Оглавление

Серия: Как всё было, почему так стало и что грядёт

Ахроматические потуги

В колхозе договорился, что на недельку задержусь, чтобы подготовить вещи к перевозке, и чтобы жена уволилась. Потому, что Галя не увольнялась, рассчитывая, что передумаю переезжать. За неделю разобрал и упаковал для перевозки только шифоньер и стол, да одежду, бельё и половики упаковали. Наши кровати и койки родителей не разбирал, потому что на них спим. И потом, когда приеду за вещами, их можно будет разобрать за полчаса.

В понедельник поехал в колхоз за транспортом для переезда. Добирался долго с четырьмя пересадками. Попал в станицу только к концу рабочего дня. Хорошо, что женщина, работающая инспектором по кадрам, ещё не ушла. Написал заявление о вступлении в колхоз и оформил назначение на работу. Главный агроном, пояснил, что на ночь выезжать за вещами нет смысла, и занялся организацией моего ночлега:

— У нас по вечерам планёрки ежедневные. Машина Найды уже здесь. Сейчас найдём Ивана Федотовича — пусть он передаёт тебе ключи от квартиры.

Но управляющий первого отделения, когда мы его нашли, заявил:

— Во-первых и ключа у меня нет — он у уборщицы. Она мыла там после строителей, и ключ у неё остался. А потом как он там заночует? На полу что ли ляжет в нетопленой комнате? Вещей же у тебя постельных нет с собою? — повернулся он ко мне.

Потом продолжил убеждать агронома:

— Нужно на сегодня здесь размещать. Если негде, после планёрки домой к себе заберу. А завтра мы и дом протопим и, если нужно кровать поставим с бельём постельным.

Анатолий Тихонович, немного подумал и предложил другое решение:

— Печку завтра протопите, а кровати ставить не нужно. Утром занарядим ему грузовую, для перевозки вещей и свою с Лихачёвым отправлю, чтобы заодно и семью привёз. А переночевать устроим в общежитие к лётчикам. Сейчас по рации найду Коробскую, пусть займётся этим вопросом.

— Да, так будет лучше, — согласился Найда.

А мне агроном пояснил:

— Мы уже на планёрку опаздываем, подожди пока Коробская приедет в агроотделе.

Я подумал, что агроотделом он называет свой кабинет. Но когда попробовал в него зайти, обнаружил, что тот закрыт на ключ. Пока дергал за ручку закрытой двери подошёл плотный мужчина и поинтересовался:

— Вы к Кулигину? Так он сейчас уже наверно на планёрку поднялся. А это на долго. Бывает больше часа спорят.

Пришлось объяснить:

— Я только, что с ним разговаривал. Он велел мне подождать в агроотделе, пока приедет какая-то Коробская.

— Ну так заходите к нам, агроотдел вот напротив его кабинета. И стюардесса, если появится, то мимо не пройдёт.

В довольно просторном агроотделе стояло четыре письменных стола, за одним из которых сидел ещё один мужчина. Пояснив, что устраиваюсь на работу агрономом первого отделения, узнал, что встретивший меня в коридоре был энтомологом и представился он как Виктор Кирий, а в кабинете оказался агроном-семеновод, который называл себя Иваном Семёновичем. Тут же выяснилось, что стюардессой они называют агрохимика Коробскую Анну Никифоровну, потому что она постоянно пропадает на колхозном аэродроме и на ней лежит обязанность устраивать быт лётчиков.

Все эти новости показывали насколько колхоз, в который я попал, больше и богаче Саратовского табак совхоза. Хотя после Воронежской области и совхоз виделся превосходящим воронежские хозяйства во всём. А здесь и контора колхозная двухэтажная.

Контора правления колхоза «Победа»

И кабинет председателя в два раза просторней чем у Соколова. И специалистов больше. И кабинеты у главных специалистов отдельные, а в отделах ещё и стоят столы для профильных специалистов. И рации в колхозе используют для оперативного управления. И транспортом специалисты и руководители обеспечены современным, а не конным как в совхозе. Потому что перед планёркой очень просторный двор конторы оказался заполнен легковыми машинами, мотоциклами и грузовыми мотороллерами. На которых, как я догадался, приехали на планёрку те, которые должны в ней участвовать.

Вскоре появилась и стюардесса. С порога она улыбнулась мне и спросила:

— Это ты наверно тот новенький, про которого мне Тихонович втулял по рации? Мало того, что с аэродромными нянчусь целыми днями, так теперь и тебя придётся обустраивать.

Виктор засмеялся:

— А ты его домой забери, чтобы без лишних хлопот. Если Коробской твой возражать не будет.

— Ага, он не будет. Враз бы вылетели из дома, и я и постоялец.

— И куда ж ты его теперь? — поинтересовался Иван Семёнович.

— К летунам сейчас отведу, в общежитие. Там сейчас пока ещё два места свободных. Только вот термоса с ужином дежурка уже отвезла на отделение, так что без ужина останется.

Лётчиков оказалось пятеро. На моё недоумение зачем столько персонала требуется для одного самолёта, они пояснили, что сейчас в колхозе на сельхоз работах задействовано два самолёта. А когда выразил удивление, что в одном хозяйстве находится работа сразу для двух машин — мне пояснили, что в рисоводческих хозяйствах всегда большой объём авиаработ. И когда совпадают сроки работ на богарных землях и на рису — вызывают даже третий самолёт. Парк самолётов в колхозе базируется на аэродроме с асфальтным покрытием. Там и стоянки есть для четырёх самолётов. В третьем, суходольном отделении оборудован ещё и аэродром с грунтовой взлётной полосой. С него обычно ведут обработку полей в суходольных отделениях. Из этих рассказов у меня сложилось ещё более уважительное представление о хозяйстве, в котором предстояло трудиться.

Утром в восемь выехали в Саратовскую. Я ехал в УАЗе с водителем главного агронома. На грузовой машине водителем был Мамай Иван, он поразил меня тем, что, знакомясь и обсуждая поездку, матерился не хуже прожженных матерщинников, знакомых по Красному логу. Хотя на Кубани обычно так себя не вели. В дороге Владимир сердился, что Иван едет медленно, но скорость не увеличивал, так как знающий дорогу был в его машине.

В Саратовской Лихачёв сразу же заявил, что съездит в Горячий, посмотреть курорты, о которых он слышал много хвалебного. А Иван, решительно взялся помогать мне, паковать вещи и разбирать кровати. Погрузили всё быстро. Кроме Ивана, помогал грузить Виктор Игнатеко, который случайно оказался дома. И прибежал Гучипс, узнавший о нашем отъезде. Он отказался даже ехать по наряду, чтобы проводить нас. Пришлось потом ждать ещё Лихачёва. Он явился через полчаса, как мы всё погрузили и оправдывался:

— Не думал, что так быстро справитесь. Считал, что ждать ещё долго придётся.

На что Мамай не преминул упрекнуть:

— Если б ты, не сбегал, а помог — ещё быстрее б управились.

Мама, чтобы бабушке можно было прилечь на заднем сидении, если устанет, хотела садиться в грузовую. Но Галя не согласилась:

— Если бабке станет плохо, я не знаю, как управиться с ней. Поэтому в грузовой придётся ехать мне.

Я разрешил их спор:

— Сядешь в легковую, на переднее сидение, а мама с бабушкой сзади. Я же поеду в грузовой, а дорогу шофёры наверно уже запомнили.

Но Лихачёв, ещё не выезжая за станицу, сразу же перестроился назад за грузовой. Так и ехали пока не выехали за Краснодар. А в Ивановской, водители почему-то свернули с трассы. Оказалось, что так можно значительно сократить путь и приехать в первое отделение минуя Новониколаевскую. Дверь дома оказалась запертой, но ключи торчали в замочной скважине. Лихачёв сразу же уехал, а Иван не только сам активно участвовал в разгрузке и расстановке мебели в доме, но даже привлёк к этому ещё и постороннего. Увидел проезжавшую мимо машину молоковоза, взмахом руки остановил её и крикнул водителю:

— Гришка, съезжай на обочину, поможешь выгрузить вещи людям, которые переехали жить на ваше отделение.

Часть вещей, которые вскоре не потребуются, выгружали в новенький сарай, со стенами из не струганных толстых досок. Мама переживала, что на двери сарая не было колец для навешивания замка. Но Гриша её успокоил:

— За это не переживайте. У нас на хуторе можно даже ценные вещи держать в сарае без дверей — и никто не позарится!

В доме было тепло, а хорошо разгоревшийся уголь раскалил плиту в печке, чуть ли не докрасна. У ступенек возвышалась горка угля марки «орешек» вёдер на десять, и стопка дров из обрезков досок. Мама с бабушкой выбрали себе меньшую спальню за залом, а нам с Галей досталась большая за кухней.

Уже на третий день моей работы управляющий нашёл меня на машинном дворе и позвал в кабинет:

— Там Гожий ждёт тебя на телефоне. Поговорить о чём-то хочет.

— А кто это? — уточнил я.

— Наш главный экономист.

Когда взял трубку экономист представился и пояснил цель звонка:

— Вчера на планёрке Иван Федотович случайно обмолвился, что у Вас жена является нормировщиком по строительству. А у нас здесь у всех образование с аграрным уклоном. Хочу предложить ей работу по специальности.

— Наверно ничего не получится. Мы вчера ездили с ней на центральную усадьбу, смотрели как обустроен в колхозе строй отдел. И она категорически заявила, что не хочет работать в таких условиях.

Но экономист возразил:

— У нас это подразделение именуется строительной бригадой. И туда специалисты не требуются, там штат укомплектован. Я веду речь о работе в плановом отделе, в центральной конторе. Для этого я уже даже решил с председателем вопрос о дополнительной штатной единице нормировщика, с окладом старшего специалиста.

— Ну, это совсем другое дело. В обед поговорю с ней. Думаю, она от такого предложения не откажется.

— Если договоритесь, приезжайте в контору. А если не сможете сегодня, то пусть завтра на дежурке утренней подъезжает.

В обед, рассказал о разговоре с главным экономистом. Галя обрадовалась:

— Вот видишь, проблема разрешилась. А то мне совсем не прельщало торчать целыми днями, в закутке между досками и канистрами с краской.

А я немного остудил её пыл:

— Дело в том, что Гожий заявил, о должности со ставкой старшего специалиста. Он наверно думает, что ты тоже с высшим образованием. У них здесь с кадрами нет проблем. Меня с институтом и то на должность среднего специалиста оформили.

— Надеюсь экономист соображает, что нормировщиков с высшим образованием не бывает. Но я сначала узнаю всё в плановом, а потом уже в кадры, — уверенно заявила она.

Ехать со мною в станицу на мотоцикле отказалась. Мне в первый же день передали от Маташова, работавшем здесь агрономом отделения до меня, мотоцикл «Минский». Николая освободили от этой должности за систематическое злоупотребление алкоголем. А я сразу же, по приезду договорился с родителями и с Галей, чтобы они всем и всюду, если зайдёт речь, объясняли, что я, по медицинским показаниям, категорически не употребляю спиртное ни в каком виде.

Оформили Галю в плановый, старшим специалистом. При этом она оказалась там очень кстати. Рассказывала:

— Представляешь, у них в шкафах пылится полнейший набор «Единых норм и расценок» в строительстве, а они оформляют наряды по старым колхозным нормам, которые утвердили правлением. ещё тогда когда ЕНИРов и не существовало даже. Говорят, что пробовали в них разобраться, но так ничего и не поняли. А я в них как рыба в воде, ещё с Волгограда. И в совхозе ко мне прорабы бежали, если, где зарплату поднять. А если я где видела, что переплата идёт, так мне даже начальник отдела не перечил. Потому, что с помощью ЕНИРа всегда могла доказать свою правоту.

В первые дни, когда узнал, что соседний пустующий дом, тоже предназначен для специалистов, а управляющий сообщил, что в кадрах ищут для отделения механика с высшим образованием — сразу же написал Мандрику. Вскоре мы оказались с ними соседями. Дальше был ещё один такой же дом, но его оборудовали под две небольшие квартиры и выделили их учителям. Не далеко от нас, в старинном кирпичном здании размещалась хуторская восьмилетняя школа, с директорским домом во дворе, а учителей среди хуторских жителей не хватало. Поэтому колхоз выделил для них жильё. Мандрик даже планировал устроить свою Нелли в учителя. Но той категорически не нравилась жизнь хуторская. На этой почве Галя быстро подружилась с ней. Галле не хватало городских условий, а Нелли сибирских лесов. Вообще Гале всё здесь не нравилось и чем дальше, тем сильнее.

Скучала по Саратовской и постоянно всё сравнивала с ней. Там тротуары вдоль асфальта, а здесь тропинки, по которым даже до соседнего клуба, а не то, что до магазина в белых туфлях после дождя не пройдёшь. И дорога по самому хутору и до станицы гравийная вся в выбоинах. И в дежурке, в которой ей каждый день приходилось ехать на работу полно школьников бестолковых и трактористов, в грязной одежде, которые едут в МТМ или в гараж. Пробовал доказывать обратное:

— Ты краски сильно сгущаешь. Не раз приходилось тоже ездить на дежурке. Так те которые в спецовках едут, даже и не пытаются в будке садиться. Все стоят сзади, где скамеек нет. А школьники очень даже вежливые и скромные. Мне кажется, они просто запуганы взрослыми. Иногда даже когда смеются громко, так на них сразу цыкают.

— Ты наверно пару раз проехал в дежурке и уже судишь обо всём. А я каждый день любуюсь попутчиками. Ты говоришь, в робах едут сзади стоя. По дождю все под крышу забираются. Платье дорогое вполне мазутом можно заделать.

Эту проблему решил тем, что уговорил водителя, который работал на центральной маршрутке, поменять правила. Место в кабине в начале маршрута занимал всегда тот, который первым явился на посадку. Я же уговорил его резервировать место для Гали. Объяснил, что она очень даже интеллигентная, вышла замуж из города и привыкла культурно ездить в автобусах или троллейбусах.

Тот поинтересовался у завгара как отнестись к такой просьбе, а завгар посмеялся над неожиданным капризом, но разрешил. С хутора соблюдать новое правило было проще, потому что садилась Галя в дежурку на первой остановке. А потом даже договорилась, не ходить на остановку к магазину, а выходить к дороге напротив дома и он притормаживал, чтобы забрать её. С обратным рейсом было сложнее. От гаража он брал в кабину того который сходит раньше конторы. Но те, которые здесь садились, видя освободившееся престижное место, пытались занять его, и водителю приходилось скандалить.

Частично решил и проблему и с белыми туфлями. Попросил тракториста, который работал на тракторе с КУНом, привезти к нашему двору ковш щебня и ковш песка. Во время выходного насыпал щебнем дорожку от ступенек дома до самой дороги, и забетонировал её.

Обижало что она совершенно не вникала в домашние дела. Мама и на кухне, и по хозяйству все женские дела делала без её помощи.

Мама утепляет замазкой стёкла окон на зиму

На работе максимально использовал агрономические знания и опыт для приближающейся посевной компании. Сеялки пропашные, свекловичную и даже зерновые, заранее настроил на нужную густоту и нормы высева. Для зерновых сеялок из полосок фанеры выстругал специальные шаблоны для проверки точности величины открытия катушек. Отдельно для овса, для ячменя и для гороха. Лебедев Алексей Трофимович, которого в связи с приездом Мандрика перевели с должности механика отделения, старшим наладчиком удивлялся:

— Неужто высев заранее можно точно установить?

Я пояснял:

— Конечно можно. Даже если просто теоретически знать удельный вес семян. А я задачу упростил тем что взял на складе семян, тех которые будем высевать и установил высев точнейшее. Теперь у меня есть шаблон на каждую культуру. Выдам его сеяльщикам, чтобы контролировали во время работы если болт фиксации ослабнет и катушки сдвинутся.

— Не знал такого, тем боле что Маташов во время посевной каждый день подсчитывал сколько семян высеяли и какую площадь засеяли и в зависимости от этого каждый день то увеличивал высев то убавлял.

Вскоре удивил его ещё и тем, что при подсеве люцерны по озимым, заставил так переставить приводные цепи высевающих аппаратов, чтобы катушки вращались в обратную сторону. Он даже возмутился:

— Тут мне Витька донёс что заставил их цепи на сеялке через паразитку перекинуть. При всём моем уважении к тебе Петрович, с люцерной скажу тебе, ты явно перемудрил. По-твоему выходит, что катушки должны загребать смена из воздуха и тащить их в семенной ящик? Так у нас до тебя, всегда наоборот делали — семена из ящика катушки выгребали и в семяпровод отправляли. А тут даже и в ящик не получится снаружи загребать, ты говорит, и язычки заставил до конца закрыть.

Я ехидно уточнил:

— А Вы не подумали, что катушки способны не только загребать семена и тащить их по язычкам из ящика, а может они способны тащить по немного семян в своих углублениях и через верх, если заставить их вращаться в обратную?

— Не знаю, что-то я сомневаюсь в таком. Раньше у нас никто так не выпендривался с техникой.

Он даже к Мандрику подходил советоваться по этому поводу. Но тот его успокоил. Пояснил, что в сеялке действительно предусмотрена такая регулировка и для этого на ней специально установлена паразитная шестерня. И что такая регулировка называется верхний высев.

Зато мне такая регулировка принесла первые вполне заслуженные похвалы главного агронома. Семена люцерны из-за их дефицита распределяли между отделениями поровну. Подсевали люцерну в перезимовавшие озимые, с тем, чтобы до их уборки она хорошо укоренилась и на следующий год дала полноценный урожай. Проблемой был огромный перерасход семян выше нормы. Высевающие аппараты устанавливали на самые медленные обороты, и катушки открывали настолько чтобы только одно зёрнышко люцерны могло протиснуться в эту щель. И всё равно из-за большой сыпучести этих семян норму высева превышали в три — четыре, а то и в десять раз.

На очередном совещании в агроотделе Кулигин объявил:

— Погода позволила быстро закончить подсев люцерны. Семян все отделения получили поровну, а результаты разные. Во втором отделении только на 57 гектаров хватило, у кого на восемьдесят, у Савича почти на девяносто, а Евгений Петрович так настроил сеялку что без малого двести гектаров люцерны подсеял тем же количеством семян. Послушаем его пусть опытом делится.

Агрономы отделений загалдели:

— Быть такого не может!

— Семян наверно подкинули ему как новенькому больше, чем нам всем вместе взятым.

— Или сеяли каждый проход через три огреха — засмеялась Коробская.

— Кулигин заступился:

— В том то и фокус что семена как обычно выписали всем поровну. Да управляющие бы и забастовку устроили, если бы первому отделению больше дали.

Агроном четвертого спросил:

— Может ты заглушил по две, а то и по три катушки через одну? Я в прошлом году заглушал по две через одну. Высев в два раза уменьшил конечно. Но сорняки теперь замучили. Хоть свекловичниц ставь полоть сорняк между расширившимися рядами.

Я отрицательно замотал головой и улыбнувшись заявил:

— Нет, катушки не глушил — сеяли все сорок восемь сошников.

Семеновод тоже вмешался:

— На такой высев наши сеялки нельзя настроить. Если ты так закрыл катушки, что в них могли пролезть только самые щуплые семена, так нормальные семена катушка сразу раздробит, и они всхожесть потеряют. Надо будет по всходам посмотреть — там будут сплошные просевы и всходы слабые. Даже если какое мелкое семя целым через узкую щель пролезло, то от него толку не будет.

Анатолий Тихонович вмешался:

— Я тоже вначале не поверил когда посмотрел сводку. Думал напутали что-то. Ладно, не буду дальше интриговать, поднимайся Евгений Петрович, расскажи о своих успехах.

Я встал и рассказал, что работая в Воронежской области, мне пришлось заниматься выращиванием мака для кондитерских целей в промышленном масштабе. Хоть мак и широкорядная культура, но семена у него намного меньше люцерновых. Там в сеялках мы с бригадиром мельчайшие щели замазкой заделывали. Потому что семена мака текучие как вода. В мельчайшую трещинку протекают. А здесь я для герметизации сеялки использовал обыкновенный пластилин из отделенческого детсада. К тому же пригодилось и то, что ещё в техникуме, семь лет назад изучал возможности применения верхнего высева. В результате все удивились, что раньше о таких возможностях они не знали. И обрадовались, что в следующем году, смогут тоже увеличить площади люцерны в своих отделениях

Другие мои усилия получившие одобрение всех хуторян удалось реализовать благодаря незнакомому попутчику. Из Красноармейской ехал рейсовым автобусом. Когда автобус свернул на гравийную дорогу вдоль канала и помчался с приличной скоростью, не думая получить квалифицированных ответ просто вслух выразил своё удивление соседу по сидению:

— Не понимаю, как здесь обыкновенную гравийку смогли сделать равней асфальта? У нас от хутора до станицы машин в сто раз меньше проходит, а гравийка яма на яме. На мотоцикле хоть объезжать их пробую, а на машинах люди едут чуть ли не медленней чем на лошадях.

— Это дело не сложное, — заявил сосед. — Нужен всего лишь грейдер с острым ножом и два секрета знать.

Сосед оказался дорожником. Ехал он в Лебеди, но до станицы успел поделиться обоими секретами. Оказывается на гравийной дороге весной и летом глубоко зарезав кюветы, чтобы вода не собиралась. При грейдировании следует перемещать грунт с гравием к центру дороги, чтобы она была как он выразился «кабанчиком». И соединив пальцы рук показал выпуклую фигуру профиля дороги.

Утверждал, что не стоит переживать, что при этом вместе с гравием будет на полотно выноситься и земля с обочин. Она перемешается с гравием и за лето так укатается транспортом, что дорога станет твёрдой как камень. Зато зимой, когда дожди и слякоть, и поверхность дороги становится мягкой, следует грейдируя наоборот срезать понемногу верхний слой до твёрдой подошвы, и сдвигать массу к обочине. Тогда на дороге не образуются выбоины да ямы, и она остаётся такой же ровной как и летом. Что такой же принцип следует соблюдать и при прокладке грунтовых дорог.

Видя мой живой интерес к рассказу, он подробно описал какой угол поворота устанавливать на грейдере при нарезке кюветов, а какой при выравнивании дороги. Почему на грейдер необходимо устанавливать самозатачивающиеся ножи с сармайтовой наплавкой и многое другое, не известное неспециалистам.

Полученные знания оказались как нельзя кстати. Раньше в рисосеющих отделениях поверхность чеков рисовых выравнивали самодельными движками и прицепными грейдерами. Достигнуть качественного выравнивания при этом было сложно. Этой зимой им поступили длинно базовые планировщики, способные идеально выравнивать почву. И Лепёшкин распорядился передать по одному грейдеру в суходольные отделения, для поддержания дорог в отделениях на надлежащем уровне. У нас грейдер пока не использовали ни разу.

Буквально на следующий день я потребовал от наладчиков поставить на него новые ножи. Самому добросовестному трактористу из гусеничных тракторов, Григоренко, велел прицепить грейдер, а в качестве грейдериста назначил молодого и атлетически сложенного Василия Зоренко. Потому как мне, казалось, что вращать приводные колёса этих механизмов было не легко. Первый день ушёл на нарезку глубоких кюветов. А на следующий день, когда гравийную дорогу по хутору и до станицы стали выравнивать перемещая массу грунта к центру дорожного полотна эту затею пробовал отменить и управляющий и даже главный гидротехник колхоза приезжал с запретом. Они утверждали, что поскольку много земли попадает вместе с гравием на дорогу, она потеряет своё значение дороги с твёрдым покрытием и превратится в простую грунтовую. Соглашались что, оставляя гравийной её не удаётся хорошо выравнивать. А так она хоть и сразу ровной становится, но в дальнейшем при дождях её так разобьют машины и тракторы, что от хутора до станицы будет ни проехать ни пройти.

Но я доказывал, что знаю важный секрет ремонта гравийных дорог и буду нести полную ответственность за качество именно этой дороги. Первым со мною согласился Найда. Наверно потому, что он за полдня уже не раз прокатился по идеально выровненному участку дороги от фермы до отделения. А потом и Жуков уступил моим доводам. В результате я со временем научил и трактористов, и грейдеристов отделения творчески использовать те правила, которые мне рассекретил дорожник. И на гравийных дорогах отделения и на грунтовых полевых.

Хуторяне меня хвалили за это. А молодая зоотехник фермы башкирка по национальности, сказала, что у мусульман, тех людей, которые строят дороги и поддерживают их в хорошем состоянии считают праведниками и даже приравнивают это по святости к паломничеству в Мекку. Возразил ей, что хорошие дороги это не моя заслуга, а результат добросовестного труда тракториста и грейдериста. Она пробовала возразить и стеснялась, что не получается выразить то, что понимает русскими словами.

Дело в том, что она не слишком хорошо говорила на русском, а башкирского конечно у нас никто не знал. Поэтому на ферме часто смеялись над её словами. Особенно смешным показалось, когда она забыла слово осеминатор, и чтобы пояснить, что ключи от кладовки забрал Масниченко, который занимался искусственным оплодотворением коров, сказала, что их забрал коровий муж.

Может потому, что над ней из-за её речи часто подшучивали, а порой и откровенно смеялись, или потому что обычаи здесь были не мусульманские — девушка эта вскоре рассчиталась из колхоза.

На общем колхозном собрании, когда кто-то из выступающих пожаловался, что по станице плохая гравийная дорога, а напротив пожарки круглый год выбиты непроезжие ямы наш Аврам Аврамович даже выкрикнул из зала:

— А вы передайте пожарную команду первому отделению, и Орлов там такую сделает дорогу, что будет ровней асфальта!

Вскоре подвернулся новый случай доказать свою самостоятельность и знания особенностей сельского производства. Иван Федотович три года не был в отпуске и как только убедился что я вполне освоился в отделении посчитал возможным уехать с женой и дочерью на отдых, оставив хозяйство под моим руководством. Тем более что чуть ли не с первых дней он передал мне книгу нарядов и не вмешивался в то, как я распоряжаюсь техникой и рабочей силой отделения.

В это время колхоз усиленно занимался заготовкой кормов. Убирали многолетние травы на сено. Погода стояла жаркая. На вне севооборотном участке за кладбищем люцерна уродилась на славу. Травостой был густым и высотой до пояса. Для более быстрой сушки травы следовало бы наверно срезать траву простой косилкой, чтобы она равномерно лежала по всей поверхности поля. Но такая косилка в отделении только одна и производительность у неё низкая. Решил косить жатками, надеясь что новые косилки-плющилки сплющив траву, обеспечат её быстрое высыхание и в валках. К тому же ещё и витамины все сохранятся, потому что в валке сено не выгорит на солнце, а останется зелёным.

Успел даже порадоваться своему удачному решению, когда через три дня убедился, что сено хорошо провялилось, и вскоре можно будет прессовать его и закладывать на хранение. А ночью на хутор обрушился ливень. С рассветом помчался на поле. Валки промокли насквозь и к тому же они теперь не возвышались на стерне, а были прибиты дождём до самой земли. Чтобы высушит траву, следовало её раскидывать из валков тонким слоем и всё равно не было никакой гарантии, что мокрая трава не сгниёт. Вдобавок и погода испортилась. Солнце спряталось за тучи, и временами накрапывал дождь.

Вспомнил, как в Саратовской заготавливал сенаж. Но в «Победе» его ещё ни разу не заготавливали и плёнок специальных в колхозе не было. Но другого способа спасти урожай не мог придумать. Убедившись, что на ферме вдоль всей кормовой площадки очищена и приготовлена для осенней закладки силоса глубокая и длинная траншея — решил закладывать сенаж туда. К восьми утра объехал все подразделения отделения и объявил своего рода всеобщую мобилизацию. Велел всем руководителям, специалистам, счетным работникам, механизаторам занятым на ремонте и обслуживании техники, всем разнорабочим брать из дому вилы и собираться на поле для погрузки травы. Просил даже тех жителей хутора, которые не были колхозниками тоже прийти на помощь. Занарядил все тракторы отделения и все тележки для перевозки люцерны и в гараже ещё заказал три самосвала.

Работали на поле весело и дружно. Такого скопления людей наверно не было даже когда на хутор приезжали артисты с концертом. Молодежь собиралась в отдельные компании, со своим шутками и заигрываниями с противоположным полом. Были чисто мужские группы. Образовались и чисто женские. Старики копнили сено аккуратней всех, но для погрузки запросили в помощь молодых парней. Когда был перерыв с транспортом, собирались все вместе — тогда и шуток становилось больше, и песни звучали.

Ближе к обеду узнали о моей затее и в правлении. Первым на поле примчался Кулигин. На примере удалось быстро убедить его в том, что иного выхода у нас нет, и спасти урожай можно только убрав траву на сенаж. Но согласившись с моими доводами, он был явно не уверен в результате — спрашивал:

— А ты уверен, что не измельчённая масса будет утрамбована до такой плотности, что воздух не проникнет внутрь и трава не сгниёт?

— Доедите до фермы и сразу убедитесь, что массу КДП так плотно спрессовывает, что она становится похожей на пластилин. У него же гусеницы узкие пропашные стоят, поэтому давление намного выше, чем у ДТ, — убеждал я.

— А плёнки ж у нас нет специальной. Я читал, что для тщательной герметизации плёнкой полиэтиленовой необходимо укрывать сверху.

— Пленки конечно нет, но я хочу сверху на сенаж постелить соломы прошлогодней, чтобы корм не запачкался и потом укрыть толстым слоем земли. Таким толстым, сквозь который воздух не проникнет.

— Технологию, научно обоснованную ты этим сразу же нарушишь. И в случае ухудшения качества животноводы вполне обосновано претензии предъявят нам с тобой за заведомое нарушение рекомендаций.

— Рекомендации я нарушаю не преднамеренно, а из-за отсутствия требуемого материала. Но по сути никакого нарушения и нет. Если плёнкой застилать, то землёй закрывают только чтобы её ветром не сдувало. А я закрою таким слоем, что земля будет служить не меньшей защитой чем плёнка.

Тем временем диспетчер передала всем главным специалистам, что в нашем отделении начали заготовку сенажа. И к нам устремились все главные, кроме гидротехника и счетных. Щербак сомневался в качестве нового продукта:

— Пишут конечно, что сенаж полезней и калорийней силоса. Но силос мы научились готовить, а таким еще не приходилось кормить скот. Вдруг у него кислотность окажется ещё выше чем у силоса — как тогда быть с молоком?

Яцину смущало другое:

— Мы и раньше про сенаж читали, и в кино показывали, что траву измельчают перед консервацией, как силос. А ты не измельченную грузишь.

Я оправдывался:

— Измельчить можно бы КИРом, но он за световой день способен набить телег десять, от силы пятнадцать. В результате до завтра трава заплеснет, а через пару дней сгниёт. А так мы уже сто двадцать телег отгрузили и к вечеру всё поле уберём.

Приехали даже Костромеев и Чеверда — бригадиры животноводческих ферм с других отделений посмотреть как готовят новые корма. Никто из приезжих не пытался запретить работу, осудить или одобрить мои решения, потому что не знали реакцию Малышкина. А его авторитет в колхозе был непоколебим. Я тоже с тревогой ждал его визита.

Юменовна переживала, что на кухне посуды не хватит приготовить еду для такого количества. Но еды хватило на всех. Даже добавку давала тем, которым показалась полевая еда вкусней домашней.

Василий Иванович приехал после обеда, когда вновь напустился мелкий дождик. Присутствующие на поле руководители направились к его «Волге», а он быстрым шагом устремился к занятым погрузкой колхозникам. Кулигин на ходу объяснял ему что-то и даже перевернул валок, демонстрируя слой мокрой травы. Я грузил массу вместе с остальными. Малышкин подошёл к нашей тележке громко поздоровался и с восхищением заявил:

— Смолоду не помню, чтобы люди так радостно трудились на колхозном поле. Даже дождь вас не пугает.

Валентина Федоровна Разенкова пояснила:

— Так Вы же в основном николаевских видите, а хуторяне от них и веселее и усердней. А дождик нас третий раз пробует напугать, но мы договорились пока всё на ферму не вывезем, ни дождя, ни града не испугаемся.

— Настрой у вас совершенно правильный, — согласился председатель. — Даже азарт появился присоединиться к вам!

Его слова услышала грузившая траву на соседнюю машину Мария Буряк и задорно откликнулась:

— Василий Иванович, так в чем же дело? Вот Вам мои вилы, а я сейчас мигом сбегаю домой и возьму другие. Здесь рядом.

Её шутку Малышкин не пропустил мимо ушей, а действительно взял у Марии вилы и начал вместе с женщинами грузить траву на машину. Его поступок смутил других специалистов колхоза. До этого они с важным видом обсуждали ситуацию, проверяли траву на влажность, засовывали ладони в глубь спрессованных валков проверяя начинается ли самосогрев массы. Теперь же вслед за председателем кинулись помогать нам. Не имея инструментов, сгребали траву в копны руками. А Яцина и Ермак почти силой остановили старушек отдыхать и стали грузить массу их вилами.

Перевезли весь урожай в половине пятого. Некоторые поспешили домой, потому что оставили домашнее хозяйство без присмотра и неожиданно. Но многие колхозники отделения не спешили уходить и разбившись на группы обсуждали приезд председателя и свой неожиданный ударный труд. А главные специалисты и руководили с других отделений поспешили домой, чтобы успеть сменить запачканную одежду и явиться на планёрку, как и подобает, строго одетым.

На следующий день Иван Иванович, являющийся секретарём отделенческой парторганизации, приехал в отделение и всё же устроил мне небольшую выволочку:

— Ты недавно в колхозе, поэтому может и сойдёт с рук вчерашнее самоуправство, но вообще имей в виду у нас дисциплина строгая и за несогласованные действия можно так схлопотать, что мало не покажется.

Я оправдывался:

— Иван Иванович, так дождя же никто не ждал. А когда трава намокла, и к земле дождём валки прибило по-другому сохранить урожай, не было никакой возможности.

— Может и так. Но ты же должен был поставить в известность руководство и получить разрешение. На отделении и телефон есть и рация.

— Поймите я ещё когда дождь хлестал, понял что сено пропадёт. Ночью всё обдумал. А убедившись, что есть готовая яма с шести утра начал людей собирать и останавливать второстепенные работы, чтобы организовать штурм на поле. И в правление звонить времени не оставалось. Там же к восьми приходят, а мы в восемь уже первые телеги грузили.

Спорить с Яциной не хотелось. Я конечно понимал, что поступил так как в колхозе не принято поступать. Но понимал и то, что если бы затеял согласования, могло оказаться что руководство не согласилось бы приступить к закладке сенажа без рекомендуемой полиэтиленовой плёнки. Или председателя могло на месте не оказаться. А без его одобрения главные бы не решились брать на себя ответственность. Как минимум день бы один упустили. А там бы люцерна мокрая в толстых валках обязательно согрелась и гнить начала. Поэтому меня переполняла гордость, что смог спасти урожай и что не побоялся взять на себя ответственность.

После этого аврала стал ощущать, что все хуторяне стали мне родней и ближе. И мне, казалось, что и меня жители хутора принимали уже как своего и тоже близкого, а не как какого-то приезжего начальника. Особенно роднило хуторян всехуторское застолье во дворе школы, в которое выливалось празднование девятого мая.

9 маяю Я, зоотехник Вороной и управляющий Найда

Те у кого не вернулись с войны родственники приносили вино и закуску помянуть погибших. После шествия с венками и митинга люди не расходились, а стелили на траву одеяла и приглашали окружающих. А те кто помоложе собирались своими компаниями с вином, или с пивом, а совсем молодые с ситро и конфетами. Вскоре компании перемешивались. Одни вспоминали прошлое, другие обсуждали новости, а молодёжь просто веселилась. В результате некоторые засиживались здесь и до темна.

Когда управляющий вернулся из отпуска, попросил его отпустить меня на пару дней. Маме очень хотелось поехать к Копачёвым. Добирались долго. В школе были каникулы, и Людмила Ивановна была дома. Мама как я понял, хотела посоветоваться с подругой, что делать с тем, что у неё не складываются отношения с Галей. И видимо о том, какие ждать перспективы моей семейной жизни при том, что у нас с женой, чем дальше, тем сильнее становилось заметным разное отношение ко всему.

Евгения же Стефановича интересовали мои впечатления от новой работы. Вначале пробовал, поразить его масштабами культурных возможностей колхоза. Ведь не в каждом райцентре имелись духовые оркестры. А в колхозе было даже два таких коллектива. Молодые оркестранты играли в основном на танцплощадке. А взрослый коллектив на торжествах в доме культуры, и на похоронах. Что наглядную агитацию готовят штатные художники, и что в клубе создан собственный вокально- инструментальный ансамбль.

Молодёжный состав колхозного духового оркестра

Рассказал ему насколько наш колхоз богаче и технически оснащений в сравнении с «Саратовским». Там можно было из отделений связаться с конторой только по телефону. А здесь и на отделениях, и на полевых станах и в машинах специалистов и руководителей были установлены радиостанции. Его интересовало применение раций в гражданском производстве и конечно же работа сельхоз авиации. Выяснял роль диспетчера в радиосвязи колхозной, уточнял высоту полёта самолетов во время обработок. Восхищался и даже сомневался в слышанном мною утверждении, вроде бы самолеты порой летят так низко, что на шасси привозят остатки обрабатываемых растений.

Но особенно его почему-то увлекли мои похвальбы, когда рассказывал как научился формировать дороги гравийные и как организовывал заготовку сенажа. Он всё возвращался и возвращался к этим темам:

— Давай уточним. Выходит, в твои обязанности даже не входило обустройство ваших дорог?

Немного подумав, я объяснил ситуацию:

— Вообще-то, в принципе за порядок в отделении отвечает управляющий. Но к тому времени он мне уже доверил распоряжаться всей отделенческой техникой и рабочими. Поэтому это уже стало как бы моей заботой. Хотя формально он должен был дать указание мне, чтобы я занарядил трактор с грейдером для ремонта дрог по хутору и по полям.

— Тебе же не терпелось проявить инициативу и применить на деле, то что узнал от дорожника?

— Конечно. Мне самому надоело ездить по ухабам гравийным. И полевые дороги не начинали грейдировать, потому что считали их пока слишком влажными. А попутчик в автобусе мне всё втолковал.

— Я правильно понимаю, у тебя появилась уверенность, что сумеешь принести пользу вашим жителям и пользу своему производству, и ты загорелся желанием сделать это?

— Ну да, выходит так.

— Ни на какие премии или поощрения за это ты не рассчитывал, и руководствовался только моральным удовлетворением?

— Наоборот, на меня даже наехали вначале старшие, пробовали запретить.

— Но ты же настоял на своём? — уточнил он.

— Конечно. При этом я даже не догадывался, что у нас так классно всё получится, и что люди будут так меня нахваливать.

Потом опять возвращался к обсуждению ситуации с сенажом:

— По тому, что ты опять пошёл на риск принятия самостоятельного решения мне всё понятно. Хочу вникнуть в причины энтузиазма людей во время этой работы.

— А я и сам не понимаю такого подъёма. Даже песни горланили. Пацаны дурачась, а женщины пели с душой и вполне серьёзно.

— И откликнулись на твой призыв, ты говоришь не только колхозники, но и учителя и домохозяйки и пенсионеры. И работали весело. Почему?

— Не знаю. Но такой как бы праздничный настрой даже председатель сразу заметил и тоже к нам присоединился. А за ним и главные специалисты.

— Всё же подумай, на чём базируется такое поведение всей вашей разнородной толпы?

Я напряг все свои аналитические таланты и заявил:

— Наверно тем, что все понимали, что делают очень важное дело и если постараются, то не позволят погоде погубить очень богатый урожай.

— Короче ты согласен, что люди так усердно трудились не ради зарплаты.

— Конечно не из-за денег. Некоторые пенсионеры даже просили Пономарёву не записывать их в ведомость. Потому, что не собирались выходить на другие работы, а получать за один день больше хлопот, чем денег.

— Я очень рад, что получил от тебя дополнительное подтверждение моих предположений. Сейчас я углубился в расчеты способов новых форм организации производства. Делаю расчеты с упором на промышленность, но ты и своими сельскохозяйственными примерами очень хорошо помогаешь. А рассказом о спасении урожая даже натолкнул на мысль, что необходимо предусмотреть и возможность привлечения первичных коллективов к авральным работам. Если такая необходимость возникает в селе, то на производстве и подавно подобное возможно. Там ведь возможны и аварии и возникновение угрожающих ситуаций. Необходимо только увязать это с теми способами, которые предлагаю. Здесь необходимо правильно сочетать срочную необходимость с самостоятельностью и особенностями принятия решений в первичных коллективах.

Новые способы организации и управления он разрабатывал, основываясь на добытых сведениях о счастливой и справедливой жизни в доисторические времена, когда территории ещё не были разделены на государства. На важных особенностях устройства, круговой поруки и общей ответственности, практикуемых в русской сельской общине. На способах поддержания дисциплины и единоначалию в казачьих поселениях древности.

Основу будущего успешного общества по его расчётам должны составлять первичные коллективы. Такие коллективы он предлагал формировать не только на производствах, но и в быту. Был уверен, что отношения людей в таких коллективах станут похожими на родственные. Считал их подобием семьи. Поэтому настаивал, что даже на тех производствах, где многие выполняют одинаковую или сходную работу, коллективы необходимо дробить на небольшие группы желательно даже количеством мене десяти человек.

Пробовал убеждать меня в преимуществах таких подходов:

— Пойми, такой коллектив становится семьёй уже под влиянием обстоятельств. Успехи и неудачи у них общие, совместные доходы и убытки тоже на всех. Делом общим они заняты. При этом учти, что от семейных или, в крайнем случае, от родственных представлений у людей в первичном коллективе есть даже определённые преимущества.

— Как это? — не понимал я.

— А так в семьях бывает не ладят, допустим, старшее поколение с младшим. Тем кажется, что молодёжь не достаточно уважительна, не слишком старательна и другое подобное. А молодые бывает уверенны, что старики не понимают особенностей современной жизни, что они отстают от моды. Или в одной семье дружно живут два брата, а их жёны не ладят между собо