Эдуард Поляков

Квази Эпсилон

Друид

Пролог

Мы с Рандомом сидели на подстилке из шкур горных туров и беседовали за трубкой табака. Обученные псы не давали разбежаться стаду далеко от погонщика. Как оказалось, меня в этой игре забросило на скалистые острова Остгёрд. А у моих ног, свернувшись, лежала Нага, пугая овец и раздражая псов.

Вообще, как оказалось, Каэн-ар-Эйтролл — это уже старичок в мире игр. Он не имеет системы полного погружения и убер графики. 3D шлем и два манипулятора, вот и все изыски. Впрочем, можно играть и на клавиатуре с мышью, как в бородатые нулевые двадцать первого века. Основная фишка, которой он держит поклонников уже на протяжении 18 лет, — это невероятная проработанность мира, детализация нюансов, которые вполне могут посоревноваться с настоящей Землей.

А еще называть КаЭ игрой среди ее пользователей чистый моветон. Игра позиционирует себя как симулятор, в котором любое упоминание о реальности игры наказывается обрывом соединения. Каждый игрок здесь отыгрывает свою роль в мире, а чтобы добавить еще немножко перца игрокам, здесь отсутствует разделение на неигровых персонажей и игроков. То есть по внешнему виду никак нельзя определить, является ли стоящий перед тобой игроком или это НПС, сгенерированный системой. Так что если бы эта игра имела поддержку капсул, то и ее без зазрения совести можно было называть новым миром. Миром магии, Меча и Пара, в котором игрок чувствует себя настоящим попаданцем.

Еще в игре отсутствует такое понятие как интерфейс. То есть его нет вообще, в принципе и абсолютно. Нет, такие вещи как уровень и прокачка, конечно, существуют, но их меню вызывается голосовыми командами и видно только игроку. Легкий геймплей и клацанье по одной клавише для победы здесь можно забыть. Так что мечникам приходится разучивать стойки и удары. Магу приходится заучивать заклинания и запоминать алхимические формулы. За это игру беззаветно любят преданные фанаты, но именно по этой причине она вряд ли когда-нибудь станет мега популярной.

А вот у меня интерфейс был, причем тот же, что и в Квази Эпсилон: часы, карта, шестеренка настроек и чат. Рандом, узнав это, удивился, но выдвинул предположение, что это потому, что я попал сюда из Квази Эпсилон, а не как все игроки.

Островная гряда, на которой я оказался, находилась западнее материка Кейла и была занята двумя десятками княжеств, объединенных одним именем народа — Остгёрды. Высок и могуч был народ остгёрды. Типичный остгёрд сразу выделялся ухоженной и украшенной бородой медного цвета и исполинским ростом, в среднем не дотягивающим до двух метров самую малость. Это прирожденные моряки, занимавшиеся преимущественно торговлей и рыбным промыслом, хотя иногда не гнушавшиеся и пиратством с набегами. Островная гряда, являвшаяся домом меднобородых, крайне скупа на пахотные земли и леса. За срубленное дерево тебя повесят. Вокруг простирались базальтовые скалы, покрытые скудной растительностью, которой едва хватало на прокорм туров, из чьего молока делалась отменная брага.

Остгёрды являлись родственным народом с жителями северной островной гряды. И название этот соседний народ имел созвучное со своим южным братом — Демгёрд. Уклад и мироустройство этих двух народов были абсолютно идентичны, за исключением промысла. Земли были покрыты снегом две трети времени в году. На них невозможно было заниматься земледелием и растить хлеб, поэтому каждую осень все мужчины, способные держать гарпун, отправлялись промышлять кита, нерпу или медведя. Китовый жир, ус и разноцветная стеклянная галька, покрывающая все местные пляжи, являлась основным товаром для продажи и обмена с соседями.

Северяне демгёрды были еще крупнее своих южных братьев остгёрдов и славились не медной, а рыжей бородой. По заплетенной бороде демгёрда можно узнать из какого он рода и какому конунгу присягал, сколько у него сыновей и сколько дочерей на выданье.

Так и сидели мы, обсуждая дальнейшие планы. По всему выходило, что в данный момент нет для меня другой цели, кроме как начать собирать команду, разбросанную по карте этого мира. А вот Рандом, уставший от постоянной погони и преследований, в новом мире чувствовал себя вполне безопасно и возвращаться обратно не желал. Его доводы вполне понятны: для него это новый, неизведанный мир, в котором существует магия, новые расы и их диковинные особенности, самое главное — здесь ему ничего не угрожает. Рандом чувствовал себя в Каэн-ар-Эйтролле как ребенок, которому подарили свой магазин игрушек, и сейчас он жаждал начать распаковывать роботов, строить армии из солдатиков и разобраться с управлением машинок на пульте.

А я в этих пластиковых армиях был простым солдатиком. И сейчас этому солдатику предстоит разобраться, в чьи именно владения он попал, и построить хоть какой-то план, как добраться до Флинта. Дима находился ближе всего, поэтому логичнее будет начать свои поиски с этого сидельца. Его забросило в таежные дебри на севере материка, именуемого Кейла, в земли Скивов.

Скивы — это общее название народов, населяющих север материка. Все скивы относятся к тому или иному роду и живут в родовом укладе, напоминающем уклад древних славян. Религия скивов, как и у древних славян — это религия природы, в которой на пантеоне присутствуют Перун и Велес, Макошь и Ярило, только имена другие. Каждый род у скивов носит имя зверя-прародителя. И в доказательство, что это не бабские сказки, многие скивы могут обратиться в этого зверя. Вот стоит перед тобой веснушчатый парень, а через миг он уже иволгой парит в небесах или куницей скрылся в море зеленой листвы.

Вот и Дима попал в поселение одного из таких родов. Как поведал Рандом, Дима невольно напугал девушку из Росомах, и та едва не задрала его в ипостаси прародителя. Кстати, смерть в Каэн-ар-Эйтролл не окончательна не только для игроков, но и для некоторых НПС. Если НПС проявил себя как герой или мастер, игра может позволить ему возродится.

Начало смеркаться, в безоблачном небе робко замерцали первые звездочки. Дул сильный ветер, но я, на удивление, не замерз. Как пояснил Рандом, это является особенностью моей расы. А еще я сильно раздался в плечах и стал выше ростом. Теперь моему телосложению позавидовал бы я сам реальный. Стальные канаты мышц и ровные кубики пресса, а еще серьезный резист к холоду. Красота!

Рандом указал мне направление до рыбацкого поселка и пожелал удачи. На мою просьбу помочь, он лишь развел руками: мол, игра и для меня новая, и не ты один разбираешься что да как, чем мог, тем помог. Вот жук разноглазый! Ну хоть все так же бессмертен, и то радует. И я потопал по скалистой тропе в сторону местной деревеньки.

Глава 1

Южные острова Остгёрд

Я подошел к частоколу, ограждающему деревню от остальных земель. Нагу пришлось отпустить, чтобы не распугать деревенских. Но и тут не обошлось без неожиданностей: только я об этом подумал, как змея подползла вплотную и из ее пасти выпал тонкий, но острый клык на кожаной тесьме. А затем Нага удалилась, исчезнув в камнях. Судя по виду, это какой-то талисман, но зуб был полым внутри. Ладно, потом разберусь.

Ворота никто не охранял, поэтому и спросить про ближайший корабль до какого-то города было не у кого. Деревня оказалась немаленькой, больше пятидесяти домов расположенных вдоль берега. В центре деревни росло единственное дерево, которое я увидел на этом острове. Раскидистая яблоня находилась как бы на возвышении. Ухоженная и огражденная каменным кругом. На возвышение с яблоней вела лестница, сложенная из валунов. Видимо, это дерево было некой достопримечательностью поселка, и местные жители всячески ухаживали за ним. Однако на яблоне почему-то не было ни одного плода, хотя сезон вполне располагал к этому…

Вскоре в деревне нашелся абориген. Высокий дородный мужик лет чуть за сорок, с примитивными татуировками по всему телу и медно-желтой бородой, заплетенной в косы, с двумя бронзовыми кольцами, вплетенными в самые толстые пряди.

— Полного невода, гёрд, — поприветствовал я его, как мне сказал Рандом.

Если честно, было слегка стремно говорить какие-то фразы, которые обычному человеку могут показаться смешными. Да и кто знает, может, у Восьмого проснулось чувство юмора, и он решил так подшутить надо мной. В любом случае лучше выглядеть нелепо, чем сразу загубить разговор плохим отношением к себе.

— Буревестник добр, сети целы и паруса полны, — ответил местный, и я выдохнул.

Он протянул руку для рукопожатия, и я ответил ему. Рукопожатие у островитян оказалось непривычным: для него нужно было не пожать руку, а обхватить собеседника за предплечье. Получался этакий двойной захват.

— Арте… — я представился настоящим именем и мгновенно получил от системы порцию боли. Система не могла меня разконнектить, но прислала свой нагоняй за имя из реала. Внушительно, чтобы осечься, но я все же закончил, пожимая руку. — Ём.

— Мьёрх, — ответил мой новый знакомый, посчитав паузу в имени задуманной. — Впервые слышу такое имя, Арт Ём. Откуда ты, Арт Ём?

— Издалека, — отбрехался я. — Мьёрх, скажи, как далеко крупный порт? Мне в земли скивов надо.

— По виду ты чистый остгёрд, и обычаи знаешь, а имя у тебя чужое… Так где находится это твое «Далеко»? — Мьёрх почуял, что я решил сменить тему и ему это не понравилось.

Рыбак сильнее сжал мое предплечье, не прекращая рукопожатие. Что-то в этой моей отмазке не понравилось островитянину. И Мьёрх продолжил допрос.

— Уж не с островов ли Кайто ты, земляк? — Его взгляд исподлобья просто кричал, что согласие грозит мне шикарными проблемами.

— Я не знаю, откуда я, — импровизировать пришлось на ходу, и для придания веса своим словам, я так же не отпускал руку аборигена и не отводил глаз. — Я помню только имя. Очнулся на берегу, слонялся и жрал траву, пока не вышел сюда.

Моя история не выдерживала никакой критики и шаталась, как клише западных фильмов, не обремененных сюжетом. Но что поделать, если мне только эта версия и пришла в голову. И Мьёрх начал ее расшатывать.

— Если ты память потерял, земеля, то откуда знаешь, что тебе надо в край скивов? Неувязочка, земеля. — с радостью в голосе произнес островитянин и достал из-за спины кривой, но длинный нож.

Вот попал так попал. Видимо, сейчас меня будут не просто бить, заподозрив в гражданстве какого-то острова Кайто, меня собираются резать! И ведь нет гарантии, что умерев, я не возрожусь на этом острове и не повторю такую же судьбу. Что за день-то сегодня такой? Когда же он наконец закончится?

Оружия у меня с собой не было, поэтому я схватил первое, что попало под руку. Это оказался клык на кожаной тесьме. Мьёрх отпустил мою руку и отскочил, я последовал его примеру. Как-то так вышло, что абориген стоял на пути к выходу из деревни, отрезая мне путь. Я едва не споткнулся о лестницу из валунов, ведущих к яблоне. Костяшки пальцев даже побелели от усилия, с которым я сжимал подаренный недавно клык.

При всем желании его с натяжкой можно было назвать хоть сколько-нибудь грозным оружием. А вот кривой кинжал у Мьёрха не выглядел игрушечным сувениром. Как назло, из домов на шум потянулись остальные жители. Народ валил из каждой лачуги, мужики, женщины, дети и старики. Всем было интересно, что за шум посреди деревни.

Мьёрх наступал, оттесняя меня все выше по лестнице к яблоне. Другие мужики не хотели вдаваться в подробности из-за чего спор, а просто встали на сторону односельчанина, вооружившись топорами и короткими кинжалами. Дело начинало принимать нешуточный оборот.

Молодой парень лет семнадцати, вооруженный не по годам увесистым топором, решил показать пример остальным и с завыванием бросился в атаку. Мьёрх хотел было его остановить и схватить за плечо, да не успел. Парень оказался слишком резвым. Но пробежать ему удалось только половину расстояния. Примерно на середине его словно молнией поразило, и он так и рухнул, как статуя, на песчаный пляж, держа боевую секиру в замахе.

Народ охнул, и мужики начали сжимать кольцо вокруг меня. Женщины выводили знаки руками, отгоняя нечистую силу, а мужики хотели побыстрее разобраться с чужаком. Вот только это падение не в меру ретивого юнца было загадкой и для меня. Ответ на этот вопрос не заставил себя ждать, и девятиметровый змей прополз между строем вооруженных рыбаков, заставив тех отпрыгнуть.

— Змей Мидгардс, — с придыханием воскликнули мужики, опустив оружие.

Мидгардс, как выяснилось позже, оказался посохом бога плодородия Кераста у северных и рыболовства южных островитян. Причем если южные почитали его как бога плодородия, который помогал растить скудный урожай на каменистых берегах, то северные чтили уже как бога, приносящего добрый улов и приплод у домашнего скота. Но далеко не все оказались так религиозны.

— Ага, а это, значица, сам Кераст, к нам пожаловал! — загоготал один из вышедших на шум детин. — Ну так посмотрим, какого цвета кровь у небожителя!

А дальше произошло совсем непонятное. Вместо того чтобы поддержать своего соратника, почти все мужики направили свое оружие на этого выскочку. Парень, видимо, оказался не совсем глуп и понял, чем разгневал своих односельчан, но поспешил реабилитироваться в их глазах, переведя немилость на гостя.

— Да вы посмотрите на этого убогого! Разве он может быть небожителем и отцом всего живого? — Мозгами, конечно, парень был сильно обделен, зато пел сладко. Прирожденный оратор. — А этот угорь морской хоть сколько-то похож на Змея Мидгардса, рожденного из ветви Дуба Кверк?

Выскочка, который только что едва не отхватил от своих соплеменников, начал давить на общество. В толпе снова забормотали, переговариваясь и посматривая то на меня, то на молодого оратора. Тот явно хотел разукрасить свои скучные будни линчеванием пришлого.

— Да он трус и сын трусов, изгнанный от Кайто, вот и клейма не носит! На пики его и в море, чтобы не осквернял землю Остгёрд, — не унимался горлопан.

Вот таких глупых, но очень жадных до чужой крови можно и нужно наказывать. Больно, обидно и желательно прилюдно, чтобы впредь такие мысли этот выродок держал при себе. Нет, искоренить их из его менингитной головушки уже невозможно. Зато можно научить держать поганый язык за гнилыми зубами.

Значит, Змей Мидгардс из ветви священного дуба, говоришь? Ну дуб не дуб, да и мы не в лесу, чтобы выбирать. Я ведь дендроид как-никак, хотя в этом мире их зовут друидами. А из деревьев у нас только яблони. Ну да ничего. «На безрыбье и рак рыба», — подумал я и отделил семечко от фаланги пальца.

Я не таился, пытаясь спрятать свои манипуляции. Наоборот, показательно вытянул руки и с хрустом отсоединил фалангу, ставшую семечкой. Народ ахнул от такого зрелища. Видимо, не видели ранее такого или подумали, что я осознанно пошел на самоистязание. Ну да ничего, чем больше пафоса увидит эта деревенщина, тем ярче приукрасят события, пересказывая их знакомым.

Значит, Кераст, отец всего живого, хозяин Змея Мидгарса? Ну что ж, будем следовать легенде до конца. Пусть потом вспоминают, как своими глазами, вот на этом месте, видели Бога, явившего им чудо. На вытянутой ладони я продемонстрировал семечку, которая была похожа на зрелый дубовый желудь, а затем несколько по-театральному приложил ее к стволу яблони.

Было видно, что за деревом отлично ухаживают, удобряют и поливают пресной водой, но это дерево далеко не молодо, и перестало плодоносить вряд ли в этом году. Экрана управления растением в этой игре не было предусмотрено, поэтому я понадеялся на сущность друида. И она не подвела. Крупный зрелый желудь практически сразу сбросил шляпку и пустил корешки в тело дерева.

Вот и славно, подумал я и представил, каким бы могла стать эта яблоня. Но как назло, из головы не выходил священный дуб, о котором только что шла речь. А еще с детства знакомые всем русскоговорящим детям стихи Александра Сергеевича про это дерево, про кота и золотую цепь. Про русалку и дружину из тридцати трех богатырей. Я рассчитывал на то, что яблоня начнет цвести, и этого уже хватит, чтобы избавиться от клейма приблуды неизвестно откуда и получить в глазах рыбаков статус если не Бога, то их приближенного.

А еще не грех пролистать, хотя бы поверхностно, историю и познакомиться с основными традициями народов этого мира. Как я только что убедился, это будет далеко не лишним и избавит меня от вот таких вот казусов.

Яблоня, видимо, уловила мои мысли про монументальность, и плети корней зашевелились, расползаясь за пределы круга. Дерево не изменилось в верхней части, но зато превратилось в спрута у земли, отвоевывая у безжизненного камня территорию и вгрызаясь в грунт.

У меня открылся новый навык «Покровитель растений», теперь созданные мною растения прорастали в два раза быстрей.

Как и ожидалось, темный народ островитяне, увидев такое, побросали оружие и принялся чертить в воздухе охранительные знаки. Больше никто не помышлял зарубить пришлого и отправить на дно залива с камнем, привязанным к ногам. Вот и хорошо, правда, жалко было потерять уровень. Ну да ничего, как-нибудь переживем. Все-таки лучше прослыть полубогом и потерять уровень, чем умереть от слепой ярости рыбаков, и, возможно, не единожды.

Ну а дальше все произошло как по нотам. Мьёрх упал в ноги, прося милости не для себя, но для детей. Его примеру последовали и остальные жители, а я… Ну а что, не скрою, мне такой контраст понравился. Если раньше я только и делал, что убегал и скрывался от сильных мира сего, то теперь, видимо, Фортуна повернулась ко мне лицом. Теперь я был если не Богом, то уж точно его наместником для этих людей. Яблоня все продолжала и продолжала разрастаться, в листве появились белые цветочки, а Нага уже оплела ствол, будто пародируя Библейский сюжет.

Не скрою, все, что происходило, мне импонировало, мое самолюбие взыграло и позволило вдоволь насладиться. Для меня как для дорогого гостя был нагрет огромный бассейн в заливе у моря. Впервые встречаю горячую ванну такого фасона. В монолитном теле камня была выдолблена чаша бассейна, заполненная водой. Также под этой чашей для купания имелся подкоп с углублением, куда мужики сносили китовый жир. После заполнения жиром нижней чаши, в нее помещалась тряпица, служившая фитилем этой масляной лампе гигантских размеров. Огонь под купелью грел воду в бассейне, и, признаться, я даже задремал в теплой воде.

Пока полубог Арт Ём принимал водные процедуры, все поселение с мала до велика суетилось в приготовлении Великого Праздника. Грядущее пиршество грозило порядком истощить запасы небогатых островитян. Но все эти крохи, мелочи, по сравнению с великим даром, который Арт Ём принес их селению.

Чахнувшая и медленно умирающая яблоня, единственное дерево на небольшом острове, сейчас напитывалось силой и росло. Уже к вечеру его крону украшали красные плоды, тянувшие раздавшуюся крону к земле. Деревья плохо росли в каменистой почве островов, и лес для строительства и кораблей закупался с материка. А уж тем более плодовые деревья, те и подавно считались гордостью и святыней любого острова. И теперь нет сомнений, что эта маленькая безымянная деревушка рыбаков станет процветающим портом, обретя такое чудо.

А вечером, при свете факелов чадивших в лунное небо, начался праздник под шум волн. Мне была предоставлена церемония срыва первого плода с яблони, и я, под радостные крики толпы, запустил зубы в спелую мякоть. Праздник был на славу, наверное, это лучшее, что могли себе позволить небогатые моряки. Но праздновать до конца я не остался, глаза слипались, и усталость валила с ног. Поэтому, откланявшись, я ушел в дом местного старосты Велла, чтобы погрузиться в сладостные чертоги Морфея.

Край Скивов. Деревня рода Росомах

Дима открыл левый глаз, правый, как оказалось, заплыл, и, потрогав лоб, нащупал подсохшую корку от трех параллельных рассечений. Тут же в голове всплыла милая русоволосая девушка в полотняном платье и с котомкой в руках. А потом поющая лесная красавица обратилась в хищника с бурой шерстью, и как итог — он сейчас лежал тут с тремя отметинами от когтей на лице и избитым телом, на любое движение отзывавшемся болью. Кстати, где это тут?

Шея при повороте ныла, но оглядевшись, Дима понял, что находится в каком-то бревенчатом строении, больше похожем на кладовую. Пакля между бревнами, бусы из сушеных грибов, веники каких-то трав и маленькое окошко, затянутое полупрозрачной слюдой, освещало дневным светом эту крохотную комнатушку.

Во-первых, он находится в людском поселении и его худо-бедно перевязали, это хорошо. Во-вторых, на космос все это мало походило, скорее, на какое-то темное средневековье, а это уже плохо. И еще хуже то, что он понятия не имеет, как сюда попал. Дима вспомнил, как попытался встать после ранения в голову в гранитной пещере еще на Еве, в окружении друзей. А дальше он очутился в глухом таежном лесу и первый человек, который ему встречается, обращается в зверя и отправляет его в нокаут во второй раз за два дня.

Он бы и дальше лежал, не двигаясь и регенерируя, но на ноги его подняла Великая Сила — Любопытство. Интерфейс подсказал, что в отключке он провел чуть больше часа и до полной регенерации ему потребуется еще столько же времени. Флинт открыл дверь, сколоченную из грубых досок и, щурясь от дневного солнца одним глазом, вышел на улицу.

Дима и впрямь оказался в деревне, вот только все дома в этом селении находились как бы под корнями исполинских деревьев. На ум приходили только гиганты секвойи или баобабы, но нет, это были дубы и ясени. Видимо, дерево сажалось на землянку и со временем оплетало ее корнями, становясь могучими стенами и крышей. Но сколько же столетий нужно для этого?

По улицам, мощеным крупной морской галькой, сновали местные жители. Ни ников, ни уровней над их головами не было, словно это не игра, а настоящий мир.

Дима еще раз оглядел свой интерфейс и убедился, что находится в виртуальности. Только в какой-то другой, отличной от Квази Эпсилон.

Жители ходили в простой холщовой или льняной одежде, развешивали у домов стираное белье, вокруг бегали и играли дети, размахивая деревянными мечами и палочками. Причем детская игра велась не только на улицах, но и в кронах гигантских деревьев. Но никто из взрослых не спешил ни снять, ни пожурить сорванцов за столь опасные игры.

Плинтус оказался за дверью и, завидев хозяина, начал по-кошачьи ластиться, стараясь лизнуть в щеку шершавым языком. А еще на улице, помимо женщин и детей, появились несколько мужиков. Они окружили двор землянки Димы. Из-за их спин вышел суховатый старик в сопровождении двух отроков. Вся троица была одета не так, как все остальные жители, поэтому Флинт определил их как жрецов или лекарей: балахоны с высоким воротом, с поясом из толстой пеньковой веревки, на котором висят различные вещи непонятного назначения и нож с коротким изогнутым лезвием. Из-за высокого ворота виднелись одни глаза.

У старшего, сухопарого старика, в одежде было одно отличие, выдававшего в нем главного: пуговицы из потемневшего серебра на воротнике балахона. У остальных его спутников пуговицы были костяными.

Старик и завел разговор, его голос по-старчески дрожал и слегка приглушался массивным воротом.

— Откуда ты, смуглый, и зачем прибыл на землю Росомах? — глаза у старика выцвели и слезились от старости.

— Я — Флинт, прибыл я сюда… — тут Дима решил немного соврать. — Не знаю, как прибыл, очнулся в лесу с Плинтусом, ну с енотом моим, услышал пение и окликнул девушку, а она… — Дима решил умолчать о видении. Кто его знает, какие порядки у этих ролевиков или аборигенов. Уж больно напрягало отсутствие никнеймов и уровней.

— А меч тебе зачем, если ты ничего скверного не помышлял? — старик прищурился и поджал губы в тонкую нитку.

— Так что мне, саблю нужно было выбросить? Так я и бросил, чтобы не пугать девку, и сейчас жалею, — попаданец подсознательно провел рукой по подсохшим шрамам и чудом не задетому заплывшему правому глазу.

В мыслях Дима сокрушался, что бросил свою саблю. Тогда бы ему было чем ответить тому оборотню.

— Мечу годно в ножнах быть, коли ничего дурного не умыслил ты, чужак, — дед гневно повысил голос и тоже как бы невзначай взялся за камышовую тростинку, висевшую на поясе из бечевки.

— Хотел бы я увидеть те ножны, что удержат «Шипы Акации тернового венца», — усмехнулся Флинт. Он сам много раз пытался сделать ножны, но сабля раз за разом разрезала их, словно простыню. — Сабля режет любые ножны, потому я и ношу ее в руках.

— Не сочиняй нелепиц, чужак, — возмутился старик, уже отвязав тростинку, похожую по размерам на шариковую ручку. — Вересь, сходи, принеси меч. Ткнем чужого мордой в его ересь, — обратился он к тому из подручных, что был помладше.

Парень ничего не ответил, только кивнул и скрылся за стоящими стеной мужиками. Здоровые, хорошие богатыри, словно списанные из былин и детских сказок. Тот, что постарше, чем не Илья Муромец? Или этот, молодой, но видно, что спокойно может кости на палец наматывать, разве не так должен выглядеть Алеша Попович?

Парнишка вернулся через пару минут, неся саблю на широкой доске на вытянутых руках. Видно, боязно ему было после Диминых слов к ней прикасаться. Оно и лучше, кто его знает, как поведет себя «Акация» в чужой руке.

— Ну что, приблуда, готов признать, что нагло врал? — дед затряс своим сухоньким сморщенным кулаком с зажатой тростинкой перед лицом Димы. — Давай посмотрим на то, какой хваленный у тебя меч, богатырь, — уже с издевкой в голосе, произнес из-за высокого ворота этот старикан.

— А ты не боишься, что я возьму, да и?.. Я же, как ты сказал, приблуда чужеземная, — Флинт озвучил подозрительную для него вещь.

То, что этот выживающий из ума старикан вот так вот, сам, вооружает подозрительного пришлого, никак не вязалось с происходящим в этой ситуации. По-хорошему, он должен приказать заковать Флинта в кандалы или хотя бы вооружить окружавших молодцов копьями или арбалетами. Но все мужики вокруг были здоровы, как молодые медведи, и абсолютно безоружны.

— Как будто ты что-то сможешь сделать с этой железякой, или без эвоной, — с сарказмом в голосе передразнил его жрец.

Ну раз этого выжившего из ума старика не беспокоила его собственная безопасность — это сугубо его дело. Поэтому, пожав плечами, Дима взялся за рукоятку своей Акации. Холодная стальная рукоять приняла руку хозяина, как влитая. Плинтус шагнул назад, чтобы не задеть ненароком храмовника, Флинт, превозмогая боль, несколько раз взмахнул саблей по-гусарски над головой.

— Мы не девки, нечего перед нами выеживаться. Лови! — произнес старикан и бросил в довесок подкову.

Акация не подвела и рассеченная пополам подкова упала на траву. Жрец охнул и отступил, а Дима не удержался, закрутил саблей мельницу. Вот это и была его ошибка: удалое владение саблей было расценено как акт агрессии, и полдюжины мужиков начали на месте обращаться в таких же тварей, что вырубила его в лесу.

Но прежде чем удалые медведеподобные оборотни накинулись на него, тот сухопарый старичок проявил несвойственную гибкость. Подскочив, он приложил тростинку, которую все время крутил в руках во время беседы, к своим губам. Это тростинка оказалась неким подобием духового оружия, только выстреливала она не ядовитым дротиком, а выпускала облако какой-то бурой пыли.

Дима задержал дыхание, но это его не спасло. Глаза заслезились, а лицо вспыхнуло, будто от ожога. А дальше последовал вдох, обжегший легкие и третья за сегодняшний день потеря сознания.

Глава 2

Южные острова Остгёрд

Проснулся я от того, что кто-то ерзал рядом. Открыл глаза и увидел на своей руке спящую рыжеволосую девушку, чьи кудри щекотали мою шею. Девушка спасла, и я, не зная как поступить, захотел отгрызть себе руку, чтобы не разбудить ненароком юную красотку. Но это был далеко не единственный сюрприз.

Аккуратно высвободив руку, я обнаружил, что с другой стороны меня поджидает другое молодое веснушчатое чудо, которое, кстати, не спит. Девушка игриво улыбалась, щекоча своим локоном медного цвета мою грудь и наблюдая за реакцией. Реакция на молодую восхитительную девушку, прикрытую одеялом из шкур едва ли на треть, не заставила себя ждать. И я в который раз убедился в существовании кармы, которая награждает за добрые деяния. А вскоре от возни проснулась вторая фея и не преминула присоединиться к нам.

Я лежал, закинув одну руку за голову, а другой водил в воздухе, ковыряясь в меню перса. Увы, ментальное и мыслеречевое управление так не действовало, и приходилось водить пальцем в воздухе для серфинга в настройках и параметрах.

Основные характеристики выглядели так:

Раса: Люди Остгёрд.

Локация: Западные острова Остгёрд, локация о. Бьёрк.

Класс: Друид.

Уровень: 61.

Телосложение — 71.

Ловкость — 90.

Интеллект — 204.

Ветвь класса:

«Чумной доктор 1», «Древесный капкан 9», «Единение с природой 5», «Ветвь жизни 5», «Весенний дождь 3», «Покровитель растений 1».

Ветвь профессии:

«Изобретатель 5», «Плотник 11», «Артефактор 3», «Големостроитель 1».

Побочные умения:

«Дрессировщик 4».

Значит, все, что я умею в Каэн-ар-Эйтролл — это адаптация моих навыков из Квази Эпсилон. Вот только здесь нет никаких иконок и пиктограмм умений, и, соответственно, неизвестно как их использовать. Так что будем импровизировать. Для начала нужно проанализировать те события, которые произошли вчера днем.

Мьёрх принял меня за какого-то изгоя с острова Кайто. Нага подарила мне клык на веревке, и когда я его взял, она не преминула появиться. Значит, клык — это своеобразный манок. Очень удобно, в Квази Эпсилон пета приходилось сдавать в пет-центр, чтобы он не слонялся за тобой по пятам. Я решил перепроверить свою гипотезу и снова взял клык, висевший у меня на шее. И в самом деле через несколько секунд на кровать вальяжно вползла Нага, от чего девушки с визгом вылетели, сверкая голыми телами.

С этим разобрались, как работают в этом мире имена, тоже убедились. Будем разбираться с остальными навыками. Решив, что хватит разлеживаться, я поднялся и оделся в свои старые, но выстиранные шмотки. Последняя вещь, которая осталась у меня из мира космоса — синтетическая одежда. Не найдя воды, чтобы помыться, я вышел во двор и уж чего не ожидал, так это процессии, которая ждала меня перед домом старосты. Кажется, здесь собрались все жители села от мала до велика. А позади них на Центральной площади стояла яблоня. Нет не так, не просто яблоня, а ЯБЛОНЯ!

Дерево было действительно монументальных размеров. Высотой с корабельную сосну, царапающую вершиной небеса. Чтобы обхватить ее ствол, теперь нужно не меньше дюжины здоровых рукастых мужиков. И корни теперь отвоевали у безжизненного камня на берегу такую площадь, которой хватит для размещения маленького передвижного цирка. Ветви плодового дерева были увешаны красными фруктами в величину средней дыни.

Мьёрх оказался посмелее старосты и вышел ко мне со словом.

— Море тихое, Арт Ём, — поприветствовал он, как велел обычай у остгёрдов. — Извини нас, людей диких, за то, что встретили тебя не селедкой да пивом.

— Кто старое помянет… — я стушевался и решил ответить поговоркой, но увидел на лицах местных только непонимание и поэтому закончил: — тому глаз вон.

Женщины охнули, закрыв рот руками, а Мьёрх достал свой кинжал и, стиснув зубы, проговорил:

— Воля твоя Арт, и право имеешь — проговорил он, и, раздвинув веки пальцами, приблизил острие к своему глазу.

— Стой! — только и успел выкрикнуть я, запоздало поняв, что задумал островитянин. Он не так понял наше выражение, поэтому мне пришлось объяснить его.

— Ты не так понял, друг мой, — начал я, делая голос как можно дружелюбнее, мало ли что взбредет в голову этому НПС. То, что это точно не игрок, сейчас я не сомневался. — У нас есть такая присказка, пословица: кто старое помянет, тому глаз вон. Она означает, что не стоит держать на сердце старые обиды.

Продолжить последнюю часть пословицы сейчас я бы не рискнул. Ведь слова: «а кто старое забудет, тому оба вон» резвый остгёрд может понять по-своему, и в этот раз я могу и не успеть вовремя его остановить.

— Мудрые и добрые слова, Говорящий с травами, — с явным облегчением в голосе произнес мой бородатый собеседник.

— Добрые, — согласился я, но вспомнил долг вчерашнего крикуна, — только не для всех. Где тот тип, который вчера призывал народ к моему линчеванию?

— Арт Ём, ты хочешь его крови? — поинтересовался собеседник, и все окружающие вновь замолчали.

А в самом деле, чего я хочу? Убить НПС? Да мне ничего это не даст, ну одной сволочью, пусть и нарисованной, будет меньше, и только-то. На его месте система сгенерирует еще двоих, не менее отмороженных. У меня в голове возник план гораздо более неординарный.

— Мьёрх, называй меня просто Арт. Не ломай себе язык. Нет, я заберу его с собой. Он опозорил меня, призывал к моему убийству, И теперь я забираю его. С этого момента он будет моим рабом. — Услышав это, пожилая женщина в толпе зарыдала и рухнула на колени, а затем поползла в мою сторону. Ее слов разобрать было невозможно из-за стенаний и криков.

— Арт, не делай его рабом. Этим ты обретешь на великий позор весь его род. — Видимо это просьба для Мьёрха была очень трудна.

— Мьёрх, он меня оскорбил, — парировал я слова аборигена. А сам удивился своей жесткости к матери, вращающейся акулой. Раньше бы я плюнул на задиристого наглеца, но сейчас мне не позволял характер. — И мне нужно сатисфакция.

— Арт, лучше убей его, свари в масле, подсади на кол, или повесь на собственных кишках. Так он сотрет свой позор кровью, но не замарает чести своих родных. — В словах рыбака слышалось еще больше напряжения.

Свари в масле, посади на кол, повесь на кишках… Фантазия у ребят работает как надо в плане истязаний. От одного упоминания такого мурашки по коже, уже не говоря о том, что у меня рука не поднимается вытащить из живого человека кишечник и удавить его им же.

— Убить — это слишком просто, — начал я, прогоняя пришедшие образы мелких конвульсий человека, повешенного на розово-лиловом кишечнике. — Что ты еще можешь предложить? Кроме убийства.

— Сожги его дом, забери жену или убей наследника, Арт. Только это еще хуже смерти, когда отец за свои прегрешения ведет на плаху родного сына.

Ох-ох-ох. Я только что за пять минут умудрился испортить свой образ полубога и доброго самаритянина и предстать перед деревенскими в образе князя Владимира Цепеша, которому мало просто убить врага. Нет, это определенно нужно исправлять, но пусть боятся, лишь бы уважали.

— А сколько лет сыну? — от этих слов зарыдали уже все бабы в деревне, и их примеру последовали дети и дворовые псы. Хор, надо сказать, так себе.

— Тринадцать зим Ольгерду. — Видимо, мой интерес по поводу единственного сына и наследника и во Мьёрхе пробудил почти родительские чувства. Но нет, я не собирался убивать отрока за грехи отца.

— Заканчивайте, бабы, не собираюсь я убивать невинного ребенка. — И на мое удивление весь воющий хор умолк, будто его выключили.

Когда стенания стихли окончательно, я решил пояснить свою мысль.

— Я забираю отрока в свое обучение в качестве моего помощника в странствиях. Я буду учить его ремеслу Говорящего с травами, взяв в свои подмастерья. Надеюсь, парень достаточно способный, чтобы постичь стезю Говорящего с травами. Да, он может умереть вместе со мной, если мы еще раз наткнемся на такого кровожадного человека, как его отец. Но это будет только воля случая. Надеюсь, лихо обойдет нас стороной, и через время парень вернется к родителям, обремененный грузом знаний и опытом, — я говорю заумные слова, пытаясь произвести впечатление на НПС, и, видимо, мне это удалось.

Когда я закончил, никто не посмел произнести и слова. Слышно было только шум прибоя и шорох листьев яблони, колышимых на ветру.

— Ты воистину странный Говорящий с травами, Арт. — Подозрительный взгляд Мьёрха никуда не делся, зато чувствовалось его облегчение. — В наказанье берешь в ученики. Может, вспомнишь, что я хотел тебя распотрошить и золота за это отсыплешь?

Ну да, мое решение с натяжкой тянуло на наказание. Но мне нужен был проводник, знающий об этом мире больше, чем я. А смогу ли я его научить чему-то или не смогу — это уже дело второстепенное. Если не получится, мне ничего не стоит развести руками и сказать, мол, ученик не оправдал возложенных на него надежд.

— Много встречал Говорящих с травами? — Мне и в самом деле был интересен этот вопрос, больно фанатично деревенские начали оказывать ко мне знаки почета.

— У гёртов Говорящий с травами и великие цари появляются раз в несколько десятилетий. Потому и наши скалы так скудны на пастбища. Сейчас у остгёртов есть только один Говорящий.

— И где же мой коллега по цеху? — поинтересовался я.

— Конунг Торд Бычья Голова решил, что он его собственность. У него единственного виноградники на Остгёрде и он решил посадить Говорящего с травами в железную клеть.

Сельский народ начал обсуждать такую несправедливость. Мол, Ольгерда с острова Яблони взял в ученики Говорящий с травами в наказание для отца. О как, теперь это остров Яблони, а не безымянный остров в океане. И разве это наказание? Любой конунг готов отсыпать серебра по весу сына, лишь бы оказаться на месте Ольгерда.

Я взял Мьёрха за плечо и отвел в сторону. Этот гомон уже порядком поднадоел.

— Мьёрх, скажи мне, друг, как мне попасть в земли Скивов? В прошлый раз на эту тему у нас с тобой не получилось договорить. — Услышав это, Мьёрх стушевался, на этом моменте наш разговор и закончился, тогда он вытащил кривой кинжал и намеревался отправить меня на перерождение.

— Я могу отвезти тебя до Бьёрка. Там порт и всегда можно купить место на касатку торговцев, идущих на север. Но, Арт, разве ты не останешься ярлствовать? Понимаю, наш остров мал, но теперь мы обречены на величие.

— Нет, Мьёрх, сначала я соберу друзей. А здесь… Я думаю оставить наместника, который сможет представлять мои интересы и заботится о яблоне и народе.

Мы сидели в компании с Мьёрхом и обсуждали дальнейшее будущее. Вернее, как обсуждали — это остгёрд вслух мечтал. На островах всегда было тяжко со скоропортящимися продуктами, такими, как овощи, которые привозились из королевства Аркрум. А уж про такие диковинки, как фрукты, многие узнавали, только попав на материк. В море фрукты быстро портились, и до островов доезжали уже полусгнившие плоды. А теперь, когда на маленьком, богом забытом скальном острове появилась яблоня, селение было просто обречено на рост и достаток.

Услышав, что я хочу сделать его наместником, Мьёрх не смутился и не стал упираться, сочтя себя достойным. Вчерашний рыбак, сегодня без пяти минут наместник ярла начал генерировать идеи. Он планировал, как они начнут продавать плоды на все ближайшие острова в каждое селение. Сетовал, что сначала все деньги будут уходить на создание укреплений и наём дружины для охраны от посягательств. А у этих простолюдинов губа не дура. Только вчера они едва не зарубили меня, а сегодня уже меряют на меня барскую шапку и планируют, куда тратить еще не заработанные барыши.

Пришлось вернуть его фантазию в полезное для меня русло с планированием моего маршрута. По всему выходило, что пока мне не стоит отсвечивать и заявлять о своем статусе друида, чтобы не угодить в клетку, как мой коллега с острова Бьёрк. Так без особых финансов плыть мне на торговой касатке на север в края демгёрдов, а оттуда и до лесов скивов недалече.

У остгёртов и демгёртов лодки носили имена животных, которых напоминали по форме. Большие неповоротливые баржи именовались китами, быстроходные боевые носили имена акул, в зависимости от вида. А касаткой именовали что-то среднее между баржей-китом и хищной боевой акулой. Суда, которые в самый раз подходили для торговцев. Неплохо защищенные и довольно вместительные, на весельной тяге, но имевшие и некоторое количество парусов.

Билет на этот корабль не предполагал уютные каюты. Он обеспечивал место на лавке гребцов, пайку четыре раза в день и место для ночлега. Зато бесплатно, а если повезет, то можно и заработать пару золотых. Кстати, о золоте, здесь оно стоит дешевле серебра раз в восемь. Но у каждого государства курс обмена драгоценных металлов свой и зачастую плавающий.

Мьёрх с сыновьями, конечно, соберет денег с продажи яблок на базаре в Эйргарте на острове Бьёрк, и с них я возьму часть в дорогу, но основные деньги пойдут на фортификацию моего маленького ярлства. Ярл Арт, а ведь звучит, да? Едва ли сутки в новой игре, а уже ярл, эта игра мне определенно нравится.

В этот момент скрипнула дверь и на пороге дома старосты, который теперь временно стал моей резиденцией, появился юнец. Его лицо было сплошь усеяно веснушками, а кучерявая голова отливала солнцем и медью. Видимо, это и есть Ольгерд.

— Арт, это и есть Ольгерд, — озвучил очевидное мой будущий наместник.

Одной из причин, почему я выбрал в качестве наместника именно Мьёрха, а не старосту, было то, что только он вышел говорить от лица всех. А вот старосту, кстати, я не видел со вчерашнего дня. Более того, Мьёрх даже начал мне перечить, чтобы спасти род Ольгерда от позора и изгнания за грехи его отца. А вот где в это время был староста, теперь уже бывший, это большой вопрос.

— Ольгерд, зови меня Арт, — начать знакомство с будущим спутником я решил со стирания различий в статусе. Хотя бы во внешнем.

— Хорошо, ярл.

— Нет, не ярл. И не хозяин, не учитель и прочее. Теперь в течение продолжительного времени мы будем путешествовать вместе, в ближайшее время путешествовать нам придется инкогнито…

— Инкогнита? — Ольгерд попытался повторить непонятное слово.

— Скрытно, не привлекая к себе внимание. Так понятно? — Парень кивнул, а я продолжил. — Через пару дней, когда первый урожай будет собран, мы с Мьёрхом отправимся на рынок Бьёрк. А оттуда уже в край Скивов. Я не собираюсь афишировать свой статус Говорящего с травами и тебе не советую. С того момента, как лодка отчалит с острова Яблони, мы становимся бедными путешественниками. Ясно?

Парень кивнул, давая понять, что все понял. Но я решил закрепить эффект, чтобы парень не задирал нос, потому что его выбрал в ученики говорящий с травами.

— Ничего ты не понял, Ольгерд. Если ты будешь мне мешать, или подведешь, то я не задумываясь перережу тебе глотку и брошу в ближайшей канаве. И тогда долг твоего отца можно будет считать выполненным, я понятно объясняю? — Парень сглотнул и кивнул уже как-то осторожно, что ли.

То-то же, лишняя порция страха и трепета вряд ли будет лишней. Учитывая то, кем является его отец. На самом деле даже внешне парень не сильно был похож на своего родителя. Светлые волосы, почти рыжие, играющие переливами на солнце, и добрая россыпь веснушек на лице. А вот у его отца волосы темно-каштановые, ближе к черному. Так что настоящего ли отца он искупает долг — это еще вопрос, на который знает ответ только его матушка.

Парень убежал, теперь как-то менее счастливый своей участью. А Мьёрх произнес как-то невесело:

— Ты серьезно, ярл?

— Поживем — увидим, — ответил я поговоркой.

— Очередная присказка из твоей страны? — смекнул островитянин и новый староста.

— Именно. Не хочу, чтобы у парнишки раньше времени крылья выросли. Понимаешь? — сказал я и собеседник кивнул.

Мы продолжили наш мозговой штурм, где строили планы на ближайшее будущее по развитию селения и делились мнениями. Отплывать с лодками, которые впервые за всю историю острова были гружёны не соленой селедкой, а ароматными спелыми яблоками, нам предстояло через два дня. Как раз к началу весенней ярмарки.

Еще столько дел нужно было сделать и обговорить. От того, во что и как грузить фрукты, до объяснения моряку принципов виноделия. У островных народов вино считалось дорогим изыском, основной же народ пил брагу из перебродившего молока туров и некого подобия пива. Оттого Торд Бычья Голова и держал в неволе друида, поддерживающего его виноградник. Зерно, в отличие от фруктов, сносно переносило тяготы морского пути, потому пиво и было в почете у остгёрдов.

Вся деревня от мала до велика была занята на освоении новой для себя профессии садоводства, и лишь некоторые упертые мужики по-прежнему, как и сотню лет, назад вооружившись сетями и гарпунами отправились в море.

Материк Фашираз. Долина саванн Навашбах

Раса: Маррид.

Локация: Материк Фашираз, локация долина Навашбах.

Класс: Маг воздуха.

Уровень: 66.

Настя сидела по-турецки на глиняной колонне и водила пальцем в воздухе. Методом проб и ошибок она выяснила, что только так можно вызвать интерфейс меню и серфить в нем. Первый шок от увиденного прошел, и сейчас Джинкс была полна спокойна и рассудительна.

Так, что мы имеем? Первое — Алиса какими-то неведомыми манипуляциями смогла вырвать ее и, возможно, остальных из вселенной Квази Эпсилон. Меню выхода из игры присутствовало, но воспользоваться им Настя всегда успеет. Сейчас нужно разобраться и понять, куда она попала. А еще кто такие Марриды и где находится материк Фашираз. Вернее, не так, не где он находится, а в какой Вселенной он присутствует.

Джинкс зачарованно осматривала свое тело. Ее кожа была темной, как у дендроида. А поверх кожи были нанесены изящные связи из символов, похожие на арабские письмена. Девушка лишилась волос вообще, полностью. Теперь ее голова, на которой она нащупала восемь небольших острых рожек, которым больше бы подошло определение шипы, была лысая, словно коленка.

Рядом с ней возле ног лежал бич Мары. Отлично, по крайней мере, она не полностью беззащитна. Все ее навыки были вывернуты и имели другие названия. Некоторые вообще отсутствовали. Но это все она увидела в скрытых настройках, в основном же интерфейсе никаких пиктограмм умений не было. То есть, как применять свои скилы, непонятно.

Конечно, можно выйти и загуглить где, в какой игре находится материк Фашираз и долина Навашбах, но это было бы каким-то читерством, игрой с кодами. Как когда ты не пытаешься разгадать ребус, а сразу ищешь разгадку в интернете. И потом, что ей мешает сделать это позже, если она окончательно зайдет в тупик?

Джинкс огляделась с высоты колонны, которая возвышалась над саванной на добрых метров тридцать. Посреди ночи пустыня хорошо освещалась фиолетовыми молниями, которые били в землю без дождя. Это определенно пустыня или скудная саванна. Растения и редкие деревья виднелись в округе. Были и знакомые по американским вестернам перекати-поле, и незнакомые узловатые и кривые деревья, покрытые колючками вперемешку с мелкими листочками.

Джинкс попыталась спуститься с возвышения, но сорвалась. В Квази Эпсилон такое падение отправило бы ее на перерождение без шансов. Но сейчас Джинкс не упала, а спланировала, словно перышко. Ну да, ведь она читала в описании, что Марриды — это духи или джины воздуха. Все-таки описание у этой игры крайне скудное. Ну и на том спасибо.

Сама же поверхности земли была покрыта красным песком, в котором то и дело встречались прозрачные и полупрозрачные камни разных цветов. Легкий ветерок волочил пылевую взвесь по поверхности. Воздух пах озоном, как после грозы. Невероятно проработанный мир, далеко не каждая капсульная игра может позволить себе такую детализацию. Странно, что Настя раньше не попала в эту игрушку. По прикидкам, игры с такой детализацией помимо Квази Эпсилон можно пересчитать по пальцам одной руки. Но ни одна из них даже близко не подходит под мироощущения Насти.

Порывы ветра, которые сдвинули с места сухие перекати-поле, принесли и звуки. Это определенно люди, человеческие голоса. Ругань, детский плач, звон металла. Оркестр из этих звуков указывал на то, что в этой стороне есть живые и разумные… Необязательно люди, может, орки или гномы. Все-таки в виртуальные миры игроки приходят, чтобы стать кем-то другим. Голубоглазым и высоким эльфом-лучником, или магом, который волшебной палочкой способен передвигать горы. А простые люди — это так скучно.

Настя попробовала пробежаться и, сделав первые усилия, остановилась как вкопанная. Нет, даже имея ловкость, прокачанную в классе всего выше среднего, она никогда не могла бегать так быстро. Сделав буквально пару шагов, она отдалилась от колонны, на которой появилась, на добрых метров сто, если не больше.

Отсюда и появилась первая гипотеза, которая пока подтверждалась. Для применения навыков не нужно произносить какие-то заклинания или нажимать кнопки, достаточно просто делать что-то. А способность сама проявит себя. Джинкс перепроверила меню персонажа и в самом деле нашла такой навык.

«Быстрее ветра» — марриды как джины воздуха способны на стремительные рывки и вряд ли кто-то сможет догнать их на коротких дистанциях.

Плевать на волосы, которые потеряла Настя. Марридой быть ей определенно нравилось. Решив испытать себя, Джинкс максимально ускорилась в направлении, откуда прилетел к ней звук поселения.

Минут через шесть вдалеке появились белые шатры селения и свет костра. Настя сбавила ход, почувствовав, что легкая пробежка измотала ее сильнее обычного. Голубое свечение от вязи символов на коже стало едва заметным. Видимо, это свечение показывает на уровень некоего подобия маны, которая тратится на каст способностей. Довольно необычно, в других играх мана представлена синим столбиком под уровнем жизни. А здесь нет бара хитпоинтов и других игровых костылей. Чудно.

Эти мысли прервал звук голоса. Кто-то разговаривал на непонятном и каком-то картонном языке, но Настя все понимала. Она только сейчас сообразила, что говорящие находятся в полусотне шагов, и она слышит их замечательно.

Восемь шатров были расположены по кругу, и возле каждого горел огонь в чаше из желтого металла. У каждого шатра на циновках сидели молодые, но очень худые люди. Даже у подростков в висках белели седые пряди. На рабов они не были похожи главным образом из-за богато украшенных желтых халатов. Но вот кожаные ошейники на шее и абсолютно одинаковая одежда на полусотне бедолаг говорили об их статусе невольников.

Возле каждого костра в желтой чаше стоял и памрил котел, двое раскладывали по огромным мискам варево, которое тоже не походило на еду рабов. Мясо и овощи доверху наполняли каждую лохань, которую вряд ли осилит и здоровый мужик, не говоря про этих доходяг. Но ровный строй из богато одетых, но похожих на узников концлагерей людей подходил и брал миску и лепешку.

Вот таких, в богатых одеждах, было больше полусотни. Вокруг них вились женщины, помогали прислуживать и дети. Ни караула, ни какой-либо вооруженной охраны у этого импровизированного лагеря не было. У самого богатого на вид шатра, украшенного вышивкой и пушистыми кисточками, стоял деревянный помост с троном. В нем сидел облепленный легко одетыми наложницами хозяин табора. А перед ним стоял то ли наместник, то ли слуга.

— Шеты накормлены, Аск, — вещал в полусогнутой позе худощавый мужчина в серой свободной одежде.

— Хорошо Эмгхер. Что с камнями? — спросил хозяин, больше похожий на шаха из детских сказок, четырехпалой рукой наминая грудь наложницы.

— За сегодня норма выполнена, Аск. Все по счету: Янтарь Огня уродился даже чище обычного.

Тут неведомо откуда появился воин. Без особой брони, одетый в кожаную безрукавку, расшитую драгоценными камнями, играющими гранями в свете молний и огня. На его руках были надеты перчатки длиной по локоть, но без пальцев. А голова повязана расшитым желтым платком.

— Аск, маррида без сил рядом с караваном, — произнес воин.

— Какой прекрасный вечер. Все Шеты живы, Асла родила тройню, а теперь и маррида… — шах просто улыбался в усы, как кот, объевшийся сметаны.

Маррида… Значит, речь сейчас идет про нее. Настя огляделась во мраке и увидела свет пяти желтых огоньков. Первая мысль, которая пришла в голову Джинкс — это бежать. Бежать без оглядки, а уже потом думать и разбираться. Этот караван с одетыми в дорогие ткани рабами и их босыми надсмотрщиками, одетыми в жалкие кожаные одеяние… Так ну никак не могло быть — все должно быть иначе! Это надсмотрщик должен блестеть латными доспехами, а раб носить тряпье и обноски.

Пять пар светящихся огоньков постепенно вышли из тени шатров, и теперь их можно было разглядеть. Это оказались такие же воины, направившие в сторону Насти свои ладони, одетые в перчатки. Перчатки с внутренней стороны оказались далеко не такими простыми. В ладони каждого был вставлен желтый камень, очень напоминавший янтарь, на внутренней стороне предплечья виднелись еще камни, других цветов.

Гадать не приходилось — это определенно оружие. Вот только узнать, как оно действует, на своей шкуре не очень хотелось. Настя вновь бросилась бежать. Она легко проскочила между силуэтами охранников. Видимо, часовые ожидали чего-то подобного и, сомкнув руки, начали извлекать из перчаток желтый янтарь и менять его на какие-то прозрачные кристаллы.

Все их действия были замедленные, словно происходили под водой. За это время Настя смогла разорвать расстояние и уйти больше чем на двести метров, пока не обнаружила, что ее скорость далеко не такая заоблачная, как раньше. Свечение вязи знаков на ее коже окончательно прекратилось. Черт, как не вовремя. Значит, это свечение и показывает, как много маны есть у нее в запасе. Жаль, что это она выяснила слишком поздно.

Скорость Насти упала, но она не думала останавливаться. Сейчас главное — убежать, спрятаться. Вот только где спрятаться в пустыне? Одинокие глиняные столбы стояли друг от друга на большом удалении, до ближайшего ей пилить и пилить.

Особенность зрения марриды была сравнима со слухом. Даже сейчас, когда расстояние между ней и преследователями было больше трехсот метров, она прекрасно видела их выражение лиц и слышала их разговоры. Когда Настя была в этом скоростном режиме ветра, все движения охранников казались ей нелепыми и замедленными. Сейчас же, когда ее запас маны иссяк, Настя поразилась, как ловко они управляются. Через пару мгновений все преследователи уже сменили желтые камни на голубые, а затем опустили ладони к земле, будто просто шаря по воздуху, чтобы через несколько мгновений появится вокруг нее.

Насте это и было нужно: скопление врагов рядом с собой. Бич Мары разрезал воздух своим свистом, заглушив звуки грома. Плеть стеганула удачно. Крюки и шипы прошлись по трем из пяти бойцов, незащищенных броней. Двоим увернувшимся второго предупреждения об опасности было не нужно. Они отскочили, на ходу меняя кристаллы в боевых перчатках обратно на желтые.

А вот тем, которым повезло меньше, было худо. Три хвоста плети прошлись по диагонали, разрывая кожаные жилеты, словно мокрую бумагу, и добрались до плоти. Все трое валялись на красном песке и корчились, места касания шипов были отмечены потрескавшейся кожей, через трещины сочилась желто-зеленая сукровица. Глаза у бедолаг покраснели от лопнувших в белках капилляров, а из носа шла желтая пена.

— Ну что, обезьяны? Не ждали? — Джинкс сама поразилась, но отвратное зрелище людей, катающихся в предсмертных судорогах, ей хоть и было противным, но не настолько, чтобы перестать защищаться.

Настя играла кнутом, рассекая воздух, пока дикари на безопасном расстоянии меняли кристаллы в своих перчатках. Она до сих пор так и не увидела, как работает их оружие. Свечение на ее коже увеличивалось с каждой секундой. Но вовсе не хотелось убегать, сейчас она хищник, а не жертва. Только что после удачного выпада трое врагов ушли на респ.

И тут эти дикари дали отпор. Из перчаток, словно из сопла огнемета, повалили струи тугого пламени. Настя вскинула руку, стараясь закрыться от огня, и это сработало. Огонь погас, словно его сдуло ветром. Хотя скорее всего именно так и произошло. Затем вторая, третья атака.

Пустынные бойцы стояли слишком далеко, чтобы Настя смогла достать до них кнутом. И каждый раз, когда она пыталась сократить расстояние, пустынные пироманты отступали. Такая игра в поддавки могла продолжаться очень долго. Но вот за спинами воинов появился тот слуга, которого главный звал Эмгхер.

Тот, в отличие от бойцов, не старался танцевать, уворачиваясь от плети, он просто шел. Уверенно и не меняя направление. Словно камикадзе, который не пытается избежать смерти, но и не ищет ее. Джинкс стеганула по этому наглецу-самоубийце и хвосты плети увязли в воздухе не дотянув самую малость. Джинкс попробовала вернуть плеть, дернув ее назад, но оружие словно застряло в воздухе. А вот халат, расшитый зелеными каменьями, засветился в местах, приближенных к Бичу Мары.

Эмгхер засучил рукава халата и вытянул руки, облаченные в беспалые перчатки, в которых находилось не по одному, а по два камня. Внезапно тело Насти сковало, будто ее связали, но девушка кое-как успела нажать на пиктограмму «ВЫХОД». Но нет.

Вы не можете покинуть игру во время боя.

Системное сообщение мигало, будто насмехаясь, пока ее связывали парализованную. И только три тела НПС на земле доказывали, что она дорого продала свою свободу. Когда ее спеленали, к ней подошел Аск.

— Маррида дикая и необъезженная. Марриду надо объезжать, — с этими словами он подсел к брыкающейся, но туго связанной девушке и надел на ее шею кожаный ошейник.

Теперь, когда на нее нацепили эту кожаную полоску, Настя увидела нанесенные на нее руны. Как только защелка застегнулась, свечение знаков на коже Джинкс словно выключили, и теперь видимо было действительно все.

— А это что? — Аск указал на лежавший рядом белый кнут Насти.

— Это оружие, которым она убила воинов, — ответил Эмгхер, кивнул на изуродованные и уже вздувшиеся тела и добавил: — Страшное оружие, и смерть плохая. Тяжелая.

— Теперь это будет моя плеть, — произнес Аск и сгреб здоровенной рукой с земли Треххвостый Бич Мары.

Сгреб в ладонь, чтобы тут же бросить. Его ладонь, коснувшаяся кнута, начала покрываться волдырями и чирьями, а сам Аск, держась за запястье, начал неистово орать. Слуга Эмгхер среагировал моментально. Он выхватил кривую саблю и с размаха отсек хозяину кисть, чтобы мор не перекинулся выше.

И только Джинкс смеялась своим фирменным смехом от которого стыла кровь в жилах.

Глава 3

Остров Бьёрк

Увы, пустых лодок, способных перевозить фрукты, оказалось гораздо меньше, чем первого урожая. Поэтому мы выдвинулись на остров Бьёрк не через три дня, как рассчитывали, а через два. Мьёрх, как мой наместник, руководил всем процессом погрузки и сбора фруктов. В город Бьёркхэм он решил взять четверых своих сыновей, чтобы те помогли побыстрее распродать товар и закупиться всем необходимым.

А покупать нужно было многое: дерево для бондаря, чтобы сделать достаточно бочек для вина из яблок, оружие для встречи непрошеных гостей и прочее, и прочее… И вот таких вот пунктов в графе «прочее» насчитывалось два десятка, если не больше.

Мы с Мьёрхом обговорили, что не стоит поначалу раскрывать, откуда яблоки. По легенде мы просто островитяне, которые решили сменить стезю рыболовов на стезю торговцев. Яблоки покупаем в Аркруме на Большой земле и перепродаем тут. И пока остров Яблони не обзаведется хоть какой-нибудь фортификацией, мы обязаны говорить только это. Если сейчас к нам нагрянет флот того же Торда, мы ничего не сможем ему противопоставить. Придется согласиться. А сейчас остров Яблони — это его земля. По праву сильного.

Отбывали мы на закате, чтобы утром уже быть в городе-крепости Бьёркхэм и первыми выбрать и оплатить лучшие торговые места на ярмарочной площади. Ночное море шумело, по нему бегали блики от полной луны. Наши шесть лодок, связанные по принципу паровоза, качались на волнах. Я и Ольгерд дремали в последней плоскодонке, уставленной корзинами с фруктами. А Мьёрх с сыновьями работал веслами в первой, выполняя функции локомотива. Ольгерд все еще сторонился меня и украдкой поглядывал со страхом.

Ничего, этого я и хотел. Я не собирался пытаться с ним подружиться или стать неким подобием старшего брата. Давно замечено, что если хорошо относиться к людям, они перестают ценить добро. Поэтому мы сначала побудем в статусах хозяина и подмастерья, чтобы он полностью понял свое место. А уже потом, если парень проявит себя, можно будет и подружиться.

Так и прошло плавание: я кутался в какую-то тряпицу, служившую мне одеялом, и старался выспаться. А вот Ольгерд так и не сомкнул глаз, уплетал яблоко размером с дыню и глядел во тьму над морем. Утро, как ни странно, я встретил в хорошем расположении духа и выспался, несмотря на качку. А вот на Ольгерта жалко было смотреть, парень не спал всю ночь, вот только почему — не понятно.

Вытянувшись во весь рост, я едва не кувыркнулся за борт от нахлынувшей и качнувшей лодку волны, но благо успел вовремя сесть. Ольгерд сидел, не спал, маленьким ножичком ковырял недоеденное яблоко. Со своей шлюпки Мьёрх махал рукой, указывая вдаль. Там, в игре солнечных бликов, виднелся утес с замком. Утес нависал над заливом, в котором был порт и несколько рыбачивших суденышек. Эти суденышки доставляли рыбу на торговые прилавки еще живой и пахнущей морем.

Бьёркхэм встретил нас красивым портом с бессчетным количеством больших судов и маленьких лодочек. Самые огромные в мире корабли с четырьмя мачтами и небольшие рыбацкие яхты, едва ли дотягивающие до десятка метров в длину от носа до кормы. Мьёрх спрыгнул с первой лодки на каменный причал, и к нему тут же засеменил сухонький старикан с пером и чернильницей, привязанной к поясу. Мьёрх отсчитал ему дюжину золотых монет с отчеканенной на них бычьей головой, а взамен получил шесть кожаных бирок с клеймами, как на деньгах.

Пока мой наместник с сыновьями занялись разгрузкой товара, я взял Ольгерда и отправился на экскурсию по городу. Бьёркхэм располагался в низине, которую со стороны суши закрывали скалы в форме подковы. Оба острых края «подковы» заканчивались утесами, они словно резали морские волны, а на их вершинах стояли две величественные крепости. Сам же город занимал долину в пойме реки. На месте впадения реки в море образовался залив, где и находился порт. Остров Бьёрк плодородней и богаче флорой и фауной, нежели просто кусок скалы, на котором поселились Мьёрх и другие островитяне. Здесь присутствовали леса и заливные луга, похожие на леса и луга Подмосковья. Мы шли молча, а когда молчание мне надоело, я повернулся к парню, сел на корточки, чтобы лицо его было слегка выше моего.

— Ольгерд, слушай меня, и слушай внимательно. Я не собираюсь мучить тебя или как-то наказывать за проступки твоего отца. Ты нужен мне как проводник, который расскажет про обычаи э

...