эпоху позднего Средневековья считалось, что земная жизнь – это странствие человека от рождения до смерти, а потому понятие странника имело огромное значение в христианстве.
«Двояко каждое творение, хотя бы в нем предполагали зло, но и добро обретается».
ее. В нидерландской народной песне, созданной в 1470 году, поется о том, как Бог сложил в виде копны сена все хорошее, что есть на свете, и отдал это на всеобщее благо. Однако люди не брали себе понемногу, а пытались захватить сразу все.
Остальные тянули Господа на веревке и потешались над ним и жестокие люди тащили его с еще большей яростью…»
Я стоял с кротостью в сердце и со склоненной головой подобно нежному ягненку, взятому на заклание…Они пронзали мою голову венцом с шипами. Мое лицо, полное любви, стало неузнаваемо от ран и крови, текущей по нему», – такие горестные слова вложил в уста Иисуса Христа доминиканский монах Генрих Зейзе (Сузо) (1295 или 1297–1366).
мостом (он, как структурная грань пространства, у северных мастеров наделялся особым смыслом, указывая на переход, грядущую перемену в судьбе, ответственный рубеж, требующий духовного преодоления)
предел и беспредельное, нечетное и четное, единое и множество, правое и левое, мужское и женское, покоящееся и движущееся, прямое и кривое, свет и тьма, хорошее и дурное, квадратное и продолговатое.
глупцу, не желающему трудиться ради спасения души, жизнь покажется, в конце концов, точно таким же обманом.
«Ибо они народ, потерявший рассудок, и нет в них смысла» (Втор., 32:28) и «Сокрою лицо мое от них и увижу, какой будет конец их» (Втор., 32:20).
И одним из самых прочных мостов, связавших искусство авангарда с живописью Босха, стала магия алхимии – их общий неисчерпаемый источник образов.
