Оглавление

Глава 1

«Почему он не звенит? Может ещё не время? По ощущениям — самое время, но…».

Кажется, моё волнение превращается в паранойю. А как же иначе?! У меня постоянно всё валится из рук! Всё запланированное чаще отменяется, чем сбывается. А месяц назад так вообще отчислили с четвёртого курса университета, решив, что я — безнадёжно непутевая студентка, с появлением которой, как любит говорить, восхваляя наш ВУЗ, доцент моей кафедры: «в стенах святая святых!» — стали твориться неприятные вещи.

Да, согласна, погром в студенческой столовой целиком и полностью на моей совести. Но это было сделано во благо дружбы и защиты тех, кто мне близок. Никто не заступился за И́хтиала, когда неотёсанный качок Форди просто взял и поставил ему подножку.

Ихтиал рос и воспитывался в детском приюте. Как-то он признался, что родители отказались от него. И он никогда не рвался их найти во взрослой жизни. Даже если это стало бы его приоритетной целью, все равно поиски бы не увенчались успехом. В конфедерационных детских приютах и в нынешнее время информацию об отказавшихся от ребенка биологических родителях не давали, но ответственно отправляли уведомительное сообщение об их смерти, указывая место захоронения или информацию о возможно оставленном наследстве. Сообщение передавалось на место обучения «выпускника» приюта, либо на место работы.

Ихти повезло. Его умственные и интеллектуальные способности и успехи в приютской школе позволили получить грант после победы на конфедерационном научном конкурсе по численным методам математического моделирования автоматизированных систем. Научно-образовательный совет КНН воспитаннику детского приюта дал возможность выбора ВУЗа, и полностью оплатил обучение за счет бюджета Конфедерации. Более того, представил официальный документ, который гарантировал обязательное содействие трудоустройству Ихтиала после окончания университета.

С Ихтиалом мы дружили с первого курса: одарённый толковыми мозгами парень, но физически неспособный дать кому-либо отпор. Многие студенты его отрезанного ногтя не стоили — насколько он был умным и способным. Но обижать норовил каждый, кто считал себя сильнее по сравнению с таким, как мой друг.

Фо́рди Кла́ссов — студент с нашего потока — не исключение. Не спорю, у него — внушительно зловеще выпирающие мышцы по периметру всего тела. Но абсолютное отсутствие интеллекта Классова и некоторая смекалистость того, кто решит бросить ему вызов, безоговорочно развернули бы удачу на сторону последнего. Конечно, удар подносом с тарелкой горячего бульона, компотом из сухофруктов и кусочком слоёного пирожного нельзя отнести к проявлению моей высокой смекалистой способности. Но это хотя бы на время существенно повлияло на эмоциональное состояние обидчика.

Форди, естественно, не встал на колени, чтобы прилюдно попросить у Ихтиала прощения, а целенаправленно двинул на меня с кулаками, несмотря на то, что я — хрупкая и в целом безобидная девушка!!! Пришлось вооружиться еще парочкой подносов с выпечкой и бросить это всё на надвигающуюся скалу, опрокинуть пару стульев между столами, разбить всего-то одну-две тарелки…, ладно, семь тарелок, тем самым разведя «небольшой» беспорядок с «немногочисленным» разводом грязи по всему большому помещению общепита…

Ректор отчитывал меня лично при влиятельных родителях того самого Форди. Но вмешательство и заявление Ихтиала, и указание на равнодушие и бездействие всех тех, кто находился в столовой в момент покушения на мою жизнь, смягчили наказание стать отчисленной, и вернули меня в университет.

Но и этим всё не закончилось. Я опоздала на итоговый экзамен семестра из-за того, что элементарно застряла в университетском лифте, и потом снова сидела в кабинете ректора, объясняя, что я — не индюк.

Но меня всё равно выперли из ВУЗа после того, как я учинила пожар в кабинете электротехники. Этот качок Форди никак не смог смириться с моей «безнаказанностью» после происшествия в столовой, и как-то выследив, зажал меня в, опустевшей после занятия, аудитории. Чтобы привлечь внимание «общественности», я подожгла бумагу, для вызова сигнала противопожарного вещателя. План удался на славу, но, не сумев потушить стремительно разгоревшийся бумажный листочек, безжалостно попортила значительную часть ковролина и учебной мебели в той самой злосчастной аудитории…

Родители, а точнее мать Форди решила, что я маниакально преследую её сынишку-ангела, и от меня нужно срочно избавляться. Таким образом, меня отчислили. Уверена, качок вздохнул спокойно, ведь сумел справиться с кем-с кем — с Радой Князевой.

По правде сказать, я ему даже позавидовала, а точнее его надёжному и крепкому тылу. Отец невозмутимо перечислял обо всех ужасах, которые ожидали ректорат в случае, если они не решат вопрос с моим дальнейшим обучением, а точнее «НЕобучением». Мама Форди так вообще была готова перегрызть мне глотку.

Что касается моих родителей, они у меня есть. У отца — другая семья и ребёнок. А мама, которая всю жизнь мечтала выступать на сцене, встретила молодого продюсера, завела с ним роман и всецело отдалась гастролям, из-за которых я и моя сестра с ней видимся практически раз в год.

Сестра смирилась и особо не страдала от столь длительной разлуки. Да и маму устраивал её новый образ жизни. А я не смогла принять длительных расставаний после редких встреч, и вообще, то, что мамы рядом постоянно нет. Понимаю, что держать при себе не имею права, но элементарно поговорить по коллофону тоже не могу, и это удручает…

Моя сестра Та́йя — полная мне противоположность, или я — её, неважно. Но мне всегда ставили её в пример: в детском саду, школе… Благо университет я выбрала другой.

Тайя окончила Финансовый, и я безумно горжусь ею. Но бесконечные сравнения с моей старшей сестрой просто приводили меня к постоянной депрессии. Взять только имена! Наша творческая мать оторвалась на сестре и дала совершенно экзотическое имя для такой Конфедерации, как наша. Благо имя мне дал отец. Но все в округе умудрялись цепляться даже за факт несоответствия стилей наших имен в одной семье.

Если выделить для папы несколько слов, то скажу, что развод его и мамы был обоюдным. Мама нашла ему замену раньше, чем он — ей. Мы же с отцом продолжали общаться, оставаясь в хороших отношениях.

Что касается ранее указанного, то дошло всё до того, что я стала отвергать всё, что являлось непосредственной и неотъемлемой частью меня: предпочтения, интересы, внешность. Несмотря на любовь к симфонической музыке, стала фанаткой поп рока. Из светло-русого цвета волос перекрасилась в ярко-вишневый. Перестала посещать те места, где чаще бывала Тайя: кинотеатры, кафе, парки, парикмахерскую, раз и навсегда заменив их другими.

Уже год, как мы с сестрой жили в разных городах Конфедерации КНН, но меня до сих пор не покидает ощущение того, что нас продолжают сравнивать и обсуждать. Хотя мне в свои «двадцать один» давно пора осознать, что людям в принципе плевать, и судачат они лишь потому, что хотят почесать лишний раз языком.

Тайя действительно умница: окончила Финансовый ВУЗ на «отлично», устроилась работать в филиале корпорации «ХоупСити» в одном из крупных городов Конфедерации — в Ва́ргане. Встретила парня своей мечты, который сделал ей предложение, и теперь, моя любимая и единственная Тайя — невеста! Ирония всей этой истории заключается в том, что этого жениха никто из нашей семьи, кроме Тайи и не видел, и отца сей факт заметно удручал.

Наша семья все же из тех семей, которые чтят традиции ещё бывшей Росфедерации, существовавшей три столетия назад. Многое бесспорно изменилось: инженера-конструкторы создали автомобили, которые могли передвигаться не только по земле, но и по воздуху. Небоскрёбы в городах стали в два раза выше, а на орбите Сатурна открыли музеи, посвящённые предметам жизнедеятельности предков, живших в Росфедерации. На орбиту можно было вылететь на специальном экскурсионном шаттле для туристов с Земли.

В общем, меня тоже не устраивало то, что жених Тайи так ни разу и не приехал познакомиться с нами. Удивительно, но Тайю это совершенно не заботило. По коллофону голос её звучал бодро и счастливо, когда она объявляла о скорой свадьбе. Её счастье для меня было приоритетнее всевозможных семейных традиций, но это никак не успокаивало отца, который, несмотря на создание новой семьи, никогда не забывал о нас.

Я же осталась жить в столице — в Бала́зе, в родительском доме. Поступила после школы в Авиационный университет. И только недавно грезила, что выпущусь через год квалифицированным ракетостроителем, как нет — природная невезучесть так и добилась того, чтобы меня отчислили…

В одной из книг, написанной автором, жившего во времена существования Росфедерации, я как-то вычитала, что жизнь — это гряда чёрных и белых полос. Я взяла эту фразу за основу моей жизни и решила, что после жирной чёрной полосы площадью в огромный стадион скоро начнётся долгожданная белая. К моему удивлению это всё-таки случилось.

После получения официального письма о моём отчислении, подруги по курсу: Фи́джи Си́доркина и А́гне Петрова устроили вылазку, чтобы депрессия не засосала меня в болото отчаяния. Если быть точнее, то меня завели в ночной клуб. Залили в мой многострадальный от неправильного питания желудок несколько наименований крепких коктейлей, и выпустили мой, освободившийся от правил, рассудок и, не в такт басам пошатывающееся тело на танцпол, где меня тут же вывернуло прямо под ноги одного безумно симпатичного парня…

Разумеется, не следует обижаться на подруг, которые искренне желали мне добра. Танцевать я могла не выбегать. И, наконец, я могла и не пить: в горло никто алкоголь против моей воли все же не заливал. Но в глубине души, когда на следующее утро я проснулась от страшной головной боли в квартире моих подруг, которую сдавал в аренду сам ВУЗ за сносную плату каждому приезжему студенту, хотелось завопить! Все же я швырнула подушкой в полусонную Фиджи, когда та с пристрастием восстанавливала мою память милейшей историей о том милом красавце, под ноги которого я демонстративно вывернулась в прямом смысле этого слова…

Вероятно, сложится впечатление, что моя жизнь настолько никчемна, если произошедшее принимать за ту самую белую полосу. Но на самом деле просветления начнутся немного позже, а именно тогда, когда Драг Васильков — мой сокурсник, и по совместительству самый ненадёжный человек на свете, отправит мне на коллофон вот такое сообщение: «В службе безопасности появилась срочная вакансия. Если актуально, собеседование в 10:30».

Мое страшное похмелье, жуткая головная боль и абсолютно неподходящий вид для собеседования на устройство в отдел службы безопасности крупнейшей в Конфедерации корпорации, филиалы которой были в каждом городе КНН, меня мало волновали в тот момент, когда Агне любезно объявила о времени в 9:50!

Я, словно ошпаренная горячим кофе в забитом аэроавтобусе в час пик, слетела с кровати и бросилась в ванную. За пятнадцать минут приняла душ, причесала и высушила волосы. Переоделась в блузку и юбку Фиджи, и рванула на крышу многоквартирного здания, где находилась аэроостановка.

Девочки бросили в мою сумочку бутылку воды, что было весьма кстати. Я хлебнула пару глотков и с превеликим волнением стала ждать.

Не знаю, какова могла быть причина долгого отсутствия маршрутного аэроавтобуса, который должен был доставить меня до офисного здания корпорации за семь минут, но этого, разумеется, не случилось. Уж, какая пернатая могла попасть в лопасти общественного аэротранспорта, не имею ни малейшего представления, но на собеседование в 10:30 я успешно опоздала.

Возможно, Драг рассчитывал, что я войду первой и вероятность того, что меня возьмут превысится, но нет — я вошла последней и страшно подумать, какой по счету!

Любому транспорту: как общественному, так и частному было запрещено парковаться или останавливаться на крышах и специальных местах для парковки, которые находились на открытой территории здания «ХоупСити», поэтому аэроавтобус высадил меня на обычной земной остановке рядом с холлом корпорации…

***

— Подождите! — получилось как-то пискляво. — Пожалуйста, подождите!

На меня уставилась молодая низкорослая светловолосая девушка в чёрном брючном костюме консервативного кроя, с собранным аккуратным коротким хвостом на затылке.

Людей с широким лбом всегда считала очень умными и эрудированными. А если ещё всё это дополнено очками, то всё — интеллект высшей пробы. Но это лишь моё личное мнение. Все перечисленное в человеке не всегда может говорить о нём как о «сверхчеловеке». Но подобный прототип стоял теперь и смотрел на меня сквозь оптические стекла и рассуждал, что со мной делать.

— Вы на собеседование? — грубо уточнила она.

— Да, меня зовут Рада. Я — Рада Князева! — громко дыша с идиотской улыбкой, ответила я, и попыталась сунуть девушке резюме, попутно вспоминая, что от меня, возможно, разит перегаром.

В наше время бумага считается полноценной роскошью, но многие для особой статности продолжают использовать вместо электронных документов — бумажные, чтобы произвести некое положительное впечатление в пользу своей личности, ибо деревообрабатывающая промышленность стала довольно дорогостоящей.

— Секунду, — она все-таки забрала мои бумаги, заглянула в кабинет и обратилась к кому-то, кто сидел внутри. — Здесь ещё одна! Примете?

— Который час? — раздался грубый мужской голос, услышав который, я успела засомневаться в желании войти.

— 11:05. Ещё десять минут.

— Даже не знаю. Думаю достаточно и тех, с кем уже побеседовали…

— Недостаточно! — неожиданно даже для самой себя выкрикнула я в открытый дверной проём.

Интеллигентная строгая девушка пронзила меня сверлящим взглядом. А потом повернула голову в сторону кабинета и уверенно выдала:

— И пяти минут хватит.

— Запускай, — устало выдохнул этот мужской голос, и девушка указала рукой войти, что я и сделала.

За широким рабочим столом с толстенной стеклянной столешницей сидел огромный мужчина с грубыми чертами лица в сером костюме и белой рубашке. Короткие волосы, брови и даже ресницы были светлыми, а цвет кожи — красный. Складывалось ощущение, что он на что-то сильно разозлился и моментально покраснел от прилившей к лицу крови.

Девушка вложила перед ним моё резюме и вышла, оставив нас одних.

Тот нехотя прошёлся глазами по печатным строкам и так же нехотя спросил:

— Ваше последнее место работы?

— Я — студентка, то есть…, — «я ведь теперь уже не студентка», — Я взяла академический отпуск…, — «это же СБ — легко могут проверить. И если выяснится, что я солгала, тем будет хуже для меня!» — Я бросила учёбу по семейным обстоятельствам и теперь мне нужна работа. Я очень способная и быстро учусь. — «Это же не одно и то же?»

— У Вас не такой большой опыт работы где-либо: официантка в пиццерии, лаборантка на кафедре…, — констатировал он, попутно про себя читая резюме.

— Да, но…, несмотря на это было бы здорово попробовать себя на такой должности, как…

— Серьёзной и ответственной должности, — оборвал он меня и потер пальцами глаза.

Я прямо-таки заткнулась от моментально обрушившегося осознания того, что ровным счётом не имела ни малейшего понятия, на какую должность пришла проходить собеседование.

— Деятельность корпорации требует особой отдачи от каждого своего сотрудника. Мы работаем с сокровенным каждого жителя, который обратился к нам за услугой.

— Я буду очень стараться…, простите, не знаю Вашего имени…

— Флипп Крассо́вский, — спокойно уведомил мужчина меня, у которой, несмотря на сиплый и взволнованный голос, взгляд был ненаигранно твёрдым и решительным.

— Уважаемый Флипп Крассовский, понимаю Ваше сомнение, но поверьте, я не подведу…, — только хотела рассказать о своей доблестной и непобедимой натуре, как на одном из углов стола Крассовского заработало сверочное устройство.

Такие устройства имели место быть либо у правоохранительных органов, либо во всякого рода службах, чья деятельность была связана с безопасностью.

Этому устройству создатели так и не придумали названия. Хотя чаще в простонародье стало принято называть его «Базой», так как оно выдавало подробную информацию о любом заявленном человеке, предмете, процессе или явлении.

Устройство «бжжикнуло» и через пару секунд спроецировало на экране прямо в стеклянной столешнице Крассовского информацию обо мне.

— Рада Князева, 21 год. Родители в разводе… Ваша мать — Лея Князева? — удивился он, продолжая бормотать факты моей «яркой» жизни. — Вас отчислили два дня назад из университета… За что же? — Крассовский продолжал оставаться спокойным.

— За защиту слабых и угнетенных, — буркнула в расстроенных чувствах, понимая, что после сверки данных собеседование я успешно провалю.

— Интересно, а тут написано: «за порчу имущества храма науки и ущемление прав невинного студента», — строго посмотрел он на меня, хмуря своими желтоватыми бровями, отдалённо напоминая Деда Мороза из книг, которые печатали ещё во времена существования Росфедерации.

Я знаю, что в Базе не могли такое написать. Вероятно, Крассовский уловил суть того, что действительно произошло, и иронично переформировал изложенное.

— Не без этого…, — тихо призналась я, опустив взгляд на свои колени. Прекрасно понимаю, что не смогу противостоять заявлению Базы и теперь просто ждала подходящего случая, чтобы встать и уйти.

— Тайя Князева — Ваша сестра — буквально три месяца назад заняла должность заместителя руководителя отдела финансовой аналитики, — немного погодя прочитал Флипп. — У Вашей сестры большие перспективы, — продолжал он то ли рассуждать, то ли просто говорить.

Что бы там ни было, сотрудник СБ «ХоупСити» оставался бесстрастным и спокойным, не убирая вертикальную морщину между бровями.

— Что ж, думаю, с Вами всё ясно. Вы можете идти. О результатах собеседования узнаете завтра в отделе по подбору персонала. Всего доброго, — сказал, как отрезал этот самый Крассовский и, так, не оторвав взгляда от полупрозрачного монитора на своей столешнице, продолжал водить пальцем по невидимому курсору, и что-то изучая, перечитывать. И это, разумеется, не касалось меня. Уверена, он уже отправил моё худенькое резюме в цифровую корзину с подобным мусором, и сейчас производит отбор из тех претендентов, которые успели войти в этот кабинет до того, как я переступила порог здания корпорации.

— Спасибо…, — поблагодарила я. Подтянула подол узкой юбки пониже, осторожно встала с места, закинула ремень от сумочки на правое плечо и покинула помещение.

В здании корпорации кругом носились сотрудники, куда-то спешили. Образ каждого подчеркивался строгостью стиля, простотой, но вместе с этим и присутствием особого вкуса. Сложно сказать: веяло от них роскошью или благополучием. Но в одном убеждена точно — от каждого шлейфом тянулась уверенность и решительность, чего было трудно сказать обо мне. Моя самооценка не просто упала, а перенесла высокорадиационное излучение и просто-напросто испарилась. Я поняла, что морально ещё не доросла до уровня, который резко объял меня со всех сторон. Не спорю, возможно, я элементарно решила себя пожалеть и свести на нет свои гордость и самолюбие. Но факт остаётся фактом: собеседование я не прошла.

Я уже и не помню, как добралась до дома, как переоделась в свою любимую пижаму с жёлтыми слониками и нырнула под одеяло…

***

— Гражданка Рада Князева? — спросил голос той самой эрудированной девушки с широким лбом и строгими очками, которая еще утром приняла моё резюме.

— Да, — просипела я в ответ. Судя по своему отдохнувшему состоянию и по отсутствию солнечных лучей за окном, проспала около четырёх часов, и теперь судорожно пыталась собрать мысли в кучу и изобразить серьёзную заинтересованность в непонятном пока деле.

— Спешу Вас поздравить с успешным прохождением собеседования. С завтрашнего дня вы будете числиться в штате корпорации «ХоупСити», поэтому в связи с этим, просим Вас явиться в отдел управления персоналом к 8:10. Вам пока всё понятно?

— Да, — неуверенно выдохнула я, попутно обрабатывая полученную информацию.

— Хорошо. Благодарю за внимание. Всего Вам доброго.

Голос на том конце коллофона затих, и я, оторвав от уха переговорное беспроводное устройство, обратно расположила голову на подушку. В великих раздумьях стала сверлить взглядом одну и ту же незримую перед собой точку на натяжном полуцифровом потолке… Из состояния отрешенности и понятного в моём случае волнения вытащило громкое шебуршание из хомячьего домика на колёсиках полностью пурпурного цвета.

Почему хомячьего? Потому что принадлежал самому наглому и прожорливому хомяку по имени Чу́ча, которого подарили мне родители, еще, когда я была школьницей. Пурпурный, потому что Фиджи и Агне решили, что это самый подходящий цвет для жилья хомяка их хорошей подруги, и подарили на мой день рождения хомячий домик на колёсах едко пурпурного цвета. Мой рыжий питомец смотрелся в нём забавно. Вот честно, если б придумали розовые кеды вот таких крошечных хомячьих размеров, то я приобрела их первая.

В домике в отсеке с беготренажером Чучи, как я обычно называю «каруселькой», имелся встроенный механизм, который позволял при кручении тренажера перекатывать по полу целый дом.

Вообще, моему хоме повезло с хозяйкой: я слишком лояльна к своему пузатому рыжику, и он пользуется этим постоянно! Предпочитает в случае, если возьму его на руки, спать на моей кровати, а не на моих коленках или плечах. Пьёт исключительно жирное фермерское молоко и соленоватую воду. Предпочитает в хомячьих кормах абсолютное разнообразие и частенько клянчит мои ореховые печенья из песочного теста. А когда я отчитываю его за хомячью наглость, демонстративно отворачивается, безмолвно объявляя четырехчасовую голодовку. Четыре часа — это его предел. Я знаю, что на большее терпения не лакомиться любимыми крошками Чучи не хватит. Но всё равно, не обделяя его гордость, начинаю умолять о прощении. На что мой любимый и зажравшийся питомец довольно вибрирует крошечным, еле заметным хвостиком, и всё возвращается на круги своя.

Уверена, сейчас он бормотал про себя некую хомячью ругань, из-за того, что его миска для корма не пополнялась ещё со вчерашнего дня. Как-то я вычитала, что кроты умирают, пробыв более шестнадцати часов без еды, поэтому всегда старалась не обделять вниманием рыжего засранца, хоть он — и не крот. Ну, так-на всякий случай.

По правде сказать, Чуча внешне немного отличается от традиционных домашних хомяков: он немного крупнее и объемнее. Мой пузатик имеет необыкновенно умные глазки-бусины, которыми может долго наблюдать за мной, и оттопыренные уши, которые заметно выделяют его от привычных домашних представителей семейства Хомяковых. А еще Чуча никогда в быту не безобразничает: не грызет запрещённые и ценные для меня и дома предметы, не справляет нужду там, где не следует. А иногда мне кажется, что хома о чем-то всерьез и по-настоящему задумывается! У него порой такое выражение хомячьей рожицы, что складывается ощущение, что Чуча — оборотень, который превращается в полнолуние в человека и вершит необыкновенно необычные дела.

Однажды он провернул действительно необычное: посетил Авиационный университет, заранее переселившись в мою сумочку! Ох, и влетело ему тогда по мордочке громоздким зеленым яблоком, который я не глядя бросила в сумку во время перерыва. Хорошо, что не придавило беднягу тогда. Иначе что бы я без него делала?! Я успела сильно полюбить несносного рыжика всем сердцем и не перенесла бы его физического неприсутствия в моей жизни…

Я буркнула коротко в ответ и, нехотя встав с постели, направилась совершать великие дела по спасению Чучи от неминуемой депрессии и голода…

Глава 2

«Нет, я чувствую, что-то не так с этим электронным будильником! Ощущение, что уже обед, а не 6:30 утра!»

Поднимаю голову с подушки с наволочкой оттенка горной лаванды и с ужасом обнаруживаю, что время далеко не 6:30, и даже не 6:45, а 7:00! И это тогда, когда мой рабочий день начинается с 8:00!

Я чувствовала, что будильник не звенит осознанно! С самого детства считала, что часы — это зло, совершенно грязным и нечестным, я бы даже сказала, мошенническим образом повелевающие временем, скрывая истинную быстроту хода!

Для меня не впервой собираться быстро: никогда не имела привычки растягивать удовольствие сборов. Более того за мою прожитую жизнь поставлено немало рекордов по сверхскоростному укладыванию волос, по сотворению подобия макияжа, по глажке одежды, по добеганию, и так далее, и тому подобное. Да и сейчас, не особо было критичным то, что я встала на полчаса позже. Было просто по-человечески обидно начинать первый рабочий день в таком месте с ненужных волнений.

Быстро собравшись и сев в маршрутный аэроавтобус, я приземлилась у здания «ХоупСити».

На мгновение остановилась и громко выдохнула. В суете и панике вчера я просто-напросто не успела насладиться видением, осознать ощущение слияния и единства с тем местом, где теперь буду работать. Захватывало дух, в животе летали бабочки, и в груди наполнялось от чего-то детского, наивного и такого счастливого, что просто не описать.

Да, архитектура здания корпорации сама по себе кричала о мощи, надёжности, неприступности и уверенности. Помню, школьницей, когда мама приводила нас с Тайей к зданию «Детского центра сладостей и развлечений», которое тогда располагалось прямо за зданием уже существовавшей и действующей корпорации, я с особым интересом разглядывала неприступные панорамные окна, пытаясь безрезультатно подсмотреть за сотрудниками, которые, как я полагала, безупречно делают свою работу — ведь они служат в стенах корпорации «ХоупСити», влиянию и развитой системе которых не было в Конфедерации равных.

Бесконечные этажи устремлялись в небо, угрожая поразить голубой свод острым шпилем, который неизвестный для меня мастер архитектуры этого небоскрёба, расположил на самой последней открытой площадке крыши корпорации.

Что касается деятельности «ХоупСити», то она связана с крупными займами, которые выдавались для физических и юридических лиц под залог. Залогом становились обычные человеческие надежды и ожидания, которые в случае тройной просрочки изымались при помощи Ларчика, а заёмщика отправляли на исправительные работы в мир за вратами Мрака. Звучит страшно, но благодаря основателю корпорации и президенту Конфедерации КНН Гра́нвальду Гро́зову наш некогда обречённый навсегда исчезнуть мир восстал из хаоса.

Грозов быстро понял, что для человечества надежды важнее имения самой души. Гранвальду удалось восстановить порядок и привить законы населению, которое тогда почти полностью утратило способность элементарно к кому-либо прислушиваться и дисциплинироваться.

Что это за мир за вратами никто не знает, видимо корпорация брала от задолжников расписку о неразглашении информации о реальности того мира, где проводятся исправительные работы.

Вообще, существует версия, что сам Гранвальд Грозов — пришелец из мира за вратами, но всё это недостоверно. В общем, важно то, что сейчас Конфедерация процветает и живёт полноценной жизнью. А отдавать надежды или нет — хоть и звучит жутко — личный выбор каждого…

Ну да ладно. Сейчас я стою перед самым роскошным небоскрёбом корпорации в предвкушении чего-то невероятного и невозможного!

Вчера после звонка и спасительной операции для Чучи, я ещё долго и неподвижно лежала, уткнувшись взглядом в потолок, не понимая, почему взяли именно меня.

В последнее время в моей жизни все шло наперекосяк. Тайи и мамы не было рядом. У отца и без меня хватало забот. Кутерьма в делах учебы тоже не воодушевляла, а еще мне не давали покоя не полученные, но очень долгожданные мною аэроводительские права. На обучение я потратила восемь месяцев еще в прошлом году.

Дело в том, что в КНН существовала возможность оплатить некоторые услуги после получения необходимого обучения. Я не могла пока запросить регистрацию в дорожном управлении без единовременной оплаты. Поэтому очень было важно накопить необходимую сумму, чтобы приобрести заветный документ. А корпорация в свою очередь предоставляла возможность приобретения бессрочного займа своим сотрудникам. На что я очень и очень рассчитывала.

Почему меня взяли? Наличие ответа на этот вопрос, вероятно, и не нужно, потому что получение должности в «ХоупСити» — единственное спасительное для меня сейчас событие, а новость о том, что зачислили в штат — как первый глоток воздуха после долгого пребывания под водой. Кстати, два раза в неделю я посещаю коллективные занятия по плаванию. Понимаю, что прозвучит абсурдно, но в свои двадцать один я «абсолютно провально и безнадёжно невосстановительно» не умею плавать! Поспешу пропустить и эту страницу моей жизни и вернусь к тому, зачем на следующее утро после собеседования я явилась в холл корпорации.

Сегодня я чувствовала себя вполне уверенно, так как надела свою любимую фатиновую серую юбку с вертикальными складками до колен и белую шифоновую блузку, которую заправила в нее. Сейчас по каменному полу цокали невысокие каблуки матово-бежевых туфель, а по моей спине переливались длинные ярко-красные волосы, привлекая внимание проходящих мимо сотрудников.

Я вошла в забитый лифт с полностью панорамным остеклением, откуда можно было рассмотреть самые удаленные проспекты столицы Балаз, несмотря на беспрестанно пролетающий аэротранспорт, и, соревнующиеся друг с другом высотами, небоскребы.

На очередном этаже двери лифта разомкнулись, и в «парящую» кабину вошёл Драг Васильков.

Он, бесцеремонно оглядел меня с головы до ног и обрадованно произнёс:

— Князева, признаюсь, до последнего не верил, что тебя взяли. Когда вычитал в корпоративке о прибавлении в штате СБ, кем-кем — Радой Князевой, в прямом смысле слова оторопел от неожиданности. — Драг смотрел на закрытые двери и широко улыбался в то время, как я, стоявшая с правой от него стороны от внезапно обрушенного на меня смущения, почувствовала весомый дискомфорт.

Вообще, мы с Васильковым пару лет учились на одном курсе конфедерационной школы. Потом родители перевели не шибко общительного мальчика в другую. Но спустя несколько лет мы снова пересеклись уже в университете.

С Драгом мало, кто общался из-за его непостоянности в вопросах дружбы. К сожалению, парень с весьма приятной внешностью имел скверную привычку доносить, вредничать, не сдерживать обещания, тем самым предавая всеобщее доверие. Но Драг отличался чрезмерным трудолюбием и усидчивостью, от чего и успел многого добиться в вопросе карьеры в годы ещё учёбы в университете. Он экстерном окончил обучение и пустился на паруснике самостоятельности по прямому курсу: «взрослая жизнь».

— Ну, то, что меня взяли, не значит моё долгое здесь пребывание. Честно сказать, не представляю, что именно буду делать…, — всё также смущённо ответила я бывшему сокурснику.

— Тебя не ознакомили с должностной инструкцией? — Драг удивился так, что даже приподнялась его аккуратно вычерченная природой и генетикой бровь.

Я знала, что он работает ведущим специалистом в отделе охраны и режима, где отвечает за сохранность, безопасность информации в Базе корпорации и осуществляет работу по установлению степени конфиденциальности сведений.

На самом деле об этом мне рассказала Фиджи, которая была тайно влюблена в него. Но призналась о своей горячей заинтересованности только мне. Агне догадывалась и в свою очередь тоже делилась со мной подозрениями на счет чувств подруги к этому засранцу, но прямо спросить у Фиджи почему-то не решалась.

Наверняка, Васильков думал, что решение о моем зачислении в штат приняли еще вчера — в день собеседования, и поэтому сейчас удивился. Но я точно не буду делиться этими подробностями с ним.

— Ещё нет, — тихо ответила я, ещё больше смущаясь присутствия в лифте помимо нас с Драгом ещё троих сотрудников. Но, те, казалось, и не обращали особого внимания на наш диалог: девушка с шикарной дизайнерской сумочкой сама себе улыбалась, прослушивая сообщения из микропередатчика, встроенного в ухо, который позволял отображать информацию перед глазами обладателя в любом пространстве, не показывая при этом картинку содержимого стоящему рядом человеку. Высокий, худощавый молодой человек с очками со стильной темно-синей оправой также был сосредоточенно погружен в свой коллофон. А мужчина средних лет с аккуратно зачесанной челкой на заметной проплешине просто безучастно ожидал скорейшего прибытия на нужный этаж.

— Интересно…, — на короткое время задумался Васильков и снова улыбнулся, будто резко вспомнив, что я еще рядом. — Что ж, Князева, добро пожаловать в «ХоупСити». Мне лично очень приятно знать, что буду работать с тобой в одном отделе, — вежливо выдал он. — Если нужна будет помощь, знай, я — рядом, — привычно отчеканил Драг и, стоило лифту остановиться и раскрыть свои надежные створки, как тут же уверенно ступил на сверкающий пол своими стильными черными ботинками и бодро зашагал вперед.

Я же, напротив, неуверенно вышла за ним и даже немного расстроилась, осознав, что оказалась в широком коридоре совсем одна.

Мы с Драгом не считались близкими друзьями. И вообще никакими не считались, хоть Васильков не сделал мне за годы обучения и в школе, и в университете ничего плохого. Но многочисленные истории «жертв» его предательств инстинктивно заставляли меня усерднее следить за тем, что я говорю и делаю в его присутствии. Совсем не хотелось становиться причастной к очередной драме в какой-нибудь ситуации, где Васильков вдруг захотел бы донести до учительского кабинета или деканата очередную сплетню, случайно услышанную от меня.

Васильков на удивление и сам никогда не лез ко мне с лжедружбой. Даже частенько пытался помочь во время экзаменов с предложением микропередатчика или еле заметного для комиссии микродинамика, по которому можно было скачать любой ответ на любой экзаменационный вопрос в билете. Я никогда не подпускала его в свой круг. На всякого рода помощь вежливо отказывала и, больше, чем: «Привет! Как твое ничего?» — не спрашивала.

Жаль, а Васильков без своего порока «доносчика» стал бы прекрасным человеком и верным другом, но…. Уверена, каким он был, таким и остался. Люди редко способны меняться. Если такое случалось чаще, мир давно бы стал другим: более гуманным и человечным.

Драг уже скрылся за поворотом, и его шаги давно растворились в гуще серого офисного пространства, где сотрудники за своими столами активно и со всей ответственностью приступили к работе и решению корпоративных вопросов.

Постояв еще немного, глубже вдохнула и направилась в сторону по порядку выстроенных вдоль стены стеклянных дверей, по логике рассчитывая, что на одной из них быстро отыщу указатель: «Отдел управления персоналом».

Дело в том, что у каждого отдела в корпорации имелось свое управление персоналом — об этом я знала точно. К моей удаче нужная дверь была второй по счету от лифта. Я обрадованно выдохнула и, тихонько постучавшись, потянула дверь на себя.

За аккуратным белым столом сидела та самая сотрудница с широким лбом и строгими очками. Сегодня светловолосая девушка была уже в сером костюме, но такого же строгого кроя, как и в день собеседования. Неожиданно для меня девушка доброжелательно улыбнулась и, встав с места, поприветствовала:

— Князева Рада, доброе утро! Добро пожаловать в «ХоупСити»! Меня зовут Аманда Ковалёва. Я курирую работу поступивших в штат кадров. Отныне я — Ваш путеводитель во все кромешное и неопознанное в отделе службы безопасности.

Аманда отчеканила и непривычно засмеялась, моментально преобразившись в моих глазах из строгой зануды и ученой грамотейки в обыкновенную девушку, у которой есть сердце и простые человеческие чувства.

— Доброе утро! Благодарю. Мне очень приятно, — вежливо улыбнувшись, ответила я, и мне стало заметно комфортнее здесь находиться.

— Вот и чудненько! — бодро отозвалась Аманда. — Коллеги называют меня Ама. В корпорации все связаны общим делом, поэтому приветствуется простота и некоторая свобода в общении. В меру, конечно, — снова засмеялась она. — Бестактность по отношению к руководящим должностям здесь довольно быстро пресекается, — предупредила девушка, снова усаживаясь за свой стол.

Спустя мгновение в пространстве перед Амой забегал курсор, и в воздухе отобразилась информация в виде схем и чертежей с пометками и обозначениями.

— Я выдам тебе наручные часы со встроенным чипом — что-то типа личного минирабочего стола. Туда по ходу работы будет загружаться вся необходимая для тебя информация. В первую очередь, я прямо сейчас загружу схему расположения отделов, с которыми тебе непосредственно придется пересекаться. Не волнуйся, на стенах в каждом коридоре имеются цифровые указатели, по которым ты сможешь свободно перемещаться по зданию корпорации. Но уверяю, это только сейчас тебе кажется, что ты обязательно обойдешь все этажи «ХоупСити». Я работаю на этом месте второй год, и еще не успела обойти и сорока процентов всего здания.

— Ого! Внушительно! — искренне восхитилась я, действительно полагая, что обойду все этажи в ближайшую неделю.

— Да уж, внушительнее некуда! — подтвердила Ама и продолжила водить курсором по столешнице.

— Стыдно спрашивать, но… на какую должность меня взяли? — решила начать я.

— О, прости, я не сказала. На самом деле, выбор на твою кандидатуру выпал совершенно неожиданно. Вообще, признаться честно, то собеседование на выдвинутую открытую вакансию ты не прошла. Но тебя взяли на другое место в этом же отделе. Флипп Крассовский хоть и неуверенно, но предложил тебя Во́ронову. А тот в свою очередь, не задумываясь, твою кандидатуру утвердил. Повезло! — Не глядя на меня, улыбнулась она и сосредоточенно продолжила начатый процесс.

— Воронов — это кто? — настороженно решила уточнить я, окончательно растерявшись.

— Воронов — руководитель инженерно-технического отдела. После загрузки данных в наручный чип, я провожу тебя к нему для знакомства, а потом, возможно, успею показать твое рабочее место, — уведомила Ама, и в просторном светлом кабинете с такими же панорамными окнами, как и в лифте, на короткое время образовалась абсолютная тишина.

— Что ж. Готово. Не успеешь изучить на месте, ознакомишься со всем дома. Часы можно забирать с собой.

— Но…

— Не волнуйся. Чип оснащен системой самоуничтожения на тот случай, если им захотят воспользоваться злоумышленники, — словно наперед зная, о чем я спрошу, быстро и бодро ответила Ама.

— Но…

— Часы в единственном экземпляре могут принадлежать только одному хозяину. С соприкосновением с твоей кожей, они автоматически приобретают уникальный код и блокируются при использовании третьими лицами, а именно: стирают все данные. Об этом будет прописано в твоем трудовом договоре, который ты подпишешь в кабинете у