Январь 1922

1 (воскресенье)

Темно и холодно. Встали поздно, словно с похмелья. Хотели пойти туда и сюда, но, конечно, опоздали. Юр. выскочил, я дремал. Пришел Сашенька. Тоже спал. Я не очень доволен, что он тоже в Ростовском театре¹, он ведь неудачник какой-то. Скучно мне очень. Еще сахарином обкормила нас мамаша. Это уже анахронизм. Пошли к Мозжухиным. Улицы темны. Хозяева расстроены. Кот капризен. Неласковый новый год.

2 (понед.)

Прислали бумагу из Берлина². Не сегодня ли ходил. Нет, не помню. Был Фролов у нас и были на «Гюлистане». Он приходил и спал. Экзамены, и брат посоветовал ему принять кокаину. На Мильонной Радловой не было. Вообще было скучновато. Да, актеры приходили с извиненьями, что завтра, а не сегодня.

3 (вторн.)

Долго не зажигали света. Все так же мне томно. Заходил к Блоху. Там Радловы и Гвоздев. Купили книгу у Ан<ны> Дм<итриевны>. Теперь съест кагал Якова Ноевича³. Юр. ушел к О. Н., а я ждал молодых людей. Потащили меня к себе на квартиру. Шварц даже поддерживал меня под руку⁴. Там тепло, чай, тянушки, разговоры. Мне очень нравится Шварц, я не спускал глаз с него. Переговорил и с директором. Явился вдруг Пяст. До ворот провожал меня тот же Шварц. Юр. был уже дома.

200.000 <р.>

4 (среда)

Ясно и холодно. Оркеструю. Забегал к Блохам и <в> «Петрополис». Я<ков> Н<оевич> болен и не хочет вставать. С обедом скандал. Тухлое масло. Юр. кричал, и мы бросали голубцы со сковороды на пол. Потом я ждал Шварца. Не скрою, что несколько волновался. Он был в полушубке, скучный и как-то не такой почтительный. М<ожет> б<ыть>, боялся, или замерз, или обеспокоен чем. Вышли вместе. Встретили Юр., заходили в кофейню. О. Н. не пришла к чаю. Явился замерзающий Папаригопуло. Сережа женится на Лобановой-Ростовской. Юр. все кислился и впадал в полуобморочное состояние от перспективы идти с Раей. Там был Каган, выпил с нами и сговорился насчет «Часов»⁵. Борис забегал еще к Кузнецову куда-то. Ломили через снега на В<асильевский> о<стров>. Там не очень сытно на этот раз, но тепло и уютно. Превосходно Юр. читал, но засиделись. Степлело. Ночью было холодно, и я капризничал с одеялом.

500.000 <р.>

5 (четверг)

Что было? Заходил в «Петрушку», к Бурцеву и т. п. Вечером был на заседании. Там Гоцци от Головина⁶. Заседание было интересно, потом посидели немного. Юр. огорчается, и справедливо, неприязненным к нему отношением. Бедный мой Юр. Я неласков как-то к нему. Ломилась к нам Сутугина с приглашением из «Всемир<ной> литературы». Какая-то вечеринка.

6 (пятница)

Вьюга и тепло. Снегу навалило. Я утопал, когда шел за пайком. Юр. не пошел. Но мне ничего не дали. Ходил к Блохам. Из-за дверей слышал, как ругалась Дора Яковл<евна>. В «Петрушке» дождался Як<ова> Ноевича. Пошли к Бурцеву, к Сахарову. Анненков будет делать карты. Дома был Берман и без меня Шварц. На Никол<аевской> говорили о ресторанах, кафе. Взял денег. У Пумпянского было скучно, какие-то всё кузины. У О. Н. новое платье и бант, очень идет к ней. Тепло и тихо идти.

750.000 <р.>

7 (суббота)

Что же было? встали не рано. Выходили к Блохам за «Курантами»⁷. В театр забрался очень рано. Все были. Будто какая премьера в старину. Разные дела с разных концов. Пьеса убийственная, и Шварц был довольно уродлив, но стихи читались хорошо и во-обще ничего себе⁸. Со мною сидел Кузнецов. Юр. с О. Н. впереди с Аней Гумилевой и др. Еле пустили за кулисы, но хотели приехать во «Всем<ирную> лит<ературу>». Шли с Оцупом. Там тепло, светло и уютно. Было и вино. Будто в «Собаке», но благоустроенной. Ничего <нрзб>, вот это хорошо. Позднее приехали и ростовцы. Стали пить и поить, даже Жака и Якова Ноевича на каком-то основании. А у Мандельштамов в сочельник тоже были Шварцы и ждали меня. Я пил на всех столах и захмелел. Кажется, они соединятся с Радловым⁹. Под конец Юр., конечно, спал под столами, валял<ись> там и Холина, и Оленька. Радлова ходила вслед за мужем, ревнуя. Не знаю, не ухаживал ли я за Шварцем. Добужинский обещал мне раскрасить «Бедную Лизу»¹⁰. Вообще, еда, вино, общество, свет, тепло были непривычны и приятны. Моргенштерн говорил мне правильные вещи. Но я как-то разрывался на части. Пришли в восемь часов. Несчастные Каганы сидели до конца, т. к. во избежание грабежей у них ворота запираются с 11 часов и никого не пускают. Переговорил с Адонцем и со Шкловским.

8 (воскресенье)

Болит голова, ломает, не естся, как в старину. Напился чаю и опять лег. Поели и пошли к Бурцеву. Дома опять спал. У Каганов тихо и сонно, но Блохи оживленны и милы. Разговоры все еще о вчерашнем вечере. Но вообще какой-то беспорядок в голове и в делах. Юр. сделал постель, и опять спали.

9 (понед.)

Кто-то все заходил: дама с альбомом, еще кто-то, актеры, Мухин, Фролов и т. п. Ромм об деле. Вечером был в театре¹¹, проникал и за кулисы. Народу мало. Потом были в «Раковине»¹². Мрачно и неуютно, и не так чтобы очень почтительно. Читали плохое. Юр. читал «Петрушку»¹³. Это было как взрыв в сонной одури. Поняли ли мальчишки свое ничтожество, не знаю. Но Замятина завистливо перекосило¹⁴. Нажили врага. Событие.

10 (вторн.)

Солнце чудесное и мороз. Ходил к ростовцам, в Мол<одой> театр и редакцию. Никого не застал. Актеры вставали и выходили в театр. Шел со Шварцем. Унылый он все-таки. Дома спящий Юр. и Сашенька. Юр. побежал на Мильонную, но ничего не получил. Ему все выдали в «Петрополисе». Пили чай с пирожными. Вечером сидел у Блохов.

11 (среда)

Теплее, но мороз. Ходили за пайком долго. Видели Радловых. Сидел дома, дремал. Юр. пришел после О. Н., которая не по-шла на В<асильевский> о<стров>. Встретил греков, что шли к нам. Борис тоже пошел. Оцупа не было, но было очень уютно и приятно. Обратно идти не холодно.

12 (четверг)

Что же было. Сашенька сидел. Ходил к Адонцу. Поздно попал туда. Что-то делали дома. Был на заседании. И долго сидели у печки. У них подохла кошка Пищалка.

50.000 <р.>

13 (пятница)

Теплее, но скука моя не проходит. Полное разочарование и прострация. Выходил к актерам. Они вставали и умывались. Свинюшник вечерних неубранных комнат. Прислали ко мне Шварца. Уговорились на воскресенье. Ходил еще с Кроллем. Дома плохо обедали. Потом я спал. Юр. выбегал куда-то. Пошел в театр. Конечно, сволочно, но, м<ожет> б<ыть>, ничего¹⁵. Лачанский — это тот, с кем жил Яша Гишплинг. Ползает там и Мортфузов. К Блохам пришел рано. Было вино и пироги. Скучновато, но уютно. Боже, верни мне уверенность, талант и аппетит. Юр. тоже что-то туманится. Дела меня еще дручат.

300.000 <р.>

14 (суббота)

Был на репетиции в «Т<еатре> для всех»¹⁶. Не плохо, но пьянист — сволочь. И пахнет скандалом. Что же еще? Не ели. Пришел домой: ни Юр., ни мамаши. Выходил ли куда? В Д<ом> Ис<кусств> не пошел. Поздно приходила кума с Алешей. Новости, беседа. Юр. вернулся часов в восемь, передавал впечатления. Вот так. Скучно мне до смерти. Еще обещал статью Штрайху.

15 (воскресенье)

Ужасный холод и солнце. Душа моя, легкая, божественно-радостная, крылатая, доверчивая и любящая, не может быть такой, как создана природой и Творцом, томится, придавленная, и еле-еле жива. Состояние мое ужасно, и не вижу, что бы меня вывело из него. Ни книги, ни тепло, ни одежда, ни даже любовь, пожалуй, не помогут. Как изгнанный Адам или не дошедшие еще до Обетованной земли евреи, смотрю на какой-то рай, светлый и запрещенный. Юр., любимый до боли, угнетен и мрачен. Его бедное сердце, прелестная душа оскорбляются и комкаются ежеминутно. Но что мне делать. Все двери как-то заперты, и как противно мне «действовать». Утром ходил в театр. Там еще никого не было. Радлов и не предполагался. У Сашеньки больна сестра. Топилась печка. Разговоры о вчерашн<ем> вечере, скандалах, Ростове. Как мог хотя бы на секунду Шварц возбудить во мне более чем симпатию. Удивляюсь <что> Юр. еще спит. Дома очень плохой пирог, опять вышел в «Петрушку» и за конфетами. Пришел Радлов, как маленький. Они чего-то киснут. Вечером я впал в уныние. У актеров было тепло, но пустовато и скучновато. Читали оба. Юр. боится, что не справятся. «Евдокию» боятся <из-за> клерикальности¹⁷. Всего они боятся. Рассуждали много. Но смерть у меня в жилах. Гадали по руке мне. Опять одиночество. Лет через 10 небывалый расцвет и работы, блеск и полнейшее одиночество окончательное.

350.000 <р.>

16 (понедельник)

Все так же холодно. И так же уныло, и так же лениво. Юр. спал дома. Вышли за папиросами. И к Бурцеву. Потом в «Петрушку». Зовут сегодня. Юр. пропал, явился с кучей книг. О. Н. сидела долго без Юр. Пошли куда-то, а Юр. я послал в «Раковину» и театр. Сам был у Блохов. Разговоры о Гофмане и Гоцци развеселили меня немного.

350.000 <р.>

17 (вторник)

Темно и холодно в комнате, как в уборной. Юр. пошел в дальний путь. Я заходил к «литераторам», паек мне дали. Встретил Кагана. Болтался немного в «Петрушке». Юр. притащил вагон книг всяких. Попили чай, и Юр. лег. Пришел Фролов и Борис Влад<имирович>. Все пошли на репетицию¹⁸. Пусто и холодно. Поставлено тщательно и очень забавно. Но дела, дела: Мариво¹⁹, музыка и т. д.

18 (среда)

Теплее. Ходил за америк<анскими> подарками²⁰. Наверху Дома литер<аторов> хорошо: низкие, светлые комнаты на солнце, в сад. Натопить бы да пожить. Был Тимофеев, только что выпущенный. Юр. убежал с утра и еще. «Основы» обещали в пятницу. Писал. Заходил Шварц и Баратынский. Ставят «Евдокию», а искали бани. Юр. поздно явился вместе с Голубевым, который звал сегодня к себе на крещенский вечер. Степлело. Таврическая тиха и уютна. Горят окна, петербург<ские> семейства с молодежью, Вагнером и профессорами, не фармацевты²¹, и потом 1906–8 годы, мой блеск и Sturm und Drang. Вяч. Ив<анов>, Сомов, Валечка, Князев, Миллер, Наумов — все тут. У Голубева кукольники, елка, спирт, пироги, больные девочки, тепло, светло и низкий потолок. Альмединген. Связь — Мариинский театр, Головин. Идти назад славно.

19 (четверг)

Все писал. Выходил ли куда, не помню. Вечером был на заседании. И так посидел. Юр. был где-то, не помню. Да, был у нас Сережа и О. Н. Пошли они на «Зорро»²², но на первую серию опоздали, а ждать второй не хотели.

20 (пятница)

Долго стоял в Доме ученых. Разговаривал с Миклашевским. Насилу дошел до дому. Юр. из «Петрополиса» получил, а из «Основ» нет. Убежал куда-то. Рано пили чай. Был на заседании, потом пошел к Радловым. Там наши молодцы, Толстая, Лурье, Козлинский и Гвоздева. Ничего сидели. Музыка к «Евдокии» будет Артура, к «Циклопу» <писать> мне. Дела. «Объединение»²³ и т. д. Я устал что-то.

200.000 <р.>

21 (суббота)

С утра одолевали посетители — из «Жизни Ис<кусства>», «Всем<ирной> Литер<атуры>», Сашенька с Рейн, Фролов, Папар<игопуло>. Писал плохую рецензию и сердился²⁴. Пошел в редакцию. Сердился дома и на баранину, и на гостей. Там опять дела. Зашел в «Петрушку», затащили на блины и шоколад. Дома Юр., пришла О. Н., пили чай. Они пошли в театр, я переводил, читал Гоцци и замерзал.

200.000 <р.>

22 (воскресенье)

Во сне видел экскременты, и днем приехал Абрамов из Москвы и дал денег. Юр. ходил куда-то и сговорился на вечер, позабыв о Моцарте, на что я очень обиделся. Пошел один. Билетов никаких нет, кроме входных на хоры. Вспомнил старину и пошел. Там тепло, все сидят на полу, как богомолки. Улыбаются особенно от предвкушения. Музыка и совместное слушанье — момент явно эротический, но Купер дирижировал, как осел, и страшно жидовил <?> Моцарта. Какой романтизм и волшебство. При andante я даже пустил слезу²⁵. Знакомых не видно. Уходя, вдруг замечаю Юр. Милая мордочка. Искал меня и слушал внизу. Как я обрадовался. Когда так неожиданно увидишь его, сердце еще умеет замереть. Как с делами. Спрячусь от ростовцев.

500.000 <р.>

23 (понед.)

Не выходил целый день. Переводил. Кончил Мариво. Были у нас Фролов и Борис Папаригопуло. В «Раковине», говорят, было много гостей.

24 (вторн.)

Темно и холодно. Нездоровится. Был на репетиции «Земли»²⁶. Ерунда, конечно. Оркестр играет какую-то кашу. Дома Юр. еще спит. Потом вышел. Я лег. Во время чая пришли О. Н. и Тимофеев. Ходили на Владимирскую. Там проданный спектакль, но актеры бунтуются из-за холода²⁷. Но не играл только Эго. Накладывали. Зашли в кафэ, потом к Runau. Сидит Ахматова²⁸. Было довольно уютно, но очень мне нездоровится. И дела, дела. Это не шутка!

25 (среда)

Ничего нет: ни дров, ни денег, ни самой мамаши. Юр. спит. Разбудил его. Ели в Доме Лит<ераторов>. Ходили в разные близкие места. У Ноевича долго его ждал. «Вора и люб<овника>» сняли уже²⁹, так что только пошел на Владим<ирскую>. Видел Сашеньку. Народа у них нет. Ждал Юр. и читал Гофмана. Теперь статьи всякие.

700.000 <р.>

26 (четверг)

Что же было? Ходил ли куда. Юр. спал. На Николаевскую. Теплее и мягче. На минуту впечатление весны. Дома темно, дымно, спящий Юр. и невкусный пирог. Выходили еще раз к Бурцеву. Юр. побежал за Лонги³⁰. Бедняжка. Сидеть ему обутым, одетым, причесанным, в тепле и холе. Писать, читать, рисовать, смотреть картинки и покупать разные разности. Он ведь маленький еще, милый и любимый. Иногда я плакать готов от горя. Но больше всего мне все надоело. Замерзшие окна, холод, оборванность и глупые дела. Неужели весна будет? Но что мне до того. Замалчиванье и явная брань с разных сторон тоже гнетут меня. К Лурье я не пошел, а просидел у Блохов.

300.000 <р.>

27 (пятница)

Ходил в Дом Ученых. Занял две очереди. Но Юр. встретил только у Пантелеймонской. Ели икру. Заходил куда-то. [Заседание не состоялось, но] Дома, что ли, сидели. Что-то не помню, что было. Не помню, что делал.

28 (суббота)

Ходил было в театр, он заперт. Ломали шкап и топили печку. Потекло. Очень хорошо обедали, а Пастернак не пришел. Впрочем, он должен был прийти в воскресенье. Вечером опять был в театре, но денег мне не дали, до понедельника. Потом зашел к Блохам, взял яичко.

100.000 <р.>

29 (воскресенье)

Топили еще печку два раза. Все течет. Вытираем. Выходил за папиросами, брился. Был Сережа. Говорил об астрологии. Вышли вместе. Очень не хотелось идти. У Радловых был Дмитриев, Эрбштейн, цеховая троица³¹ и Наташа Гвоздева. Назад шли с Одоевцевой.

30 (понедельник)

Все оттаяло. Опять топили печку 2 раза. Вышел кое-куда. Встретил Фролова. Он пошел будить Юр., я к Ховину. Бурцев заперт. Купил сосисок. Юр. еще не встал. Мамаши нет. Умер папа и сего-дня служба по нем³². Юр., кажется, доволен, что пришел Фролов. Болтали, ели, боролись, топили печку, посылали мальчика за папиросами и булкою. Рассказывал он о Розанове, занятно. Все-таки не любили они нас, даже Фроловых предупреждали. Еле поспел в театр, посидел на репетиции. Отличная вещь. Какие настоящие, задумчивые и важные слова!³³ Забегал к Земскову за колбасой и хлебом. Дома Юр. уже не было. У Михальцевых перемены. Прибавили комнаты, вроде домашней сцены. Леониды, Исаковы, дочь Озаровской. Дома не холодно.

625.000 <р.>

31 (вторник)

Не помню, что было. Вечером был у Ноевича. Холодно. Топили печку.

400.000 <р.>

Февраль 1922

1 (среда)

Заходил к грекам. Пил там кофей. Забегал Фролов. Мальчишник. Вместе пошли в «Основу». Саул Натанович выдал только мильон. Заходил за свечкой. Домой. Забегал Сашенька, принес «Лесок» — не очень мне нравится¹. Топили печку. Пошел я на заседа-ние. Были Радлов и Гвоздев. Все вместе пошли на «Иуду». Очень хорошо. И играли хорошо, Холодов — превосходный Иуда, но холодно и пусто. Были знакомые, конечно. Зашли еще к Блохам. Дора Як<овлевна> чем-то расстроена. Холодно. «Иуда» оставил большое впечатление.

500.000 <р.>

2 (четверг)

Ходил к Ховину, ловил Ганзен (вешает муку во «Всем<ирной> литер<атуре>») и был в редакции. Беседовал с Державиным. У нас сидят оба Фролова. Юр. ушел, я с Анатолием побрели на Мильонную. Холодно страшно. Мухин не пришел. Толковали о манифесте². Еле добежали. Фролова уложили на плите.

150.000 <р.>

3 (пятница)

Мороз ужасный, вставанье какое-то серое и бесчинное, будто на постоялом дворе. Поплелся один. Скользко и страшный ветер. Очередь колоссальная. Ждал до 5 час. Фролов забегал сказать, что у Юр. резь в животе, а мамаша бранится. И не придут. Занимал меня Андрусон, Шульговский и Н. Радлов — тоже удовольствие! Домой бежал, отморозил руки и ухо. Хоть плачь и стой посреди Марсова поля. На лестнице встретил Юр. и присутствие духа меня оставило. Послал за снегом растирать мне руки. Но слава Богу, что он хоть не лежит. Пили чай. Потом он вышел, потух свет. Юр. убежал к О. Н., я походил и отправ<ился> к Блохам. Там нервны, но, кажется, ничего. Рады. Разговоры о балете. Ничего не написал.

4 (суббота)

Солнце, мороз. Топится печка. Ходил в валенках на Николаевскую. Юр. выходил. Потом отправился с Ноевичем за гравюрами. Вечером у Блохов было скучновато, но были Радловы и А<нна> Д<митриевна> читала свою хлыстовскую пьесу³. На Владимирском не хотят меня ставить⁴.

600.000 <р.>

5 (воскресенье)

Еще холоднее и темно. Дрова не дают ни углей, ни тепла. Закрыли все лавки на праздники, будто шабаш или английское воскресенье. Вообще наша жизнь заметно ожидовела. Так-то почти все есть, но при страшной дороговизне или, вернее, при нищете нашей все недоступно. Огромный шаг вперед, но когда жизнь нормальна, тяжелее собственное убожество⁵. И это не беда, а вот лень, прострация, пустота и сгущающаяся вокруг меня неблагоприят-ность смущает меня не на шутку. Тушили огонь тысячу раз. В темноте заходил ко мне Папаригопуло. Всё с «Часами». Дремал. Потом дали огонь, но не работал. Из валенок не вылезаю. Решили не хо-дить к Мухину. У Блохов рожденье Ел<ены> Ис<ааковны>. Гости. Статья Вейдля против формалистов. Вода на нашу мельницу. Даже произнесены слова «эмоциональное искусство»⁶. Юр. пришел поздно, где-то растратил последние деньги. Будто степлело немного. Как-то начну завтра работать?

6 (понедельник)

Ничего. И ничего не делал, и ничего нет. Юр. пошел продавать книги. Топили печку. Пришли О. Н., братья П<апаригопуло> и Русинов. Все-таки отправились к Жоржам. Не холодно. Одоевцевой не было. У них жилец. Меценат, что ли. Белая булка домашняя. Я люблю те места.

7 (вторник)

Юр. ходил в «Основы». Рано ели. Написал об «Иуде»⁷. Смешно: написать пустую статью стоит мне такого труда. Под вечер ходил за хлебом. Пили чай. Хотел было пройти в театр, но сами Гондлы⁸ явились. Горелик уехал, моих пьес не ставят, сами не знают, чего хотят, кислы и неуверенны. О. Н. чего-то сообщила Юр., я думаю, что она беременна. В других случаях это была бы ужасная катастрофа. Да и так жалко вместо Юр. ребеночка получить выкидыш. Никуда не ходили.

250.000 <р.>

8 (среда)

Холод ужасный, дороговизна отчаянная, говорят, голод небывалый со времен Бориса⁹. Едят трупы. Ободрались мы невероятно, но живем и даже пишем. Это чудо, как не замерзли. Но разницу между зимой и летом понимаю. Топили печку. Выбегал за теплым хлебом. Юр. ходил в «Основы» и еще убегал. После чая пошел к О. Н. Свáрились немного с мамашей из-за пирога. Как я мечтал о них когда-то! Скоро, несмотря ни на что, начну писать «Вергилия». Посидел и пошел к Блохам. Луна и туман, мороз все усиливается, по-моему. Обсерватория обещает до 20° мороза. Забрал разные книжки и вернулся раньше Юрочки. Сохрани нас, Господи!

9 (четверг)

Не помню, что было. Юр. заходил в Дом <ученых>. Я в «Петрушку», не обедали. Скандалили с рисовой запеканкой. Вечером Юр. пошел к Радловым, я на заседание. Инженер обминается и сдал тон.

150.000 <р.>

10 (пятница)

Ходили вместе на Мильонную. Степлело. Ждали не очень долго. Юр. забегал к грекам. Дома пили чай. Печки не топили. От более теплой погоды в комнатах холоднее. Потом Юр. спал. Поел и ушел за О. Н. Она вообще заводит какие-то фасоны. Я все думаю, что она беременна. Посидел и отправился. Все читал Лескова. Публика уже собирается. Посадили меня отдельно со Щеголевым и Котляревским, но вообще было ничего. Много очень знакомых¹⁰. Видел со своего места Юрочкину мордочку. Потом сидели у Блохов.

110.000 <р.>

11 (суб.)

Теплый ветер и сильный. Ходил на Николаевскую. Взял за Я<кова> Н<оевича> и себе аванс. Заходил в «Петрушку» отдать деньги. Дома застал Фролова, спящего Юр., и нечего есть. Я нервился. Побежал в театр. Репетировали там. Холодов очень мил. Потом пошли к Любимову, там угар, старик-отец, он сам болен и нервен. «Евдокии» решительно не хотят, решили «Кам<енного> гостя»¹¹. Голова у меня болела. У нас О. Н., истоплена печка и чай, 350.000 <рублей> ¼ фунта, и неважный. Юр. послал за сладким. Да, а в кухне сидит полоумная поэтесса. Я очень расстроился. И О. Н. изменилась, потеряла свою bon enfant’ность [1] и стала требовательной обывательницей. Чтобы Юр. и костюм себе делал, и сапоги, и то и другое. Но на какие же деньги? Долго ждал Юр., читая поэтессу. Безграмотно и пошло, а душа есть, и любовь к какому-то комиссарскому мальчишке вроде Медведского. Как это все далеко. Валенки, полушубки, продажа белых булок, буржуйка, обыски etc. Для кого-нибудь поэтично. Юр. был уже у Кагана.

520.000 <р.>

12 (воскрес.)

Ничего у нас нет. Тепло, очень мягко на улице. Вспоминаю даже советскую весну с Артиллерийским переулком. Что же это? Вышел прогуляться: в заброшенный «Петрополис», где прежде ютились спасавшиеся. Пристал ко мне Целибеев, охая и жалуясь. Дома топили печку. О. Н. пришла поздно. В театре всех видел. Холодов чего-то начал мандить. Толковал про жизненные токи¹². Юр. и О. Н. тоже смотрели. Публики было порядочно. Чудесная погода. Луна, мягко, но деньги, деньги! и где их добывать при лености моей? Свет погасили рано. Висят надо мною Митрохин, Гржебин и Михайлов¹³. Последнее — самое серьезное.

300.000 <р.>

13 (понед.)

Солнце. На нем тает, но холоднее, чем вчера. Как и всегда теперь, Юр. спит без памяти. Вышли. Ходил он по делам. Я дожидался на улице. Цены растут с каждой минутой. Заходила и О. Н., но ушла одна куда-то. На Мильонной было уютно, и Варв<ара> Фил<ипповна> очень любезна. Сережа читал немного гороскоп и рассуждал, как большевик. К ночи степлело. Не знаю, где достану денег.

14 (вторн.)

Сумрачно и мягко. Ходил на Думскую¹⁴. Уютные места. Но денег дали мало. Не обедали сегодня. Взял в редакции. Купить ничего нельзя, т. к. закрыто. Ели сосиски. Юр. добыл денег, притащил масла, хлеба и чудного Marillier <?>. Лисенков через Бенуа принес мне английских папирос. Посидел. У Беленсонов противно и нудно. У Блохов одна Дора Яковл<евна>. Поила нас чаем. Потом все пришли.

350.000 <р.>

15 (среда)

Решили продать Рапкинский хлеб. Курим английские папиросы. Теплее. Вышел часа в 4 в «Петрушку», но Юр. не дождался. Он, беднягин, ссорится что-то с О. Н. Пошел к ней, а я в театр. Пусто и холодно. Любезны. Болтался, зашел еще к Блохам. Засиделся, ожидая Ал<ексея> Фил<ипповича>. Юр. давно уже дома. Вот так.

450.000 <р.>

16 (четверг)

Долго ждал на Думской, сегодня перевели часы. Поговорил со Старком о Кузнецовых¹⁵. М<ария> Дм<итриевна> уехала в Шанхай. Заплатили. Домой явился поздно. Но Юр. вышел и привел О. Н. К обеду к Радловым опоздали. Было уютно и приятно, но засиделись. Холодно опять стало.

750.000 <р.>

17 (пятница)

Холодно и темно. Рано ходили за пайком. Даже замерз на обратном пути. Насилу поспел написать статейку¹⁶. Но чай пил как-то без аппетита. Поплелся на Николаевскую и опоздал. Свет теперь обманывает¹⁷. Но и кончилось рано. Сегодня инженер надоел нам до смерти. Юр. прибежал. Все ждали, когда уйдет инженер, а он измывался над Карсавиным¹⁸.

500.000 <р.>

18 (суббота)

Юр. все бегает по делам. Хочет нажить для костюма. Поздно пришел. У нас был Борис Папаригопуло. Я был у Мандельштамов и рано пришел домой. Юр. ходил к О. Н. Она больна, не то беременна, не то аборт, не то какие-то полипы, что уже окончательно страшно.

19 (воскресенье)

Холодно, темно, голодновато, лениво и скучно. Без часов пили чай чуть не в 3 часа, и Юр. проспал до этого часа. Я выходил за папиросами. Погода — будто в доме покойник. Побрел в театр. Темно, холодно и пусто, все кислы, даже брата Горелика нет. Посмотрел 2 действия. Юр. сидел дома. В Персид<ском?> ресторане купил хлеба. Рано легли. А дела?

500.000 <р.>

20 (понед.)

Снег и солнышко веселят. Ходил по разным улусам, но ничего особенного не выходил. В «Унионе»¹⁹ топлена печка, тихий комнатный свет. И место завидное. Дома Фролов и блины прескверные. Я устал и вообще сердит. Оставили меня дома. Прип<лелась> О. Н., жалкая она, но и пустая бабенка, влияние ее на Юр. слишком обывательское. Потом Радлова пожаловала. Юр. пришел поздно, принес «1001 nuits» [2]. Вечером был я у Блохов, а Юр. в «Раковине». Скучно мне ужасно.

21 (вторник)

Юр. продавал книги. Были у Молчанова, там маленький Шпис. Интересные книги. За чаем кто-то был, по-моему. Ходили к Сане. Кроме Бентовина и Рождественского, никого не было. Играли в карты. Меня обсчитали. Юр. что-то туманится.

22 (среда)

О. Н. хочет выйти замуж за Колю Щербакова, а как же бедный Юрочка и его ребеночек? Мне жалко подумать о нем. Какая его жизнь? Вещи его, прелестные и гениальные, замалчиваются, будто его и нет на свете. Оборван, голоден, все распродает и одинок ужасно. И что, в конце концов, дает ему моя любовь? Утром переводил Франса и написал стишки²⁰. Пошел на Думскую. Еле достал денег. Юр. огорчился чем-то. Пришел Фролов, потом Харлампьевна, Копельман с «Шиповником»²¹. Вечером <пошел> было к Блохам, но они уходили в гости. Посидел с минутку с Дорой Яковл<евной> и рано вернулся. Пописал еще.

1000 000 <р.>

23 (четверг)

Утром был на Николаев<ской> и на Думской. Купил кое-чего. Плелись на Петроград<скую>. Задержались из-за Юр. и О. Н., которую я и днем встретил. И Колю Щербакова с отцом встретил. У Пумпянских было очень скучно, хотя и сытно. Юр. ушел к Радловым, я домой. Но он был уже дома, т. к. не пошел на В<асильевский> о<стров>. Дела мои гнетут меня. Особенно Митрохин и «Барабаны».

1.500.000 <р.>

24 (пятница)

Не помню, что было. Писал что-то. Рассказ кончил²². Сидели дома, кажется. Да, конечно, ходил и за пайком. Было солнце и хорошая весенняя погода.

25 (суббота)

Был у Копельман и Рачинский, и еще кто-то. У «Шиповника» в против<оположность> формальному подход «катастрофический». Вышли за книгами с Юр. Тает. В валенках ужасно. Разболелась голова. Но все-таки пошел к Блохам. У нас сидел Сережа. Ужасно болела голова, а Юр. в 3 часа пошел встречать О. Н. и вернулся в 6.

1.000.050 <р.>

26 (воскресенье)

Течет, темно. Решил не ходить на В<асильевский> о<стров>. Зашел для этого к Блохам. Там вставали; давно я не был у них утром. К Беленсону не мог зайти. У нас оставалась О. Н., потом пришел Сашенька. Еще раз вышел. Уныло. Дома пили чай, и я пошел к Доре Як<овлевне> писать музыку. Застрял, конечно, и ел гуся. Сплетни о маскарадах, о Замятине и т. п. Но что-то меня скребет.

400.000 <р.>

27 (понедельник)

Утром ходил к Беленсону; против ожидания, он деньги заплатил. Еще куда-то бегали. Был Фролов, потом Шварц, и в «Гюлистан» мы не пошли. Была и Оленька.

2.500.000 <р.>

28 (вторник)

Утром Юрочка бегал отводить Оленьку. Все обошлось благополучно, кажется. Темно и тает. Вечером хотел было сходить к Блохам или к грекам, но испугались воды, и я занимался оркестровкой. Рано легли спать. Кого-то видел, убежав от Эверта, который не пришел. Был Борис Папаригопуло.

Март 1922

1 (среда)

Веселее. Солнышко. О. Н. благополучна. Пошел после обеда на Владим<ирскую>. От солнца будто окрыленный. Шел со мною Мухин. В театре пусто. Зашел в общежитие. Там Холодов и Костомолоцкий. Заходил еще и в «Петрушку», и в «Петрополис». Видел разных людей. Юр. нанес всякой всячины. Каганы нас отгласили. Сидели дома хорошо.

1.000.000 <р.>

2 (четверг)

Что же было? Отправился на репетицию. Все милы. Ждут Горелика. Засиделся, но все-таки зашел в редакцию. Денег нет, мрачно и вяло. Плелся домой. Дома, что ли, сидели. Юр. все с книгами. Решительно не помню, что делали вечером. Юр. выходил было к Беленсону, но, не застав его, попал в кинематограф. Я начал статью¹.

3 (пятница)

Страшный ветер и холод. Юр. все-таки пошел со мною. Убежал до обеда. Не недоволен ли я? Одеться ему необходимо, но претензии О. Н. пагубны, и потом им нет конца-края. Сапоги, шляпа, перчатки, палка, цветы, конфеты, извозчики, и все только потому, что какая-нибудь знакомая дура живет с чекистом или спекулянтом. Я еще не видывал такого тщеславия не для себя, а для уничижения другого. Писал я немного. Юр. опять убежал. Фролов пил чай у меня. Он очень милый. На Николаевской сидели, бздели, но дали мне аванс. Забежал домой. Юр. спит. Денег достал. Бедный мой. У Блохов уютно. Читал «Русскую книгу». Странная рецензия Минского. Ремизова статейки. О всех ничтожностях, очень тепло о Фролове, обо мне нехотя, ни слова о Юр². Инженер опоздал. Юр. пришел после чая уже. Посылка мне из «Смены вех» (?)³ Дома ничего.

1.300.000 <р.>

4 (суббота)

Пошел на репетицию. Неплохо было. Радлов принес де-нег. Холодов и актрисы приручаются. Они славные и заброшенные какие-то. Юр. не пришел, пил чай без него и пошел к Обрядовым. Уютно, вроде как у Брика. Гимназисты какие-то. Музыка сначала чуть не свела меня с ума. Кадрили какие-то. Мовшензон у них прямо Петроний. Зовут меня и в трагические переживания к Максимову. Да. Гром — явился Абрамов, ко вторнику статья⁴. Попался, голубчик. Но я и рад отчасти. Юр. опять нет, но скоро пришел. Шкловского везде ищут, бог знает что про него печатают⁵. Я надеюсь на его авантюрные способности.

1.500.000 <р.>

5 (воскресенье)

Утром ходили в «Петрополь». Я<ков> Н<оевич> болен. Статью я дописал. Юр. отводил и провожал О. Н. в театр. Вечером сидели у постели Якова Ноевича. Читали разные вещи. Я играл «Лесок». Были Гвоздевы. Что-то меня томит.

6 (понедельник)

Митрохин удручает меня донельзя. В театре не был, а все безуспешно бродил за деньгами. Ворчал на Юр. и был зол и нервен. Вернулся усталый и голодный. Юр. выскочил, нанес всякой всячины, но был почему-то страшно зол и неприятен. Забежал Фролов. Пошел с нами на вечер⁶. Погода ужасная. Публики достаточно, но я никак не читал и ничего не чувствовал. Это передавалось и слушателям. Все Гондлы были, и Холодов, все радловские мо-лодцы и много знакомых — все почти знаком<ые>. Юр. сух и небрежен. Я был как-то заброшен, и нужно было самому притыкаться к кому-нибудь. Шли по мокроте. Папаригопуло провожал нас и резвился. Дома мирно сидели. Я дописал о Митрохине. Слава богу. Ночевал у нас Фролов.

500.000 <р.>

7 (вторник)

Ходил к Беленсону, дома был Абрамов. Заходила опять Татищева с предложениями. Потом отправился на Николаевскую, а вечером к Блохам. Был там Абр<ам> Саул<ович> и Як<ов> Ноев<ич>. Покуда читала Ел<ена> Ис<ааковна> корректуры Гофмана⁷, я Якову Н<оевичу> и Рае прочел «Вергилия». Обида, конечно. Говорят, Дора Як<овлевна> сначала очень была предубеждена против меня. Но изменилась.

2.500.000 <р.>

8 (среда)

Что же было, не помню. Куда ходил, что делал? Был Беленсон и заплатил Юр. деньги. Костюм еще не готов. Погода темная и мокрая. Испечен пирог с грушами. Сидел, кажется, дома. А Юр. был в кинематографе. Вот так. Ослаб что-то в писаниях.

9 (четверг)

Утром ходил в «Мысль». Кунин деньги мне заплатил. Масса у них планов, и преинтересных⁸. Дома мамаша продала мои башмаки и накупила Юр. сапоги, мне калоши и дров. Потом пришел Эверт, читал небезынтересные вещи. Юр. вернулся с костюмом. Вечером был я на заседании. Ел<ена> Ис<ааковна> не сердится. Скоро у них праздник Эсфири⁹. Инженер корежился. Абр<ам> Саулович обижался, но все хорошо. Заплатили мне за статью. Смотрю все каталоги.

3.500.000 <р.>

10 (пятница)

Холодно, солнце и луна. В Дом Ученых прибежал Фролов и помог нам тащить баранину. Посидел у нас. Юр. поспал и ушел. Я все смотрю каталоги, и желание писать усиливается. У Каганов было скучновато. Юр. писал и прочел мне, но опять поднялся разговор. Очень это жалко. Будто я не понимаю или не люблю его, но ему никто не скажет того, что я говорю. И теперь я начинаю серьезно бояться, что он ничего не кончит.

11 (суббота)

Солнце и холод, но я не выходил. Переписывал Юр. рассказ и подремывал. Как у итальянцев говорится: In Aprile dolce dormire [3]. Приходил Брянцев¹⁰ и потом Фролов и О. Н. Поплелись с Раей к Радловым, преодолевая ветрила с моря. Там уютно и тепло. Болтали. У Жоржей был, действительно, фестифал <sic!> с пьесой А<нны> Дм<итриевны>, вином и привальной Верой Алекс<андровной>. Хохотали о статье Волынского. Какая-то поваренная книга порнографии¹¹. Гондлы скапустились и реформируются. Ан<ну> Дм<итриевну> и меня ругают повсюду, что же будет после моей статейки?¹² Была Гвоздева, Козлинские, кум и грек. Юр. очень мил в новом костюмчике. Вот так. Возвращаться было тепло и мягко. Скоро будет весна.

12 (воскресенье)

Был в театре, наполненном детьми, вроде Луначарского. Ничего там, хотя < нрзб>. Пришел Папаригопуло. После чая пошли провожать Юр. Чудная погода. Заря, луна. Я зашел к Блохам. Играли в карты. Юр. не зашел и был уже дома.

13 (понед.)

Был на Николаевской. Солнце, но холодно. Переводил. Послал Юр. к Ховину. У нас сидел Сашенька. Пошел на Мильонную. Я один, т. к. Юр. провожал О. Н. в театр. Там лежит тетерей <?> Кузнецов. Борис тает <?>, и тот его третирует. Сережи не было. Продают голландцев каких-то, золотые цепи и т. п. Холоднее у них.

500.000 <р.>

14 (вторн.)

Болит голова. Все читал и ничего не сделал. Был у нас Фролов. Холодно. Вышли вместе. Зашел один в театр, потом по Невскому, купил чаю и конфет. Голова все болела и очень хотелось пить. У Радловых был Дмитриев. Уютно, но Юр. не пришел. Потом явились Шварцы. Заседали немного. Все-таки вкусы мои и С<ергея> Э<рнестовича> не совсем сходятся. Шел долго домой. Теплее. К Ноевичу уже не заходил. Юр. дома. Пили хорошо чай.

1.000.000 <р.>

15 (среда)

Голова болит и замерзаю. Целый день просидел дома, послав Юр. по разным делам. У него тоже забол<ела> голова. Я дремал и ничего не делал. После чая отправились к куме. Опоздали, но она дома. У нее Коля Щерб<аков> и Метальников. Любезна, но не слишком, — наверное, Цех и память Гумилева, Пяст — на нее действуют. Показывали разные эскизы хорошие. Вернулись не поздно.

1.250.000 <р.>

16 (четверг)

Сегодня читал статью Боброва¹³. Последние слова. Другой бы застрелился на моем месте. А м<ожет> б<ыть>, все это правда? Я — бездарный и невежественный халтурщик, и всё — не более как гипноз? Во всяком случае, это не по моей вине. Там же статья Аксенова, где я — предтеча Северянина¹⁴. И статьи Минского и Грифцова¹⁵. Какой несогласный и угрожающий хор и какое непогрешение! Как работать при этом? И пласт за пластом отпадают люди, ценившие меня. Безо всякой гордости думаю, что едва ли с кем обращаются подобным же образом. Никуда я не ходил, кроме «Петрополиса». Была у нас О. Н. Какое собрание ерунды, но вредной. Теперь эгозит <sic!> шляпу и перчатки. Потом пойдут «Привалы» и балы и т. п. Ряд суетных и тщеславных желаний — неистощим. Пошел я к Блохам. И Юр. зашел. Как-то там скучно сегодня. Но сам я, вроде Доры Яковл<евны>, обращаюсь в тип<ичного?> и, главное, ленивейшего идиота.

775.000 <р.>

17 (пятница)

Пришел Фролов. Отправ<ились> было на Мильонную, но замерзли руки. Вернулся, но пошел все-таки один. Потом таяло. Рано пили чай, пошел на заседание, а Юр. на «Балаганного деда»¹⁶. Долго его ждал.

18 (суббота)

Не выходил, все писал и дописал, хотя тяжесть от критики и возможное убожество моих писаний меня еще удручает. Рано пили чай и пошел в театр; душевны, нравится, приплелась Мунт. Заболела слегка голова. Купил булку и конф<ет>. Дома сидел Папаригопуло. Вышел с ним. Его лиризм и влюбленность в Кузнецова мне нравятся. Юр. все ждал Маньковского. У Блохов ничего. Уходил Гартман. Играли в короля.

1.000.000 <р.>

19 (воскресенье)

Холод и солнце. Тает немного. Последние усилия зимы. Переписывал «Игру»¹⁷. Кто-то приходил. Да, маленький Леонид от «Голубого круга». Юр. именины. Походили немножко. Заходили к Блохам и Беленсону. Последний скрылся. После чая отправился к Мандель<штамам>, а Юр. спал. Вет<е>р холодный, но весенний, набегает какой-то романтизм и предчувствие влюбленности. У Мандельштамов уютно. Дети. Переводы нем<ецких> книг. Пироги. Юр. выбегал в кинематограф. Вот так. Но что-то меня гнетет. Не усиление ли это общей неприязни, предсказанная <sic!> в гороскопе?

20 (понед.)

Солнце и мороз 12º. Что же это будет? но все-таки весна. Вышел к Блохам. Рано еще, «Петрушка» заперта¹⁸. Зашел к Бурцеву, есть Судейкины, приятный Рожанковский и хорошая гравюра Вернэ. Пришла кума. Ведет себя под коллекционершу, но приятна, артистична и увлекается. Ходит по аукционам. У Я<кова> Н<оевича> оставлено мне немного. Купили библиотеку за 150 миллионов. Франц<узский> XVIII век. Условились пойти вместе. Зашел за хлебом в нашу лавку. Видел того молодого человека, о котором говорил Юр.: очень мил. Побежал на Николаевскую с Як<овом> Ноев<ичем>. Там народы. Пальмского еще нет. Коля Ромашков и т. п. Опять домой. У нас Фролов. Стал приставать, что я сердит и т. п. Потом раскаялся и помирился. Он славный мальчик. Юр. вышел, Фрол<ов> спал, я стал переводить и тоже дремал. У Михальцевых было не так пышно, как предполагалось. Был Максимов, Мусина, Акименко и Юмашева. Читали идеальную ерунду какую-то, всякий по-своему. Канкарович о себе. О<льга> И<оанновна> теософическую голубизну. Маленький — государственные соображения. У Ахматовой лежит билет на посвящение в рыцари. Все переписывают партии для концерта. Волнуются, конечно. Юр. разговорился что-то с Акименкой. Девицы в хитончиках. Вот так.

1.000.000 <р.>

21 (вторник)

Вышел, чуть не замерз. Тяжко мне от дел, дороговизны, неустройств, расходов ужасно. Читал дневник свой как невозвратимую жизнь. Перечитывал «Тихого стража»¹⁹. Неприятная и вялая вещь. Еле-еле, кое-где то, что хотел. А какое то было время? Вспоминаю тяжесть и мрак жизни у Нагродских, но теперь тюрьма и смерть. Я не живу, по-моему. Ходил в «Петрушку», смотрел привезенные книги, потом в «Ж<изнь> и<скусства>», потом в «Звезду»²⁰. Дел все прибавляется, а как их делать? Где спокойствие и бодрость? От солнца стало теплее. Юр. послал к Ховину. Сидел на солнце и дремал. Приходила О. Н. Я совершенно потерял аппетит к ней. Ее вздорность, злость и необъятная зависть как-то расцвела и вредит. Иду к Мозжухиным. Встретил Клео, которая сказала, что меня ждут. Увидя в полумраке за пустыми стаканами какие-то кудлатые головы, подумал, что хор народовольцев, — оказывается: <Бихтер?>, Лурье, Зиссерман совещаются о камерном коллективе. Меня провели в спальню. Тихо. Тепло. Зеркала. Все смотрел. Я очень маленький уж. Потом вылез. Скучно ужасно. И Мозжухины скисли. Чай какой-то земляничный из чайника, одни оладышки, устали и нелюбезны. От работы отказался. Еле дошел до дому в темноте. Скользко ужасно. У нас был Сашенька насчет «Купины»²¹ и придет завтра. Что нам делать?

1.800.000 <р.>

22 (среда)

Ходил за деньгами <нрзб>. Что же делали? Зачем-то еще ходит Брянцев. Вечером не помню, что было. Да, заходил к Блохам. Обедали в Доме, и Юр. взял посылку свою.

1.000.000 <р.>

23 (четверг)

Сгорело: электрич<еская> станция, горфинотдел, склады внешторга, «Треугольн<ик>», и слухи, что Новороссийск занят Ник<олаем> Ник<олаевичем>²². Глупости, конечно. Относил корректуры, еще что-то делал. Вечером заходил к Блохам; где был Юр.? Взял у Лины Ив<ановны> коптилку и свечку.

1.500.000 <р.>

24 (пятница)

Ходил на Мильонную. Дома Фролов, боится меня. Опять пошел в «Литературу». Все получил. Вечером Юр. отправился на Марсово поле, я проводил его и зашел к Блохам. Играли в карты.

25 (суббота)

Холод все держится. И неопределенная тяжесть. Весенние вечера говорят о влюбленности, солнце и утро о работе; потухший свет, дороговизна и недостаток денег о большевиках; брань и критика об каком-то упадке; дела накопившиеся — вообще о плохом положении. Выбежал к «Купине»; купили Судейкина; разговоры и планы о заграничных изданиях приятны. Зашел в «Петрушку»; сидит Ел<ена> Ис<ааковна>; мирно потолковали. Юр. пришел очень поздно и опять ушел, а я пошел в театр. Просят переделок, с музыкой не очень торопят, но Радлов зато прислал отчаянное письмо. Пришел Сашенька, пил чай. Юр. очень опоздал. Пошли зачем-то в кинематограф, потом еще в кафе и очень растратились. Темнота дает себя знать. По ночам болит голова.

5.000.000 <р.>

26 (воскресенье)

Не помню, что было. Под вечер приходил Бор<ис> Влад<имирович>. Вышел, прошел с ним. Да, пили чай у нас Рубец и Ол<ьга> Ник<олаевна>. Вечер был у Блохов, где больна Ел<ена> Исаак<овна>. Чит<ал> «Соловья»²³. Дома было неважно. Какой-то ужасный пирог.

27 (понедельник)

Все время ходил за деньгами в «Мысль». Наконец достал. Юр., конечно, пропал. Купил шляпу. Я написал Радлову и отправился. Анна Дм<итриевна> больна, лежит в жару, гондлы капустятся все больше и больше. Шел в тумане к Папариг<опуло>. Юр. уже там. Скоро убежал в «Раковину». Я посидел. Ужасно темно идти.

5.000.000 <р.>

28 (вторник)

Снег, темнота, ленюсь и нездоров. Ничего не сделал, но поперся в театр. Никого там не видел и ничего не достал. Юр. что-то наворожил, так что чай пили. Долго сидел один, читал, скучал. Погулял немного и зашел [в «Петрополь»] к Блохам. Там родственники. Ел<ена> Ис<ааковна> больна, сердится. Посидели, поболтали. Подарили мне «Lettres cabalistiques»²⁴.

1.000.000 <р.>

29 (среда)

Рано обедали. Болела голова. Выскочил еще до двух. Заходил в «Петрушку» и взял «Lettres cabalistiques». Как я и опасался, оказалось философская болтовня Буайэ д’Аржана. Шлепал к Добужану, а его нет дома. Раньше 8<-ми> не будет. Посидел. Тихо, вещицы, будто комната подростка. Жена стряпает. Она теперь лучше. Басил младший Добужан. У Радловых; ей лучше. С<ергей> Э<рнестович> ничего мне не достал. Обедал у них. Голова болела. Завтра в «Лит<ературе>» выдача. У нас сидела О. Н. Попил чая и пошел к Блохам. Под воротами открыт люк, и Сурков чуть не ввалился туда. Ел<ена> Ис<ааковна> поправляется и нервничает. Обижается и не хочет лекарства. Вдруг дали свет. Вот хорошо-то. Дома Юр. еще не было.

30 (четверг)

Если бы анекдот случился лет десять тому назад и героем был бы не Нельдихен, он меня очень потешил бы. Будучи на свиданьи, он был застигнут мужем дамы. Прячется за шкап. Муж читает «Демона» до 4 часов. Потом находит его манатки, ищет, вытаскивает и с братом колотит. Нельдихен, забрав в охапку свои пожитки, спасается к Оцупу, где заседает Эльза Радлова²⁵. Стар я стал, ничего меня не веселит. В театре долго ждал Радлова, беседуя с балетчиком, видавшим Дяги<лева>, Карсавину, Бакста и т. п. Купил конфет и булку. Юр. ждет с хлебом. Вдруг пришел Добужинский. Тянет <?>. Сговорились на вторник. Ходили к Блохам, но муки еще не получили. Все вышли на кухню. Вечером писал музыку у Мандельштамов. Юр. не дождался и лег спать.

1.500.000 <р.>

31 (пятница)

Не помню, что было. Болели зубы. Ходили на Мильонную. Долго там ждать. Юр. убежал, а я рано пошел на заседание. Асафьев читает Рихтера. Что еще? Юр. спал дома. Сидели в темноте. О. Н. заходила к нам.

2.000.000 <р.>

Апрель 1922

1 (суббота)

Солнце. Все писал для «Соловья». Сидел дома, но в театр не пошел. Ходил за мукой. Юр. получил посылку от Христианской молодежи¹. Пили чай поздно. Света нам так и не дают. Это гадость. В сумерки пошли подбродить, зашли в кинематограф, но не особенно удачно. Встретили Кривича, зазывавшего к баронессе Таубе². К Ноевичу не заходили и посидели дома с коптилкой. Вот так. Юр. делает комбинации с книгами.

2 (воскресенье)

Послал Юр. в театр и успокоился. Погода плохая, хотя с утра было солнце. Мрачная этот год весна, но, главное, удручает темнота. Сам зашел к Блохам. Все увлечены Сорабисом³. После чая пошли за мукой. Ждали, пока они пообедают. Вечером тоже там сидели. Но было как-то сонно и не очень уютно. Денег у нас уже нет.

3 (понедельник)

Ходил к Пальмскому и взял денег. С нотациями. Не помню, что было. Ходил к Блохам писать музыку, но темнота, волнение с Сорабисом и какое-то тормошенье национальное немного мешали. Юр. не помню, где был. Да, в «Раковине», конечно. Нельдихен хочет дружить с нами, находя наше положение независимым и завидным. «Вы, Кузмин и Радлова».

2.000.000 <р.>

4 (вторник)

Ходил на Думскую и в редакцию. Ничего не выходил и устал. Побрел в театр, Юр. что-то продавать. Вечером был у Мандельштамов, писал музыку. Оказывается, день рождения Марьи Абрамовны. Крендель. Роза Львовна шла со мною в темноте, тыкая палкой по лужам и говоря об умерших сыновьях⁴. В мае они едут за границу. Несчастная она, какие ужасы вытерпела. Эти смерти, тюрьма, полное разорение, а не молоденькая.

1.000.000 <р.>

5 (среда)

Был в театре, играл музыку. Солнце, мокро. Ходил за сапогами — на субботу. Что было дома, не помню. Была О. Н. К Харлампьевне не пошли, дома писал ноты. Что-то меня пугает и удручает. Свет дали. Слава богу. Это большая радость.

6 (четверг)

Вышел очень рано. Болтался у Бурцева, потом пришел на Думскую и в ожидании Лифшица дремал. Взял немного. Лахтин послал меня в редакцию взять грошики. Дома был Фролов. Все что-то хихикали и спорили. Вышли вместе. Улицы гораздо проходимее. В театре побыл и домой. Юр. притащил Вагинова⁵. К баронессе я не пошел. Я поплелся к Блохам. Что-то не очень уютно. Или я надоел. Платы катастрофические и предвкушение субботы меня удручают. Целый день пахнет кислым спиртом, который Моня перегоняет на кухне.

2.500.000 <р.>

7 (пятница)

Праздник. Но не весело. Отчего это, отчего? Ходил за деньгами. Нет, это вчера. Просто гуляли, и вечером был у Якова Ноевича.

8 (суббота)

Ходил с мамашей за пайком, а Юр. потащил свои 1 ½ пуда один. Не так было ужасно, но бесчинно как-то. Опять потушили свет. Подъемы мои кончаются очень скоро. Сапоги отдал Юр., хотя он и наводит критику. Вечер<ом> были у Блохов. Играл «Соловья».

9 (воскресенье)

Зима все не сдается. Вечером морозит или снег. На солнце-то тает. Никто не приходил, и я никуда не выходил. От Беленсона корректуры⁶. О. Н. не пришла. Гуляли немного. Но Юр. что-то не в духе. Вечером я ходил к Блохам с корректурами. Все это мне надоело до смерти. Вообще я скучаю страшно.

730.000 <р.>

10 (понедельник)

То дождь, то снег. Рано пошел к Беленсону. Насилу дозвонился. С «Игрой» все благополучно⁷. На Думской ничего не было. Зашел еще к Альтшуллеру⁸. Куда только я не лазаю. Говорил и коротко, и важно. Опять на Думскую. Старк сообщил о Кузнецовых. Марья Дм<итриевна> ездит из Токио в Шанхай. Птифур в Праге, еще не женился, хочет играть. Вспомнилось о них — и стало грустно. Япония, Марья Дм<итриевна> милейшая, рестораны etc. Там еще крепко, а в Европе пошатнулось, по-моему. Юр. не выходил, боится зубов. Была без меня О. Н. Вышел за папиросами, видел Якова Ноевича, прошелся с ним. Говорит, что Маньковский чекист. Дома был Сашан, что-то киснет. К грекам не пошли, сидели дома. Моня без памяти гонит спирт.

250.000

11 (вторник)

Кончил рассказ. Очень плохо. В театре получил немного денег. Юр. забегал. О. Н. не пришла. Был Саня, кажется; мне все скучны. Встречал еще кого-то. Господи, прости меня.

1.000.000

12 (среда)

Отправил Юр. за пайком, сам в поход. Везде пришлось ждать и дремать, причем Лившиц даже и совсем не пришел⁹. Юр. на Мильонной уже не было. Заболела голова и зубы. Встретил на лестни<це> О. Н., которая не достучалась. А Юр. был дома, и даже был Фролов. Потом они вышли и оба вернулись. Борис Папаригопуло приход<ил>. Петров — шляпа и ничего не сделал. Пошел на репет<ицию>¹⁰. Все из рук вон плохо, ничего не сделано. Особенно пение. И очень мне нездоровится.

4.000.000 <р.>

13 (четверг)

Сегодня весенний день. Болит голова. Приятно было пройтись на Никол<аевскую> и Думскую, хотя особенного я ничего не получил. Очень заболела голова. Юр. ворчал чего-то, зачем мне нужна писчая бумага. Я пошел на репетицию, он что-то к Радловой <?> и к Лифшицу. Оркестр ничего, но певицы удручают и многие концы действий. Дома записка от Юр. Попили мирно чая. Он пошел к Радловым, я к Ноевичу. Засиделся. Луна светит. Лифшица мы так и не нашли.

14 (пятница)

Радость моя Юр., ласковый и любимый. Иногда я плакать готов от нежности. Я капризничаю. Он принес пасхи и бумаги. Я утром ходил к Лифшицу и в магазин, оставил записку. Погода, особенно к вечеру, омерзительная. Хуже не выдумать. Мечты и лирич<еские> мысли пропадают незап<и>санными. Был на заседа-нии. Юр. не было уже дома. Вечером был у Блохов. О, какая погода.

8.750.000 <р.>

15 (суббота)

Какая чудная погода, будто и не вчера была вся эта гадость. Гулял с Юр. Еще раз уходил. Еще раз, и вернулся поздно. Дети приехали. О. Н. пришла, но все мне мрачно и бесчинно. Сам такой, наверно. Юр. обиделся, что я не пью, я выпил «ликеру», и потом голова болела. Темно, вышли поздно. Еле поспели к Симеонию¹¹. С Юр. сделалось худо. Рано вышли, а он зашел еще к О. Н. и застрял там, пил чай. Обиделся я ужасно. Все ворчал. И на куличи, и на пасху. Прямо дракон какой-то.

16 (воскресенье)

Вскочил рано. Погода как на заказ: тепло и светло. Впечатление обседлости и вагона бездельного времени есть, как давно не было. Хорошо пили чай и обедали. Дети у нас; благодарят, целуют руки. Западная, простонародная и духовная выучка приятна. Пошел к Добужинскому. У Блохов мешают пасху. Як. Н. вышел со мною пройтись¹². Жарко. Табуны народа. Какие-то чуждые рожи, будто Пекин. Нева вниз от Ник<олаевского> моста чиста. Добужан довольно скучно говорил о своей биографии. Потом пили кофей с пасхой и куличом. Домой вернулся поздно. Юр. был у Михальцовых и Миклашевского. Пошли еще к О. Н. Недра, довольно милые, напомнило житье мое с мамой и много объяснило в ней. Я очень виноват перед Юр., которого люблю безмерно. Темно было идти обратно, но тепло определенно.

17 (понед.)

Ничего, не так хорошо, как вчера, но все-таки тепло. Ходил два раза в театр¹³. Готовились ничего, а вышло как-то очень буднично. Все-таки кое-кто проник: Мовшензон, Адриан, Туберовский. Дома был чай. Прошлись с Юр. на Мильон<ную>. Он растроен, так как писанье у него не очень идет, а утро прописал. У Папаригопуло были Радловы, Лисенко и какие-то родственники. Пасха, куличи, все честь-честью. Он провожал нас. Я в состоянии какого-то разложения. Не знаю, отчего и что воспоследует. У Блохов какие-то скучные родственники и свежая пасха. Но было скучновато. И дома что-то угасло. Или это праздники. Докторша встретила нас и звала вместе с Арбениными. Не слишком ли погружаемся в «недра»? И как с работами и деньгами? Надо гнать с переводом «Пьера».

18 (вторн.)

Пришли и Фролов, и О. Н., и Папаригопуло. Я пошел раньше. Еле устроил. Потом еще Блохи. Были и Алперс, Буржуи, Пиотровский, Соловьев, Сергей Эрн<естович>. Саня. Из гондл кое-кто. Мясоедова. Довольно торжественно, но Юр. был недоволен. И вообще не знаю, как все, довольны ли. Сыровато. А для меня только бы Юр. понравилось. Саня звал нас, но так как пришла О. Н. и мы задержались бы, то пошли к Мандельштамам доедать куличи. Скучновато было, и денег нет у нас.

19 (среда)

Холод и страшный ветер. Лед идет. Утром выходил немного, потом был в театре. Лучше идет, начальство, говорят, довольно. Видел Рождественского и Грушко. Дома попили чаю и пошли. Юр. зассорился с О. Н. об ее платье. Она, черт, к чему-то помянула Карсавину, и я вступился. Так и пошли, я вперед, они за полверсты сзади. Там было много народу: Максимов, кум, мальчики, греки, Пумпянские, Козлинский, Гвоздева, Слонимский. Ничего было. Все в крахмальном белье и хороших сапогах. Ужасная погода. Назад шел с Покровским.

2.000.000 <р.>

20 (четверг)

Как дурак вместо перевода писал стихи¹⁴, никуда что-то не выходил и ничего не сделал. Холодно очень и ясно. Ветер стучит по крыше. Все засыпаю или сержусь на это же. Что-то безнадежно все мне представляется. И печально. Смотрел письма Юр. из тюрьмы¹⁵. Какое было время! Как я тогда говорил по вечерам: «Юрочка, вернитесь, вернитесь!» Он был тогда только моим. Долго сидел. Солнце светило. Зашел еще к Блохам, потом к Абр<аму> Саул<овичу>. Юр уже там. Что меня гнетет? Безденежье, конечно.

21 (пятница)

Совсем болен. Голова кружится и болит, сплю, холодно. На дворе теплее. Ходил на Николаевс<кую? кий?>, потом залег спать. Юр. с О. Н. пошли на вечер¹⁶. Говорят, открылся Pivato¹⁷. Я опять спал. Бред похож на сон. Но у меня жара нет.

1.500.000 <р.>

22 (суббота)

Хорошо. Мне лучше. Вышел погулять. Встретил Блохов. Зашел к ним есть блины. Была Радлова. Юр. дома уже. Хотел было пойти в кинематограф, но очень дорого, по 400 тысяч. Получил извещение насчет посылки. Вечером Юр. пошел в гости к Арб<ениным>, я же к Блохам. Засиделся, но вернулись вместе.

23 (воскресенье)

Что было? заходил в «Петрополис», схватил немного денег. Пошли. Тепло, сонно. У Харлампьевны. Настряпано, но спирт плохо на меня действует. Светило солнце, ели куличи, я играл Вебера, она вспоминала о Почаевской лавре¹⁸. Каменноостров<ский> сплошь наполнен гулющими. Как я катался по нем <sic!> с Евдокией! Позднее солнце уже наводит на меня тоску. Пошел к Блохам. Юр. дома сидел. Но все-таки я еще болен.

700.000 <р.>

24 (понедельник)

Рано пошли к немцам¹⁹. И Юр. поднялся. Приятные, знакомые места. Долго ждали. Какая-то другая, прежняя жизнь. Затаскивал еще нас в кафе «Лукоморье»²⁰ хозяин его показывать обстановку. Сначала потащили ящиком, но потом распаковали и разложили по мешкам. Дома ранец Фролова, потом и сам пришел. Ели блины. Потом они оба ушли. Пришла и Радлова, принесла поденежные. Пила чай. Мила, но иногда темпераментом напоминает Евдокию. Хотел было сентиментально пройтись к грекам, но Юр. уговорил меня идти в «Раковину». Когда всех знаешь, не так тоскливо, хотя перепроизводство стихов удручает. Пригласили Нельдихена и Вагинова на vernissage левых художников. Было пышно и богато. Приглашали сниматься. Федин толковал о немецких изданиях²¹. Были Гондлы, и возвращался я с Холодовым. Но денег нет и не предвидится.

25 (вторник)

Жарко. Пошел на Думскую и сидел там до бесконечности в ожидании Лифшица. Усыпал и денег не получил. Юр. еще не вставал. Заходил и к Литераторам. Вечером Юр. пошел к О. Н., а я зашел в «Петрушку» и к Блохам. Разные новости. Локаут типографиям и т. д. Я<ков> Ноевич пошел в молельню, а я к Михальцевым. Юр. уже там, но ничего не готово. Долго ждать. Представляли ничего себе, долго сидели. Мясоедова смешила, но устал я и скучновато.

1.000.000 <р.>

26 (среда)

Утром еле встали, но хорошо ходили к немцам. Там уютно. Смотрели по Невскому магазины. Даже по Гостиному прошлись. Налог до 31 мая — отъехало. Дома пришел Кузнецов и предложил аванс за статью о Монахове²². Юр. побежал по покупкам. Пришел Фролов. Стояли на балконе в ожидании Юр. Фрол<ов> плевал вниз, и напротив смотрели. Какой-то артиллерист приучал лягавого щенка ходить по улице. Пили чай. Потом пошли в кинемо. Был Шиф с женой и тем молод<ым> человеком. Драму эту мы видели, но очень приятно. Как я мечтал об этом года два тому назад. Забывчивы мы очень. На Невском толпы. 2 jeun’homme’а [4] гуляли без шапок со стеками в военной форме. Намазаны и блестящи, брюнет и блондин, взад и вперед быстро. Искали не девок, по-моему. Это новость, и pas à dedaigner [5]. Очень милы. В советско-содержански, хулигански-налетчиковском стиле и очень в тапетическом. Рано легли. Тепло.

5.000.000 <р.>

27 (четверг)

Из Германии прислали мои книжки по-немецки²³. Что еще? где же я был? нигде, кажется. Пришел Фролов, просится на ночлег. Был еще Вагинов. Юр. убежал. Вечером был у Блохов. Денег у Юр. уже нет.

600.000 <р.>

28 (пятница)

Сегодня целый день под впечатлением присланных мне немецких книг, «Неж<ного> Иосифа» и «Александрийских песень». Но очень устал. Ходил в банк с Яков<ом> Ноев<ичем>. Там тепло, одеты <?>, культурно и пусто. Еле поспел на Мильонную. Достался мне чай. Фролов, конечно, еще у нас. На заседание я опоздал и к Блохам не пошел. Читаю Лукьяна²⁴, но что-то неможется мне.

1.000.000 <р.>

29 (суббота)

Болен, дремлю и читаю «Иосифа». Был в театре. Новый состав. Еще новость: за квартиру огромные платы²⁵. Юр. мрач-нится чего-то. Пришел к нам Борис Папаригопуло. Пошли вместе к Радловым. Пошел дождь недели на две. Очень мне нездоровится. Беседовали о визите к Риттенбергам. Скверно идти в темноте под дождем, чуть не плакал. Разболелись зубы. Что угасло во мне?

30 (воскресенье)

Все болен. Лежал. Послал Юр. в театр. Заходили братья Папаригопуло. Я ходил к Блохам. Весь день дождь. К вечеру стихло.

1.500.000 <р.>

Май 1922

1 (понед.)

День светлый и теплый. Парад. Солдаты обуты и строй-ны. Народ — Думбы. Торопился со статьей, но Кузнецов, конечно, не пришел, присягает где-нибудь¹. Пошел все-таки в Д<ом> искусств. Злой Пяст там, Гумилева, Шагинян — вся богадельня. Риттенберги переезжают на чудесную квартиру, но, кажется, клюнули. После чая пошли к Сане. Смирный Липскеров с парнасскими мнениями и жена Ходасевича. Пошли они в «Раковину», хотя Липс<керов> и рвался искать мальчиков, а я зашел поздно к Блохам, но Я<кова> Н<оевича> не дождался. Юр. пришел поздно.

2 (вторн.)

Тепло и темновато. Кузнецова не дождался, а отправился на Думскую и сидел там до 3 часов. Болели зубы, а Благовещенская рассказывала содержание нового романа Сельмы Лагерлёф. Дома ничего себе. Прибыл Капитан, но не так полон рассказов, как можно было ожидать. О. Н. пила чай, потом все вместе вышли. Я сначала думал было лирически прогуляться к грекам, но не вышло. Читали «Фоблаза»².

6.000.000 <р.>

3 (среда)

Что же было? Писал кое-что. Утром ходил за мукой. «Петрушка» отправляет книги в банк. Грузит Вадя. Какие оба брата красавцы: прямо загляденье. Особенно старший; впрочем, я всегда за более взрослых. Потом болели зубы. Пришел Вагинов. Юр. побежал. Вечером я был у Блохов. Юр. поздно где-то пропадал и не оставил мне папирос.

1.650.000 <р.>

4 (четверг)

Чудесная теплая погода утром. Ходил в таможню. Жена Петрова-Водкина болтала. Разворачивали dessous [6] Берберовой. От Тяпы шоколад. Утром ходить далеко — какое-то итальянское впечатление. А потом нахмурилось. К вечеру пошел дождь. Были у докторши: Грушко с мужем, Арбенины. Недра. Был у нас еще Леонид. Вчера концерт состоялся³. Конечно, свинство, что мы не были, но свинство и то, что они не прислали билета. Домой идти было прескверно в темноте по лужам.

1.500.000 <р.>

5 (пятница)

Немного сумрачно и холодно. Юр. встал и принялся за письмо, которое он мне все не читает. Пошел один, но скоро туда пришла и Вероника Карловна. Моросило. У нас сидит Фролов, накурено. Юр. пишет. Забегал Сашенька. Потом Юр. читал Фролову, и чего-то не поладили. Лег спать. Потом я лег. Пришла О. Н., пили чай. Сидели. Играл «Dollarprinzessin». Я пошел к Блохам. Там возмущение распределением проф<ессоров> по категориям⁴ и поведением А<брама> С<ауловича> К<агана>, который тоже был там. Юр. был уже дома. Светила луна, теплее [7].

6 (суббота)

Всё болят зубы, а как нарочно целый день народ: Рождественс<кий>, Вагинов, Милашевский, Папариг<опуло>, О. Н. Злился я ужасно. И спал. И ничего не делал. Утром ходил на Никол<аевскую>: и голоден, и деньги все вышли. И ничто не удается, и платежи близятся. Риттенберги, конечно, поняли, что 200 млн никуда не годятся, а 1 ½ мильярда кто же даст. Вечером гуляли скучновато с О. Н. Все-таки она мне поднадоела.

3.313.000 <р.>

7 (воскресенье)

Всё зубы и всё лежу. Никуда не ходили. Самовар у нас прогорел. Еще трата.

8 (понед.)

Всё зубы, до беспамятства. Послал Юр. на Думскую. Потом явился некстати Фролов. Побежал к доктору. Долго ждал, смотря все те же журналы с военными англичанами. Кажется, положил не на тот зуб. По крайней мере, заболел еще сильнее. Самовар у нас прогорел. Бегал к Доре Яков<левне>, но у нее не оказалось. Обещала О. Н. Все надвигается. Сегодня ели мамашино уже. У Папаригопуло скучно, хотя у меня болели зубы ужасно. Идет дождь.

2.000.000 <р.>

9/26 (вторник)

Сидел, повязавшись, но делать мог и весел от солнца. Решил продать портрет и «Картинки». Еды нет и легко. У доктора было наконец больно и все прошло. Человеком стал. Но ожидания наши не оправдались. Портрета никто не купил, а «Картинки» стоят 2 мильона. Кело! Пили чай, еще из старого. Прибегала О. Н. Дождик пошел. Я пошел к Блохам. Очень поздно явился Анненков с корректурами книги⁵. Сидели до бесконечности. Тепло и луна. У нас опять швейцар. Юр. еще не было.

3.000.000 <р.>

10/27 (среда)

Холод, страшный ветер, трясутся рамы, дует, зубы не болят, но погано и работал плохо. Для чего-то написал стихи⁶. Но хуже всего, что не дают света. И у Блохов темнота и безденежье. Еда какая-то паршивая и долго. А как на грех хочется есть. Юр. бегал, уставал, притащил самовар и тянучки, а я погнал его за хлебом. Сам он пошел в Д<ом> лит<ераторов> и к Евреинову. Скучно мне до зеленого змия.

1.000.000 <р.>

11/28 (четверг)

То дождь, то солнце и холод. Ходил на Николаевскую. Дома голодновато, но главное — свет, свет! Днем ничего, а вечером? Хотелось сходить к кому-нибудь, но к кому? Думали проводить О. Н. в какой-то «свет», но просто погуляли, и Юр. у них пропал. Дома сумерки и рано лег. Луна и клопы яростны. Читал стихи о Карсавиной. О. Н. чуть не умерла от зависти и ревности. Утешилась тем, что и Тяпа обижена мною, а Карсавина не послала мне посылки⁷.

3.000.000 <р.>

12/29 (пятница)

То дождь, то гром, то солнце и холодновато. Юр. встал весело и ходил со мною на Мильонную. Рано пили чай, и все-таки на Ник<олаевскую> немного опоздал. Говорят, Своб<одный> театр — штаб-квартира тапеток; я думал даже, что их вообще больше не существует. Дома еще и Юр. и О. Н. Звала к себе. Юр. почему-то побежал к Бурцеву, кот<орый> закрылся. Я ждал его. Очень скучно. Без света, конечно. Это главное. У О. Н. была докторша и Чернова. Немного недристо, а нужна любовная заинтересованность, чтобы не было скучно. И много сахарину.

13/30 (суббота)

Чудесная погода, потом перешедшая в дожди. Ходил на таможню. Стоял там 2 часа. Шоколад от Тяпы. Дома Фролов. Спорили с ним, потом играл немного. Юр. выбегал к Беленсону, тот его не выкидывает⁸. Общество у него. Любезен. У нас был Вагинов. И вышел я с ним. Прошелся. Но у Блохов было скучновато и денег нет. Как обойдемся, не знаю. Света все не дают.

300.000 <р.>

14/1 (воскресенье)

Утром ходил к грекам, думал у Сережи взять денег. Спят еще. Варвар<а> Фил<ипповна> кудахтает. Денег нет, ждет в 5 часов. Дома поели, и Юр. с О. Н. пошли на vernissage⁹. Дождик. Скучно. Говорят, что хорошо. Публика. Знакомые. Удивительный Сомов. Успех Анненкова. У Эрнста описаны молодые годы Сомова, как хорошо было, и свежо, и блестяще¹⁰. Юр. пошел проводить О. Н. Греки не явились и дождь все лил. Света нет. Перевод кончил¹¹. Читаю о Бальзаке. Странное дело. На днях осквернили Спасскую церковь¹². Нашу бедную: то она горела, то это; слухи про черные мессы. Здесь просто хулиганы, все разбросали, опи´сали, насрали в камилавки. Кажется, не обворовали. А м<ожет> б<ыть>, и эротизм. И предвкушение, как утром остатки всего найдут священники и прихожане. Я не знаю, почему-то так ясно все представляется: и ночная церковь, освещаемая фонариками, и мальчишки (кто же больше?), и треск стен. Ужасно, ужасно! И в глубине соблазнительно. Ходя по кварталу, смотрю на лица. Я бы узнал тех, кто это наделал.

15 (понедельник)

С утра солнце и ветер. Выходил на Думскую. Долго ждал Лившица. Собеседовал со мною Браудо. Денег не дали. «Новую Россию» закрыли за статью Альтшуллера¹³. Голова заболела. А дома что-то смастерил. Юр. получил письмо от двоюр<одной> сестры из Америки. Очень радуется этому. Зовут ее Саломея Уоткинс. По-западному. Была О. Н., и пошли они гулять, а ко мне прилетел Борис Папаригопуло от следователя. Для романа водится бог знает с кем. Приглашали его даже смотреть на расстрел. Делают это на Ириновской жел<езной> дороге; осужденные копают могилу, потом и заставляют прыгать в нее, и в это время стреляют. Часто закапывают еще живыми. Наверное, голые. Сережа опять занялся гороскопами. Гороскопы, коммунисты и детское, кадетское лицо. Вышел пройтись и купить папирос. Потом был у Блохов. Сначала было заседание. Пили чай, играли в короля. Денег в «Петрополисе» ни копейки. Абр<ам> Саулович их прямо топит. Это всецело его вина. Приехала Рабкина к нам. Юр. Уже спал. Швейцар восстановлен. Но Спасская так насквозь темна, что подходить к ней жутко. Смотрел планы моих вещей. Вероятнее всего, буду делать «Вергилия»¹⁴.

2.000.000 <р.>

16/3 (вторник)

Ветер страшный. Вышел рано, да и рано вскочили. Прошелся по Гостиному. Долго сидел на Думской. Благовещенская с известной прелестью шведки собеседовала. Старк, известия о Кузнецове. Petit<e>-four женился на Стенбок-Фермор в Берлине, поступил в Высшую коммерческую школу. Марья Дм<итриевна> всё в Иокогаме. Но Лившица так и не пришло. Встречал массу людей. Дома поели немного, рано пили чай. Я пошел еще на Литейный и один к Пумпянским. Пришел первым, конечно. Какое-то там расстройство. Стирка, кухонные распри, мальчик озорничает. Обедали, я играл. Немного сплетничали. Лидия все удивляется новому курсу Радловых и Оцупа (ругать Сомова и т. п.). Называется курс бездарностей. Вечером уныло довольно. Это от темноты.

9.000.000 <р.>

17 (среда)

Брился и выбегал стричься. Привел Сашеньку и пришел Фролов. Пошел к доктору. Вернулся — они еще у нас, пьют чай и спорят. Много играл и плохо писал «Вергилия». Вечером был у Блохов. Обычные разговоры. Теперь все о церк<овных> делах. Патриарх отрекся. Введенский орудует. Какой паршивец!¹⁵ Анненков занимает собою публику, толкуя, что его бранят и мирискусники, и левые. Все мечтают об отъезде. Репрессии усиливаются.

5.000.000

18/5 (четверг)

Целый день спал и злился. К чаю пришли О. Н. и Капитан. Поперли на Лурье. Но испугались дороговизны. Погода прелестна. Я вздумал пойти к Радловой, и весь хвост поплелся, хотя О. Н. и пищала. Дома не застали. Юр. придумывал разные авантюры, но вчетвером, да еще с пищащей Оленькой, что поделаешь? Пошли к грекам. Там темно, накурено, пьяный Сергей мрачно развивал теории расстрелов и коммунизма и был достаточным хамом. Юр. дремал. Оленька раскисла и скучала. Капитан тщетно пытался крякать и рассказывать фронтовые анекдоты. Насилу выкатились. А погода чудесная и действительно хотелось пошалить, но для этого нужен неунывающий характер, крепкие ноги, независимый дух, веселость и негромоздкость компании. А то так деньги. Но киснуть можно и с деньгами. Записка от Михайлова об Матвее, заказах. Угроза? Есть темное прошлое у меня, которого я боюсь, и Прометейщик¹⁶ как соучастник убийства.

19/6 (пятница)

Тепло и уже душно несколько. Ходили на Мильонную. В десяти очередях. Дома хорошо поели, но дремал я все. Рано пили чай и вышли. Магазин Михайлова уже заперт. Роза Львовна шла со мною. Собираются ехать. Сегодня декрет о выезде¹⁷. Заходил на запор «Петрушки». Впечатление старинной лавки есть. Дома пописал немного и пошел к Блохам. Был Абрам и Анненков. Долго очень сидели. В сущности, никакого им дела до меня нет. Ан<ненков> говорил о берлинском житье Гржебина, Ремизова. Мог ли бы я устроиться, интересно знать? Но, конечно, нечего и думать ехать.

20 (суббота)

С утра дождь. Ходил к Михайлову и на Николаевскую. Стихи нужны Матвию. Пальмского не было, а Бентовин выдал только 3. Юр. все ждал О. Н. Потом собрался к ней, и она приходит. Пошел относить стихи. Юр. еще дома с О. Н. Вышли. После чая вскоре опять он убежал до 10 часов. Я один пошел к Каннегисерам. Лулу лежит, все милы и любезны. Вернулся рано. Юр. спит. Потом сидели долго, а потом у него болели зубы. Была у меня еще Радлова. Чем-то похожа она на Евдокию. Фигурой, что ли.

3.000.000 <р.>

21 (воскресенье)

Опять написал стихи¹⁸. Мне просто стыдно. Гуляли с Юр., пили чай не очень важно. О. Н. пришла поздно. Пошел дождь. Явился Сережа Папаригопуло. Кажется, смущен. Был очень мил по-прежнему. Спорил с Юр., но нервится и беспокоен. Был у Блохов. Очень мило сидели. Опять завелся у нас швейцарец.

22 (понед.)

Ходил к Михайлову. Устроил, и даже я распорядился деньгами, данными для покупки «Кн<ижных> знаков»!¹⁹ Он мечтает возродиться — вот что угрожает²⁰. Был у доктора. Он неожид<анно> дал мне отпуск на 2 месяца <?>. Пили чай. У нас был Фролов и Зайчик. Приглашал завтра на вино и толкует о «Забаве дев». Зашел за Раей. Новые книги из Берлина. Гвоздь у меня в пятке. Насилу дошел. Были Карсавин, Грек. Дмитриев и Адонц, кум. Читали. Карсавину понравилось. Весело все шли домой, хотя О. Н. и пикала что-то еще про «Раковину».

15.000.000 <р.>

23 (вторник)

Утром ходил на Мильонную хорошо. Все сделал, но потом спал, кис и злился. Очень не хотелось идти к Коле. Но оказалось очень мило. Жак хотя и не привез вина, но выставил и в ресторане, и дома. Были у Кузнецова все Мазель. Очень было приятно, по-старому. Потом болтали о тысяче вещей, о «Забаве», радиомузыке, Лиле Юльевне, стихах, Артуре, каком-то Котике, Колином романе, Архангельске и т. п. С балкона виден Невский. Живет он у немцев каких-то. Свет у нас горит. Вот так. Абр<ама> Саул<овича> надул я.

24 (среда)

Жарковато. Ползал на Думскую и Николаевскую, но не особенно удачно. Юр. убежал с утра. Потом еще. Пили рано чай. Опять он ушел, а я отпр<авился> к Блохам. Все встречаю Сторицына. Какая прошлый год в эти дни была жара и цветы в Царском, ездили мы к Головину.

3.000.000 <р.>

25 (четверг)

Жаркая погода. Писал «Вергилия». Пришли к нам О. Н. и Егор Иванов почему-то. Все-таки пошли к Папаригопуло. Сережа мрачен, бледен, но, насколько мог, мил и покаянен. Был даже у Радловой. Огонь все горит. У Юр. ночью болели зубы. Он даже вставал. Как с деньгами выйдет, не знаю.

26 (пятница)

Хороший день. Послал Юр. к Михайлову, сам отправился на Мильонную. Не прикреплялся, т. к. денег не было, но после дали. Встретил Бобышова и бабку. Зовет посоветоваться о чем-то, О<льга> Аф<анасьевна> приезжает <в> понед<ельник>-вторник. Михайлов ничего не дал и представился идиотом. Жарко и томно в комнатах. Пошел на заседание, а Юр. поручил Лившица. Дома Капитан и записка от Фролова. Пили чай, сидели. Юр. опять побежал к О. Н., я к Ноевичам. Тихо. Скучновато. Устали или отвыкли от меня.

4.750.000 <р.>

27 (суббота)

Солнце, только к вечеру дождь. Новолуние. М<ожет> б<ыть>, Бог нам поможет. Ходил к Михайлову. Матвей ничего еще не прислал. Угрожающие планы. Ходил в театр. Снимаются. Завтра прощальная вечеринка. Переезжает Лиговский театр, ходят Алперс и Грипич. Хорошо пили чай. На Гамсуна не пошел²¹, а отправился с Юр. искать С. Радлова. Мелкий дождь. В театре, который некогда осматривали мы с Гюнтером, никого еще нет²². Пошли пройтись. Долинов бредет. Кузнечный, былая арена наших рыночных прогулок, вроде ярмарки; «Селект», арена нашего романа когда-то²³; Единоверческая церковь, арена моих богомолений²⁴. Радлов выбежал без шапки, совсем молодой и прошелся с нами. О. Н. приходила без нас. Юр. пошел к ней, я пошел попросить муки у Доры Як<овлевны>. Новости. Мне золотое вознаграждение по 2-й категории²⁵. Какие-то колоссальные Ары прибыли. Замятин распределяет²⁶. Встретил Ахматову, любезна, зазывает. Утром Зайчик заносил текст «Забавы». Прислали повестку на посылку.

3.000.000 <р.>

28/15 (воскрес.)

Не помню, что делали днем. Да, пошел с Блохами на выставку²⁷. Чудесный Сомов безо всякого успеха. Приятный Кустодиев и шикарный Анненков. Народ. Пятьдесят ливней. Прятались подо всеми подворотнями. Ел<ена> Ис<ааковна> стонала. Зашел к ним обедать. У нас пила чай О. Н., и пошли они в Б<ольшой> Др<аматический> т<еатр>. Я к Ахматовой. Она одна спит на диванчике. Болтали. Угощала вареньем от Тяпы. Пришел Лурье с Зайчиком с концерта. Играли новых французов (очень поверхностное подр<ажание> Стравинскому), «Пульчинеллу» и Прокофьева. Ничего провел время.

29 (понед.)

Утром рано ходили под веселыми дождями к немцам. Опять <перевод> от «Смены вех». Потом поели и я пошел к Михайлову. Плут он, но все-таки дал, хотя, конечно, недодал. Купил у Султанова отвратит<ельных> карамелей. Пили чай. На вечер²⁸. Первыми. Приплелась и Ахматова. Купила билет, не читала, а на чай поперлась. Больше всего хлопали Полонской, Тихонову и Рождественскому. Юр. очень хорошо читал, но хлопали мало, так же как и Серг<ею> Эрн<естовичу>, да, по правде сказать, и я навел панику на публику. «Островитяне»²⁹ приплелись; пошли все-таки к фотографам³⁰. Адамович рассказывал о банях на Фонарном. Все по-старому. Но денег нужно уйму. Только бы эту неделю вывернуться. Там пили чай за столом, танцевали, показывали кинематограф³¹ и Геркен пел всякую ерунду. Вернулись поздно.

10.000.000 <р.>

30 (вторник)

Утром заходил к Якову Ноевичу: ничего нет. До вечера. Взял на Николаевской. Вечером вдруг явился приехавший Чернявский. Юр. пошел к Арбениной, я к Блохам. Я<ков> Н<оевич> в оперетке, вернулся поздно. Смотрел берлинскую «Эпопею»³² и каталоги — все то же самое: Белый, Ремизов, Толстой, Пильняк. Вернулся поздно.

10.250.000 <р.>

31 (среда)

Дождик. Стоял в очереди за налогом. Не так уж противно, но по дороге промок и устал. У нас Сашенька. Я все позорно спал. О. Н. пришла, но Чернявского не было. Я слишком много играл и болтался. О. Н. удалилась в Юр. комнату и сидела очень долго. Все-таки я не понимаю, о чем целый день можно с нею разговаривать, и потом на Юр. все-таки остается какой-то след от нее, и пахнет он бабой. Скучно мне сегодня. Хочу написать Евдокии. Ничего не писал.

Июнь 1922

1/19 (четверг)

Дождь прошел только к вечеру, да и то потом опять пошел. Что-то много народа было: Фролов, Милашевский, Покровский, по делам кто-то. Ходил к Михайлову, но его не застал и откомандировал Юрочку к нему и Лившицу. Сам заставил Фролова читать себя. Милашевский рисовал Юр., я читал «Вергилия», — скучно что-то, по-моему. Какие-то однообразные, несколько искусственные фразы, а есть места, которые должны были бы быть почти центральными, что-то нужно сделать с этим. Был у Блохов. Читали опять мои же сказки и рассказы.

10.000.000 <р.>

2 (пятница)

Один пошел на Мильонную. Получил «обеспеченье». Встретил Лурье с Ахматовой — Оленька приехала. Юр. побежал вносить за электричество, с О. Н. Та все сводничает опять Г. Иванова с Одоевцевой. Конечно, и накупил вина, масла, ноты. Пили чай. Пришел Сережа Папаригопуло. Мил, но печален. Юр. спал. Пошли к ханжам. О<льга> А<фанасьевна> больна, Ахматова мрачно читает вслух некролог Насти¹. Артур мерит сапоги. Играли в 4 руки Дебюсси. Читали стихи.

26.750.000 <р.>

3 (суббота)

Все сплю. О. Н. пришла обедать. Юр. принес березки². Были у нас вино, и масло, и сосиски. Опять подсыпал. Радловой не дождались, а встретили ее. У Покровских было пышно и сытно, и вино и закуски. Гости. Полунемец Звягинцев и милые старцы. Девочка, которая все ходила смотреть на меня. И сами огромные братья. Мне было очень приятно. И читали стихи. Корнилий жаловался Юр., что мало теперь занимаются прозой. Сидели дома. Радловы с Корнилием отправились еще в кабаре киностудистов. Вот так.

4 (воскресенье)

Хорошая погода. Вышел за папиросами. Хотелось в Эрмитаж, но Юр. не пошел, а писал в постели. Целый день сплю. Невесело стало. Провожал в театр наших, потом прошелся к Блохам. Были там гости. Сидели не очень хорошо. Вообще мне очень смутно и скучно. И не знаю, как будет дальше.

5/23 (понед.)

Может быть, я позабуду комнату, виденную во сне, а ее подробно нужно запомнить. Как ремарка в пьесе. Пусть. У тети, но неизвестно. Конечно на севере. Через ряд высоких, больших комнат, окон, лестниц, коридоров, людей. Угловая. Свет и пустынность. Большая до того, что не кажется высокой. Вот план [8]. Окна цельные. Очень светло. Вдоль стен диванчики. Обивка gris perle [9] с узенькими зелеными полосками. Кругом луг. Ни цветов, ни деревьев. Одна трава. Высокие стены. Попасть только из комнаты. Калитка на тенистую дорогу. Решетки чужих густых садов, без выходов. В конце за воротами сырой тенистый угол и дорожки вверх на холмы. Осень, после дождя. Ясный вечер, без солнца уже. Окна запотели и в каплях. Трава очень зелена. «Тут, Миша, тебе будет удобно». Необыкновенно тихо, замкнуто и светло. Тепло, и лето будто уже вспоминается. Почему-то нужно ее запомнить. Это уже не во сне. Все сплю. Был Фролов. Ему нравится «Нежн<ый> Иосиф». Выходил с ним за сладким, т. к. Юрочка хотел писать. Будет ли кому-нибудь жалко после моей смерти, что исчез мой голос, жесты? Не мой, а вообще, это таинственно. Голос Блока я помню, а дружен не был. Как я слышал голос Юрочки, когда он сидел, и <я> кричал: «Юр., вернитесь!» М<ожет> б<ыть>, эта комната — на том свете. Все сплю. Встретили Капитана и вместе пошли к грекам. Один Борис чем-то расстроен. У Мурзичей умер ребеночек, они плачут и строгают гроб. На улице мальчишки. Луна. Светло. Наши еще отправились в «Раковину». Не пишу ли я слишком отвлеченно, м<ожет> б<ыть>, это — отсутствие романа?

6/24 (вторник)

Ясное небо и кучевые облака. Если закрыть крыши и трубы — очень хорошо. Все вспоминаю сон. Очень мне сладко. Юр. молча пишет, трепаный и увлеченный. Я тоже пишу, но однообразно как-то. Был на Думской и у Михайлова. Ничего покуда нет. Приходил вдруг Годин, рассказывал про деревенское житье³. Из Берлина мне прислали книги, а поздно, совсем поздно явился вдруг Юр. Верховский. Все-таки он как-то ни часа, ни времени не знает. Я под дождем отправился к Блохам. Почитал Вергилия. Юр. уже спит дома.

7 (среда)

День неудач. А погода между сотней дождей — прелестна. Ходить оборванному почти непристойно. Вышли с Юр. за Арой — только в пятницу. Я поболтался у Бурцева и на Думскую. Сидел, дремал до трех — ничего. Дома спит Фролов, и Юр. спит, никуда не ходивший. Поворчал. Пошел к О<льге> А<фанасьевне>. Конечно, Глаголин и не думал посылать денег. Ахматова была, и потом Арий. Забегал к Лившицу — завтра. Домой в 7 час. Тот же Фролов и Юр., никуда не ходивший, даже обидно стало. Потурил их. Деньги мне прислали, а Юр. принес хлеба. Вышли и поперлись зачем-то в кинемо. Скучновато. Но день прелестный. Но будь деньги, было бы, пожалуй, очень скучно. Побыл Юрочка.

5.000.000 <р.>

8 (четверг)

Чудная погода. Поехал на Думскую, заходя в «Петрушку» и к Бурцеву. Все волнуются процессами эсеров и патриарха⁴. Введенского побили, суд в Филармонии, вход свободный (!) по рекомендациям⁵. Бурцев решил, если в церкв<ах> не будут поминать патриарха, ходить в греческую⁶. Домой пришел, а Юр. удрал в Эрмитаж с О. Н. Я обиделся страшно. Пришли поздно и опять убежал, опять пропал. К чаю пришли греки. Юр. опять ушел. Я прошелся и забрел к Ноевичу. Бегают, деньги на бумагу достают. Луна светит спокойно и ясно.

5.000.000 <р.>

9 (пятница)

Хорошая, но с дождями погода. Ходили с Юр. за христианской посылкой⁷. Там Одоевцева, Нельдихен, неизвестные мрач-ные личности. Насилу дотащили. На Мильонную ходил один. Спал. Рано пили чай. Пришли Капитан и Вагинов. Вдруг гроза. Юр. принес ландыши и журналы. Очень хорошо пили чай. Под дождем шел на Никол<аевскую>. Глазунов рассказывал о загранице. Дома еще сидели. Юр. читал. Я пошел на второе заседание. Потом играли в карты. Луна. Юр. дома.

8.350.000 <р.>

10 (суб.)

Хорошая погода. Утром выскакивал в «Петрушку» и к Бурцеву. Там по-домашнему. Беседовал с Анной Семеновной, все о собаках, рыбах, да о смертях, о государ<ыне> Марии Федоровне (ее племянник был придв<орным> поваром). Был у нас Фролов, потом О. Н. и Милашевский, рисовал меня и Юрочку. Пошли к Ольге Аф<анасьевне>. Было так себе. Сначала [Артур] Капитан рисовал О<льгу> А<фанасьевну>. Юр. читал. Потом Артур играл себя и Моцарта, как шарманку. Пришли Радловы от Покровских, после вина. Ахматова корежилась, как угорь на сковороде, и не знала, как себя держать. Анна Дмитр<иевна> благосклонна и громоздка, все больше похожа на Евдокию. Юр. ушел раньше. С Хлебниковым удар; везут его сюда⁸. Папирос у нас нет. Что-то «кело» мне. Рант рассказывала, как утопился красноармеец в Екат<ерининском> канале, и находила это «неинтеллигентным».

11 (вторник)

Хотя дожди и были, но погода прелестна. Жалко, что не поехали в Царское, да и в Эрмитаж не пошел. Юр. нездоров. Пронзила меня песня, что из Архангельска привезла О<льга> А<фанасьевна>: «Хулиганская». Романтизм вроде Достоевского:

— Мы на лодочке катались,

Вспомни, что было!

Не гребли, а целовались,

Наверно, забыла.

Всё, всё, и относящееся, и неотносящееся, и прошлое, и небывшее вспомнил. И нижегородские леса, и Павлик, и Князев, и Юроч<кино> начало. Молодость, и любовь, и приволье, и abandon [10]. Всё, всё⁹. Сплю, и Юр. спит. Вышел прогуляться. С Юр. Целибеев идет с двумя юношами, удивленно обиженный и глупый. Ноевич и Ел<ена> Исааковна возвращаются с прогулки. Был сегодня у нас Чернявский, уезжает он. Говорил, что много еще мне надобно писать. Вот это так, а никто мне этого не говорит. Конечно, и он так себе сказал, для разговора. Юр. не спал, но был дома.

500.000 <р.>

12 (понед.)

Сплю без памяти. Ходил к Михайлову, не приехал еще. Пришлось взять на Николаевской. Там был Чернявский. Меланхолически возобновляет отношения и связи. Опять спал. Мне тяжко и томно и скучно донельзя. Все мне опротивело, и сам себе прежде всего. Что бы меня вернуло к веселью и к работе? Пришла поздно О. Н., поплелись они в «Раковину». Я погулял и все-таки попал к Ноевичу. Там Анненков, Каганы и Гвоздев. Долго сидели, но Юр. еще не было. Господи, что сделать, чтобы не было скучно?!

2.000.000 <р.>

13 (вторн.)

Хотел сделать какие-то реформы в дневнике: писать его полнее, все литер<атурные> заметки, планы, выписки, лирику — все включать, но как-то не вышло. Маня заплатила долг. Вышли вместе. Сначала я в «Новую Россию»¹⁰, потом в «Аполлон», — там битком набито [деньгами] картинами, Рябушинский с женой продает, а Мужеля нет¹¹. Пили чай, пошли погулять, попали под проливной дождь, под деревом нас застал. Спасались в больничной будке. Смотрели кинематографы. Вечером заходил Добужинский, приносил <рисунки> к «Леску».

6.500.000 <р.>

14 (среда)

Томит меня предгрозовое состояние. Чтение «Нов<ой> России», оборванность, неспособность писать, равнодушие всех к тому, что я делаю, отсут<ствие> какой-либо энергии, какая-то летающая вокруг враждебность. Что еще, что еще? как старая баба. И все сплю, и все злюсь, палец о палец не стукну, да и кому это нужно, чтобы я стукал пальцами? И чувство старости, непривычное мне, и беспокойство, и главное — безнадежная прострация и одиночество. Даже, даже Юр., надежда моя и утешение, или занят своим писаньем или затяжным не то романом, не то воспитанием О. Н. Его судьба и одиночество тоже тяготят, раздира<ют> и пугают меня. М<ожет> б<ыть>, он сам виноват, но дела это не меняет. И это очень серьезно. Активно и фактически он на глазах увядает. И оба мы влачим жизнь, а не живем. Ходил к Михайлову — нет еще. Был у нас Фролов, спорил. Теперь как-то Юр. передал его в мое веденье. А мне он иногда и поднадоедает, когда плохи дела. Выбегал за сладким к Бецу. Сидит Жак, ест мороженое. Наверное, скучает и он, хвастунишка. Вечером ходил к Блохам, но было скучно.

15 (четверг)

Нельзя настолько распускаться и зависеть от погоды. Михайлов еще не приехал. Духота, потом гроза, потом холод и дожди. Юр. пропадал. Я застрял у Блохов. Журнал мужских мод. Безобразны, но даже снились мне. Все толкуют об отъезде. Сердце мое закрыто и черство. Не пишу ничего.

2.500.000 <р.>

16 (пятница)

То же бездействие и то же безденежье. Ходили в Дом Ученых. Очень хорошая погода. Все какие-то люди по делам: из «Новостей»¹², муж Музиль, Татищев. Потом Милашевский продает в оперетку красные свои штаны¹³. От Дома шла с нами Анна Дмитриевна, вроде итальянки, в белом платье и черном широком пальто. Был еще Сторицын. Все играю всякую ерунду. Пила чай у нас О. Н. в новой шляпке. Вышли погулять, а я к грекам. Они были дома, оба писали. Сережа читал, потом рисовал меня. Провожал меня Борис. Швейцарец, кажется, упразднен.

17 (суббота)

Прекрасный жаркий день. Поел и пошел к Михайлову. Приехал, но нет дома. Встречал его. Говорит, что привез чего-то. В «Новой России» Сигма и какой-то Серапион¹⁴. Встретил Юр. с Нельдихеном и потом Шапорина. Опять к Михайлову. Привез доплату от <нрзб>. Очень тепло. Покупали кое-чего. Встречали массу лиц. У Бурцева Заяц толковал, что к О<льге> Аф<анасьевне> придут сегодня (а не завтра) Сологуб, Милашевский и т. п. Но пришедший Капитан подтвердил приглашение на завтра. Сам поперся, м<ожет> б<ыть>, туда. М<ожет> б<ыть>, Сологуб не хочет со мною встречаться. Кто ведь его знает! Анна Дм<итриевна> звала во вторник. Вышли разные книги. Ходили в кинемо. Смотрели Риту Сашето. Як<ов> Ноевич звал играть в карты. На втором дворе дома, где «Унион», старинный дом, который я помню еще со времен Судейкина. Там тихо и вечерне. Очень хорошо и странно. Сладко шли домой. Я все-таки зашел к Блохам. Играли в карты, но затонно и засиделись очень. Юр. спал, голубок. Сегодня не видел он О. Н. Ничего не пишу.

11.500.000 <р.>

18 (воскресенье)

Чудесная погода, но парит. Мамаша отправилась на кладбище. Утро было прелестно. Потом мы отправились в Эрмитаж. Очень хорошие итальянцы, особенно сундучки, Филиппо и Филиппино Липпи, Боттичелли и несколько мадонн. И старые очень хороши. Пробегали еще понизу и гравюрам. Но у меня забол<ела> голова. Дома ждали О. Н. Капитан был. Я пошел в театр, надев Юр. костюм. «Пупсика» я очень люблю¹⁵, Лопухова была забавна и сумасшедше отплясывала. Обилие более или менее красивых мол<одых> людей в гусарской форме (а не переодетых хористок) действовало возбуждающе. Но затянулось и болела голова. К О<льге> Аф<анасьевне> уже не пошел. Юр. еще не было дома. Вот так. Феона начал опять об оперетке толковать. Закрыв глаза, вижу ясно некоторые картины итальянцев. В жару пили кофей у барышень.

19 (понед.)

Писал немного. Побежали за Юр. Арой. Знакомых много. Сторицын прицепился и потащил нас к Фрузинским пить кофей. О. Н. пришла поздно. Вдруг является Дмитриев. Поссорился с Анной Дмитр<иевной> и как-то растерян. Юр. куда-то отправился с О. Н. Я сидел болтал с Дмитриевым по-домашнему. Вышел, чтобы зайти в «Раковину». Было поздно. У подъезда встретился с Юр. и О. Н. Да, они были у Одоевцевой, и чай пил я один. Затащили и Дмитриева. А там Радловы. Коля Чуков<ский> смущен и боится, что ему не будут подавать руки за отца¹⁶. Пьяные «Серапионы», пролетарские поэты. Оля Зив выходит замуж за барона и графа одновременно¹⁷. Юр. всех зачитал. Московская актриса читала имажинистов и меня. Народу масса.

3.000.000 <р.>

20 (вторник)

Дождь целый день почти что. Манифестации. Дописывал статью. Сторицын явился, льстил. Известный шарм, живописность и европеизм в нем есть. Даже хорошо, что он до такой степени жидюга. К чаю пришла О. Н., Капитан и Нельдихен. Дождь все лупит. Милашевский попер с нами. Не очень важно идти, а могло бы быть и солнце. У Радловых все говорили о Чуковском. Юр. читал «Туманный город». Назад плелись совсем уже позорно, сапоги почти разваливаются. Был кум и Вагинов.

21 (среда)

С утра-то светло, но Юр. попал под дождь. Он сегодня читает в Студии у Радлова. Анна Дмитриевна говорила с ним запросто и откровенно, как не говорит со мною, стесняется все-таки, по ее словам. Я ходил к Михайлову, потом встретил Ал<ексея> Фил<ипповича>, Елену Исааковну и прошелся с ними. Разные новости. Об Тизенгаузе разные ужасы по поводу его женитьбы на Оле Зив. Заходила она за шляпкой <?> и еще куда-то. Ел без Юрочки, но мало: не хочется от тепла или надоел шпиг — не знаю. Долго ждал Юр., рано пили чай и пошли в кинематограф. Хорошая америк<анская> драма. Потом он зашел повидать О. Н. на Цех поэтов¹⁸, а я прямо к Блохам. Потом и он туда пришел и беседовал с Раей, пока мы играли в карты.

15.000.000 <р.>

22 (четверг)

Прелестная погода, а я все сплю и ничего не делаю. М<ожет> б<ыть>, сердце? от чая? Капризничал с едою и ничего не ел. Вышел прогуляться, был у Бурцева и в «Петрушке». Юр. сидит в дыму и пишет письмо Пастернаку¹⁹. Трепаный. Даже когда он ложился спать, его волосы пахли табаком. Долго ждали гостей. Был Капитан, Дмитриев и О. Н. Говорили, пили чай, стояли на балконе. Я все-таки ходил к Блохам. Там все хлопочут о выезде. Яков Ноевич выписал книги об англ<ийских> мадригалистах. Торопит с «Леском». Играли в карты.

5.000.000 <р.>

23 (пятница)

Вот и погода, и будто успокоилось, а я ничего решительно не делаю. Утром хорошо ходили к Ученым, зашли к Борису, просто так, для лирики. Юр. все толкует о Пастернаке, самоотверженно забывая, что сам гораздо лучше, в сотни раз, его. Дома я сплю. Рано пили чай, и я пошел на заседание. Пришел домой. Сидят Фролов и Сергей, а Юр. «прощается» с О. Н. Посидели, побеседовали. А он все «прощался» до 11 часов. Сцены какие-то. Она ведь не «дурочка», а временами просто «дура», и пренесносная, а Юр. требует от нее, чтобы она была вроде Карсавина. Был я у Блохов, наши все переругиваются. Юр. не пускал ее ни в театр, ни к Лулу, а потащил в кофейню. Я без особенного аппетита играл в карты и было мне «кело». Устал очень и нездоровится мне.

5000.000 <р.>

24 (суббота)

Все что-то сержусь, и плохо с сердцем. Денег из «Новостей» не прислали²⁰. Ходил на Николаевск<ую> за пайком. Ловили рядом налетчика. Какое озлобление. Мне почему-то представился он похожим на Юр. и стало мне его очень жалко. Ну украл у старого жида деньги, ну убил его даже, но будут жить, ходить и действовать весело молодые его руки, ноги, грудь и все остальное. Не дождался, когда его выведут. Жена Евреинова в очень модном платье. Юр. побежал и не только привел зачем-то О. Н., но и провожал ее два часа и, выслушав критически повесть Бориса Папаригопуло²¹, опять отправился туда же, хотя мне и нездоровилось, и я даже высказы-вал некоторое удивление. Вообще он забалтывается в совершенно дурацком обществе (вроде Мони, теперь Фролова и особенно О. Ник.) и глупеет. Я его совсем никак не вижу. Но завтра не только еще О. Н. придет, но и Одоевцева, и после выставки проэктируется чай у Егора Иванова. Вечером был все-таки у Блохов, вернулся не очень поздно, хотя Юр. уже был дома.

25 (воскресенье)

Сегодня не только Одоевцевой, но и самой О. Н. не пришло, и после 3 дождей и дурацкого спанья Юр. один побежал на радловские движения²². Говорит, что много там народу знакомого, передавал свои соображения. Я писал музыку²³. Погода разгулялась, и отправились пройтись. Даже я зашел к Арбениным. Там Чернова, чай, недра. Юр. не остался, а вернулся со мною же, и сидели дома. Я все-таки болен. Лег рано, но думаю, что буду писать.

26 (понедельник)

Целый день зря ходил на Почтамтскую, так что разболелась голова. Вечером был Дмитриев и О. Н. Пошли они на вечер в «Мир искусства», а я, конечно, к Блохам. Денег взяли у Шпера. Писал музыку.

5.000.000 <р.>

27 (вторник)

Целый день провалялся с головой и сердцем. Еле встал к чаю. Юр. пришел с жасмином и хлебом. Вышел к О. Н. Ко мне пришел Вагинов, принес денег из «Новостей». Вышел с ним, но голова кружится. Зашел к Блохам проиграть номера «Леска» и заигрался в карты. Готовятся к отъезду. Юр. спал дома.

5.000.000 <р.>

28 (среда)

До трех часов дождь. Все писал музыку и стихи²⁴. Явилась Радлова с книжкой²⁵, О. Н. и Рождественский. Они пошли к Оцупам, я, конечно, к Блохам. Там был народ, и я засыпал. Я не совсем еще поправился.

4.000.000 <р.>

29 (четверг)

Нездоровится, да и башмаки разваливаются. Сидел дома, писал музыку. Юр. ходил платить за электричество. Пришел Стрельников, принес деньги от Адонца²⁶. Сестра его в Вене. Теперь меня больше всего интересуют монархисты в Германии. Юр. куда-то побежал, поручив мне О. Н. Грешным делом, я думал, что он побежал в казино²⁷, но оказалось, к Радловым. Вернулся раньше, чем мы отправились. У Наппельбаумов было пышно богато. Масса народа. Шарады. Танцы. Стихов не читали. Вернулись поздно.

8.000.000 <р.>

30 (пятница)

Не помню, что было. Вечером, кажется, был у Блохов, а где Юр. — не помню. Все пишу музыку, но скучно мне до смерти. Ходил один в проливной дождь за пайком. Болела голова.

1.250.000 <р.>

Июль 1922

1 (суббота)

Был у нас Фролов. Я ходил к Пальмскому. Юр. вышел с Фр<оловым>, но привел его обратно. К чаю пришел Вагинов и О. Н. Последн<яя> пошла к Лулу, а мы проплелись до греков, которых не было дома. Погуляли и рано легли. Писал музыку к «Леску».

5.000.000 <р.>

2 (воскресенье)

Денег нет, а погода прелестна. Пошли сниматься. Беседовали с семейством. Пили чай. Еле хватило сладкого. Пришли греки и О. Н. От Беленсона Юр. письмо, что повесть его не пойдет¹. Какой хам и какой удар, хотя я и был предупрежден об этом. Я вышел к Блохам. Бедный Юр. остался. Там была одна Дора Яковл<евна>. Посидели с Ал<ексеем> Фил<ипповичем>. Они пришли от Эрманс поздно. Юр. сидит с жасмином и папиросами. Не спит.

5.000.000 <р.>

3 (понед.)

Писал музыку. Разные приглашения из Берлина и повестка на Ару. Был у нас Дмитриев, взяли его с собою на «Голубой круг», так что я явился «со свитой». Там народ: Евреинов, Студенц<ов>, Железнова, Ахматова, Лурье, Радловы, Якименко, Чудовский. Читали ужасно. Не то жалко, не то смешно, какие-то одураченные сумасшедшие. Музыка жалка до последней степени. Но и какими ужасными показались мне собственные стихи. Впрочем, не мне одному стало неловко. Дмитриев даже сказал: «Какие ужасные вы прежде писали стихи». Лет через десять им и теперешние мои вещи покажутся такими же чудовищными. Я даже загрустил. «Вергилий» мне и даже Юр. не очень нравится, последняя музыка тоже не так, даже нам, дома. М<ожет> б<ыть>, Бобров прав². Хорошо, если бы было не так, но расстроило меня все это ужасно. Зашел к Блохам еще: там Анненков, Каган. Поговорил о делах, взял сапоги у Як<ова> Н<оевича> и пошел. Анненков все толковал об омолаживании³. Чувствую себя неважно. Юр. бегал еще в «Раковину», вернулся поздно. Луна <нрзб>.

4 (вторник)

Чудная погода. Без памяти пишу музыку, хотя вчерашние мои стихи и ушибли меня. Выходил за папиросами и потом сидел. У Блохов играл «Лески», при мне принесли деньги. У Мандельштамов уже сидели на крыше Эрманс, Лулу и Анна Григор<ьевна>, болтали, пили чай, попели. Так тихо, заря, месяц, медленно и высоко аероплан возвращается домой. Быть влюбленным и любим. Юр. был уже дома.

8.000.000 <р.>

5 (среда)

Юр. рано ушел, а ко мне зашли Ан<на> Дм<итриевна> и Рая. Провожал и вернулся к Блох<ам>. Там гости. Эрманс, бар<он>, Гринберг, Катюша с мужем, Анненков и т. д. Играли еще в карты. Стал плохо писать. Денег, кажется, ниоткуда не брал.

6 (четв.)

Ходили втроем за Арой. От Святополк-Мирского⁴. Взяли мужика за 3 мил<лиона>. Побежал доставать их. У Кагана <?> ничего нет, пришлось взять у Анны Семеновны. Потом тоже не мог долго достать. У Анны Дм<итриевны> Дмитриев, Блохи, Покровский, Гвоздева, Слонимский, Борис Папаригопуло. Ничего было, но долго очень сидели. Провожал я блоховских дам. Жарковато. Забегал к нам Фролов.

3.000.000 <р.>

7 (пятн.)

Ходил к Михайлову. Он толкует об иллюстрациях к «Алекс<андрийским> песням», все это меня не устраивает. Отдал долг в «Петрушке». Говорил с Рыковым о Головине. Заходил к Блохам. Смотрел рисунки Кустодиева. Рано пили чай и был на заседании. Дремал. Купил сыру. У нас была О. Н., потом явились бароны с визитом⁵. У Лурье было ничего. Играл я «Лесок». Все-таки удрал к Блохам. Очень жарко. За пайком ходил один Юрочка.

18.000.000 <р.>

8 (суб.)

Ветер разогнал духоту и привел солнце, но я все сплю, капризничаю, плохо пишу, не могу многого есть и вообще расползаюсь. Заходил в <Дом> Литер<аторов> за Тяпиными повестками. Вера Ал<ександровна> и Волынский пустовато там сидят. Зашла О. Н. и повела Юр. гулять. Я все ворчал. Даже чай пью не очень охотно. После вышли и зашли перед Саней в кинематограф. «Орлеанская дева» — очень неплохо⁶. Попали на Разъезжую поздно. Сидит Бентовин и Анна Иван<овна>. Она стала милее. Саня ее даже не провожал. Хороший вечер очень.

6.000.000 <р.>

9 (воскрес.)

Ходили в Эрм<итаж> и Пушкин<ский> Дом. Был Дмитриев. Я прошелся с ним и зашел к Блохам. Юр. пришел позднее меня. Прелестная луна.

10 (понед.)

Прелестное, жаркое утро. Ходил в таможню: любезны, но денег не хватило. Дома легко поели. Потом бессов<естно> спал и злился. Был Вова Покровский, пил чай, рассуждал. Была О. Н. Они пошли в «Раковину», а я все-таки к Блохам. Анна Дмитриевна со Смирновых заходила за мною, но я остался. Дома письмо от Вишняка mit Luftpost⁷. Импрессионировало меня. Предложения, а у меня ничего нет. Нужно было бы завязать корреспонденцию со всеми, да дорого стоит.

2.000.000 <р.>

11 (вторн.)

Не помню что-то, что делал с утра. Да. Начал рецензию⁸, потом пошел на Николаевскую. Дома Юр. побежал за чашками, а я лег спать, когда пришли молодые. Был еще Фролов и Вагинов. Пили чай. Орест играл хорошие вещи и говорил кубические глупости, дамы шептались. Было ничего себе, но очень долго они сидели.

10.000.000 <р.>

12/29 (среда)

Поперся опять на таможню. Оказывается — мыло. Меня уже знают. Встретил Ал<ексея> Филип<повича> неожиданно. Дома не помню, спал ли. Писал немного музыку. Из «Ж<изни> И<скусства>» слезное письмо⁹. Юр. пошел к О. Н., я, посидев и посмотрев, как молодые люди играют в городки, поплелся к Блохам. Там раут. Марья Ал., какие-то родственники, потом играли в карты. Поздно вернулся. Юр. был дома. Оказывается, жалованья выдают меньше, и будет оно не то на след<ующей> неделе, не то в августе.

13/30 (четверг)

Относил Гайку статью. Послал Юр. к Наппельбауму. О. Н. пришла. Вместе пошли на Лурье¹⁰. Масса народу знакомого. Первое слушание квартета ошеломило меня. Его повторяли. 1) Пыль в глаза; 2) голые приемы; 3) эмоции почти банальны или скудны. Прекрасная музыка, европейская, но и только. Юр. долго еще говорил дома.

5.000.000 <р.>

14 (пятница)

Пошел на таможню и в Дом Ученых. Погода очень хороша. Видел Головина, отлично собеседовал с ним, звал к себе, покуда он в городе. Дома все дремал и писал музыку. Пришли грек и Дмитриев. Очень уютно болтали, потом Юр. вышел. Я прошелся с мол<одыми> людьми, отправил их на Мильонную, а сам зашел к Блохам. Добужинский принес «Лески»; ничего, но не в восторге я. Вообще было что-то тревожно и мрачно. Родились у них котята, коты хотят их жрать, воздух, как в зверинце, собираются ехать.

15 (суббота)

Денег нет. Юр. нервится. Я сплю. Пришел Фролов. Юр. ругал академиков. Я выходил к Як<ову> Ноев<ичу>, взял денег. Вечером были у Покровс<кого>; был Звягинцев, Оболенский, еще кто-то, пироги, котлеты и т. п., варенье. Играл я «Лески», не знаю, хорошо ли. Луна прелестна. Подарили мне розы чайные. И девочка слушала.

2.500.000 <р.>

16 (воскр.)

Душный и сонный день. Плохо писал музыку. Выходили на несколько минут. Дремлю и злюсь. Решил не ходить к моллюскам¹¹, но пошел все-таки. Идти было ничего, но там очень скучно. У барона уже на<д>рывы и скрябинизмы без памяти¹². Оля Зив полна предстоящего крещенья. И папаша вылезал. Обратно шли по Фонтанке. Беленсон прислал «Стрелец» с Кнорре, но ни тот ни другой мне не понравились сегодня.

17 (понед.)

Вышел в жару на всякий случай в Дом Ученых и получил там деньги. А потом не помню, что было. Являлся Фролов с трагедиями. Вчера будто бы хотел стреляться и имел полувиденье. Фантазирует все-таки, по-моему. Юр. Ив. собирался в «Раковину», а я зашел к Блохам поиграть и показать «Стрельца». Был там Смирнов и еще кто-то. Темно мне и скучновато. Юр. пришел очень поздно.

37.000 <р.>

18 (вторник)

До полдня лил дождь, и я писал музыку. Вышли вместе с Юр. Я брился. Вернулся рано, погода разгуливается. Явились О. Н. и Фролов. Пошли неплохо на Остров, но там было немного скучно. Были Вагинов, Гвоздева, Покровские, Сарра и Борис Влад<имирович>. На мост опоздали и по-летнему болтались¹³. Тепло. Большая красная луна всходила. Гвоздева рассказывала об Италии. Но О. Н. скисла и строила «даму». Фролов у нас ночевал.

19 (среда)

Опять никуда не попал и все сплю. Вышли. Юр. менял палку, заходили к барышням. Встречали все Ал<ексея> Фил<ипповича> и Як<ова> Ноев<ича>. Вечером, как я предполагал, пришел Дмитриев. Занятно расс<казывал> о Эрбштейне. Тот ежедневно бросается с Николаев<ского> моста в Неву и снискивает дешевую популярность. Тушит пожары, ловит воров, пишет надписи в уборных. Вместе пошли в кинемо и обрели еще Тизенгаузена. Вчера он заходил к Блохам. Играли в карты. Чудесная погода. Вот так. Каким-то образом еще есть у нас деньги.

20 (четв.)

Утром ходил к Михайлову. Не застал его и отправ<ился> на Николаевскую. Дома клевал носом и капризничал. Чай пили О. Н. и Мосолов. К Стрельникову пошел один. Любезен и мил, но тяжеловато и несколько затонно. Многого не понимает. Была какая-то девица. Душно. Что-то гнетет меня и Юр.

5.000.000

21 (пятн.)

Под дождем ходил на Мильон<ную>. Сговорился с Головиным. Был на заседаньи и прочем, оттуда на Старо-Нев<ский>. На юру на каком-то Алекс<андр> Яковл<евич> и будто ему не до гостей. Камчатовы милы. Был Сандин. Играл я. Не все. Не знаю, понравилось ли. Текст-то понравился. Юр. был. Анюта сидит за столом и здоровается. Шли под дождем и зашли к О. Н. Недра, но ничего.

22 (суббота)

Весь день болит голова. Юр. подрал к Радловым. Я спал, но пошел к Михайлову. Дома устроил чай. Приходил с гнусными предложениями насчет мгебровской ассоциации Бобка Мосолов. Фролов явился мрачный. Я и Юр. стали его ругать и дразнить, и я пошел на Грановскую. «Нитуш» скучновата со своей устарелой и плоской музыкой¹⁴. У Грановской удивит<ельно> смешной голос. Голова все болела. Сторицын передавал разные сплетни, якобы угрожающего характера. У Папариг<опуло> мрачно, в темноте и дыму сидели наши и что-то ораторствовали. К счастью, Фрол<ов> пошел домой, а то мне трудно было бы возиться.

6.000.000 <р.>

Таинственная история. К Лернеру явился поздно вечером незнакомый человек и просил передать мне пачку писем Чичерина ко мне. Фамилии не назвал, говоря, что уезж<ает> и имя свое скрыл бы. Кажется, я писем Чичерина не продавал¹⁵.

23 (воскресенье)

Что-то не помню, что было. Знаю только, что вечером были в кинематографе с О. Н. Заходили за биноклем к Лулу, и на обратном пути забрел я к Блохам. Голова все не проходила. Оркеструю «Лесок». Живу как будто беспечно, а дни идут и жизнь тоже, и близка зима, уже не героическая всеобще, а лично для нас скаредная и голодная. И что-то все-таки уходит из-под ног. Враждебность, забывчивость, пренебрежение многих кругов, и старых, и молодых, трудность Юр. карьеры и усталость. Но главное, я думаю, первое: отсутствие пониман