Эльба

Бурлящие потоки воды с оглушающим грохотом падали вниз и сливались с океаном. О красоте бухты Дор-Валхерен ходили легенды. В утренний зной прохлада океана освежала кожу, а вечером вода превращалась в черную бездну, на поверхности которой появлялась серебристая лунная дорога.

На берегу в окружении семи гигантских водопадов и витиеватых речных хвостов находилось поселение речных людей, верующих в то, что нет ничего более красивого, чем капли воды, падающие с неба. Это поселение было центром дома Эридан – дома Атолла Полуночного, сына Схельды и Мальстрема Полуночного. Семь водопадов сливались в один бурлящий массив, а в центре, под потоками белой воды, стоял величественный замок, высеченный из черного горного камня. Из-под него вырывались гигантские струи воды, врезавшиеся в реку с оглушительным шумом. К замку вели широкие каменные ступени, а к ним – два деревянных моста через реку.

Перед воротами располагалось шаманское поселение, в котором на рассвете и на закате звучало пение селянок, провожающих мужчин за добычей и плетущих рыбацкие сети. Их голоса сливались с шумом воды и разносились по окрестностям вместе с ветром:

 
Народ у реки упрям и опасен,
В глазах его кроются жизни истоки.
Одним лишь ударом природы всевластной
Способны забрать вас с собою потоки.
Одно лишь мгновение, и мир замирает,
Предчувствуя ливня горячую стужу.
Не бойся, народ у реки не стреляет,
Пока сила моря – властитель над сушей.
 

На берегу океана, встав коленями на мокрые камни, стирали одежду женщины. В плетеных корзинах лежали разноцветные ткани, а прибой окрашивался в темно-коричневый и черный цвета.

Неожиданно к селянкам подбежала молодая девушка. Она присела на камни рядом с одной из них и сказала:

– Как я устала!

Нейрис Полуночная, родная сестра Атолла Полуночного, вождя Эридана, взглянула на племянницу и изогнула черную бровь.

– Что же тебя так утомило?

– Фьорд никогда не научится меня слушать.

– Он и не должен тебя слушать. – Нейрис подняла потяжелевшую мокрую рубаху и вновь окунула ее в воду. – Фьорд твой брат, а не прислуга.

– Он просто невыносим. – Эльба подняла глаза к небу и провела кончиками пальцев по шероховатому камню. Капельки воды поблескивали на нем, точно алмазы. – Вы с отцом не ссоритесь. Ты злишься на него?

– Почему я должна на него злиться?

– Он говорит тебе, что делать.

– Он мой вождь. И только потом мой брат.

Эльба сморщила нос. Разве должна она прислушиваться к брату лишь потому, что он старше ее на несколько лет? Он не бегает так же быстро, как она. Не забирается на скалы так же быстро, как она. Не плавает так же быстро, как она. Единственное, что Фьорд сумел сделать быстрее Эльбы, – это родиться на свет. Она любила своего брата, но жутко злилась, когда он не воспринимал ее всерьез и смеялся над тем, что она всего лишь девчонка. А делал он это постоянно.

Эльба заправила за ухо выбившуюся прядь. Неожиданно порыв ветра пронесся над головой, вновь распушив ее волосы и взметнув подол широкого платья. Эльба скользнула взглядом по горизонту и блуждающим гребням волн, а затем обернулась. Там, вдалеке, в окружении белой дымки виднелись каменные пики ее родного дома, замка Дор-Валхерен. Эльба вернулась бы домой, но не желала встречаться с Фьордом, который вновь посмеется над ней и расскажет всем о том, как она вернулась, не поймав ни одной рыбешки.

– Раз уж пришла – помогай, – внезапно сказала Нейрис и передала Эльбе несколько тяжелых льняных платьев. Девушка качнулась назад, едва не рухнув с камня, а Нейрис подкинула ей еще юбок и снисходительно улыбнулась. – Ничего, милая. Пусть эта ноша будет самой тяжелой в твоей жизни.

Эльба бросила мокрые тряпки в корзину и провела тыльной стороной ладони по лицу, как вдруг раздался сильнейший грохот. Она резко выпрямилась и уставилась на водопады. Там с громкими криками взметнулись в небо десятки птиц. Земля задрожала под ногами. Вода в бухте покрылась крупной рябью, словно под ней затряслось морское дно. Эльба перевела испуганный взгляд на Нейрис и увидела в ее глазах первобытный ужас.

– Что это? – спросила какая-то женщина, указывая на океан. – Что это там?

Эльба прищурилась. Она готова была поклясться, что водопады перестали шуметь, а волны – хлестать о скалы. Бухта Дор-Валхерен застыла. Размытая темная полоса возникла над линией горизонта. Эльба в недоумении наклонила голову, присмотрелась и почувствовала, как внутри все сжалось. Она вскочила на ноги и прошептала:

– Это волна.

– Что?

– Волна! – Эльба в ужасе схватилась за руку тети и потянула ее к себе. Корзина с одеждой перевернулась. Вода отошла от прибрежных камней и заскользила к гигантскому лазурному валу, надвигающемуся на Эридан, словно упряжка морских коней. – Уходите!

Толпа взорвалась криком. Женщины кинулись вон от берега, а Эльба вновь закричала:

– Уходите скорее!

Нейрис сорвалась с места и потащила за собой племянницу, но та никак не могла оторвать глаз от синей стены, приближающейся к бухте. Она смотрела в лицо ужасу. У него не было глаз, но он тоже смотрел на нее, у него не было языка, но он говорил с ней. В ее самых жутких ночных кошмарах небо не было таким голубым, а солнце таким теплым. В ее кошмарах было темно и тихо, но сейчас стоял нечеловеческий грохот. Люди кричали, а земля под их ногами раскалывалась, покрываясь мелкими трещинами. Они падали и поднимались, бежали и снова падали. Нейрис пыталась протолкаться вперед, но узкие улицы Дор-Валхерена были заполнены обезумевшим людским потоком, покрываевым желтой пылью. Она в панике обернулась и увидела смертоносную волну почти у берега Дор-Валхерена.

– Быстрее, Эльба! – взмолилась Нейрис, сжимая руку племянницы. – Быстрее!

Сердце вырывалось из груди. Эльбу толкали из стороны в сторону, истошный женский крик стоял в ушах. Ноги заплетались, путаясь в брошенных сетях. В глубине души Эльба понимала, что боги покинули их. Она, хрипло дыша, окинула безумным взглядом орущую толпу и побежала вперед.

Внезапно она заметила знакомый силуэт на одной из прибрежных скал. Маленькая фигурка пыталась вскарабкаться на вершину водопада, но скатывалась вниз. Ее слабые руки не могли удержаться, а ноги скользили по мокрым камням.

– Рия, – прошептала Эльба и в ужасе распахнула глаза. – Рия!

Она выпустила руку тетушки и бросилась в сторону. Нейрис завопила, словно дикое животное, потерявшее своего детеныша. Она попыталась кинуться за Эльбой, но обезумевшая толпа несла ее к горному замку, будто поток рассвирепевшей реки. Нейрис кричала, а Эльба бежала со всех ног к маленькой сестре. Она видела, как Рия скатывается вниз и камни падают из-под ее ног в морскую бездну.

Эльбу толкали со всех сторон, ее волосы постоянно цеплялись за чью-то одежду или руки. Она, как змея, шипела и извивалась среди чужих тел, пытаясь пробиться к водопаду, но внезапно упала. Толпа потащила ее по пыльной дороге. Эльба ударилась лицом о землю и зажмурилась от боли. Топот сотен ног гремел в ушах. Девушка закрыла уши руками и, крича от бессилия, попыталась встать, но снова упала. Слабая и перепуганная, она хватала ртом горячий воздух и пыталась рассмотреть сестру за фигурами пробегающих людей. Эльба зарычала от злости и попыталась встать на ноги, но снова получила удар по лицу. Перед глазами взорвались тысячи звезд, она покачнулась, однако все же сумела удержать равновесие. Девушка помотала головой, пытаясь прийти в себя, и вновь кинулась к водопаду.

Гигантская волна создавала чудовищный гул. Эльба запрыгнула на выступающий камень, подтянулась и поползла вверх по скале, громко дыша. В груди словно горел пожар, пальцы предательски дрожали, но Эльба продолжала карабкаться вверх. Она оказалась у верха водопада в считаные минуты, подбежала к выступу скалы и упала на колени перед обрывом. Там, за двумя каменными пролетами, на одном из уступов стояла ее сестра. Рия подняла на нее перепуганные глаза и заплакала в голос.

– Я здесь, – горячо воскликнула Эльба. Она спустилась вниз по прочной лиане и спрыгнула, приземлившись на корточки рядом с сестрой.

Рия порывисто обняла ее, но Эльба, не мешкая, подтолкнула сестру к выступу:

– Забирайся. Живее!

Океан грохотал сродни грозе. Сестры карабкались вверх по скале, а под водопадом неслись перепуганные люди. Горный замок не смог бы защитить их от гнева Пифии. Но люди думали, что морская богиня не причинит им вреда, и бежали к своей святыне.

Эльба забралась наверх и помогла Рие. Они остановились у самого края и посмотрели на водную толщу, обрушившуюся на Дор-Валхерен.

Волна поглотила берег, словно синяя бурлящая лава, и направилась к поселению. Люди сбивали друг друга с ног, кричали и плакали, но боги не вмешивались. Эльба видела, как под белой пеной исчезал народ ее отца. Волна приближалась к возвышенности, на которой стояли они с Рией. Эльба была уверена, что смертоносный поток воды не доберется до них, но сердце у нее сжалось.

– Не смотри, – приказала она дрожащим голосом и крепче обняла сестру.

Бежать было некуда, разве что спускаться вниз. Девушка взглянула в лицо стихии: бездна отразилась в ее голубых глазах и внезапно… застыла.

Огромная водная толща остановилась, будто врезалась в гигантскую прозрачную стену. Капли воды обрушились на сестер и улетели прочь, подхваченные буйным ветром. Эльба ошеломленно посмотрела вниз и увидела отца.

Атолл Полуночный стоял перед волной со вскинутыми к небу руками. Его губы шептали обращения к Белой Пифии, глаза были закрыты, а плечи вздрагивали в такт водным раскатам. Океан слушался его. Атолл произносил слова все громче и четче, руки его тянулись все выше и выше. Безумные порывы ветра пытались сбить его с ног, но он стоял ровно и непоколебимо.

– Вакан Танкэ, он схимила йя те ван вахин ха! – прогремел Атолл и открыл глаза. Он взглянул на океан, его челюсти сжались. Кровавая капля скатилась по его лицу и упала на пыльную землю. – Вакан Танкэ, он схимила йя те ван вахин ха! Ван вахин ха!

Синяя стена начала уменьшаться. Атолл сделал шаг вперед. Его губы вновь зашептали слова на древнем языке, и Эльба в растерянности нахмурила лоб. Она не знала мертвого языка. На нем разговаривал только ее отец. Когда она спрашивала, кто научил его общаться с духами, он отвечал – Морана.

В землях Калахара люди так называли смерть.

– Отец… – Эльба проследила за тем, как морское чудовище возвращалось в океан, и решительно шагнула вперед. Она потянула за собой сестру и принялась спускаться вниз по острым неровным скалам.

Атолл Полуночный рухнул на колени, как только вода покинула Дор-Валхерен. Он оперся ладонями о мокрую землю, устало прикрыл глаза и прислушался к привычному рокоту падающей воды и журчанию пресноводных ручьев. Восстание родной стихии породило в его душе немалый страх. Речные люди служили Пифии и преклонялись перед морской богиней, но сегодня она наказала их. Вождь Эридана боялся ответов, ведь они сулили большую беду.

– Атэ… – зашептала за его спиной толпа. Когда-то он сам рассказал им о значении этого слова. Люди подняли вождя с колен и протянули к нему свои руки. – Атэ.

– Атэ!

– Наш отец.

Атолл утер кровь с подбородка, посмотрел на разрушенные дома и лодки у берега и почувствовал себя совершенно разбитым. Он не смог спасти всех.

Он был отцом для тех, кто выжил, и предателем для тех, кто умер.

Неожиданно сквозь толпу к нему прорвались дочери. Рия расплакалась, вцепившись в его мокрые руки, а Эльба остановилась напротив. Его старшая дочь разговаривала с ним так же, как ее мать, – взглядом.

– Вы целы, – сказал Атолл хриплым голосом. – Где Фьорд?

– Я не видела его.

– Не видела… – Он обвел людей тревожным взглядом и поправил льняную накидку. – Я буду ждать вас в Большом зале. Нейрис?

Нейрис вышла вперед. Ее светлое платье было разорвано до самых бедер, а на лице виднелись свежие царапины. Атолл коснулся пальцами ее ран и отвернулся.

– Собери людей и помоги пострадавшим. Я хочу знать, кого мы потеряли.

Он еще раз обнял Рию и вновь посмотрел на Эльбу. В его серых глазах вспыхнуло беспокойство.

– Отыщи Фьорда. Вы нужны мне.

* * *

В Большом зале собрались старейшины всего Дор-Валхерена. Старики в льняных плащах окружили Атолла Полуночного, восседавшего на троне, похожем на открытую пасть речной змеи. На ее раздвоенном каменном языке сидел вождь, а два ее огромных глаза наблюдали за всеми собравшимися, словно всевидящее око.

Эльба стояла рядом с братом. Фьорд был выше ее на две головы. Его короткие, черные, как у отца, волосы местами были седыми. В роду Полуночных мужчины рано седели, будто им рано приходилось взрослеть. Фьорд угрюмо посмотрел на сестру и вновь перевел взгляд на отца. Ему не понравилось, что Эльбу пустили на заседание совета. По его мнению, женщинам незачем заниматься делами государства.

Но отец с ним не согласился.

– Это всеобщая напасть! – громко провозгласил Атолл Полуночный, и в зале стало тихо. От каменных стен эхом отдавались раскаты падающей воды, стоял полумрак. Черные стены, словно застывшая лава, уходили в потолок и сливались в единый острый купол.

Атолл поднялся с трона. Он выглядел изнуренным и усталым.

– Мы разгневали богов, и Пифия наказала нас.

– Рыбы в водоемах стало меньше, – пролепетал старик в синем балахоне и подошел к вождю. – Богиня предупреждала нас, но мы не слушали.

– Рыбы в водоемах столько же, сколько и было.

– Обвиняешь меня во лжи, Оронт?

– А ты что, рыб пересчитывал, Изар?

– Мы давно не получали вестей с Востока, – вмешался старший сын главного визиря. Его отец еле ходил, борясь со старостью, и потому он посещал заседания вместо него.

– Восток давно интересуется только Востоком! Вудстоуну нет дела до Эридана. А значит, и Эридану нет дела до Вудстоуна.

– Боги наказали бы тебя за такие изречения, Оронт.

– Я верен Пифии, а не гордецу Алману Многолетнему. За это меня надо наказывать?

В Большом зале вновь поднялся шум голосов разгневанных старейшин, и Атолл хлопнул в ладони. Все замолчали и уставились на него. Из его носа потекла кровь. Эльба шагнула вперед, но Фьорд остановил ее.

– Не позорь отца, – отрывисто бросил он. Его черные брови сошлись на переносице. – Сейчас он вождь Эридана, а не твой отец.

– Ему плохо.

– Отец справится.

– Я должна принести чистый платок.

– Ты должна слушать его, – едва слышно сказал Фьорд, – раз уж тебя пустили.

Эльба возмущенно посмотрела на брата и отвернулась. Ее руки сжались в кулаки. Она приказала себе успокоиться, но все равно отчаянно злилась и не понимала, отчего Фьорд так относится к ней. Исподлобья она следила, как на лице отца появилось задумчивое выражение, как он медленно вернулся на трон. Атолл положил широкие ладони на каменные острые змеиные клыки.

– Сегодня вечером мы обратимся к богам за помощью. – Его тон не допускал возражений. – Боги укажут на избранного, и избранный отправится в Черные Топи за советом Змеиных жриц.

«Рифтовые Болота», – подумала Эльба и растерянно вскинула подбородок.

По залу пронесся встревоженный шепот. Перепуганные селяне, казалось, даже отшатнулись от вождя после его слов.

С Черной Топи никто не возвращался прежним человеком. Жрицы требовали плату, высокую плату. Однажды боги выбрали маленькую Тэису. Ей предстояло спросить совета о течении Лазурного океана: рыба ушла из-за того, что вода стала невероятно холодной. Змеиные жрицы велели провести ритуал подношения богу солнца. Через несколько дней рыба вернулась в Дор-Валхерен. Но Тэиса лишилась возможности иметь потомство – Змеиные жрицы прокляли ее род.

Змеиными жрицами становились женщины королевской крови из рода Полуночных. Когда они умирали, их относили в Черные Топи, где они перерождались в черных ведьм.

Мать Фьорда, Эльбы и Рии тоже была там. Она умерла, рожая третьего ребенка.

– Вы можете идти, – провозгласил Атолл и махнул рукой.

Старейшины направились к выходу.

– Фьорд, Эльба! – Брат и сестра остановились перед нефритовой стеной. – Останьтесь.

Фьорд подошел к отцу первым. Он решительным шагом пересек темный холодный тронный зал, опустился на одно колено и преклонил голову. Этот спектакль заставил Эльбу закатить глаза. Она скрестила на груди руки и медленно побрела к отцу.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила она у отца и искоса взглянула на брата. – Вставай уже, рыцарь. Сейчас он твой отец, а не вождь.

Фьорд оценил насмешку сестры, но не улыбнулся. Только когда за последним старцем закрылась дверь, он поднялся с колена и выпрямил широкую спину.

– Вот теперь Атолл – мой отец.

– Прекратите, – Атолл угрюмо прищурился, – возможно, Пифия наказала нас за ваши споры. Ты ее брат, а она твоя сестра. Это не изменится. Это единственное, что важно в вашей жизни.

Эльба пристыженно опустила взгляд в пол, а Фьорд виновато нахмурился. Он всегда хмурил лоб, когда хотел извиниться, но не мог признать своей ошибки. Этому Фьорд научил и Рию. Она постоянно строила из себя страдалицу, когда нужно было отвечать за свои поступки. Эльба расправила плечи и направилась к огромной расщелине, из которой лилась ледяная горная вода. Там она нашла небольшой кусок ткани.

– Ты сильно устал, – прошептала она, выжимая тряпку.

– Устал.

– Ты спас нас всех, – пылко сказал Фьорд и с гордостью посмотрел на отца. Всю жизнь он хотел лишь одного – не стать для него разочарованием.

– Я спас не всех. В этом и проблема, Фьорд. Магия уберегла нас лишь частично.

– Только не надо винить себя, – возмутилась Эльба и промокнула подбородок отца. – Морана приходит за всеми, ее нельзя победить.

– Мы и не должны победить смерть. Мы должны ее предотвратить. Заметили ли вы что-то странное, что не случалось раньше?

– Я не знаю, отец.

– Я вчера проснулся посреди ночи от голоса вашей матери. – Атолл поднялся с трона и задумчиво спустился по трем каменным ступеням. – Она велела мне попрощаться.

– С кем? – не поняла Эльба.

– Не знаю. Она предрекла большие перемены и исчезла, едва я открыл глаза.

– Духи опять говорили с тобой. Мне они не докучают советами.

– А ты разве готов их слушать? – Атолл криво улыбнулся и похлопал Фьорда по плечу. – В вас течет моя кровь. А значит, вы тоже связаны с духами водной стихии. Вы скоро научитесь контролировать свои способности. Я впервые понял воду, когда чуть не утонул.

– Да, – протянула Эльба, – мы помним эту историю.

– И мы послушаем ее еще раз, – с нажимом процедил брат, метнув в сторону сестры недовольный взгляд, – если ты захочешь.

– Нет. – Атолл утомленно покачал головой, направляясь к выходу. – Помогите Нейрис, найдите еще целителей и предоставьте кров в замке тем, кто лишился жилья.

Фьорд проследил взглядом за тем, как вождь Эридана покинул зал, и собирался последовать за ним, однако едва он двинулся вперед, его окликнула Эльба.

– Спасибо.

Фьорд повернулся к сестре и недоуменно вскинул брови:

– За что на этот раз?

– Ты не рассказал отцу о том, как я опозорилась на рыбалке.

– И к чему ему об этом знать? Думаешь, речной вождь обрадуется, когда узнает, что его дочь не в состоянии рыбу поймать? У него сейчас и без того дел хватает.

– Почему ты злишься на меня? – возмутилась Эльба и пронзила брата обиженным взглядом. Этот взгляд отец называл немой стрелой. Эльба могла смотреть так, что хотелось провалиться сквозь землю, даже если ты не считал себя виноватым.

– Я на тебя не злюсь, – небрежно бросил Фьорд и направился к выходу.

– Злишься.

– Нет.

– Я что-то не то сделала или сказала? – не унималась Эльба, идя за братом.

Они вышли из зала и начали спускаться по витиеватой лестнице. Фьорд не смотрел на Эльбу, и это злило ее еще больше. Она попыталась обогнать его, но поскользнулась и едва не покатилась вниз. Эльба вскрикнула, но Фьорд тут же ее поймал.

В его глазах отразилась вселенская усталость, как будто ему уже надоело хватать ее за руку каждый раз, когда она оступается. Но Эльба редко оступалась. И это раздражало и пугало Фьорда еще сильнее.

– Смотри под ноги.

– Я случайно.

– Ты ведешь себя как капризная девчонка. Я не злюсь на тебя, я устал и мне страшно от мысли, что у замка лежат мертвые люди, что некоторых поглотил океан. Тебе нет до этого никакого дела?

– Конечно же, мне есть дело.

– Тогда прекрати задавать вопросы. И сделай то, что велел отец.

Фьорд отпустил ее локоть и продолжил спускаться по лестнице, а у Эльбы перехватило дыхание. Она обиженно отвернулась и прикрыла глаза, не понимая, что происходит с Фьордом и отчего она чувствует себя так одиноко.

Фьорд вырвался на улицу и распахнул ворот льняной рубахи. Он прошел по мосту к поселению и увидел вдалеке тетю Нейрис в испачканном кровью одеянии.

На самом деле он злился на Эльбу. Он не хотел это признавать, но он не любил ее воинственный взгляд и упрямый нрав. Он должен был защищать семью вместе с отцом, а она постоянно оказывалась рядом и всюду совала нос. Из-за нее ему приходилось в два раза больше работать, в сотни раз сильнее стараться. Она ведь всего лишь девчонка, но соревноваться с ней было крайне сложно. Иногда отец так смотрел на нее, словно видел в ней достойную замену, и Фьорд ощущал себя ненужным, неправильным. Он знал, что у него прекрасная сестра, которая сумеет преодолеть любые препятствия, которая защитит свой народ. Вот только это была его ответственность и его долг как старшего сына. А не самой красивой девушки Эридана. А возможно, и всего Калахара.

Фьорд направился к Нейрис, сбросив с плеч плотную накидку.

Возможно, когда-нибудь он перестанет злиться. Он сменит Атолла на троне, а Эльба станет его верным соратником. Фьорд ждал этих дней, ведь не любить свою кровь – ужасное преступление. Он хотел успокоиться и надеялся, что однажды посмотрит на сестру без тени злости или зависти.

* * *

Кровавый закат озарил разрушенное поселение Дор-Валхерена. Пустые дома. Сети, брошенные на неровной дороге. Размытый берег. Уже больше пятидесяти лет природные катаклизмы не беспокоили Эридан. Пифия благословляла народ пищей и кровом. Но теперь привычный порядок вещей был нарушен и мирному существованию пришел конец. По крайней мере, так думал Атолл Полуночный, преклонив колени перед солнцем и обратившись к Белой Пифии с вечерней молитвой. Он знал: прямо сейчас народ Эридана взывал к богам, надеясь получить ответ. А еще он знал, что боги не ответят. Не сегодня. Вечерняя молитва впервые за долгую жизнь Атолла принесла тревогу вместо успокоения. Он поднялся с колен и направился к ритуальному кругу. Руки у него стали совсем холодными, тело била дрожь. Речной вождь говорил себе, что дело в слабости, но в глубине души понимал, что грядет нечто опасное, ведь его сердце чуяло беду.

Под грохот водопадов он приблизился к толпе, собравшейся возле реки Эридан. Люди тянули руки к звездам, уже появившимся на небе. Языки пламени извивались и рычали будто живые. Никогда прежде Атолл не видел такого буйного огня. Женщины и мужчины танцевали вокруг него и вытирали слезы, прощаясь с теми, кто больше не услышит грохота водопада и шума дождя. Морской зверь забрал в свои глубины шестнадцать человек, и Атолл знал, что теперь он не сможет уснуть шестнадцать ночей.

– Мы собрались здесь, чтобы просить совета у Белой Пифии, – провозгласил он. Люди выстроились в несколько линий. Повисла тишина, которую нарушали лишь треск гигантского костра и шум прибоя.

Худенькая и нескладная Рия подбежала к старшей сестре. Она считала, что Эльба – самая прекрасная девушка Калахара, а Фьорд – самый сильный человек Эридана, но не хотела становиться похожей ни на кого из них. Она избрала свой путь, хотела многое узнать, многое увидеть. Недавно ей исполнилось одиннадцать, а она уже прочла все книги в библиотеке Дор-Валхерена. Рия наизусть их выучила. Она не расставалась со старыми писаниями из замка, изучала записи визирей и старейшин. Под рукой у нее всегда был клочок пергамента, но отец не разрешал приносить его на ритуальный круг.

– Миниа, чан, тате, анпету. Топа кса, уанжи ти. – Ветер усиливал тихий голос Атолла. В его глазах отражались языки пламени. На шее вождя висело тяжелое ожерелье, сделанное из костей животных. – Вода, земля, воздух и огонь. Четыре мудрости, но одна жизнь. Мы связаны между собой, как день и ночь.

– Отец цитирует третье писание Книги жрецов, – шепнула Рия, посмотрев на сестру. Эльба перевела на нее любопытный взгляд, и Рия поспешила ответить на еще не прозвучавший вопрос: – Нет, я не была в запретной секции.

– Но Книгу жрецов могут читать только старейшины.

– Книгу друидов, если говорить точнее.

– Рия…

– Что? – Маленькая темноволосая девочка нахмурилась и вскинула подбородок. – Он не запрещал мне.

– Потому что ты не спрашивала разрешения.

– К чему мне вообще разрешение, чтобы почитать книгу? В Ордэте всем дозволено пользоваться библиотекой. Даже женщинам.

– Ордэт далеко. – Эльба посмотрела на отца, серый плащ которого лениво развевался по ветру. – Мы с тобой здесь, значит, и жить нужно по здешним правилам.

В последнее время Эльба ходила грустная. Рия пыталась выяснить, что случилось, у Фьорда, но тот упрямо молчал.

«Любые невзгоды можно разрешить, придя за советом к близкому. Если невзгоды не разрешаются, значит, тебе не к кому приходить. Значит, ты одинок».

Так говорил отец.

– Боги укажут избранного, который отправится в Черные Топи… – Атолл взмахнул руками, и в сумраке его глаза показались чернее ночи. – Добровольцы, подойдите к костру.

Долг велел Фьорду и Эльбе выступить первыми. Они встали рядом и взялись за руки. Через мгновение к ним подошли десятки женщин и мужчин. Добровольцы сжимали ладони друг друга и молчали, вглядываясь в красную огненную сердцевину. Внезапно в небе вспыхнула молния. Атолл ударил руками о колени, закрыв глаза. Толпа повторила его движение и зашептала: «Топа кса, уанжи ти».

– Топа кса, уанжи ти, – в унисон проговорили Эльба с Фьордом и резко откинули головы назад. Их спины неестественно изогнулись, глаза закатились.

С неба упали первые дождевые капли, и добровольцы отпрянули от костра, опустив плечи и закрыв ладонями лица. Раздались глухие удары барабанов.

Речные люди Эридана верили, что в каждом человеке живет душа животного. Она давала силу в трудные времена. Воссоединение с душой зверя происходило во время ритуального танца. Человеческие эмоции, желания и мечты покидали тело, и проявлялся истинный облик. Одна из женщин зарычала, словно рысь. Фьорд развел в стороны руки, словно птица. А внутри Эльбы жила змея, и она плавно извивалась, не произнося ни слова, лишь шипя сквозь зубы.

Босые ноги топтали рыхлую землю. Барабаны звучали все громче. Небо осветила яркая молния, и на землю обрушился ливень. Поднялся ветер. Костер затухал, а добровольцы набирались сил. Вместо глаз виднелись белые глазные яблоки. Люди кружились, будто в трансе, возле стихающего огня, и повторяли:

– Топа кса, уанжи ти.

Эльба тоже кружилась под порывами ветра. Ее черные густые волосы падали на лицо. Она танцевала на носочках, легкая и почти невесомая, подобная перу. Толпа не могла оторвать от нее глаз. Мужчины желали Эльбу. Женщины восхищались ею. Природная красота и кровь вождей. Эльба Полуночная была такой же прекрасной, как и бухта Дор-Валхерен, о которой слагали песни.

 
В страну богов один лишь путь: опасный, беспощадный.
Как тигр смертоносным будь, как ястреб – кровожадным.
Но если кровь твоя грязна, не будешь ты достоин
Святою поступью пройти. И смерть отыщешь вскоре.
 

Костер внезапно потух. Дождь прекратился. Добровольцы упали на колени. Атолл затаил дыхание, наблюдая за тем, как вода впитывается в почву. Совсем скоро она вновь показалась на поверхности и образовала небольшую лужицу. Прозрачные ручейки потекли к добровольцам, словно лучи солнца. Они ползли по земле, а глаза людей становились шире.

Ручейки воды остановились. Все. Кроме одного.

Он продолжал бежать по земле, поблескивая в тусклом свете, пока не достиг своей цели. Эльба в растерянности распахнула глаза и увидела, как вода касается ее руки.

Толпа взорвалась дикими возгласами. Вновь раздались оглушительные удары бубна. К Эльбе подбежали люди, обступили со всех сторон и подняли ее на руки.

У Атолла сжалось сердце. Он наблюдал за тем, как шаманы перерезают горло молодогому ягненку над головой его дочери и алая кровь льется по ее бледной коже.

– Нет, – испуганно зашептала Рия. Она кинулась вперед, но не сумела прорваться к центру круга. – Подождите, стойте!

С Черной Топи человек не возвращается прежним. Он может и вовсе не вернуться! Рия металась между старейшинами, но ее не пускали. Она в панике понеслась к брату.

– Они уводят ее!

– Так нужно.

– Но это опасно!

Фьорд не знал что сказать и не понимал, что пугало его сильнее: то, что Пифия выбрала Эльбу, или злоключения, через которые ей предстояло пройти в логове жриц.

– Так нужно, – лишь повторил он.

Его сестру уносили все дальше. В воздухе появился солоноватый металлический запах. Фьорд с ужасом наблюдал за происходящим и понятия не имел, что делать. Он обязан защищать своих родных, но что если риску их подвергали сами боги? Мог ли он бросать вызов богам?

Эльба в оцепенении глядела на темное небо. Там появлялось все больше звезд. Люди несли ее на руках вперед, по губам скатывалась теплая кровь животного. Все ее существо заполонил невообразимый шум, и Эльба зажмурилась, испугавшись так сильно, что перехватило дыхание. Она не должна плакать. Долг велел ей оставаться смелой, смелой, смелой! Но сердце велело броситься в объятия отца. Эльба прикрыла руками лицо и невольно прислушалась к голосу матери, к тому призрачному воспоминанию, что еще осталось в ее мыслях. Она услышала, как мама поет колыбельную, и провалилась в давно минувшие грезы.

До Рифтовых Болот было рукой подать, но, когда перед глазами плыло лишь черное небо, путь казался бесконечным. Люди выкрикивали имя Эльбы, провожая ее к жрицам. Звучали песни, крики и молитвы. Знакомые раскаты водопада утихли. Они уходили все дальше от дома и приближались к самому опасному месту Калахара. Кто-то не верил в магию, кто-то не верил в черных ведьм. Но все равно ни один смертный не решался приблизиться к Черной Топи, потому что слышал страшные легенды о ней. От многих можно было услышать: «Не засыпай с открытым ртом, а то змея из Черной Топи заползет внутрь».

Наконец-то Эльбу поставили на ноги. Она почти не чувствовала собственного тела, но ее поддержали крепкие руки. Атолл Полуночный присел перед дочерью на колени.

– Боги выбрали тебя, – пылко сказал он и вдруг замолчал. Люди затихли. Эльба так смотрела на отца, что у него разрывалось сердце. Он знал, что она никогда не признается, как ей страшно, но видел в ее глазах неистовый ужас. – Узнай, что нам грозит, и возвращайся.

Эльба кивнула, наклонилась к вождю, и Атолл поцеловал ее в лоб. Она утерла кровь с подбородка, обернулась и посмотрела на арку из колючих черных лиан. Она не знала, что ожидает ее по ту сторону реки, но пошла вперед. Толпа снова закричала ее имя, и ветер унес его к берегу океана. Там было его место, и Эльба верила, что именно там его будут произносить после ее смерти.

Черные лианы зашуршали за ее спиной. Эльба порывисто обернулась и увидела, как проход зарастает колючими ветвями. Она в последний раз посмотрела отцу в глаза. Широкоплечий и такой разбитый, он провожал ее взглядом и не шевелился. Эльба закрыла глаза всего на мгновение, а потом повернулась, судорожно вздохнула и ступила в болота.

Аргон

Трое солдат остановились около шатра с провизией. Один воткнул копье в рыхлую землю, другой вытянул из-за пояса длинный клинок. Третий облокотился на телегу с бочками с пресной водой.

– Эти дикари разгуливают по округе, – проскрипел самый высокий из них. Его лицо, как и у других, было скрыто сверкающим шлемом, на плечах поблескивали серебряные латы, а туловище защищала прочная броня. В лагере Каменных Сердец не особо любили разговаривать о летающих людях, предпочитая мешать с грязью.

– Лучше бы они своих девок обхаживали, как гигантских тупоголовых птиц, а не к нам совались.

– Они и обхаживают! Еще как!

– Слышал, у них одну женщину сразу несколько мужчин иметь может. – Солдат так прыснул со смеху, что едва не поперхнулся. – Они у них наездницы что надо.

– Если приспичило – выбирай любую.

– Эй, Гаррет! – окликнул он солдата из соседней палатки и махнул рукой. – У тебя брат поймал одну дикарку из Долины, верно?

– Верно! – протянул в ответ Гаррет.

Вокруг лагеря стояли многовековые дубы, высокие и неприступные. Пышные ветви не пропускали солнечные лучи вниз, и оттого свет казался мягко-зеленоватым, а не желтым.

– И какая она на вкус?

– Не первой свежести!

Мужчины вновь разразились хохотом. Самый высокий снял шлем, кинул его на сваленные шкуры зверей и почесал почерневшими пальцами бороду. Она у него вилась как баранья шерсть. В лесах Вудстоуна стоял гогот солдат, топот их ботинок и лязг отточенных мечей. Лагерь Каменных Сердец защищал границы своего государства, однако их главнокомандующего Вигмана Барлотомея на месте не было.

– Осгод насаживает их головы на пики, – ковыряясь в зубах, подметил солдат.

– Да ты вживую этого верзилу даже не видел. Откуда знаешь?

– А зачем видеть? Люди говорят.

– Люди много говорят, – вмешался третий.

– Осгод Беренгарий – правая рука Алмана Барлотомея. Он его крестная фея, любые желания исполняет. Говорят, у него ручищи такие же большие, как львиные лапы!

– И кто, интересно, измерял его ручищи?

– Наверное, тот счастливчик, которому повезло измерить львиные лапы.

– Да заткнитесь вы оба, – заворчал солдат, – если бы Осгод был в нашем отряде, мы бы не торчали уже вторую неделю в этом треклятом лесу, питаясь белками. Меня уже от них воротит! Катитесь оба в Тартар!

– Ну что ты разорался, Лагот?

– Я не…

Внезапно зазвучал сигнальный рог. Солдаты одновременно обернулись и увидели, как все кинулись к северной границе лагеря.

Лагот зло оскалился:

– Дикари! Опять они, сукины дети!

– Мы должны охранять палатку с припасами.

– Сильфы наверняка придут за ними.

– Сильфы? – переспросил Лагот, обхватив рукоять широкого меча двумя руками, и в недоумении нахмурился. – Что еще за сильфы?

– Летающие люди.

– Откуда знаешь, что их сильфами называют?

– Он сказал. – Второй солдат указал на третьего.

– А ты откуда знаешь?

Третий развел руки в стороны. Латы на его плечах заскрипели. Он стянул с головы шлем и растянул губы в самодовольной ухмылке.

– Не удержался.

– Ты не…

Незнакомец кинул шлем в растерянную физиономию Лагота, вынул из-за спины острый клинок и вонзил его в плечо второго солдата, отчего тот взвыл от боли и попятился назад, словно медведь гризли. Нападавший был юн и стремителен. Он подхватил с земли толстую веревку и так крепко обвил ею шею Лагота, что его лицо стало пунцовым.

– Тихо, – грубо шепнул незнакомец ему на ухо, – ты ведь не собираешься умирать?

Лагот задыхался, колотя ладонями по влажному мху. Когда он потерял сознание, юноша откинул его в сторону и повернулся ко второму солдату. Тот вынул из плеча клинок и, громко зарычав, бросился на него. Незнакомец ловко проскочил под его рукой, сделал кувырок и, выхватив из ножен второй клинок, метнул его. Лезвие пришлось ровно по неприкрытому левому плечу солдата, и тот заорал от боли. Юноша подскочил к нему, стянул с лица шлем и как следует врезал головой по носу. Кровь брызнула в стороны, и солдат рухнул на землю.

Юноша отряхнул руки и перевел дух. Он быстро осмотрелся и прошелся ладонью по вспотевшему лицу. Его рыжеватые волосы блестели от пота. В лагере было пусто. Издали доносились голоса удаляющихся солдат, и юноша хитро улыбнулся – ловушка сработала.

Аргон просвистел несколько мелодичных высоких нот и быстрыми движениями стряхнул с себя тяжеленные латы. Он не понимал, зачем солдаты Вудстоуна намеренно подвергают себя угрозе смерти. Если ты медленный – ты мертвый. А с таким грузом едва ли можно нормально шевелиться.

Из-за стволов деревьев показались знакомые лица. Облаченные в темные одежды, они бесшумно подкрадывались к Аргону, будто невидимые тени.

Аргон зашел в шатер и выкинул несколько мешков с зерном наружу.

– Как все прошло? – спросил зашедший внутрь темноволосый юноша.

– Как по маслу. Держи.

Аргон кинул другу мешок, а тот бросил его другому. Они слаженно передавали друг другу зерно и изредка смотрели по сторонам, дожидаясь возвращения отряда. У них не было времени, но и еды в Дамнуме не было, так что они готовы были стоять до последнего. Лучше уж смерть от меча, чем от голода.

– Идем. – Ксеон бросил взгляд на Аргона. – Мы забрали достаточно.

– Недостаточно.

– Каменные Сердца медленные, но не тупые.

– Уверен? – Аргон самоуверенно ухмыльнулся. – Тогда почему мы еще живы?

Ксеон покачал головой, но все-таки не решился спорить. Они вытащили из шатра все мешки до последнего и только потом выбрались наружу. Шайка Аргона сразу же бросилась врассыпную, прихватив по несколько торб с овсом. Мелкий Томми попытался закинуть себе на спину шкуру убитого медведя, но Аргон остановил его, криво улыбнувшись, и присел перед ним на корточки.

– Забирай только то, что сможешь унести.

– Но я смогу, – возразил мальчишка. Поверх его коротких волос была повязана серая тряпка. Он хотел выглядеть устрашающе. – Мне не тяжело.

– Аргон, – поторопил Ксеон.

– Сейчас нет, но потом станет. Давай-ка медведя мне. А сам возьми мой мешок.

– Он один!

– Ну и что тебя не устраивает? Шевелись, Томми. – Аргон хлопнул его по щеке и поднялся. Издалека послышались мужские голоса, и он обернулся. Каменные Сердца возвращались. – Томми, давай.

– Но я…

Аргон прожег мальчишку недовольным взглядом, и тот тут же сорвался с места, изо всех сил прижимая к груди тяжелый льняной мешок. Молодой предводитель прищурился и представил, как ветер набирает силу: кроны деревьев клонились, ветер взвыл. Аргон закинул себе на спину шкуры животных. Ксеон сделал то же самое.

Друзья уставились друг на друга.

– Ставлю десятку, что я доберусь первым, – прохрипел Ксеон.

– Бросаешь мне вызов?

– Только не распускай сопли, веснушчатая милашка.

– Зачем… зачем называть меня так… – Аргон прикрыл глаза и выдохнул. – Двадцать толий, что я опережу твой белый зад.

– Идет.

– Раз… – Аргон наклонился к земле.

– Два… – Ксеон устремил темный взгляд вперед.

– Три!

Они сорвались с места, подняв клубы пыли. Под ногами хрустели и ломались сухие ветки. Лес был необыкновенно красив, особенно на закате. Но Аргон не любил нагромождение стволов и ветвей. Ему нравился простор. Он мог ночами летать над Долиной Ветров, но не в состоянии был бы провести и час в деревянной клетке Арбора. Куда хуже Станхенг – каменный город Вудстоуна. Аргон как-то раз видел его, пролетал над гигантскими каменными статуями у границ величественного города. Более страшной клетки он в своей жизни еще не видывал.

Друзья мчались по неровной тропе, и деревья проносились мимо. Аргон вырвался вперед – Ксеон недовольно зарычал, прибавив скорость. За ними наверняка уже неслась погоня, но они предпочитали решать проблемы по мере их поступления. Это довольно часто выливалось в еще бо́льшие проблемы, но люди с Фиэнде-Фиэль привыкли бежать вперед, словно ветер, не оглядываясь.

Неожиданно рядом с Ксеоном появилась знакомая фигура. Нуба пристроилась справа и улыбнулась, обнажив щербинку между зубами. В руках она держала четыре торбы с овсом.

– Сколько вам можно давать фору? – Каштановые волосы Нубы развевались вокруг головы, будто паутина. – Шевелитесь, старухи!

Она рванула вперед, словно огромная птица, и Аргон расхохотался. Он увидел, как Ксеон возмущенно закатил глаза, и побежал еще быстрее.

Над головой по деревьям, будто жуки-короеды, ползали его люди. Они следили за погоней и подавали сигналы. Аргон время от времени смотрел на них. Сейчас один из шайки замахал руками и указал в сторону лагеря. Аргон стремительно затормозил, подняв пыль.

– В чем дело… – прошептал он себе под нос.

Элиас – худощавый мужчина с белыми поредевшими волосами – пытался ему что-то показать. Он завязывал невидимый узел на голове. Что за чертов узел на голове?

– Что ты делаешь? – запыхавшись, воскликнул Ксеон и подбежал к другу. – Спятил?

– Элиас.

Они уставились вверх, когда к ним подскочила Нуба.

– Вы совсем рехнулись? Живо несите свои задницы к границе!

– Узел на голове…

– Какой еще узел?

– Веревка? Сети? Ловушка?

– Томми, – сипло протянул Аргон и, обернувшись, всмотрелся в глубину леса. – Он завязывает повязку… ту идиотскую тряпку, которую носит Томми. Надо вернуться.

– Ты уверен?

Аргон взглянул в черные глаза Нубы и скинул с плеч шкуры животных.

– Не ждите меня.

Юноша побежал обратно, активно работая руками и ровно дыша – главное правильно дышать. «Не торопись, Аргон, – учил его отец. – Два шага – вдох, два шага – выдох. Вдох – удар, выдох – подсечка». Черный Ястреб – так прозвали Аргона люди Калахара. Воровать он умел, испаряться тоже. Но чему он так и не научился, так это жертвовать кем-то или принимать поражение ради бо́льшей победы. Он перепрыгнул через поваленное дерево. В небе над головой свирепый ветер гнал тучи.

Вдруг Аргон услышал детский вопль и прибавил скорость.

Ему пришлось спрыгнуть с уступа, чтобы подоспеть вовремя. Аргон перевернулся в воздухе и приземлился прямо перед Томми, загородив его от пятерых солдат в сверкающих доспехах. Юноша выпрямился и, разведя в стороны руки, улыбнулся.

– Простите, я опоздал.

– Какого…

Аргон ударил ногой о землю, и листья закружились вокруг солдат, словно их поднял сильнейший порыв ветра. Мужчины пытались отбиться от урагана мечами, разрезая лезвиями воздух. Аргон тем временем подхватил Томми и ринулся вверх по холму.

– Но мой мешок! – закричал тот, вытянув руки.

– Забудь о нем.

– Но я вернусь с пустыми руками!

– Зато вернешься.

Аргон вскарабкался по склону, прижимая парнишку к себе, и свистнул. Резкий звук разнесся по лесу. Внезапно возле лица Аргона пролетела настоящая стрела, вторая – рядом с туловищем. Аргон запрокинул голову и посмотрел вверх. Там среди покачивающихся крон деревьев виднелась огромная тень.

– Ничего, Томми, – улыбнулся Аргон, – скоро будем дома. Ты летал на ястребе?

– Мне же только двенадцать.

– Тогда тебе должно понравиться. Первый раз запоминается навсегда.

– Что? – Ореховые глаза Томми распахнулись от изумления. В этот момент гигантская черная птица спикировала вниз между толстыми стволами дубов. Ястреб закричал так пронзительно, что солдаты зажмурились. Его угольные крылья переливались в тусклом солнечном свете, глаза-бусины блестели.

Птица подлетела к Аргону, и он закинул Томми ей на спину. Сам юноша только поднял ногу, как вдруг стрела пронзила его плечо. Аргон зарычал, повиснув на ястребе, а Томми обхватил его руками, пытаясь затащить наверх.

– Садись, Аргон, – умолял он, зажмурившись от страха, – пожалуйста!

Боль была такая нестерпимая, что тело Аргона не слушалось. Он закрыл глаза и вместо темноты увидел парящие горы Фиэнде-Фиэль, бескрайние просторы Долины Ветров. Он должен был вновь оказаться там. Должен был вернуться домой. Молодой предводитель зашипел от боли, рывком забрался на ястреба, ухватился за жесткие перья и пригнулся.

– Отвези нас домой, – попросил он.

Ястреб оглушительно закричал, вздернул ярко-рыжий острый клюв и оттолкнулся мощными лапами от земли. От взмахов гигантских крыльев листья разлетелись в стороны и закружились над землей.

Солдаты кричали, выпуская стрелы, но они не долетали до цели. Черный ястреб взмыл в небо и скрылся в кучевых облаках.

Томми в ужасе смотрел на верхушки дубов, на черные точки лагерных палаток Каменных Сердец. Он крепко держался за Аргона и дрожал, но не от холода. Ему хотелось все узнать, все попробовать, но сегодня он подвел своих ребят, переоценив свои силы. Томми думал, что справится с парочкой солдат, но не одолел и одного. Он заметил, что по плечу Аргона течет кровь и капает прямо на иссиня-черные перья ястреба. Он нахмурился.

– Тебе очень больно?

Аргон обернулся и растянул губы в кривой улыбке. У него были кудрявые волосы, россыпь едва заметных веснушек на щеках и загорелая кожа. Летая над землей, становишься ближе к солнцу. Зеленые глаза предводителя искрились азартом.

– Жить буду, Томми.

– Но у тебя кровь.

– Царапина.

– Надо будет сходить к Хуракану.

– Это я и сам понимаю. – Аргон наклонился немного вперед, и ястреб послушно прибавил скорость. – Скоро и ты найдешь своего ястреба.

– Ага, Хуракан тоже так говорит. Вот только он немного того.

– Все мы немного того.

– Я так перепугался, когда они меня окружили. Как ты нашел меня?

Аргон посмотрел на дрожащего мальчишку. Внезапно раздался оглушительный грохот. Он крепче вцепился в перья птицы и увидел, как прямо под ними земля покрывается гигантскими трещинами.

– Что за… – в оцепенении прошептал Аргон.

Лес Арбора зашевелился, словно живой. Вдалеке возмущенно взвыл океан. Аргон в недоумении прищурился. С такой высоты были видны и леса Арбора, и земли Станхенга. Сквозь туман пробивался даже расплывчатый силуэт самого каменного города. Когда-то между землями двух братьев, Алмана и Вигмана Барлотомеев, пролегала величественная равнина, но сейчас земля громко затрещала, вспыхнула, будто под ней проснулся вулкан, и раскололась на две части.

– Аргон, посмотри! – закричал Томми, и Аргон стремительно обернулся.

Океан превратился в рассвирепевшего зверя с гигантскими волнами. Одна из них пропала из виду, а вторая – поменьше – ринулась к появившейся расщелине между домами Вудстоуна и заполнила пустоту водой. Тишина разразилась грохотом, от которого по телу молодого предводителя пошли мурашки. Земля трещала, а волны жадно пожирали равнину. Аргон с тревогой наклонился вперед:

– Домой. Быстрее!

Ястреб спикировал сквозь облака словно гигантский камень. У них не было времени наблюдать за разрушением земель Вудстоуна. Лишь одно было важно – Долина Ветров, Фиэнде-Фиэль, родной дом Аргона и его семьи. Яростные порывы ветра били по его лицу, словно не признавали своего последователя. Небо разразилось громом, океан вдалеке забурлил, будто необъятный темно-синий гейзер, и Аргон ощутил неприятную дрожь. Когда природа шла против человека, человек проигрывал. Люди могут побеждать людей, но не стихию.

– Великие… – сдавленно прохрипел Томми, выглядывая из-за спины Аргона, и вдруг запнулся, почувствовав, как напряглось тело предводителя. Ястреб застыл, а Аргон в ступоре уставился перед собой: сквозь белый туман открывался вид на парящие горы. Они рушились. Раскалывались на десятки частей. От них откалывались гигантские куски и падали вниз, погружаясь в невидимую бездну.

Сердце Аргона замерло. Трещины от Вудстоуна добрались и до Дамнума. Они бежали по земле, будто кровавые реки. Равнины покрылись черной паутиной, а возле обрыва, там, где парили летающие скалы, царил настоящий хаос.

Свирепые вихри рушили то, что раньше было их домом.

– Вперед, – грозно приказал Аргон, стиснул зубы и громче повторил: – Вперед!

Эльба

Вокруг было так тихо, что Эльба слышала собственное сиплое дыхание. Она вслепую шла вперед, впившись ногтями в ладони, и моргала, пытаясь разглядеть тропу, но видела лишь бесконечный черный туннель. Эльба осторожно семенила, как вдруг ее лодыжки коснулось что-то скользкое… Еще шаг – еще одно прикосновение… Нечто холодное поползло по ее ноге. Девушка, взвизгнув, отпрянула в сторону и наступила на какой-то шевелящийся клубок. Что это? Эльба окаменела. Она опустила глаза и увидела, как нечто черное ползет по ее тунике. Глаза ее в ужасе распахнулись, сердце упало вниз. Змеи зашипели под ее ногами, и Эльба закричала:

– Прочь!

Крик прозвучал воинственно и резко.

Неожиданно еще одна змея зашипела прямо над ее головой, и девушка порывисто обернулась. Эльба панически оглядывалась, понятия не имея, где начинаются хвосты, где ее поджидают острые клыки и откуда за ней наблюдают мертвые змеиные глаза. Неожиданно тропа под ее ногами пропала. Девушка вступила в болото, и как только ее ноги коснулись теплой воды, туннель осветили яркие огненные вспышки, лианы над головой Эльбы загорелись.

– О боги, – прошептала она.

Перед Эльбой раскинулось узкое болото. Оно тянулось к скальной плите с кровавыми отпечатками человеческих рук. Болото шевелилось, над его поверхностью появлялись змеиные хвосты и выгнутые спины. Змеи шипели, выползая на берег, и скользили по ногам девушки.

«Иди к нам», – потребовал женский голос. Эльба подняла взгляд и увидела, как из тени к ней тянется костлявая рука с длинными черными когтями. Она манила девушку, звала вперед, к каменной плите.

«Иди к нам, Эльба, иди».

Голова нимфы закружилась, мир предательски завращался перед глазами, но она должна была идти дальше, несмотря на жуткий страх, сковавший все ее тело. Эльба должна была идти на встречу к своим предкам, потому что она – дочь Атолла Полуночного, речного вождя. Эльба шагнула вперед, провалилась в болото по пояс и почувствовала, как по ее ногам поползли десятки склизких змей. Одна из них выплыла на поверхность, поднялась по руке нимфы и коснулась ее угольных волос. Змеиный хвост прочертил линию по ее подбородку, а потом исчез где-то под одеждой. Эльба стиснула зубы так крепко, что они заскрипели. Она не плакала и не жаловалась, лишь отрывисто дышала, наблюдая за костлявой рукой. А где-то там, за аркой из сплетенных лиан, народ Дор-Валхерена распевал ее имя.

Эльбе казалось, что она до сих пор слышит это пение.

«Иди к нам».

Эльба заметила, как сбоку над водой показался толстый зеленый хвост, испещренный маленькими желтыми чешуйками. В существование таких огромных змей она раньше даже не верила. Кто же обитал в этих болотах?

Наконец она добралась до противоположного берега. Вода текла ручьем с ее платья, а змеи сползали с ее плеч и ног. Эльба ступила на твердую землю и наконец-то увидела женщину с костлявой рукой. Она стояла рядом с каменной плитой, и ее лицо было в тени. Однако едва Эльба открыла рот, жрица ринулась к ней и вцепилась в запястье, точно атакующая кобра. Белая потрескавшаяся кожа Змеиной жрицы не была похожа на человеческую. Из трещин лилась черная слизь.

– Эльба! – рявкнула жрица. У нее были отвратительные острые клыки вместо зубов и ярко-желтые глаза. Она взмахнула острыми когтями, и на ладони девушки появились глубокие царапины.

– Давай! – зарычала она. – Живей!

Ее голос был похож на утробный рык, а изо рта несло гнилым мясом. Эльба дышала так медленно, что боялась свалиться в обморок. Она послушно приложила руку к каменной плите и оставила кровавый отпечаток рядом с десятками других рук.

На лице Змеиной жрицы появилась неестественно широкая уродливая ухмылка.

– Добро пожаловать.

Она схватила Эльбу за плечо и потащила за собой, двигаясь резко, то и дело вертя головой и принюхиваясь к тяжелому сырому запаху. Эльба брела за ней.

Она верила в магию, но еще никогда не оказывалась к ней так близко. Пещера оказалась змеиным гнездом. Черная жрица двигалась так быстро, что Эльба едва поспевала за ней, спотыкаясь о множество переплетающихся змей. Когда она уже хотела спросить, куда они идут, жрица обернулась и рявкнула, едва не врезавшись в нее:

– Маленькая Эльба скоро узнает ответы на все вопросы.

Эльбу привели в просторную пещеру, которую освещали десятки подожженных лиан, свисающие по стенам. Было непонятно, почему они не сгорают и не превращаются в пепел. Возвышенность в центре пещеры окружало болото кровавого цвета. В нем плавали женщины с кожей, покрытой серыми чешуйками. Их глаза были черными. Они смотрели на Эльбу и ухмылялись, обнажая острые зубы.

Ничего более страшного Эльба еще в своей жизни не видела. Эти женщины были демонами.

– Здравствуй, Эльба, – сказал хриплый голос, и девушка обернулась.

На возвышении стояла женщина невысокого роста. Ее кожа была белой как мел. В кровавых глазах отражалось пламя сгорающих лиан, а перегородка горбатого носа была проколота полукруглой костью. Из трещин на лице, которые паутиной расползались по скулам и подбородку, сочилась черная густая кровь. Эльба едва слышно ответила:

– Благослови вас Пифия.

– Пифия – не мой бог… – Женщина резко наклонила голову, послышался треск ее костлявой шеи. Толстые когти прочертили в воздухе незамысловатые фигуры. – Морана.

– Смерть…

– Пусть она благословит нас.

Эльба испуганно кивнула. Жрица в черном чешуйчатом одеянии спустилась вниз, подплыла к ней, будто не касаясь земли, и вытянула шею. Из ее черного рта показался раздвоенный язык, красные глаза с любопытством всматривались в лицо гостьи.

– Ты пришла узнать, почему ваши боги наслали на вас морского зверя? – скрипучий голос словно пробирался под кожу. Эльбу трясло, несмотря на то что в пещере было невыносимо душно.

Она уже собиралась ответить, как вдруг заметила знакомое лицо. Это лицо скрывалось в тени, но все же его черты были настолько родными, что сердце Эльбы сжалось. Она прошептала:

– Мама…

– Я права? – рявкнула жрица и рывком притянула девушку к себе. Эльбе пришлось вновь посмотреть на главную жрицу, хотя перед глазами стояло уродливое сгнившее лицо матери, следящей за происходящим из тени.

– Правы, – с нажимом ответила Эльба.

– Ты немногословна.

– Я пришла не говорить.

Змеиная жрица прикоснулась когтями к лицу Эльбы, и та отвела взгляд. Она сделала это непроизвольно, в голубых глазах появились слезы. Сквозь пелену она смотрела на худощавую высокую незнакомку с угольными волосами. В них шипели маленькие ярко-алые змеи. Когда-то шоколадные глаза стали ярко-синими, почти голубыми, как небо в ясную погоду, но этот цвет был ненастоящим.

Ее мать казалась ненастоящей.

Морейн Полуночная умерла много лет назад в тяжелых муках, и сейчас пред Эльбой стояло уродливое существо, впитавшее в себя черную магию Калахара.

– Слушай меня, Эльба Полуночная, дочь Атолла Полуночного, – прохрипела черная жрица и приблизилась к лицу девушки. Их взгляды встретились. – Я дам тебе ответ, и он изменит твою жизнь. Но ты должна заплатить.

– Заплатить, – послушно повторила Эльба.

– Морана даст тебе преимущество, но отнимет твоих близких. Ты будешь терять всех, кто тебе дорог.

– До тех пор, – скрипучим голосом протянула Морейн Полуночная и ступила вперед, – пока жизнь не победит смерть.

Мать и дочь смотрели друг на друга.

«Пока жизнь не победит смерть», – повторила Эльба про себя и ощутила, как ее сердце обдало первобытным холодом. Приговор. Клеймо и проклятье. Голос ее матери, чужой и жуткий, уничтожил остатки смелости. Эльба в ужасе отшатнулась, но черная жрица сжимала ее подбородок острыми когтями.

– Пифия велела тебе прийти за советом, – ведьма обнажила гнилые зубы, и Эльба ощутила тошнотворный запах, – у нее и ищи справедливости.

По лохмотьям жрицы поползла змея с черной переливающейся чешуей. Она обвила ее руку, сползла по запястью, и ее голова оказалась прямо напротив лица Эльбы. Угольные глаза уставились на жертву, парализуя ее.

– Если, конечно, справедливость существует.

Змея распахнула широкую пасть, тонкие клыки блеснули от ядовитой слюны, и в следующее мгновение она кинулась вперед, вонзив зубы в шею Эльбы.

Девушка закричала.

Весь мир перевернулся. Рифтовые Болота исчезли. Эльба провалилась сквозь землю, а когда вновь открыла глаза, то оказалась на краю самого высокого водопада Эридана. Она смотрела на Дор-Валхерен и видела, как он сгорает в желтом пламени.

Обугленные тела, молящие о помощи женщины.

Эльба стояла, окруженная черным дымом, и смотрела на реки, которые высохли как по волшебству. Она услышала за спиной пронзительный животный крик, обернулась и увидела опаленного феникса с огненным всадником.

Всадник летел прямо на Эльбу, сжимая в руке острый клинок.

– Лаохесан, – только и успела прошептать она, прежде чем меч пронзил ее сердце. Девушка рухнула вниз и навсегда закрыла глаза.

Аргон

Хуракан был самым старым человеком Калахара. Никто точно не знал, сколько ему лет, но говорили, что старику минул целый век. Его миниатюрная хибара стояла на самой высокой парящей скале, и он с радостью принимал гостей, если они приносили ему свежие рисовые лепешки или медовуху.

Сегодня дом Хуракана разрушился.

Аргон видел, как деревянная хибара развалилась. Ее снес торнадо. Затем он снес и скалу, на которой она стояла. Молодой предводитель любил Хуракана за его болтливость. Все отмахивались от старика, когда он спускался в Долину Ветров, а вот Аргон – нет. Когда его мама умерла, Хуракан единственный не переставал повторять, что все наладится, и вскоре Аргон ему поверил. Жизнь действительно наладилась, а мама вернулась к сыну западным ветром, как и все духи Фиэнде-Фиэль. И пусть Аргон предпочитал не вспоминать о потере и притворялся, будто боль давным-давно испарилась, он нашел выход, а старик ему в этом помог. Хуракана считали невероятным чудаком. Но никто не говорил ему об этом, потому что люди знали – если Аргон прознает, кто распускает языки, он придет за этими языками.

С высоты птичьего полета были видны разрушенные дома летающих людей. Ураган не пощадил даже самые прочные хибары. Парящих скал стало гораздо меньше. Многие из них теперь покоились на дне океана, бушующего у обрыва Долины Ветров.

Аргон увидел, как с земли ему машет черноволосая девушка. Он сразу узнал Нубу и пригнулся.

– Держись, – приказал предводитель, и Томми крепче обнял его.

Когда они приземлились, Нуба подбежала к ним и бережно прошлась рукой по гладким черным перьям ястреба. Птица прикрыла глаза от удовольствия и придвинулась к ней, а Нуба тихо усмехнулась, хотя глаза у нее опухли от слез. Аргон хотел было спросить, как она, но не успел. Она заметила стрелу, торчащую из его плеча, и гневно свела брови.

– Великие духи, – выругалась Нуба, – ты что молчишь, болван?

– И тебе тоже привет, милая.

Аргон с легкостью спрыгнул с ястреба, потом помог Томми. Тот тут же кинулся к деревне, а Нуба всплеснула руками:

– У тебя рука отнимется, если рану не промыть.

– В воздухе нечем ее промывать.

– Сейчас врежу тебе между глаз.

– Так-так, я бы с удовольствием на это посмотрел, – воскликнул знакомый голос, и к путникам подбежал Ксеон. Его лицо и черные волнистые волосы блестели от пота. Он широко взмахнул руками и проворчал:

– И он опять выжил, наш неуязвимый герой.

– Как видишь.

Они довольно переглянулись, а Нуба отчеканила:

– Тащи Аргона к Хуракану, а я найду его отца.

– Хуракан жив? – Аргон с надеждой посмотрел на друзей.

– Да. Ему захотелось медовухи… – буркнул Ксеон и повел друга за собой.

Долину Ветров покрывала пелена серой пыли. Она летала над домами и попадала в глаза. Жители искали в обломках уцелевшие вещи, кто-то – своих родных. Аргон нахмурился, когда увидел знакомую девочку, плачущую над телом брата.

– Сколько людей мы потеряли?

– Пока не знаю. – Ксеон пожал плечами и смахнул пот со лба. – Говорят, клан Диких Шакалов Ровена пострадал еще сильнее. Земля раскололась прямо в Мурмонтисе.

– Надо собрать все кланы Дамнума… – Аргон поморщился от пульсирующей боли в плече и кивнул, словно соглашаясь сам с собой. – Придется работать вместе.

– Не говори ерунды. «Каждый сам за себя». Помнишь?

– Теперь все иначе.

– Да. – Ксеон перевел на него темный взгляд. – Теперь нужно первыми договориться с Алманом Барлотомеем насчет поставки деревьев. Наши дома разрушены, и нам нужно построить новые, но из чего?

– Обращаться за помощью к этому болвану? – Аргон презрительно фыркнул. – Мы уже пытались поговорить, но он видит в нас лишь дикарей, не достойных его королевского зада.

– Выбора у нас нет.

– Еще как есть.

– Все гораздо серьезнее, чем ты думаешь. Нам придется позабыть о старых обидах.

– Земля раскололась в Вудстоуне, Ксеон. И лишь потом до нас дошли трещины. Мы потеряли близких, потому что в Арборе что-то случилось.

Ксеон скептически поджал губы и усмехнулся:

– Только ты можешь связать то, что никак между собой не связано.

Он прошел мимо длинной очереди в уцелевший деревянный сруб и потащил за собой Аргона.

– Каким образом Алман мог повлиять на ураган в Долине Ветров? А даже если и так, из чего нам с тобой отстраивать дома? Из травы?

– Я найду способ.

– Твой отец его найдет, а ты послушаешься его, когда он скажет идти в Арбор, чтобы договориться с Алманом.

– Отец никогда не преклонит колено перед чужеземным королем.

– Я не говорю преклонять колено. Нам нужна помощь.

– Почему бы не поискать помощи в Дамнуме?

– Может, потому что летающие люди не помогают другим летающим людям?

– Но мы и не пытались. – Аргон распахнул массивную дверь и решительно шагнул через порог. – Не собираюсь покидать дом из-за крысы-Алмана.

– Вы срочно должны покинуть свой дом! – воскликнул хриплым голосом Хуракан и так пристально посмотрел на Аргона, что тот непроизвольно остановился. Седовласый старик проковылял к раненому предводителю. – Рад, что ты жив, мак.

Так его называл только Хуракан. В переводе с моранского «мак» означает «сын».

Старик похлопал Аргона по щеке и улыбнулся. У Хуракана были длинная белая борода и такие же длинные серебряные волосы. Иногда он заплетал их в тугую косу, но сегодня они были взлохмачены и торчали в разные стороны. Морщины на его лице складывались в причудливые узоры. Они были такими же глубокими, как и Канизские Впадины в океане. О путешествии туда Аргон не любил вспоминать. Кажется, именно тогда он впервые по-настоящему влюбился. И, кажется, именно тогда он понял, что нет ничего романтичного в отношениях с сиренами. Уж больно они чувствительны.

Старик част