится,
Пусть полетает в небесах,
На то она и птица.
Вернется, если в том нужда,
Иль мне летать приспичит,
Тогда сольюсь я с ней навек.
Душа стара: вот притча!
Энергии канал
Невесть как действует канал
Через меня энергий мысли;
Пробились где, а где зависли,
Не поддаваясь трансформации,
Иссяк при входе весь накал,
За их узду придется взяться.
Неволей мысль искажена,
Беда: разрушится на части;
Терпеть насилье самовластья
Корыстью злого существа
Не станет мысль — уйдет она,
Страшась потери естества.
Не знаю точно, куда клонит
Идея-мысль, придя на час,
Иль выйдет простенький рассказ,
О жизни ль мрачное раздумье,
Всё может быть, лиризма кроме:
Во мне романтик рано помер.
Читатель, мне всегда безвестный,
Прости за слог стиха корявый,
Поэт ли нет, имею право
На эгоизм патриотизма:
Кому нужна больная честность
И скрытый пафос укоризны?
Невесть как действует канал
Из неба ли, души идущий,
Не заглушать его бы лучше:
В потоке мутном проскользнут
Слова, что издавна искал,
И оправдают тяжкий труд.
На выход за предел
Мой потолок — незримая преграда,
Уперся лбом, свернуть рискуя шею,
Чтоб посмотреть, что прячется за нею…
«Сойди на пол и встань с собою рядом,
Представь же лифт, на тот этаж доставит,
Претендовать по росту можешь в праве,
То есть, достав, нажал какую кнопку.
На дне балласт, бутылочная пробка,
Кто ты из двух, сумей решить сначала» —
Из мира внешнего, во мне ли прозвучало,
Не в этом суть, пока оставлю в скобках,
Но мысль развить логически полезно,
Что не имеет потолка и пола бездна,
Кто попадет туда, лишается опоры.
И выход за предел безумием и вздором
Попытка кажется тому, кто приземлен,
Вне тела пребывать, не учит разве сон,
Закрыв глаза, духовным видеть взором.
Мой потолок лишь духа мера роста,
Движенья нет, тогда желаю просто
Нажать на газ, не сбрасывая скорость.
Страшное слово
Единой мерой смерть к любому:
Успел, сумел, велик ли, плох.
Мы говорим: Решает Бог…
Влекущий кто, а кто влекомый,
Неважно: колокол звучит,
Безвестный или знаменит,
Настигнет смерть в бою ли дома.
О смерти знанье учит жить,
Один спешит, другой не верит,
А смерть стоит у каждой двери,
И ножницами режет нить.
Мы говорим: Не справедливо!..
Пока надежда есть, мы живы,
Что Бог нас может защитить.
Да, «смерть» лишь слово, вызывает
Старухи образ, но не девы,
Плащ на костях, с косою слева,
Но вездесуща, и живая.
Зовет её кто ненароком,
Иль как спасенье, раньше срока,
В тот час ворот не открывает.
Зачем нам смерть, когда бессмертен
Дух человеческий небесный,
А что за гробом, интересно…
В рай, ад, в чистилище поверти,
И в Божий суд, тогда не страшно,
Но мы надеемся напрасно,
Что жизнь бывает после смерти.
Учитель мой
Он: скрытое за плотным покрывалом,
Шепча, шевелится, свою диктуя волю,
Сквозь щелочку глядит в земную залу,
Ворчит, нудит, грозит, но редко холит,
Не выйдет сам он явственно на сцену,
Его по сути нет: он там, где перемены.
Двойник он мой, иль я лишь отраженье
Его и мыслей, чувств желаний и печали;
Замру у зеркала, проявится движеньем
Теней сторонних; шторы ль закачались:
Он явно в щелочку усмешливо взирает;
Оборочусь застать, он притаится с краю.
Прислушаюсь к нему, отсеивая звуки,
Что говорит понять беззвучным языком,
Внушает чувства ли, берет ли на поруки,
А перестану ждать, тогда уж мне легко
Принять решение в тот час интуитивно;
Он полон смысла, мой учитель дивный.
Неисправимые
Неисправимые оставлены Высоким
Космическим ли Духом к выживанию,
Иль в Космосе мы люди одинокие,
Иль наш недуг сокрыт от Мироздания?
Есть среди сонма звезд цивилизации,
Логично было бы в тот час предположить,
Несносно одиночным разумом являться,
Не лучше брать в реальность миражи.
Артефакты тайн остались на планете,
Кто наши предки, дитя природы родом,
Или вмешательства следы находим эти,
Глубинные пещеры, и что скрывают воды?..
Бездонность космоса пугает расстояньем,
Масштабы там, в сравненье мы песчинки,
Галактики что точки, глубины вечное сиянье —
Свет Божий, черных дыр ужасная начинка.
Нам глядеть на небо, не покидая тверди,
Плодиться божьей тварью с надеждою и верой?
Ученые пусть ищут, мыслители пусть бредят,
Мир каждый отмеряет своей неверной мерой.
Неисправимые оставлены до срока:
Спасемся сами мы, поможет Высший разум,
Угадывать кончину немного будет проку,
Бог извлечет соринку из божеского глаза.
Угол зрения
Да, друг, очередной иссякнет век земной,
При жизни ты еще хотел беседовать со мной,
Я слышу мысль перед тем, как ты её озвучишь,
И шлю в ответ в тот час любви горячий лучик,
Не оставался, чтоб один ни миг ты во вселенной,
Я приходил и уходил на зов-отказ мгновенно;
Утешить мог бы я тебя, изъяв из тела душу,
И тет-а-тет, лицом к лицу тебя сейчас послушать,
Не для того ты воплощен, чтобы лишится тверди,
Не доучив урок, пойми, я пред тобой в ответе,
Как совесть я свободный дух лоялен и критичен,
Я есть в тебе и вне тебя, и нет меня в наличие,
Не торопись, из тела вон уйти всегда не поздно,
Не верь, что ждет тебя судья на небе некий грозный,
Но верь, что имя и себя как личность ты забудешь,
Что телу век принадлежит, а жизнь земная студия…
Беседа эта бред иль нет, иль плод воображенья,
Во всяком случае, ума, как вера, точка зрения.
Привратник
Входи, входи!.. Готов ли ты к беседе,
Скажу в тот час, как принесут досье.
По месту жительства хорошие соседи,
Они в тебе благожелательны — не все.
Ломаешь мозг над тайной мирозданья,
Простых вещей умом не разберешь.
У всех рожденных равные заданья:
Учиться жить, где истина, где ложь.
Ты вечный троечник, ни то, ни сё, середка,
А это значит, ты вполне уравновешен,
И не молчун, и не дерешь с трибуны глотку,
Коль не ругнуть, так не за что утешить.
Откроем дело: так, ребячество, стыдливость
Вполне усвоены, но взрослость слабовата,
На сколько бед, на столько и счастливый,
По достиженьям собственным и статус.
Посмотрим, что в итоге: не готовый
К беседе ты, не выполнил заданье,
Иди назад на землю: моё слово,
Но не прощай скажу я: до свиданья!..
Ненасытное чувство
Не отвяжется чувство понять,
Как устроен сей мир необъятный,
И на Солнце случаются пятна,
Чтоб исчезнуть бесследно опять.
В чем суть нашего самосознанья;
И рефлексия, и рассужденья,
И как будто из рая изгнанье,
Нелогичное в нас поведенье.
Мир случайный, побочный эффект
Во Вселенной в кипящем бульоне,
С какой целью рожден человек,
Как свидетель-участник агонии?
Зритель нужен в театре Небесном,
Восхищаться, пугаться до колик?
Кто устроил сей мир интересно,
Где любви изобилье, и боли.
Просто жить, наслаждаясь, страдая,
Пусть лишь сказки, и тайны, загадки
Наши чувства и страсти питают,
Всё от Бога — ответ будет краткий.
Но твердит ум: здесь чья-то уловка,
Это так, потому что так надо?..
Муравьём жить иль божьей коровкой
Душа в нас почему-то не рада.
Вот и чувство тому подтвержденье:
Познавай мир, в котором живешь,
Он жестокий — по сути хорош,
То злодея рождает, то гения.
Не отвяжется чувство понять,
Для чего мир устроен подобный,
Верой в Бога ответить удобно,
А умом все же хочется знать.
Неудобство рая
Летим туда, где конкурс меньше,
На тело душ две-три придется,
Есть к черной расе вход — колодцы,
Где место ждет недолго сменщик:
Тела плодятся — счет потерян,
И мрут как мухи с голодухи,
Там лишь молоденькие духи,
И те, кому закрыты двери
В миры бессмертных высших рас
За дерзость, грех иль ослушанье,
Подвергли боги задержанью
Их в гиблой местности как раз.
А нам зачем туда соваться,
Попасть по дурости впросак?
Нам воплощаться так и так,
Через столетия эдак двадцать.
Вот, вот и я о том же самом!..
В раю у нас-то скукотище,
И чем развлечься вечно ищешь,
Хоть в ад беги с досады прямо.
Мой брат-двойник, к чему же спешка,
Ведь отдыхаем по заслугам,
Не можем быть мы друг без друга,
Мы боги здесь, а в плоти — пешки.
Но брат мой верный и зеркальный,
В раю в развитье остановка,
В аду другая обстановка:
Там обретаешь специальность
Героя, недруга, поэта;
Богатым будешь или нищим,
Но для души обильна пища,
Земля, что надо нам планета!
Наставление
Все ваши правила одни лишь исключения,
Всё подчиняется божественным законам,
На то и истина: не исказить её значение.
Страна бесплотных душ загадочная зона.
Пока пусть тёмен смысл этих наставлений,
Как интуиция, стихийность выбора, судьба,
В душе оставит след, и путь укажет тенью,
Свобода духа в правилах, а им душа раба.
Нет языка земного точных соответствий:
Божественная речь не отразится текстом,
Поэтому и я, посредник, искажу известия,
Их упрощенья дам, высоких истин вместо.
Всё объяснить могу, но через отрицанье:
Бог не живой, но жив вне времени и вечно,
Не существует он: любым из вас он станет,
Не плоть, но плотность духа: человечность.
Стремитесь в рай, в страну любви застоя?
Там мысль работник, но если мысль чиста;
Не вызрела душа: входить туда не стоит;
Безличный дух там пишет с чистого листа,
Но помнит опыт прошлых воплощений,
Не связанный с конкретным человеком,
Не торопясь век-два, всё заново оценит,
Переберет все жизни, будто картотеку.
Земным страстям-эмоциям нет входа в рай,
Но ад-чистилище падут, по-вашему скажу,
И суд не ждет, и нет дилеммы — выбирай,
Всяк по делам земным приписан к этажу:
Что заслужил, такой и уровень даётся,
И рай много ступенчат, на вроде пирамиды…
Весь в капле океан. Добавить остается,
Что в каждом друг и враг, и совесть, и фемида.
Ущербной жизни против
Воображение из мыслящего света:
«Покликали со мною погутарить».
В рожденья день: хорошая примета.
Проявится воздушно белый старец.
И вспомнилось: такие были встречи.
«Да¸ виделись, мы ранее знакомы,
Хотя и зван, ты не в гостях, но дома» —
Ответствует мне мысленною речью —
«Там, на Земле, твой тлен, или сосуд,
Как временный физический посредник,
Пока что спит, духовно истинный ты тут,
Мой сын, всей мудрости наследник.
Не для упрека зван, а выслушать совет,
Отвергнуть сходу, с пользою принять
Святой свободный выбор: да иль нет.
Входи смелей, заждалась тебя мать…»
В себе не чувствуя биенья и дыханья,
Я ощущаю твердь, но глазом, не ногой,
Вперед шагнул, как некой силой тянет,
Холодный свет струит над головой.
Не купол неба, нет, но куполом спадает
От потолка к стене, и к полу белый свет,
Вблизи, рукой дотянешься, он тает,
Отбросив тень, нельзя оставить след.
Не размыкая уст, беседуют со мною
Знакомцы прежние, стоящие вокруг,
Я зрячий и тогда, когда глаза закрою,
И не протянутых ко мне касанье рук
Я чувствую от них любви обилье:
«Мы ждем тебя не раньше, чем настанет
Неотвратимый срок: исполнится заданье
Тобой; и мы в черед свой приходили
Учиться жить в обители земной».
И за одно мгновенье в бесконечность
Разверзся мир и на, и подо мной,
И я средь звезд летящий мимо встречных,
Сфероид мыслящий, и сотканный из нитей
Всех воплощений будущих и прошлых,
Я дух вне тела, в бренной плоти житель,
Не тяготит меня веков несчетных ноша.
Вне времени в пространстве заплутаться
Легко, казалось бы, но я дорогу знаю:
Нить серебра крепка, настроенная рация
Вернет меня опять к родному краю.
Но по пути назад я посетил планету,
Прекрасней той, которую покинул,
Там местный житель в радугу одетый,
Там женщина в согласии с мужчиной.
Там смерти нет, понятья нет такого,
Но череда телесных обновлений,
Там мысль материальна, как и слово,
Там молодо и вечно поколенье…
И боль, и страх, усталость и тревога
Обрушились — я растворился в плоти.
Продлись мгновенье чуда, ради бога,
Я лучшую познав, ущербной жизни против!..
Я земной
Этот мир, духовно принимаемый,
С возрастом становится милей.
Посмотреть из Космоса — окраина,
Неприметно Солнце средь огней.
На просторах вечности Вселенной
Есть миры, похожие на наш,
Может даже лучше и не тленны,
Но они — иллюзия, мираж.
Сорок тысяч верст вокруг планеты
Облететь за сутки может самолет,
И за час покроет расстоянье это
Спутник; свет в мгновенья обогнет.
До звезды-соседки годы нужны свету
Долететь туда и столько же обратно.
Вечность бороздят Вселенную кометы.
Вне Земли пространства необъятны.
Это где-то там, за куполом небесным,
А Земля мне с возрастом милей.
Знать устройство мира интересно,
Что с душой случается, ей-ей,
Как покинет тело неизбежно.
Я сказал покинет, но куда?..
В мир эфирный вечный и безбрежный,
Иль растает дымом без следа?
Этот мир, другого я не знаю,
Этот мир мне собственно родитель.
Нас пугают адом, манят раем.
Я земной по крови-плоти житель.
Чистилище земное
За тонкой пленкой мига прошлое теснится
И движет время настоящего в грядущее.
Не оттого, что вспоминаю я, порой не спится —
Становится былое явственней и гуще.
Мне пережить его как заново даётся
От неумелых дней до этих дней текущих,
Чтоб воды мутные очистились в колодце
Насквозь в слоях медлительных фильтраций.
Приемлю дружески любых сиюминутных
Сюжетов, в них мне нужно разобраться.
Обратный ход времен необратимых хроник
Запущен был прощением должных неумений.
Им не судья, но друг, учитель посторонний,
Который жестко справедливый в рассужденьях.
И через пленку тонкую былое преломится,
Как преломится луч, пройдя стеклянную преграду.
В стране минувших дней добреют сами лица,
Там муть воды спадет, мне этого и надо.
Сам скрыт
Сам скрыт двойник, — незрим, несхожий —
Живет по собственному плану,
Как встарь ругать его не стану,
И умолять не стану тоже,
Признав тем самым, что зависим
Я от него, что смотрит с выси
Он на земную тварь ничтожную,
Смеется мелко и ехидно.
Хоть он во мне, его не видно,
Вообразить его лишь можно.
Сам скрыт двойник — не отраженье,
Он из того, что стыдно прячу,
Что нет во мне, о чем я плачу,
На стыке сред лишь точка зренья.
Сам я зависим от него ли,
Кто причиняет много боли?
Он тень, скрывающая даль,
Но свет прожектора в былое.
Противовес он мне, другое —
Обратной плоскости медаль.
Не спрашивать
Не спрашивать, так меньше вероятность
Проникнуть в суть житейских проявлений.
Гарантий нет, что будет нам приятно
Открытие с обратной точкой зрения.
Как мир устроен знать полезно, но опасно.
К примеру, и душа окажется лишь словом.
Проникновеньем в суть усилится неясность.
Хотим мы знать, а к знанью не готовы.
Не спрашивать, так легче переносишь
Противоречий тьму, и массу нестыковок.
Мы все пронзенные незримой насквозь осью,
Которой некто вертит, иль выдернуть готовый.
Ущербность мира в собственном рассудке
Не замечаем мы — реальность нереальна.
Засечки на кольце и луч бегущий — сутки.
А время что? Суть дление как дальность?
Не спрашивать — хранить умеренный покой,
Не напрягаться в сложных рассужденьях.
Спокойствие души — сердечник золотой.
Не на предмет глядеть, его лишь видеть тени.
Ответственность за всё да возложить на Бога,
Мол, мы в его руках, он справедливо судит.
Кто так решил, облегчил ли дорогу?
Один ты — человек, а вместе — просто люди.
Вопрошание
Нам не ответят на запрос:
Кто мы такие, как возникли?
Предположенье: есть, мол, Босс,
Он сотворил, пустил нас в рост.
Источник он, а мы лишь блики.
И подчеркнув свою ничтожность,
Желанья знать лишится можно.
Пространство, время бесконечны,
Нам утверждать довольно просто.
Жизнь на Земле: обычный остров.
Вопрос задашь кому-то встречный:
А корни где, коль мы отросток?
На чем всё держится, где база,
Не уж-то древних «три кита»?
Источник — Бог: знакома фраза.
Без формул мир он создал сразу,
Экспромтом, с чистого листа?..
Решенья нет — решенье рядом!
Ум наш пока понять не в силах,
Душа, что в чувствах уместила,
Сложился хаос как в порядок?
Не уж-то только божья милость.
Его дыханьем вздутый космос,
Исполнен им, а ум наш косный
Поймет ли промысел творца?
Сонм иерархических ступеней
Пройти неспешно должен гений.
Кто смог по ним достичь дворца
Высоких ангельских созданий,
Святым учителем он станет —
Апокриф, истинно ль ученье?
Под корой
Старой защитной корой шелушится,
Что под душой мы в понятьях имеем,
Что обитает, сосущее соки, под нею,
Жучков-короедов там рыскает птица,
Кабы до смерти не сгрызли, годится
Душе этой самой все недруги-други,
Она под корой шелушащей в кольчуге,
Не в панцире, не в скорлупе окаянной,
Не в темнице, она под корой слоистой,
То сонная в соке, то рвется неистово,
И в камбий течет кровоточащей раной,
Чтоб почки на волю рванулись бы жадно,
Кора оживает зеленой одеждой парадной,
Взрывается пеной цветочной дурманной.
Кто знает, за старой что скрыто корой,
В стареющем древе душа ль молодая,
Даже, которая, пень превращает порою
В куст буйный, и сломы покроет смолою,
Но может и дуб вековой загубить, покидая
Его от тоски в одночасье, какая, кто знает.
Сомнения монаха
«Так высшее животное и человек — различны.
Земная плоть — одежда, сосуд духовной сути.
За счет энергий плотных дух обретает личность» —
Урок прервал учитель, с ребятами он шутит,
Мол, вы пока щенята, душой подобны Богу.
Я призван вас наставить, разбить ума оковы.
Страх извести под корень, и указать дорогу.
Поток речей безмерен, подход найдите к слову.
«Не стену красть я детство — святое ваше право.
Но помните, что души сносили сто одежек…
Земля лишь только остров, на небесах Держава.
Однажды пробудитесь и вы от спячки тоже»
Бегут мальчишки к речке беспечною ватагой,
Тетрадки и учебники забыты в старом храме.
Учитель престарелый склонился над бумагой,
Отчет он пишет Богу, он держит свой экзамен.
«Я верю без сомненья — не верою слепою,
В тебя, великий Разум, в божественное чудо.
Но почему доселе душа в сомненьях ноет:
Как плоть покину в сроки, себя я в миг забуду?»
Стоит на крыше храма старик в одеждах белых.
Он видит кругом горы, на пиках звезд мерцанье.
Душой из тела выйдя, шагнул бы в пропасть смело,
Чтоб улететь как птица… Из страха же станет.
Пораженье высших
«Так надо государству послание готовить,
Коль человечество разъято и в раздоре?
Между собой в тысячелетиях враждует.
В который раз взываем к ним в пустую.
Буддисты приняли, ислам не понимает.
Сектанты христианства — религия хромая.
Ряд сильных стран, кто лидера — угадай.
Добротная планета Земля, но дикий край»
Здесь вольный перевод не искажает сути
Беседы наблюдателей, дежурных по каюте.
Деды их, пионеры, с небес сошли богами,
Учили лить железо, как обработать камень.
Да, по себе загадок они оставили немало.
К примеру, пирамиды, иероглифы на скалах.
А на Луне их база с тех пор опорный пункт.
Ушли, как люди учинили между собою бунт.
Огонь раздора наций в веках не утихает.
Ошибка ли природы, генетика ль плохая?
Как примирить народы никто пока не знает.
«Три века на орбите, пора принять решенье:
Послание готовить иль всех их уничтожить?
Но мы своё тем самым признаем пораженье,
Так лучше подождать еще три века, может?»
Механика Бога
Представьте редуктор особого рода:
Шестерни, оси в нем — страны, народы.
Двигатель некий — пусть замысел божий —
Вертит редуктор ступенчатый схожий.
В шестернях сбой если — искры и грохот:
Всем странам, народам становится плохо.
И крошатся зубья колес, и ломаются оси,
Так весь механизм непременно разносит.
Что вертит мотор и во вред, и впустую,
Механик, пусть Бог сам, он сразу почует
Разлад в аппарате, разрыв всей цепочки…
Как автор смолчу я о том в этой строчке,
Что будет, додумает каждый, надеюсь,
Кто жизнь понимает, умом посмелее…
Связан редуктор с мотором не прямо,
А через муфту, смягчить чтобы драму,
Рывки, и нагрузки излишние сгладить.
Так мир наш устроен видать бога ради.
Но жизнь не редуктор, и Бог не механик,
Прошу извинить за сравнение заранее.
Что связано всё в этом мире бесспорно,
Что некие силы жизнь вертят упорно,
И сам человек бед своих же виновник,
А не дух, черт и демон, и не чиновник.
Войти готовый
Опасно мыслить здесь поспешно,
Да воплотится в тот же миг,
Что пожелал душою грешной.
Открыт лицом, не спрячешь лик
Ни лицемерья, ни притворства.
Здесь чисто мыслить нужно просто.
Все чувства радужным цветеньем
Над головой твоей пылают,
Нет непроглядной тьмы, а тени
Цветные здесь; простор без края,
И твердь воздушна; тверже стали,
Подумал лишь, туманы стали.
Здесь часовая стрелка может
Зависнуть, бешено вертеться,
И молодеть на теле кожа,
И бездыханно биться сердце.
Здесь смерти нет, и жизнь ликует…
Страну не выдумал такую —
Она далёко — рядом с нами,
Мы век земной о ней тоскуем,
Она приходит ночью снами,
Я посещал ни раз такую,
Но не могу я в ней остаться —
Срок не пришел с Землей расстаться.
Ты был у нас
Вдруг дом возрос одноэтажный
В красивый замок до небес…
Я у воды — терзает жажда,
Пью не напьюсь… Дремучий лес
Вокруг меня. Хвоя смолиста.
Колючий свитер режет грудь.
А воздух благостный и чистый,
Что кружит голову мне чуть.
Не удивляюсь переменам,
Они лишь следуют за мыслью.
Как вспомню дом, я в нем мгновенно,
А испугаюсь, камнем с выси
Летят капели и… снежинки
Лежат — не тают на ладони.
Течет, меняется картинка
Перед глазами, волны гонит.
И голос слышится далекий:
Не покидая сон, проснись, пора!..
Как на экране фильм, и строки:
Ты жив, но мертв… Игра, игра
Воображенья ли, реальность?
Я силюсь вспомнить имя чье-то,
Сошел с ума я капитально?..
Часы стучат — костяшки-счеты.
И… свет ударил по глазам!..
Ослеп, и блики ярких вспышек,
Как по щеке ползет слеза…
Встать! — голос властный слышу.
Подошвы твердь мои находят,
Прохладный пол признала кожа.
Я вспомнил имя: Я — Володя!
Открой глаза, не бойся, боже!..
Не сон, а явь: и запах, звуки
Чужие мне, но столь приятны!..
Я вижу свет — я вижу руки…
Ты был у нас — иди обратно!..
Архивариус
Он худ, в очках, и очень старый,
В прохладных залах полутемных
Скользит неслышно с тенью парой
Средь полок — с книгами — огромных.
Таким представил я типичным
Его, как червь сухой среди бумаг.
А встретил парень симпатичный.
Помощник? Где архивариус и маг?
В ответ хихикнул не обидно:
Я тот, всю жизнь кого искали.
Разочарованы Вы видно?..
В руке свеча, укутан шалью,
С хрипучим голосом беззубым —
Таким Вам виделся?.. Да, нет…
Не извиняйтесь! — в смехе губы, —
Прошу за мной, где яркий свет.
Вам кофе, чай?.. Прошу, садитесь
К столу поближе — там бумаги.
В них не найдете Вы открытий,
Там нет и тайн — душою наги.
Совет хотите?.. Слабы духом
Те люди, кто вперед желает
Узнать судьбу, — склонившись к уху,
Он шепчет, — путь ведет не к раю
Таких, а в бездну хаоса и тьму.
Пред тем, как папку приоткрыть,
Спросите трижды… Не пойму,
Совет с угрозой?.. Так и быть —
Читайте! Впредь мешать не стану.
Вот колокольчик, звякните — явлюсь.
Мне расхотелось знать и… странно,
Ни страх, ни радость — только грусть.
Скитальцы
Мы, накрепко срастаясь
С земной живою плотью,
Что родились для смерти,
Трагически считаем,
Душе на крыльях духа
Отказ чиним в полете.
Не в память плоти: духа
Мы запираем двери,
И постепенно с детства
Ей прекращаем верить,
Что с каждым годом глухо
Звучит и — умолкает …,
И грезится небесным
Далеким милым раем.
Мы: пришельцы, чужестранцы,
Скитальцы по планетам.
Есть мир первичный где-то,
От нас, земных, сокрытый,
Нам санкция дистанцией
В тот мир проникнуть в плоти,
И приговор внушенный:
Один раз вы живете.
Смеётся дух, наверное,
Над заблужденьем нашим,
Любовь в нем и бесстрашие,
Дитя огня и холода,
Смерть презирает скверную
Движенье в нем и молодость.
От имени свободная
В мечтах свободная покажется вначале,
Но если принимать, что бег её по кругу
И есть свобода: она не замечает от печали,
Что центром притяжения притянутая туго.
Не кругом замкнутым: вращеньем по спирали
Она над пройденным летает вновь и вновь,
Иные грани истины уму бы открывались;
И лоб морщинился, и вскидывалась бровь.
Смотренье пристальное душу утомляет,
Но разум ослепляет эмоций страсти пляска.
Так с ростом мысль зорче, и выше удаляясь,
Себе, и неизбежно, мечтой рисует сказки.
Когда же в поле тяготенья возмутитель
Проникнет яростным сжигающим огнем,
Разрушит мир идей, опустошит и бытие,
Не ночь, так полумрак пригрезится и днем.
Свободная она — вне времени и места,
Перенести сознанье может за мгновенье:
Вчерашний день сегодняшнего вместо.
Сама же спрячется, и станет просто тенью.
Уловленной её не ощутишь предметом,
Ползучею змеёй ужалит болью сердца,
Но чувства вихрей родит она при этом,
Чтобы самой в те чувства приодеться.
Словами здесь неописуемое вывел
Без имени в признанье отрицаньем,
Не в цельности — фрагментами, в разрыве,
Как в невозможности желаемым свиданьем.
Подслушанный разговор
Твой опыт, сын, скажу, опасен авантюрой:
Создать биохимически себе подобных нано…
Нереализованная мной, в тебе моя натура,
Ты сутью овладел, похвально, очень рано,
Но опрометчиво решил приложить знанья
К вещам великим: мир создать в пробирке.
Тебя романтики познаний дерзость манит,
Что ничего не хочешь делать под копирку.
Опасность в том, что опыт твой удачен:
Микробы с разумом к развитию стремятся,
Контроль реакции биохимической утрачен.
От паразитов не пора ли избавляться?..
Они как дети малые пока что, но и опасны,
А как познают мир, что ты создал, играя?..
Отец мой, я уверен: тревожишься напрасно,
Они и даже на микрон не подберутся к Раю.
А время? Миг для нас — для них тысячелетья,
Для нас мензурка — им бескрайние просторы.
Вот миллиарды звезд: без лупы кто приметит?
Их измеренье три-один, живут они в котором,
А наше восемь-ноль-один, за гранью их науки.
Отец, мне нужен час — эксперимент закончу…
Ну, что ж, мой сын, дерзай …, я умываю руки.
Я полагаю, твой отчет готовый будет к ночи.
Безымянный
Открытый, замкнутый, бескрайний,
И вязкий, легкий, и текучий.
Через других себя измучает,
И исцелит, спасет, и ранит.
Тюремщик, пленник, и свободный.
Зови его ты, как угодно.
Он здесь, с тобой, в далеких далях,
В былом и в будущем, текущем,
Идти за ним, доверься лучше,
Он обогреет, и опалит,
Даст сил, возвысит, и погубит,
Когда никто его не любит.
Эмоций чувственных влечений
В нем бесконечно ненасытных,
Из закаленных в битвах, ситных,
Высоких искренних течений
Он серебро лучей сплетает,
В блаженной неге тихо тает.
Звездой сверхновой вспыхнет разом,
Окатит светом, жаром дали.
Прозрачен он и крепче стали,
Он дух, сознанье, искры разум,
Основа творческих фантазий,
Неуловим, и в каждой фразе.
Посетитель
Здесь на кристалле всё, что связано с тобой.
Первоначальный путь — полоской голубой,
А желтая спираль — свобода отклонений,
Где варианты выбора чуть видимые тени.
А грязные вкрапленья — все болевые точки,
Кипения страстей лежат короткой строчкой:
Основа, и — раскол кристалла на осколки.
Конспект судьбы: роман для чтенья долгий.
В ячейках связи атомов хранятся эпизоды,
Они тебе доступны, если вспомнишь коды…
Кристалл хранитель эго, и связанный с тобою,
Возьми его, коль хочешь. Я думаю, не стоит.
Сейчас зачем он мне, пока в живой я плоти,
А стану просто духом, примять его не против.
Тогда оконченный роман условно полистаю…
Кивнул в согласье ангел и в воздухе растаял.
Искушенье
«Войди в ту залу в книжный ряд,
И не спеши уйти назад,
Билет читательский твой вечен,
Не станут гнать, давить на плечи
Ни дни, ни годы, ни столетья,
Ты проведешь эпохи эти
Средь книг в тиши уединенья,
Тебя не тронет смерти тленье,
Когда поймешь, что ты учен,
Иди в ту дверь на волю вон»
«Но внешний мир уйдет вперед,
Другой язык, другой народ,
Другие нравы и законы,
Что толку, если я ученый
Из мира старого, невеждой
Там окажусь, как бы и прежде,
В том мире, где рожден и вырос,
Зачем мне быть чужим и сирым,
Кого я знал, всех смерть возьмет,
Какой ответ на этот счет…?»
«Отвечу так: свободен выбор,
В своём ли времени жить, либо
Войти в безвременную зону,
Как ты желаешь, стать ученым,
Но знай, что знанья устареют.
Давать совет тебе не смею,
Решай! Даю тебе всего минуту»
«О, искушенье, черт попутал!..
И так, и этак — выбор худший…
Где я рожден, останусь лучше,
Я заблуждался — признаюсь,
Судьба, как выйдет, так и пусть»
Гляжу в небо
Кто досконально знает
Устройство мирозданья:
Ученый, эзотерик, поэт ли,
Святой ли посвященный?
У всех без исключенья
Отрывочные знанья,
Мыслитель ли философ,
Фантаст ли, маг, ученый
Лишь мизерную долю
Про мирозданье знают.
Вселенная — загадка.
Волна лучей фотонных,
Частиц элементарных
Не достают до края:
Без края бесконечность,
Материй темных зона.
Антенны, телескопы
Спектрально тонким слухом
По небу всюду рыщут,
Лишь слышат шум реликтовый,
Как отзвук, эхо взрыва.
Объять ли хватит духу
Умом проникновенным,
Не стоит и рассчитывать.
Совещание богов
«Вмешаемся в борьбу цивилизаций?..»
«Цивилизаций? Ха! Безумный муравейник.
Ткни палкой в кучу — событий им навеки»
«Но часть души от нас там в каждом человеке»
«Подобие и только, сплошная деградация,
По существу, земляне низы цивилизации»
«Разворотить легко — исправить невозможно!»
«Им дали веру в Бога, а вывод сделан ложный.
Фанатики, невежды, корыстные создания,
Изгажен дух страстями, искажено сознанье…»
«Есть пару слов в защиту: они сильны делами,
Талантливы с рожденья, себя спасают сами.
Творцы, трудолюбивы, и в Бога слепо верят.
Не уничтожить надо, а приоткрыть чуть двери.
Пусть варвары пока что, мы и таких их любим.
Во всей Вселенной нашей редки все же люди.
Увы, и мы не идеальны, ошибочно спешили
Развить их, осчастливить, давали не по силе…
Совет на этом сотый закрыть я предлагаю.
Надеюсь, вы согласны: сын, братья, дорогая?!..»
Спор выше неба
«Поверь, что жизнь сама себя создала».
Но как? Случайно? «Нет, закономерно,
Да из частичек неких…, очень малых,
И миллиарды лет тому назад примерно»
Допустим, так, но из чего взялась основа?
Само пространство-время — это что такое?
«Энергия, поля…» С тобой поспорю снова.
Энергия, поля, заряд не могут быть в покое,
Когда их генерация должна производиться.
Источник где и что? Мол, вакуум вскипает.
Твоя теория, скажу, ни к черту не годится!..
«К нам ближний мир пока что полон тайн.
Свести всё к Богу проще, но не найти ответа»
А мозги напрягать, на то есть ряд ученых…
Мы пережили зиму — придет уж скоро лето.
А спорить мне с тобой?.. Не нахожу резона.
Возникла жизнь сама? Возможно, допускаю.
Но для чего она возникла — есть причины?..
«А я до истины дойду, поверь, живу пока я!»
За рюмочкой вина так спорили мужчины…
Легенды слушать
Предположу, что лучший мир
Душа любая да познала,
Но пребывая в нем, нашла
Лишь тень от идеала.
На первый взгляд тот мир хорош,
Там мысль материальна.
Сфальшивишь если, видна ложь,
Кто жадный, тот опальный.
А если мысль твоя дурна,
Подумал, то есть скверно,
Материализуется она,
Как ужас сна безмерный.
Любой огрех там во сто крат
В тот час же возрастает.
Не обвиняют, не стыдят,
А совесть покарает…
В утопиях Мора, Кампанелла
В основе счастье, справедливость,
Где все равны, в одеждах белых,
В труде и отдыхе счастливы.
Не может мир осуществится
Такой, где равенство формально,
Один смышлен, другой боится,
Глупец не станет гениальным.
И пусть возможности даются
Одни и те же, толку мало…
Душой один с рожденья куцый,
Семья пусть с детства воспитала,
Учила в школах превосходных,
А вырос он балбес балбесом.
Другой, случалось, был голодным,
Учился страстно, с интересом,
Он может первому быть равным?..
Кто при деньгах и власти — лучший,
В элите числится, вот — главное,
Зато как жить, людей поучит…
Ушел от темы — не заметил,
Как недовольное ворчанье
Проникло эхом из столетий,
Где сказка-песнь звучала чаяний
О счастье жизни справедливой…
Предположу, что наши души
В особым мир надеждой живы,
Хотят о нём легенды слушать…
Задал задачу
Я вам задал задачу,
Создав сей мир чудесный.
Мне, Богу, интересно,
Найдёте то, что прячу
За сложными замками.
Содержит ваша память
Ответы без решенья.
Допустим, интуиция
К решенью не годится,
Хотя… обычный гений
Ей слепо доверяет.
Найдите, повторяю,
Ход логики железной
Мышлением к решенью.
Подсказка в утешенье:
Вопросы бесполезны
Без капитальных знаний
Основы мирозданья.
Я, Бог, стою в основах,
Так вы меня зовете,
Разгадан быть я против,
Препятствовать готовый
К любым поползновеньям
Найти, что скрыто тенью,
Таинственной завесой.
И вам огромный стимул
Умом завесу скинуть,
А жить без интереса
Разумные не могут,
Проходы ищут к Богу.
Путь — Мебиуса лента,
Прямая с разворотом.
И если хочет кто-то
Добыть экспериментом
Альфу и Омегу,
Он зря по ленте бегал,
Вернется он в начало.
Мы в разных измереньях:
Я, Бог, моё творенье…
Задача означала
Понять, что бесполезно
Умом объять всю бездну.
Но частные законы
И масс, и чисел малых
Открыть вам удавалось
До ныне с испокон…
Я вам задал задачу,
А сам за тайной прячусь.
Самскрыт
Самскрыт, ты вечно мною недоволен,
Но именно ты правил. Будешь спорить?
Курировал меня, а я — учится в школе,
Успех: тебе заслуга, а мне труды и горечь.
Ответственность поделим справедливо
За жизнь, все радости и беды пополам?..
И если счастлив ты, тогда и я счастливый,
Не одному беда дана: даётся вместе нам…
Твой риск, Самскрыт, не выполнить заданье,
И только то, а мне… а мне, как человеку
Физическая боль, душевные страданья
За неуспех и… твоя как будто бы опека…
Мне говорить с тобой, слова бросая в стену,
Бессмысленно, и глупо — ты даже и не эхо.
А жить по совести, предельно откровенно
Докладывать грешки, становится помехой —
Как поступать, бояться в каждом шаге…
Вообразить могу ответ твой: ты свободен!..
Не вера в бога, не мистика: особенная магия
Маячит за спиной, иль рядом где-то бродит
Самскрыт, как дух, как ангел бестелесный,
Он шепчет и беззвучен, как чувство тишины…
Раздвоенность — диагноз всем известный,
За шаг до сумасшествия — то игры сатаны!..
Но недоволен кто же, рассудочность ума?
Вопрос: а совесть?.. Расшатанные нервы,
Чувствительность рождает фантазию сама?..
Ах, успокойся, слышу: не голос, ты не первый,
Кто задаёт вопросы, оставь, не мучай разум.
Да, я Самскрыт, не скрою зависть к смертным.
Я — дух аморфный, без чувств, обезображен,
К тебе я закреплен безгласным, неприметным.
Меня и нет: не тень, не эхо — ощущенье,
Не совесть я, хранитель — не советчик,
Воды ли воздуха вокруг тебя теченье,
Не серный запах — воск слезы от свечек…
Отсрочка
«Мы остановим их паденье
Или оставим всё как есть?..
Прошу, высказывайте мненье,
Пока Фактотум с нами здесь.
Не в человечестве ведь дело,
Сюда мы шлем кого попало:
Порочных, падших, неумелых,
А духов чистых очень мало.
Планета третья от Светила
Могла б остаться без разумных,
Край дикий этот очень милый,
Как божий сад он был задуман.
Мы ведь сомнительный проект
«Земля» не ради шутки утвердили:
Готов был к разуму объект,
Чтоб споры ген рассеять пылью.
Признать ошибки: голосуем
Кто за, кто против? Возражений
Не принимаются впустую —
Расчеты, факты… Скажет Гений»
«Совет бы принял за крамолу
Мои слова: продолжить опыт,
Но человек не есть двуполый,
А разделен… Я слышу ропот.
Гермафродит — спасенье рода,
Мужчина, женщина — конфликт.
Вернуть в исходное природу
Адама: так показал в расчетах ФИКТ.
Самодоволен андрогиник,
Самовлюблен, но не Нарцисс.
Совет! держался этой линии
Я с давних пор за малый риск»
«Что скажет старший Хроникёр?»
«Бывали в Вечном инциденты.
Чтоб избежать в Совете спор,
Финал такой эксперимента:
Гермафродит наивно счастлив,
Но он к развитью не способен…
Планета есть в восточной части
Вселенной — мир там бесподобен.
За красоту там почитают
Ну, например, хоть бородавку,
У них святой или святая
Не человек — собака шавка!»
«Бомон, что скажешь: твоя тема»
«Двуполый я, и вам известно,
В душе извечная дилемма,
Между полами чувству тесно.
Умом — мужчина, телом — дама,
В какой-то степени свобода,
Но, повторяю, мелодрама,
Как фарс трагедии в угоду.
Допустим, Гений прав по сути,
Лишив любовных извращений,
Держать их вечно на распутье,
Умрет дух дерзости от лени.
Не будет драк, междоусобиц?
Я сомневаюсь… будут войны!
Гермафродит ослеплен в злобе,
Чем, он не знает, недовольный.
Адама с Евой слили б вместе,
И нарекли бы Адамевой,
Не человек бы вышел — бестия,
С ума сходящая под древом!»
«Что скажет Гея — бог планеты?»
«Я пошлость выскажу, простите.
Любить, плодиться: я за это…
Издержки есть в любом развитии.
Душа к прекрасному взывает,
Чудней влюбленных нет на свете.
Люблю, он шепчет, дорогая!
Она в ответ улыбкой светит…»
«Совет не спорит, но… проблема
Одной любовью не решится…
Отложим снова эту тему,
Пока не вспыхнет Феникс птица»
Клиент палаты
Смешные люди, боже мой!
Себя богами возомнили,
В ладошки хлопну, в тучи пыли
Их превращу, микробов рой
Носится будет над землей.
Но я их создал: для потехи!
Мои актеры — род людской,
Приелся мне небес покой,
Миров творенья все успехи,
Но допускал, и я огрехи…
Моя иерархий пирамида
Давала трещины, провалы,
И бунт гасил в рядах, бывало,
Наслать пришлось на них Фемиду,
Я затаил на слуг обиду…
Они как будто бы послушно
Всё исполняли в тот же миг:
Личину прятали под лик…
И грустно было мне, и скучно
Порой средь ангелов бездушных.
Как Бог и я не идеален,
Творец идей, первопроходец,
Учел в расчетах казус вроде,
Быть победителем в финале,
Провал с людьми, они каналья!
В оркестре сфер фальшивит нота,
Менять пришлось и дирижёра,
И первых скрипок: пусть стажёры
За них проделают работу…
Струна фальшивит у кого-то,
Мне режет слух невыносимо.
Ах, это падший ангел-демон
Меняет музыку и темы!..
Был проклят он, и мной гонимый,
Лишен бессмертия и чина.
А что же люди? Смех и горе!
Султан ли, царь ли, император
Создали рай себе в палатах,
Со мной в могуществе уж спорят…
Топил их замки в водах моря,
И землю тряс, будил вулканы,
Мор насылал, и зной, и холод,
Я засыпал песками долы…
Они спаслись и живы, странно,
Молясь мне, Богу, неустанно.
Открыв тогда сундук Пандоры,
Я совершил свой смертный грех!..
Бессмертный смертен? Вот так смех!..
Медбрат заходит с коридора:
Эй, на уколы, бог, который!..
Ложный адресат
Ах, друг мой, один из многих,
Хоть я черт, в друзьях и боги,
Мне враги, но и… партнеры,
Меж собой ведем мы споры,
Как нам лучше вас утешить.
Домовой, ведьмак и леший
К вам приходят, между прочим,
Подразнить, развлечь, а ночью
Нашептать дурные вести,
А навалимся мы вместе,
То держись, мой друг, плаксивый,
До того ты был счастливый,
А вот нынче… бога ради,
Мне бы черту да не сглазить,
Твои жалобы и стоны,
Вслух и громко изреченные
Нам бальзам, питьё, амброзия.
Очищайся от коррозии
