автордың кітабын онлайн тегін оқу  Известия англичан о России ХVI в

Энтони Дженкинсон

В половине XVI века в Лондоне было основано «Общество купцов, искателей открытия стран, земель, островов, государств и владений неизвестных и доселе не посещаемых морским путем». Цель учреждения этого общества — открыть новые рынки для сбыта Английских товаров, спрос на которые сильно упал в это время. Решено было искать новых стран на Сев. — Востоке от Англии.

В Mае 1553 года отправлено было из Англии 3 корабля под начальством С. Ю. Виллогби [Hugh Willoughby].

Два корабля с начальником экспедиции занесены были в Белое Море, где пристали у устья реки Арзины. Весь несчастный экипаж и сам Виллогби умерли от голода и холода. Счастливее был корабль «Эдуард Благое предприятие» [Edward Bonoventure], на котором находился Ричард Ченслер [Rich. Chancellor] вице-адмирал эскадры. Потеряв из виду 2 корабля, он один продолжал путь и после продолжительных странствований бросил якорь в Августе 1553 г. в Двинской губе, против монастыря св. Николая.

По приглашению царя Иоанна Васильевича, Ченслер с товарищами прибыл в Москву и поднес царю грамоту Эдуарда VI, обращенную вообще к всем «Государям, обитающим страны северные и восточные за ледовитым морем, а также Восточную Индию». Милостиво принятый Царем, Ченслер был отпущен весною 1554 г. в Англию с царской грамотой к Эдуарду VI, дозволявшей Английским торговым людям приходить со всякими товарами. Так завязались сношения с Англией. Ежегодно к устью Двины приходили Английские корабли, приказчики Английского общества свободно разъезжали по Московскому Государству; этим агентам вменено было в обязанность собирать сведения и доносить обществу о нравах, обычаях, торговле, мерах, деньгах Русских. Англичане в своих сношениях с Русскими преследовали почти исключительно торговые цели. Иной характер имели отношения Русских к Англичанам. Царь Иоанн Грозный сознавал необходимость сношений с более просвещенным Западом, хотел заимствовать оттуда средства для успешной борьбы с Польшей и Крымскими Татарами. Но кроме этих государственных целей он преследовал и свои личные. Овладевший им страх потерять престол от козней ненавистных ему бояр был так силен, что заставил его усиленно домогаться вечной дружбы и союза с Елизаветой, Английской Королевой, требовать, чтоб у них были общие друзья и враги, и особенно, чтоб государь одной страны в случай лишения престола мог найти поддержку и безопасное убежище в стране другого. Впоследствии к переговорам о союзе прибавились еще переговоры о браке царя, сильно желавшего жениться на одной из родственниц Елизаветы. Нежелание Английского правительства дать категорически ответ на требование царя влекло за собой неудовольствие и гнев Иоанна на Англичан, торговавших в его владениях: их имущества конфисковались, сами они подвергались оскорблениям и обидам; в таких случаях Английское правительство спешило отправлять гонцов и послов, чтобы умиротворить разгневанного Царя. Все это делало сношения обеих стран оживленными и частыми. Все Англичане, приезжавшие в Poccию послами от королевы, оставили описание своих путешествий: Рич. Ченслер, бывший в России 2 раза, в 1553 и 55 год., Антон Дженкинсон четыре раза приезжавший в Poccию между 1557 и 71 г., ездивший через Россию в Бухару и Персию, Фома Рандольф, бывший в 1568-69 г., Баус — 1583—84 г., Горсей, живший в России почти безвыездно 18 лет, 1552—90, и наконец Джильс Флетчер — 1588—9 г.

Но кроме описаний Poccии выше перечисленными авторами мы имеем еще описания и заметки агентов общества, обыкновенно довольно долгое время проживавших в России и собиравших сведения как о Poccии, так и о соседних с нею странах, о путях в Китай, Индию, IIepcию. Есть также заметки лиц, служивших на царской службе — за этот период Англия, по преимуществу, доставляла инженеров, докторов, аптекарей, ювелиров и т. под. лиц [Более подробные сведения о сношениях Англии и России см. Юр. Толстого, «Россия и Англия». Гамеля: «Англичане в России в XVI и XVII в.»].

Все описания путешествий этих лиц напечатаны в сборника Гаклюйта Hakluyt’s «Collection of early voyages», за исключением Горсея и Флетчера, не вошедших в этот сборник, а напечатанных Гаклюйтовским обществом отдельно под заглавием: «Russia ofend of XVI century», Lond. 1856 г. Гаклюйтовский же сборник вышел первым изданием в 1589 г., вторым дополненным в 1809 г. в Лондон; этим последним я и пользовался.

Издания Гаклюйтовского Общества составляют в России большую редкость; эти описания написаны уже устарелым Английским языком XVI века, что значительно затрудняет пользование ими; между тем достоинства и важность их признаны всеми нашими историками — вот причины, побудившие меня перевести на русский язык эти известия целиком; я исключал только места, не имеющие никакого отношения к России, как напр. описания морских путешествий, длинные и утомительные.

[Все путешествия Дженкинсона описаны им самим в донесениях членам Московской компании, к которым и относятся часто встречающиеся местоимения: вы, наши.].

[Пропущено здесь описание плавания от Лондона до рейда св. Николая — утомительное и неинтересное; встречающиеся здесь сведения о Вардгуузе и Лапландии будут сообщены после.].

…От Лисьего носа мы благополучно прибыли со всеми кораблями на рейд св. Николая, в русских владениях, где бросили якорь. От Лондона до этого рейда проплыли мы 750 миль. Pyccкий посол [Ос. Гр. Непея] со свитой с великою радостью высадился на берег. Здесь наши корабли разгрузились, а 1 Августа нагруженные снова отправились при попутном ветре в Англию. 3 Авг. я с некоторыми товарищами приехал в Холмогоры, во 100 верстах от залива св. Николая, широта Холмогор — 64°,25. В Холмогорах пробыл я до 15 Авг., этого числа отправился на небольшом судне вверх по большой реке Двине, текущей очень быстро; в тот же день мы миновали устье р. Пинеги, с левой стороны в 15 верстах от Холмогор. По обоим берегам у устья Пинеги — возвышенная страна, высокие алебастровые скалы, большие сосновые леса, находящиеся здесь, по сказанию, со времени Ноева потопа. Утром 19 Авг. приехали мы в городок Iemps [устье р. Емцы?], в 100 верст от Холмогор. Вдоль всего этого пути русские делают бочки из осины и засмаливают их. Последнего числа Августа мы прибыли в старинный город Устюг. У этого города встречаются 2 реки: Юг и Сухона, обе впадают в Двину. Река Юг берет свое начало в земле Татар, называемых Черемиссами, соседней с Пермскою областью. Сухона же вытекает из озера, недалеко от гор. Вологды. Выехав из Устюга по Сухоне, мы приехали в город Тотьму; около этого города вода очень мелка, дно каменисто, так что здешним судам, называемым нассадами [nassades] и дощанниками [Dosneckes], трудно плавать этою дорогой, по которой перевозятся товары из Холмогор в Вологду. Суда, называемые нассадами, длинны, широки, замкнуты, плоскодонные, сидят не выше 4 футов над водой, могут возить до 200 тонн; на них нет никаких принадлежностей из железа, но все из дерева; при попутном ветре он плывут на парусах, в противном же случае для их движения требуется много людей: одни тащат судно, обвязав вокруг шеи длинные канаты, прикрепленные к барке, другие, на самой барке, двигают ее длинными шестами. На Двине много таких барок, большая часть их принадлежит гор. Вологде, потому что здесь живет много купцов, занимающихся перевозкой соли от моря в Вологду. 12 Сент. я прибыл в Вологду; большой город, по середине протекает река. Дома здесь построены из еловых бревен скрепленных одно с другим, снаружи закругленных; форма — квадратная; при постройке вовсе не употребляется ни железа, ни камня; покрываются дома березовою корой и сверху дранью. Церкви русские тоже все деревянные, по две на каждый приход: одна отапливается зимой, другая служит для лета.

На крышах своих домов pyccкие кладут землю, для предохранения от пожара, от которых они очень много страдают. Вологда под 59о 11’ шир., от Холмогор 1000 верст.

В продолжение всего пути я не входил ни в один дом, но располагался на ночлег в каком-нибудь пустынном месте на берегу реки; провизию я вез с собою. Путешественнику по здешним дорогам необходимо иметь с собою топор, огниво, котел для разведения огня и варки мяса, когда оно есть; в этих странах нечего рассчитывать на помощь, даже в городах.

1 Дек. я выехал из Вологды в почтовых санях, как и у нас ездят зимой. Дорога до Москвы следующая: от Вологды до Commelski [Комельский пос.] — 27 в., оттуда до Olmor — 25, до Teloystike — 20, до Ure — 30, до Voshansko — 30, до Ieraslavе [Ярославль] — 30, этот город стоит на великой реке Волге, до Rostove [Poстов] — 50, до Rogarin — 30, до Peraslave [Переяславль] — 10, до Donbnoy — 30, до Gadorose — 30, до Ovehay — 30, и наконец до Москвы — 25, куда я прибыл 6 Декаб.

Всего между Вологдой и Москвой 14 постов, называемых ямами [jannes], в которых считается до 500 верст [Только 332 в. по выше прив. расстояниям между ямами. Вероятно верста в первом случае употреблена вместо мили, тогда 1 в. = 3/4 м. или 332 мили = 442 1/2 в. По книге к Больш. чертежу от Москвы до Вологды этим же путем 440 в. Смешение версты с милей и наоборот случается у этих писателей.].

10 Дек. я был приглашен от имени царя в царский замок, где я вручил свои грамоты дьяку, который разговаривал со мною о различных вещах по поручению царя. После перевода моих грамот, меня поздравили с приездом и сказали, что царь пожалует мне, что я прошу.

21 Дек. в день Р. Хр. я явился к царю и целовал его руку. Он сидел на возвышенном месте, на великолепном царском троне; на голове его красовалось богато украшенная корона, в руке держал скипетр, весь покрытый золотом и усеянный драгоценными каменьями. В двух аршинах от него сидел его брат, а за ним мальчик 12 лет, наследник царя Казани, покоренной 8 лет тому назад. Вокруг царя сидело его дворянство, богато одетое и разукрашенное золотом и дорогими каменьями. После моего поклона царю, он, из собственных уст назвав меня по имени, пригласил к обеду. Затем я отправился в свое помещение до обеденного времени; обед состоялся в 6 часов при свечах.

Царь обедал в прекрасной большой палате, посреди которой стоит 4-угольная колонна, очень искусно сделанная, вокруг нее расположено несколько столов. На самом высоком месте палаты сидел сам царь, за его столом сидели: его брат, сын дяди его, митрополит, молодой Казанский царь и некоторые из царского боярства, все по одну сторону стола. Здесь находилось несколько посланников, иностранцев, как христиане, так и язычники, разнообразно одетые; всего обедающих в зале было до 600 ч., не считая 2 т. татар, военных, недавно принявших подданство царя и назначенных служить в Ливонской войне; они, впрочем, обедали в других залах. Я был посажен за небольшой стол, за которым не было других чужестранцев, прямо против царя. Царь посылал мне на это место кубки с вином и медом и блюда с кушаньями из собственных рук; один боярин [Duke] переносил мне их. На моем столе стояла все золотая и серебряная посуда, как и на других столах; расставлены были золотые кубки, усыпанные драгоценными камнями, каждый кубок ценою в 400 фунт. стерл., не говоря о серебре, которым сервированы были столы.

В зале же стоял шкап с посудою, очень роскошной и дорогою, которая не употребляется; между этою посудой выдавалась вещь из золота, 2 арш. длиной, с вычеканенными на крышке башнями и драконовыми головами; также золотые и серебряные бочонки, с замками на затычках, художественной работы. Царю и всем в зале прислуживали бояре [Duke]. По окончании обеда царь, подозвав меня по имени, пожаловал мне чашу собственною рукой, после этого я вернулся домой.

Заметьте, что когда царь пьет, все встают, и что всякий раз как он пьет или ест кушанье, он крестится. Мног