У фольклористов есть термин для описания процесса, когда сюжеты народных сказок перетекают в действительность, – «остенсия».
Хотел бы поблагодарить команду издательства Individuum за то, что они вдохновили меня заново обратиться к книге и дать ей новую жизнь в этом русскоязычном издании, которое, надеюсь, даст читателям стимул исследовать собственную историю, скрытую от глаз, и, как это было с моей книгой, не оставаться на поверхности, а смотреть внимательнее, в поисках тех сюжетов, что лежат в глубине.
* * *
В свете продолжающегося возрождения уфории я счел, что стоит выделить несколько сценариев, при которых сами НЛО или их идея могут быть полезными уфологам в штатском:
1. для сокрытия или маскировки испытаний или наблюдений за продвинутыми военными транспортными средствами и системами вооружения в воздухе, воде или на суше; для запусков ракет и спутников (а также при их крушениях и посадке). То же касается и прочих чувствительных человеческих технологий – дружественных или нет, – не вовремя замеченных гражданскими: например, при проведении военных учений;
2. для мер радиоэлектронной защиты и радиолокационного подавления. Как в 1950-е заявил великий Леон Дэвидсон: РЭП + ЦРУ = НЛО (ЦРУ здесь можно заменить любой другой спецслужбистской аббревиатурой);
3. в случаях, когда необходимо отвести внимание от ошибок пилотов, операторов РЛС и прочих военнослужащих, способных опозорить начальство или потенциально раскрыть уязвимости любопытному вражескому взору, – например, опять же при проведении военных учений;
4. как приманка для завлечения шпионов, перебежчиков и прочих злоумышленников внутри политических, военных или разведывательных сетей – или, наоборот, как способ таких злоумышленников отпугнуть;
5. в качестве прикрытия при извлечении или передаче засекреченной информации на чувствительные темы, такие как летательные аппараты и прочие секретные технологии;
6. в качестве безопасного способа проверить, насколько военнослужащие и сотрудники спецслужб способны держать язык за зубами при взаимодействии с засекреченными материалами (если проболтаются об НЛО, беды не случится – видимо, такова задумка);
7. в качестве инструмента для вербовки в военные и разведывательные ведомства: «Вступай в ряды ВВС, и мы покажем тебе, где спрятаны НЛО»;
8. в качестве средства для сбора чувствительной информации о передовых технологических платформах при беседах со свидетелями: «Расскажи нам об увиденном НЛО: как выглядел, какие звуки издавал?»;
9. как инструмент для внушения страха и убеждения государства тратить деньги на разработку и производство вооружений;
10. в качестве информационного оружия, способного перегрузить и вывести из строя военные и гражданские каналы коммуникации путем использования неверной информации или «помех в данных», призванных отвлечь, сбить с толку или дезориентировать;
11. в качестве средств для кодирования или шифрования чувствительной информации;
12. в качестве прикрытия для преступных операций, гражданских или военных, таких как контрабанда, мошенничество, хищение данных и т. п.;
13. в качестве триггеров для мятежей (внутри страны или за ее пределами) или террористических атак;
14. в качестве инструментов для манипуляции конкретными людьми, их физическими телами и убеждениями;
15. для подрыва репутации и дискредитации политических оппонентов – и в конечном счете лишения их платформы для высказываний;
16. чтобы половчить и наживиться на военно-развлекательном комплексе[287].
«Уфологах в штатском» я демонстрирую, как «выхлоп» от, скажем так, «мифотворческих операций» усиливается по мере того, как все глубже и успешнее оказываются посеяны семена суеверий. А НЛО уже пустили корни. Хангерфорд прекрасно сознавала эту проблему: «Следует отметить, что как демократические, так и тоталитарные элиты могут быть подвержены действию суеверий. Различные американские генералы и адмиралы известны своими суеверными представлениями…» Ее доклад завершается провидческим предостережением: «Какими могут быть последствия попыток эксплуатировать популярный фольклор?»
объединены в мощную мифологию, которая после десятилетий повторения обросла догматами, кодами, языком и структурами настоящей религии, очаровавшей множество людей, включая видных политиков, военных начальников, авторитетных ученых и культурных деятелей по всему миру. Как и полагается, у этой религии есть свои божества, полубоги и демиурги, пророки, священники, писцы и еретики – а также предания и литература, не менее насыщенная, чем у предшественниц. И эта религия быстро разрастается.
Так что моя основная гипотеза – прежняя: НЛО – это предмет фольклора, мощное средство для распространения религиозных, по сути, верований. Политики, спецслужбы и военные ведомства по всему миру постоянно используют эти верования в своих целях, заворачивая их в ленту Мёбиуса при участии шоуменов, мошенников и хитрованов, которым тоже выгодно распространять основные сюжеты НЛО-мифологии и делать ее все более популярной.
Разумеется, НЛО продолжат существовать и без уфологов в штатском. Мы нуждаемся в этих огнях в небе. Они пробуждают в нас чувство принадлежности к миру, напоминают о нашей способности, несмотря на государственные границы, быть детьми одной Земли. И однажды, подобно Ортону Джорджа Адамски, мы станем детьми Вселенной. НЛО, инопланетяне и прочие обитатели иных миров – часть нашей реальности, часть нас самих; так психика справляется с избыточным пребыванием в донельзя рационализированном и механизированном обществе. Правда в том, что мы – не рациональные существа и всегда будем находить в жизни волшебство, а если его не будет, создадим его сами. Уфологи в штатском нам для этого не нужны.
НЛО – идеальный инструмент для создания шока и трепета, превосходное оружие массового заблуждения. Чтобы понять, как их используют, увидеть, как они работают в наших сердцах и умах, необходимо постичь ту действительность, в которой мы все живем, пронизанную всевозможными медиа, засыпанную правдами, полуправдами, ложью и мифами. Это мир Оружия массового поражения и тех, кто ищет Правду об 11 сентября; мир тюрьмы «Абу-Грейб»[283] и вакцины MMR[284]; мир программы
напомнил Джону, что Кит представился христианином, прихожанином епископальной церкви. Набор убеждений ничуть не менее странный, чем вера в НЛО и пришельцев; по-своему даже менее логичный, чем идея, что на других планетах есть жизнь. И все же мы не считаем Кита чудиком по той самой причине, которую он нам объяснил: если достаточное число людей верит во что-то, сколь угодно странное, безумием это уже не назвать. Мы можем считать этих людей зараженными мемом или информационным вирусом, но, пока они функционируют в составе общества и нас не трогают, нам тоже нечего их трогать.
Верить в странное – своего рода искусство.
