Пуговку-отОрву на пальто

Пришивает жертва обстоятельств.

Мелкая работа, но зато

Греет в свете зимних заМЕРЗАТЕЛЬСТВ.

Рядом одиночество сидит,

Смотрит «Прокурорскую проверку».

Пуговка украсит внешний вид

И вернет судьбу в свою тарелку.

Если бы кошка могла говорить,

Утром туманным, под дым сигареты,

Воспоминания, встречи, приметы,

Бусы любви собирая на нить,

Я бы узнал, как непросто одной

Сжаться в комок, согревая квартиру,

Перебеситься от страсти весной

И разродиться ненужными миру…

Мы помолчим. Тишина и туман.

Дым сигареты согреет субботу…

Кошка, не плачь, мы придумаем план…

Как хорошо не идти на работу.

Чаинка, дающая цвет кипятку,

Окрасила стенки стакана.

Кусок рафинада лежит на боку

И плавится лавой вулкана.

Серебряной ложкою чай помешав,

Горячее пью осторожно…

Окончился день. Я, возможно, не прав,

Но правду принять невозможно.

Душа улетела из дома. Поздно

Душу ловить сачком.

Так и бывает. Держись. По звездам

Бродит душа босиком.

Сон отмывает боль с любовью.

Боль, что знал наизусть.

Ты подойди к моему изголовью

И поцелуй. Дождусь.

Адам вздохнул, закрыв калитку рая.

Замерз, холодный воздух проглотив.

Он знает: падаваны презирают

Изгнанников из рая перспектив.

Он видит цель — карабкаться по пресной

Житухе в рай за золотым песком,

На видный пост, где кожаное кресло,

Как жопа носорога, высоко.

Но он плывет, как океанский остров,

И видит материк, огни страны,

Где ложь системно отравляет воздух,

Как газовая камера войны.

Плывет Адам, как посторонний третий,

Простой мужик, познавший рай и плен.

Вселенная селений и столетий

Качает воздух новых перемен.