– Да. Бедные свинки. Но главную-то идею ты понимаешь?
– В смысле, никто не будет благодарен, если ты попытаешься их спасти?
– В смысле, деревенские хотели, чтобы бесноватый оставался болен. Тогда они проецировали бы на него все свои проблемы: дождь слишком сильный, дождя совсем нет, дети не ложатся спать вовремя, коровы дохнут… Пока он был болен, пока рядом был человек, не такой, как они, жители деревни могли показывать на него и говорить: «Это он виноват, потому что одержим Сатаной». Поэтому, когда Христос исцелил бесноватого, они растерялись и не знали, что делать.
Все повернулись к гостиной. Одна из ее стен напротив двери была стеклянная. У основания стены лежал голубь со сломанной шеей, хлопая крыльями. Эбби хотела отвернуться, но тут снова раздался грохот – в стекло врезалась чайка, измазав окно кровью. Хлоп! Хлоп! Хлоп! – о стекло один за другим ударились три воробья…
Конечно, когда вы находите заначку с ЛСД под матрасом в «Холидей-Инн», где ее спрятали двое незнакомых чуваков, которые теперь в тюрьме, всегда есть вероятность, что в нее подмешан стрихнин или что похуже.
Хотите выгнать мою дочку? Делайте это сами. Но знайте – стоит вам написать в письме, что она непригодна для Олбемарл-Академии, я приду на следующее же собрание родительского комитета и разнесу каждый ваш поступок в управлении этой школой. Так что прикрывайте задницу, или она вместе с вами окажется в гробу, а я вас закопаю.
Эбби и Гретхен по-прежнему оставались на связи, но теперь это ограничивалось телефонными звонками и письмами, позже – открытками и голосовой почтой, и, наконец, – е-мэйлами и лайками на Фейсбуке. Дело было не в ссоре, не в какой-то великой трагедии – всего лишь в тысяче бытовых мелочей, которые они не разделили: каждая мелочь добавляла сантиметр к расстоянию между ними, а сантиметры складывались в километры.
Эбби и Гретхен по-прежнему оставались на связи, но теперь это ограничивалось телефонными звонками и письмами, позже – открытками и голосовой почтой, и, наконец, – е-мэйлами и лайками на Фейсбуке. Дело было не в ссоре, не в какой-то великой трагедии – всего лишь в тысяче бытовых мелочей, которые они не разделили: каждая мелочь добавляла сантиметр к расстоянию между ними, а сантиметры складывались в километры.
