автордың кітабын онлайн тегін оқу Чаадаеву (В стране, где я забыл)
Чаадаеву (В стране, где я забыл)
В стране, где я забыл тревоги прежних лет, Где прах Овидиев пустынный мой сосед, Где слава для меня предмет заботы малой, Тебя недостаёт душе моей усталой.
Врагу стеснительных условий и оков, Не трудно было мне отвыкнуть от пиров, Где праздный ум блестит, тогда как сердце дремлет, И правду пылкую приличий хлад объемлет.
Оставя шумный круг безумцев молодых, В изгнании моём я не жалел об них; Вздохнув, оставил я другие заблужденья, Врагов моих предал проклятию забвенья, И, сети разорвав, где бился я в плену, Для сердца новую вкушаю тишину.
В уединении мой своенравный гений
Познал и тихий труд, и жажду размышлений.
Владею днём моим; с порядком дружен ум; Учусь удерживать вниманье долгих дум; Ищу вознаградить в объятиях свободы
Мятежной младостью утраченные годы
И в просвещении стать с веком наравне.
Богини мира, вновь явились музы мне
И независимым досугам улыбнулись;
Цевницы брошенной уста мои коснулись; Старинный звук меня обрадовал — и вновь
Пою мои мечты, природу и любовь,
И дружбу верную, и милые предметы, Пленявшие меня в младенческие леты, В те дни, когда, ещё не знаемый никем, Не зная ни забот, ни цели, ни систем, Я пеньем оглашал приют забав и лени
И царскосельские хранительные сени.
Но дружбы нет со мной. Печальный, вижу я
Лазурь чужих небес, полдневные края; Ни музы, ни труды, ни радости досуга —
Ничто не заменит единственного друга.
Ты был целителем моих душевных сил; О неизменный друг, тебе я посвятил
И краткий век, уже испытанный Судьбою, И чувства — может быть спасенные тобою!
Ты сердце знал моё во цвете юных дней; Ты видел, как потом в волнении страстей
Я тайно изнывал, страдалец утомлённый; В минуту гибели над бездной потаённой
Ты поддержал меня недремлющей рукой; Ты другу заменил надежду и покой;
Во глубину души вникая строгим взором, Ты оживлял её советом иль укором;
Твой жар воспламенял к высокому любовь; Терпенье смелое во мне рождалось вновь; Уж голос клеветы не мог меня обидеть, Умел я презирать, умея ненавидеть.
Что нужды было мне в торжественном суде
Холопа знатного, невежды при звезде, Или философа, который в прежни лета
Развратом изумил четыре части света, Но, просветив себя, загладил свой позор: Отвыкнул от вина и стал картёжный вор?
Оратор Лужников, никем не замечаем, Мне мало досаждал своим безвредным лаем.
Мне ль было сетовать о толках шалунов, О лепетанье дам, зоилов и глупцов
И сплетней разбирать игривую затею, Когда гордиться мог я дружбою твоею?
Благодарю богов: прешел я мрачный путь; Печали ранние мою теснили грудь;
К печалям я привык, расчёлся я с судьбою
И жизнь перенесу стоической душою.
Одно желание: останься ты со мной!
Небес я не томил молитвою другой.
О скоро ли, мой друг, настанет срок разлуки?
Когда соединим слова любви и руки?
Когда услышу я сердечный твой привет?..
Как обниму тебя! Увижу кабинет,
Где ты всегда мудрец, а иногда мечтатель
И ветреной толпы бесстрастный наблюдатель.
Приду, приду я вновь, мой милый домосед, С тобою вспоминать беседы прежних лет, Младые вечера, пророческие споры,
Знакомых мертвецов живые разговоры; Поспорим, перечтём, посудим, побраним, Вольнолюбивые надежды оживим,
И счастлив буду я; но только, ради бога, Гони ты Шепинга от нашего порога.
1821
