Природа играла мышцами и показывала, что ей абсолютно все равно, что о ней думают люди. Она заключала в себе всё: науку и колдовство, тайну и открытия, и ей было на все чихать. А ярость урагана все усиливалась. Он видел, как тянутся
Этот обезображенный бюрократией язык, с его полным пренебрежением искусством слова, стал языком Власти. Власть не нуждалась в приукрашивании, в том, чтобы ее понимали лучше. Отбросив все претензии на красноречие, она предстала голой и без прикрас в своем подлинном обличье – Власть сбросила бархатные перчатки и показала железные кулаки.
Но в последнее время он стал серьезно задумываться над справедливостью идей веротерпимости, заложенных в идее кашмириата, стал задумываться о том, не обладает ли закон противоречий более мощной силой, чем закон гармонии. Вспышки насилия на религиозной почве происходили внутри сообщества. Когда это стучалось, убивали не посторонние. Убивали соседи, убивали люди, с которыми ты делил радость и горе, люди, чьи дети еще вчера играли вместе с твоими. Внезапно в их сердцах вспыхивала ненависть, и с факелами в руках
Россия, Америка, Лондон, Кашмир – любое, какое ни назови, место на планете событийно стало частью одного целого. Наши жизни, наши личные судьбы утратили индивидуальный, приватный характер, перестали быть нашим частным достоянием. Это взбудоражило людей. Это вызвало столкновения, создало взрывоопасную атмосферу
