Оглавление

Глава I

До окончания ремонтных работ на потерпевшем аварию у границ закрытой зоны исследовательском звездолете «Шредингер» оставалось не более двух земных часов, когда в рубке патрульного перехватчика внезапно раздалось:

— Зашифрованное сообщение ABK №32 749 871. Экипажу SP-0099 от капитана Эрнандеса. На орбите Гонзаго-IV вас ожидает груз. Координаты переданы. Ваш квадрат временно закроет SP-0097. По его прибытии стартовать немедленно.

Голос Главного бортового компьютера умолк.

Командир корабля, сержант космической полиции Мстислав Корин, перевел взгляд с обзорной панели на сидевшего рядом с ним другого члена экипажа капрала Эдварда Мура.

— Твоя работа?

Второй пилот, словно малолетний сорванец, энергично замотал головой.

— Кор, отпуском клянусь, это не я!

Вопреки мнению подавляющего числа граждан Земной Федерации, патрулирование закрытых зон никогда не представляло собой сплошной цепи приключений. Нередко во время боевой вахты можно было умереть от скуки, и боролись с нею пилоты Особого корпуса Космической полиции с помощью больших и маленьких розыгрышей, порой далеко небезобидных. Несмотря на все старания, высшему командованию Космопола никак не удавалось изжить эту многовековую традицию.

Эдди Мур, в силу своего характера, имел едва ли не болезненную склонность к развлечениям подобного рода, и командир «девяносто девятого», получив неуставное задание, почти не сомневался, что это очередная шутка неугомонного капрала.

— Кор, я, в самом деле, тут ни при чем!

Второй пилот, зная, как его командир относится к древним ритуалам и, желая придать своим словам больший вес, неуклюже перекрестился.

— Вселенские боги свидетели!

Взгляд сержанта неспешно переместился на обзорную панель.

Капрал Мур понял, что был неубедителен.

— Кор, три тысячи черных дыр, что я должен сделать, чтобы ты мне поверил?! — воскликнул он с возмущением, которое любой человек запросто посчитал бы искренним. Но только не командир «девяносто девятого».

— Что сделать? — спросил Корин без тени улыбки. — Пройти обряд обрезания.

Эдди сжал зубы и с шумом втянул в себя воздух, дабы удержать, готовые сорваться с языка, ругательства — командир за употребление нецензурных выражений наказывал его нещадно.

«Сотрудник Космопола, работающий на „закрытых“ планетах, — обычно говорил ему в таких ситуациях Корин, отвешивая очередной подзатыльник, — должен обладать идеальной выдержкой, если хочет дожить до пенсии».

Капрал шмыгнул носом, тем самым давая понять, что ему есть чем командиру ответить, просто он свято чтит Устав Космопола.

Понаблюдав секунд восемь за действиями роботов-ремонтников, которые чинили корпус «академика», сержант приказал:

— Умник, установи видеосвязь с шестой промежуточной базой.

Первым Главный бортовой компьютер Умником назвал Корин, а вот отзываться на прозвище мозговой центр перехватчика приучил капрал Мур, за что в свое время получил десять суток ареста от начальника оперативного отдела полка капитана Эрнандеса.

В левом нижнем углу обзорной панели появилось изображение старшего диспетчера шестой промежуточной базы лейтенанта Маккоя.

— Привет, Кор! Как аппарат? Как Эдди? Не шалят мерзавцы? Старших всегда слушаются?

Природа наделила Маккоя изумительным по красоте голосом, за что он, будучи еще стажером, получил от пилотов кличку Тенор. Правда, в этом сыграло свою роль и непомерное тщеславие лейтенанта. Панегирики в свой адрес он словно оперная звезда мог выслушивать бесконечно.

— Корин на связи. Привет, Шон. Аппарат в норме. Эдди мужает. Скажи-ка, с каких это пор патрульные перехватчики стали перевозить грузы?

Маккой развел руками.

— Приказ капитана Эрнандеса.

— Что ж, тогда ждите от меня рапорт с выражением крайнего возмущения.

— Имеешь право. Но на твоем месте я содрал бы с капитана премиальные, а все плохие слова в его адрес оставил бы при себе.

— Ты не знаешь, что за груз?

— Понятия не имею. Наверное, что-нибудь суперсекретное.

Корин заметил, как уголки губ Маккоя слегка дрогнули.

— Лейтенант, если груз мне не понравится, я ведь всю вашу тыловую контору на уши поставлю.

Чуть наклонив голову к правому плечу, Маккой хитро заулыбался.

— Кор, груз что надо. Заводите аппарат и берите курс на Гонзаго-IV.

— А свой квадрат мы на кого оставим?

— Дьюи ваш квадрат временно закроет. Ты же получил приказ?

— Я-то получил. А Дьюи его получил?

Старший диспетчер слегка поморщился.

— Сержант, хватит морочить мне голову. Выполняйте задание!

— Лейтенант, я не знаю, кто и кому морочит здесь голову. «Девяносто седьмого» я пока не вижу даже на наших радарах.

Маккой насупился.

Корин знал, что старший диспетчер очень болезненно переносит выпады в свой адрес, но на прямо поставленный вопрос о грузе лейтенант должен был дать такой же прямой ответ, а не устраивать фигли-мигли.

Отчитать сержанта за нарушение субординации старший диспетчер не осмелился — всем было известно, что Корин не только любимчик капитана Эрнандеса, но и пользуется большим уважением у самого командира Особого корпуса генерал-майора Исудзу.

— Как только прибудет «девяносто седьмой», немедленно приступайте к выполнению задания, сержант! Конец связи!

Изображение Маккоя на обзорной панели тотчас растаяло.

— Ты классно его пригладил, Кор! — Эдди от избытка эмоций хлопнул ладонями по подлокотникам кресла. — Эти герои тыла уже всех достали! Да?!

Работу служб обеспечения второй пилот мог обсуждать часами. Эта тема по значимости стояла у него в разговорах на третьем месте. После еды и девчонок.

— Маккой хороший диспетчер, — сказал Корин, чтобы немного утихомирить напарника. В состоянии душевного подъема тот частенько забывал о своих служебных обязанностях. — На мой взгляд, в Космополе он входит в первую десятку специалистов данного профиля. Правда, иногда нашего Тенора заносит, но пользы от него все-таки больше.

Сержант замолчал и занялся проверкой показаний приборов. Делал он это гораздо чаще, чем предписывала служебная инструкция.

Капрал, не говоря об этом вслух, считал данную процедуру никчемной. Умник и так держал все системы перехватчика под постоянным контролем. Но командир «девяносто девятого» не доверял ни на йоту не только ему, капралу Муру, или лейтенанту Маккою, но даже Главному бортовому компьютеру корабля. Это было непостижимо!

Эдди давно уже заметил, что у каждого мало-мальски заслуженного ветерана Космопола имеется свой бзик. Корин помешался на тотальной проверке всего и вся; Полански сутками пропадал на ипподроме и, наверное, уже нет во всей Галактике живности, на которой он не умел бы скакать; Фосс исступленно изучал все новые языки и наречия, хотя в голове у него их было уже более сотни; и так далее, и тому подобное. Второй пилот, однако, допускал, что и он сам, если сумеет протянуть в космической полиции лет пятнадцать, как Корин или Фосс, станет обладателем небольшого, и, хотелось ему надеяться, относительно безобидного умопомешательства.

Эдди взял с панели управления тюбик с персиковым желе и отвинтил крышку.

— По количеству потребляемой пищи тебя можно прировнять к взводу космодесантников, — прервал глубокие размышления капрала Корин. — Займись прокладкой курса.

Тон командира показался Эдди скорее просительным, чем приказным. Он нехотя оторвался от своего любимого лакомства.

— Кор, пусть Умник проложит. Ты же видишь, я занят.

Увернуться Эдди не успел и, получив от сержанта увесистый подзатыльник, едва не врезался головой в приборную панель.

— Черт! Хорошо, что я практически не чувствую боли.

Снова усаживаясь в кресло, Эдди потер двумя руками горевший огнем стриженый затылок. А не слишком ли коротко я стригусь, подумал он при этом.

— Извини, но с командиром препираться нельзя, — назидательно заметил Корин. — Или ты не помнишь Устав? В полевых условиях твои разговоры могут нам дорого обойтись. Учишь тебя, учишь, а толку? И на удар надо реагировать быстрее… Патрульный должен быть готов к бою каждую секунду.

Бормоча ругательства себе под нос, но так чтобы командир не понял, какой словесный уголек он выдает на-гора, Эдди активировал резервный блок управления, и его длинные пальцы забегали по клавиатуре.

— На месте будем через восемнадцать земных минут, — доложил он вскоре.

Корин глянул на секундомер, закрепленный в левом углу приборной панели. Затраченное вторым пилотом на выполнение задания время соответствовало нормативу, и сержант одобрительно похлопал его по плечу.

— Отлично, парень. Можешь, когда захочешь.

Капрал расцвел, словно маков цвет. Сержант был очень скуп на похвалы, а Эдди уважал его больше, чем все командование Космопола вместе взятое.

Но тут на полу перехватчика командир «девяносто девятого» заметил тюбик с вытекающим из него персиковым желе.

— Мать твою на атомы! — взревел сержант, приподнимая ноги. — Убери сейчас же отсюда эту дрянь!

Капрал в мгновение ока оказался внизу и, стараясь, чтобы командир не заметил его улыбки, стал счищать с пола густую бледно-желтую массу.

— Перехватчик SP-0097 пересек границу квадрата 118-237-689 и берет под свой контроль проведение ремонтных работ на научно-исследовательском судне «Шреденгер», — доложил Главный бортовой компьютер. — Время зафиксировано и внесено в бортовой журнал. Экипаж перехватчика SP-0097 приветствует сержанта Корина и капрала Мура.

— Хорошо. Умник, ответь Дьюи на приветствие и бери управление на себя. Курс на Гонзаго-IV. И отключи грав-систему. Будем экономить энергопитание.

Эдди, облизывая пальцы и чертыхаясь, кинулся собирать с панели управления тюбики с желе, шоколадные конфеты и пакетики с мармеладом. После отключения грав-системы, согласно законам физики, его сладости сразу взмыли бы вверх и, рано или поздно, разлетелись бы по всему кораблю. Но это еще полбеды! Упаси боже, если после того, как сила тяжести была бы восстановлена, командир корабля наступил бы на что-нибудь липкое. Как показывал капралу Муру его горький опыт, в подобных случаях наказание младщего члена экипажа одним подзатыльником никогда не ограничивалось.

Корин перевел кресло в положение «отдых» и закрыл глаза. Слыша, как суетится Эдди, он подумал не без ехидства: «Я научу тебя аккуратности, маленький засранец».

— Начинаю стартовый отсчет, — предупредил Умник.

Капрал мгновенно очутился в своем кресле и защелкнул скобы безопасности.

— Десять, девять, восемь…

Слова падали, словно капли. Эдди почувствовал, как потеряло вес его большое тело, — выполняя приказ командира, Главный бортовой компьютер отключил грав-систему корабля, — и слегка сжал подлокотники кресла длинными сильными пальцами.

— …три, два, один. Старт!

«Девяносто девятый» стал плавно набирать скорость.

Сержанту, чтобы открыть глаза, понадобилось небольшое усилие.

На обзорной панели то и дело вспыхивали крошечные голубоватые искры: корабль приближался к опасному метеоритному потоку и Главный бортовой компьютер, чтобы избежать даже случайных столкновений, загодя поставил защитное поле.

Разгон перехватчика длился чуть больше минуты. Затем Умник заглушил двигатели, и SP-0099 продолжил полет уже по инерции.

На душе у сержанта было неспокойно, хотя со стороны определить его состояние на глаз не смог бы сейчас даже опытный психолог-практик. Корина не покидало ощущение, что за этим странным заданием кроется какой-то подвох. Слишком уж жизнерадостным выглядел сегодня старший диспетчер. А настроение у лейтенанта Маккоя всегда улучшалось, как он сам однажды в хорошем подпитии нечаянно признался, если кому-то из пилотов в скором времени предстояло получить унизительный щелчок по носу. Его очень задевало высокомерное к нему отношение всего летного состава корпуса.

— Начинаю торможение, — раздался голос Умника. — До объекта 49 723 метра.

— Вижу капсулу, — сообщил второй пилот. — Кстати, она пассажирская. Судя по сигнальным огням.

Корин посмотрел на обзорную панель. Эдди был прав. На капсуле ярко горели красные фонари.

Сержант нажал кнопку, переводя спинку кресла в нужное ему положение.

— Так-так, — сказал он, пристольно вглядываясь в объект. — А что, если это дело рук Свенсона и его парней, мой неунывающий капрал? Они ведь обещали при случае сполна расплатиться за твои художества. Помнишь? Причем той же монетой. И лица у них были тогда серьезные пресерьезные.

Месяц назад в служебный душ, когда там мылись шестеро компьютерщиков из взвода лейтенанта Свенсона, Эдди запустил дюжину голых девочек по вызову. Застигнутым врасплох неодетым парням пришлось приложить немало сил, чтобы выдворить вон возбужденных нетрезвых красоток. Мало того, «битву в душе» Эдди записал на видео и разослал всем экипажам перехватчиков, находившимся в тот день на боевом дежурстве.

Был грандиозный скандал. Капрала даже хотели лишить звания. Для честолюбивого второго пилота это явилось бы тяжелым ударом, и Корину пришлось пустить в ход весь свой авторитет и дипломатические способности, чтобы сохранить Эдди нашивки.

— Думаешь, это контейнер с девчонками?

Эдди растерянно посмотрел на командира.

Корин пожал плечами.

— Возможно… Правда, слишком опасная получается для всех игра. Попахивает трибуналом. Нам, между прочим, тоже перепадет на орехи, если не доложим о случившемся командованию.

Капрал в раздумье потер кончик носа.

— Нам остается только надеяться на благоразумие Маккоя, — глянув на озабоченное лицо Эдди, сказал Корин. — Ввязываться в такие авантюры не в его характере.

Серебристая сфера в свете сигнальных огней выглядела, словно старинная елочная игрушка, выставку которых Эдди видел в Галактическом музее быта, куда его как-то затащила одна высокоинтеллектуальная подружка.

Корин скрепя сердце приказал Главному бортовому компьютеру начать стыковку.

Умник провел операцию отменно. Эдди, как ни старался, не почувствовал ни малейшего толчка. Капралу нравилось подмечать просчеты, допускаемые суперкомпьютером, а потом, во время дежурства, когда рядом не было командира, как бы невзначай сообщать ему об этом. Эдди, тем ни менее, ни капли не сомневался в том, что у него с Умником крепкая мужская дружба.

— Грав-система включена. Пассажир в переходном отсеке, — доложил Умник.

— Отлично. Запускай гостя.

Сержант отключил скобы безопасности и вместе с креслом развернулся лицом к шлюзовой камере.

Бронированная дверь отошла в сторону. Пассажир, ни секунды не мешкая, шагнул в рубку. Внешне он походил на человека и был одет в штатный полицейский скафандр.

Гость поставил на пол синий чемоданчик из кристаллопластика с небольшой серебристой эмблемой космической полиции на крышке.

«А может, это инженер-инспектор? — вдруг подумал про себя Эдди. — Прилетел проверить нашего Умника. Боятся господа офицеры, что я научу его еще чему-нибудь, так сказать, нехорошему».

Капрал самодовольно усмехнулся.

Вошедший стал не спеша снимать шлем. Когда он высвободил голову, рот Эдди приоткрылся.

— О-о-о…

Капрал медленно выпрямился во весь свой огромный рост.

Перед экипажем перехватчика стояла девушка. И настолько красивая, что физиономия прожженного ловеласа Эдди Мура приняла выражение, которое могло появиться лишь на лице религиозного фанатика наяву узревшего Деву Марию.

Кинув взгляд на обалдевшего напарника, Корин хмыкнул и покачал головой.

Эдди развеселил и незнакомку. Она с трудом сдерживала смех — ее плотно сжатые розовые губки сильно дрожали.

Сумев сохранить официальный вид, гостья доложила:

— Стажер Николь Дюфренн. Направлена на перехватчик SP-0099 после окончания Объединенной полицейской академии для прохождения дальнейшей службы.

Красавица достала из нагрудного кармана футляр с инфокристаллом и, сделав два шага вперед, протянула его сержанту.

— Сопроводительные документы.

Корин поднялся с кресла и, взяв футляр, сухо произнес:

— Командир SP-0099 сержант Корин. Приветствую вас на борту нашего корабля, стажер.

Он сунул футляр с инфокристаллом в карман на левом рукаве комбинезона и добавил:

— Капрал, разместите новобранца.

— Благодарю вас, сэр! — отчеканила красавица.

Стажер изящно, по-девичьи, присев, подняла стоявший у ее ног чемоданчик.

Со стороны Эдди не последовало никакой реакции на приказ командира. Он все также стоял столбом и с восхищением взирал на девушку.

«Твои губы — лепестки дивного цветка, твои ресницы — крылья ночных бабочек, твои глаза… твои глаза…», — крутился в голове у Эдди рефрен модной песенки, но его окончания второй пилот никак не мог вспомнить.

— Капрал!

Резкий окрик командира вывел Эдди из состояния поэтической задумчивости.

— Есть, сэр!

Второй пилот сделал несколько неуверенных шагов и, наклонившись — рост капрала превышал два метра, взял из рук стажера кристаллопластиковый чемоданчик.

— Позвольте показать вам вашу каюту, …мэм. Сюда, пожалуйста.

Эдди свободной рукой указал на вход в спальный отсек.

Корин с интересом наблюдал за вторым пилотом. Веселый, обаятельный капрал на любой планете Земной Федерации пользовался у человекоподобных особей женского пола бешеным успехом, и в его отношении к ним всегда проскальзывала нотка небрежения. Сейчас же Эдди походил на ошалевшего от счастья щенка, встретившего после долгой разлуки свою хозяйку и которому только хорошая выучка мешает кинуться ей на грудь.

— Разрешите идти, сэр!

Николь вытянулась перед сержантом.

Корин кивнул.

— Идите.

Стажер сделала разворот кругом и чуть ли не строевым шагом направилась в спальный отсек. Эдди тотчас поспешил следом за девушкой, прижимая к груди кристаллопластиковый чемоданчик гостьи, словно бесценное сокровище. Сержант проводил капрала долгим взглядом.

Снова усевшись в кресло, Корин вынул из кармана футляр с инфокристаллом и вложил его в гнездо дешифратора.

— Умник, досье стажера на монитор. Только не увлекайся коэффициентами.

— Вас понял, сэр.

На мониторе появилось объемное изображение лица Николь Дюфренн.

— Придержи, — приказал Корин. Ему вдруг показалось, что эту особу он уже где-то видел. И, что самое странное, довольно давно. Стажер в то время наверняка была еще подростком.

Корин внимательно всматривался в трехмерное изображение. Лицо девушки притягивало взгляд. Такую красоту тысячу лет назад люди назвали бы неземной. Безусловно, подразумевая ее божественное, а не инопланетное происхождение.

Сержант вдруг понял, в каком направлении должен работать его мозг. Он закрыл глаза и стал перебирать в памяти планеты с разумными формами жизни, не входившие в состав Земной Федерации, и, прежде всего те, где он побывал с заданиями не менее пяти лет назад.

Загадку он разрешил не в одну минуту, и понятно почему: лицо Николь Дюфренн было похоже на лицо богини войны Стит, которой поклонялись племена мгиттов на планете Ардум. Только у высеченной из известняка Стит были пустые глазницы. В них племенные вожди мгиттов после победных сражений вкладывали вырезанные и аккуратно омытые грудным молоком глаза своих врагов.

Сержант снова посмотрел на монитор и задумался. Если девчонку оставить на борту, то с перехватчика придется списать Эдди, который считал, что товарищеские отношения между мужчиной и женщиной возможны только в том случае, если папой женщины был либо земной крокодил, либо сантурский дакзар.

Какого рожна капитан прислал ее именно к нам, недоумевал Корин. Да, у нас не хватает в команде одного человека. Но мы ведь не единственные в полку, кто летает неполным составом, и в очереди на укрепление стоим далеко не первые…

Над этим назначением следует поразмыслить основательнее, решил про себя сержант. Впрочем, одна догадка, на счет причины появления на борту вверенного ему корабля госпожи Дюфренн, у него уже возникла.

— Идем дальше, — прикзал он Главному бортовому компьютеру и глубоко вздохнул.

— Слушаюсь, сэр.

Лицо Николь Дюфренн исчезло с монитора. Появившийся на экране текст Умник стал зачитывать вслух:

— Николь Дюфренн. Двадцать три земных года. Родилась на планете Земля, в Монако. Семья неоклассическая. Отец — Шарль Дюфренн, ныне начальник штаба Четвертой отдельной бригады военно-космических сил. Генерал-майор. Мать — Камилла Бейль, доктор медицинских наук, профессор. Сестра — Этель Дюфренн, учащаяся.

Николь Дюфренн с отличием закончила лицей. Один год успешно отучилась на факультете психологии человека в Берлинском университете. Ушла по собственному желанию.

С отличием закончила Объединенную академию космической полиции.

Чемпионка Земной Федерации по плаванию на открытой воде. В смешанных чемпионатах академии по боевому фехтованию дважды занимала четвертое место. В смешанных чемпионатах академии по рукопашному бою трижды входила в десятку лучших. Бронзовый призер чемпионата академии по стрельбе из лука. В общем рейтинге наездников своего выпуска занимает шестое место. Владеет восемнадцатью языками народов, не входящих в Земную Федерацию.

В спецоперациях не участвовала. Государственных наград не имеет. Ранений нет.

Ни в одном из видов брака не состояла. Детей нет.

Николь Дюфренн допущена к работе на закрытых планетах, где степень опасности для жизни человека не превышает трех баллов.

— Умник, дай-ка ее психологическую карту. Для столь ограниченного допуска должна быть причина. Индексы можешь опустить.

— Вас понял, сэр.

Главный бортовой компьютер вывел на монитор новый блок информации.

— Сэр, Николь Дюфренн имеет предельно допустимый для работы на закрытых планетах уровень эмоциональной неустойчивости.

— Капитан Эрнандес подложил нам изрядную свинью, — пробежав глазами текст, негромко произнес Корин.

— Так точно, сэр! — неожиданно отозвался на его реплику Главный бортовой компьютер.

Сержанта отклик Умника на его замечание несколько озадачил. Раньше комментарии командира по поводу действий того или иного человека суперкомпьютер оставлял без внимания.

— У тебя на этот счет есть какие-то соображения? — спросил Корин.

— Так точно. Разрешите доложить, сэр?

— Докладывай.

— Женщина на корабле — к несчастью, сэр!

Сержант усмехнулся.

— И кто же довел до тебя подобное, так сказать, умозаключение?

— Капрал Мур, сэр!

— Ну, разумеется…

Находись сейчас Эдди рядом с сержантом, то незамедлительно схлопотал бы от него очередной подзатыльник, а то и два.

Оставлять без внимания подобное заявление Умника, Корин не имел права. Он тотчас распорядился:

— Утверждение нашего второго пилота по поводу женщин на корабле следует отнести в разряд людских суеверий. Приказ ясен?

— Так точно, сэр.

— Впредь все сведения, получаемые от капрала Мура, следует согласовывать со мной. Подчеркиваю — все.

— Вас понял. Вся информация, получаемая от капрала Мура, должна утверждаться командиром корабля.

— Молодец. Иначе Эдди вышибут из Космопола, а тебя сдадут в утиль.

— Умник не хочет в утиль. Умник хочет работать.

— Твой настрой на работу мне нравится.

— Рад стараться, сэр!

— Это уже лишнее. Интересно, кто из генералов приказал вставить столь изысканные фразы в твой лексикон?

— Умник не знает ответа на данный вопрос. Следует ему сделать запрос в Федеральный центр хранения информации?

— Отставить. Вопрос неслужебного характера.

— Вас понял.

Дверь, ведущая в спальный отсек, отошла в сторону, и в боевую рубку прошествовал капрал Мур. Он напоминал в этот момент идущего к трону правителя карликового государства. У Корина имелся опыт общения с подобными ребятами. В них удивительным образом сочетались комплекс неполноценности и непомерное самомнение.

Капрал уселся в кресло и артистично закинул ногу на ногу.

Корин с удовольствием наблюдал за его действиями. Эдди, учитывая его рост, обладал уникальной координацией движений. Это качество перешло к нему по наследству — его родители были известными профессиональными спортсменами.

— Кор, — с деланным безразличием произнес второй пилот, — по дружбе, посмотри-ка для меня ее медицинскую карту…

— Это еще зачем?

— Можешь мне не верить, конечно, но я решил сделать Николь предложение руки и сердца, — сказал капрал, покачивая ногой.

— Первую брачную ночь, надеюсь, ты в состоянии отложить до возвращения на базу?

— Кор, я серьезно! Речь идет о законном неоклассическом браке и о будущем моих детей. Ты уверен, что ее красота не создана нашими докторами? Вдруг моим дочерям до совершеннолетия придется страдать из-за своего уродства?

— Хватит ерунду молоть, будущий папа. После серьезного хирургического вмешательства ей вряд ли бы разрешили работать на «закрытых» планетах. Пускай этому запрету пять веков, и он давно устарел, учитывая прогресс нашей медицины, но, насколько мне известно, приказ №12—2039 еще никто не отменял. Согласно ему тела и трупы патрульных не должны иметь на себе даже небольших признаков высокоразвитой инопланетной цивилизации.

— Ты исключаешь возможность ошибки? — с невинным видом спросил Эдди. Привычку своего командира все перепроверять капрал решил использовать в личных целях.

Корин ход мыслей подчиненного раскусил сразу, хотя до сего дня Эдди никогда не использовал обходных путей для достижения нужного ему результата.

«Начинает понимать, — не без педагогического удовлетворения отметил про себя сержант, — что прямой путь к цели не всегда самый короткий».

Он решил поощрить капрала за применение «военной» хитрости.

— Что ж, дети — это святое…

— Ага, цветы жизни, — пытаясь заглянуть в командирский монитор, не удержался от пошлого замечания капрал.

Корин слегка хлопнул его по лбу.

— Не лезь.

Он открыл файл с медицинскими картами экипажа.

— Итак, что тут у нас? Рост — 180, вес — 72…

— Кор, а для девушки 72 килограмма не многовато?

— У нас не балетная студия.

Корин тщательно просмотрел медицинскую карту Николь Дюфренн.

— Она чиста. Никаких переделок. Даже генетических. Такое сейчас встречается нечасто.

Эдди воссиял словно Сириус.

— А можно еще…

— Отставить, — перебил его Корин. — Все, что можно, я тебе сообщил.

— Понял, понял!

Эдди развалился в кресле, и на его лице появилось мечтательное выражение.

Сержант отправил инфокристалл в хранилище и поднялся на ноги.

— Умник, мы пока в режиме?

— Так точно, сэр! Прием нового члена экипажа должен быть закончен через тринадцать минут.

— Отлично. Надо проверить, хорошо ли капрал Мур устроил свою будущую жену.

Слова командира вызвали у Эдди широкую самодовольную улыбку. Капрал унесся в своих мечтах так далеко, что совершенно не уловил ироничный тон сержанта.

— Эдди, к тебе огромная просьба, — пристально глядя на второго пилота, сказал Корин. — Со стажером веди себя корректно. Иначе продолжишь службу в команде Маккоя.

— Кор, ты же меня знаешь!

— Поэтому и предупреждаю. Всему есть мера.

Эдди хотел было сострить по поводу только что сказанного, но подняв глаза на командира, мгновенно передумал. Сержант взирал на него, словно строгий хозяин на шкодливого щенка. А это говорило о том, что сейчас не время для шуток.

— Слушаюсь, — обиженный в самых лучших чувствах, обронил Эдди с грустью.

Корин прошел по короткому коридору спального отсека и остановился у дверей каюты, где теперь размещалась Николь Дюфренн.

Сержант нажал кнопку вызова.

— Войдите, — раздался из переговорного устройства голос стажера.

Дверь беззвучно поползла вправо. Скорость ее движения зависела от эмоционального состояния входящего или выходящего. Сержант подобные «примочки» на боевом корабле считал блажью психодизайнеров.

Корин протиснулся в каюту через узковатый для его фигуры проем и остановился у порога, заложив руки назад.

— Есть какие-либо ко мне вопросы или пожелания, стажер?

Девушка вытянулась перед сержантом.

— Никак нет, сэр!

Николь Дюфренн была лишь на пару сантиметров ниже своего командира и тому, чтобы не смотреть на девушку почти в упор, пришлось изображать внимательный обзор помещения. Весьма неказистого, надо сказать. Правда, его собственная каюта от этой мало чем отличалась. Но он родился в далеко не генеральской семье. Эдди, например, пришлось довольно долго привыкать к спартанской обстановке на перехватчике, поскольку у его родителей, как говорили древние, денег куры не клюют, и парнишка вырос балованным. А стажер еще и девушка.

— Наш корабль, стажер, несколько отличается от типового полицейского перехватчика, поскольку, как вы знаете, мы работаем и на «закрытых» планетах. Так что, если возникнут вопросы по спецоснащению, Умник вам все разъяснит. Кое с чем из нашего новейшего оборудования в академии вас вряд ли могли ознакомить.

— Простите, сэр! К кому я должна обращаться по поводу оборудования?

— К Умнику. Это наш Главный бортовой компьютер. На употребление прозвища есть официальное разрешение. Модель экспериментальная, но, слава Богу, больших сбоев пока не было. На первых порах вахту будете нести вместе со мной. И, наконец, главное…

Сержант впервые за все время разговора посмотрел прямо в глаза Николь.

— Нравы женщин-землянок, стажер, в Галактике хорошо известны. Я, конечно, ознакомился с вашими документами и, судя по ним, репутация у вас безупречная. Но если вдруг я увижу, что ваше поведение мешает нормальной работе экипажа, вы будете немедленно направлены в распоряжение Кадрового совета Космопола. Вы меня хорошо поняли?

Щеки девушки порозовели, зрачки стали огромными.

— Я все поняла, сэр. Но хочу сказать, что тот образ жизни, который ведут большинство женщин Земли, мне не нравился даже в пубертатный период.

— Вот и хорошо. А теперь, стажер, позвольте задать вам несколько вопросов по поводу вашего назначения. В штабе полка вас сразу направили к нам? Я имею в виду наш перехватчик.

— Никак нет, сэр. Сначала капитан Эрнандес собирался зачислить меня в экипаж сержанта Торвальдсена. Но потом туда направили другого человека, а меня послали к вам.

— А почему так срочно? Да еще столь необычным способом?

— Я сама попросила ускорить переброску. Иначе мне пришлось бы две недели дожидаться вас на базе. На это время меня могли приписать к какой-нибудь вспомогательной команде. Стажеру с минимальным допуском оказаться там проще простого. Выбраться потом оттуда мне бы вряд ли удалось. Капитан Эрнандес пошел мне на встречу.

— Он как-то мотивировал ваше назначение к нам?

— Капитан дал понять, что далеко не в каждом экипаже я могу рассчитывать на человеческое ко мне отношение, и еще он сказал, что вы, как ни один сержант в его полку, наделены педагогическим талантом.

— Даже так… Стажер, не хочется вас разочаровывать, но наш капитан никогда не бывает добрым просто так. Он поглаживал усы, воспевая мой педагогический дар?

— Не помню. Кажется, да. Большим и указательным пальцем.

— На будущее. Когда во время разговора капитан Эрнандес делает что-то подобное, это означает, что он иронизирует. Подозреваю, что вас он сюда прислал для того, чтобы я немного помучился. Своеобразная форма наказания. Видно, капитан никак не успокоится после одного шоу, в котором принял активное участие мой второй пилот.

Стажер насупилась и стала похожа на сердитую девочку.

— Я так поняла, вы будете искать повод, чтобы убрать меня с борта, сэр?

Сержант немного помолчал. Николь пауза показалась неимоверно длинной.

— Конечно, — честно ответил на прямой вопрос стажера Корин. — Но не нужно считать свое списание неизбежным. Шанс вам предоставляется.

Он глянул на часы, прикрученные к переборке каюты.

— Мне пора. Вам шесть часов на сон.

— Есть, сэр!

Мины неудовольствия на лице стажера уже не было.

Глава II

Неделя перед возвращением перехватчика SP-0099 на родную базу оказалась на редкость спокойной. Серьезных нарушений границ вверенной ему зоны экипаж корабля за указанный период вовсе не зафиксировал, а мелких было отмечено и, разумеется, присечено всего только два. В целом на оба перехвата ушло менее двадцати земных минут, а если точно — девятнадцать минут тридцать две секунды.

Корина весьма устраивал такой ход событий. Ему требовалось время, чтобы понять, в какой мере можно доверять «госпоже Дюфренн». Хотя большинство людей и считают, что повседневное общение в спокойной обстановке не дает ясного ответа на вопрос, как поведет себя тот или иной человек в стрессовой ситуации, Корин придерживался на этот счет иного мнения.

— В критическом положении, — втолковывал он как-то Эдди во время очередной с ним воспитательной беседы, — характер, разумеется, проявляется и быстрее, и ярче. Но ведь это не значит, что некое свойство личности возникло сиюминутно, а до того момента его и в помине не было. В обыденной обстановке требуется лишь больше времени, а главное — внимания, чтобы понять своего ближнего. Смотри, слушай, анализируй. И помни: в острой ситуации открытие тобой темных сторон той или иной личности может состояться непосредственно перед твоей кончиной. Хотя при таком раскладе человек порой даже не успевает понять, что причиной его смерти стала чья-то слабость.

О Николь Дюфренн у сержанта складывалось, в общем, неплохое мнение. Стажер была исполнительна и не стеснялась спрашивать, если что-то ей было непонятно. В отношениях с экипажем Николь не подчеркивала, что она женщина и, в тоже время, не строила из себя «своего парня». У Корина постепенно крепла уверенность в том, что девчонка на самом деле мечтает стать хорошим патрульным. Но вот отношение к такому ее желанию у сержанта было двойственное. Он принадлежал к числу тех упрямцев, которые по древней традиции продолжали делить профессии на мужские и женские. Сержант считал всех женщин, служивших патрульными в Космополе, ненормальными или, в лучшем случае, дурно воспитанными. Однако говорить на эту тему со стажером он не собирался. Все подобные беседы — сержант не раз был тому свидетелем — всегда скатывались к дурацкому спору о том, кто хуже: мужчины или женщины? Корин в таких дискуссиях предпочитал не участвовать.

Как-то после очередной жаркой ссоры с одной из своих эмансипированных подружек Эдди все-таки рискнул поинтересоваться мнением своего командира на этот счет. Неожиданно Корин не стал в очередной раз отшучиваться, что он обычно делал, если Эдди заводил разговор, никак не касающийся их службы, а ответил вполне серьезно, даже высокопарно: «Скверные мужчины несут в мир зло, а скверные женщины лишают мир света. Как ты думаешь, что хуже?» Эдди, пожав плечами, оставил тогда этот странный вопрос командира без ответа. Он еще был слишком молод, чтобы размышлять о женщинах с философской точки зрения.

Одним словом, Корин решил не препятствовать Николь Дюфренн в осуществлении ее неоднозначной мечты (собственно говоря, какое дело этой девчонке до его убеждений), да и вряд ли еще одна помеха на пути к заветной цели в его лице, была способна ее остановить. Судя по документам, стажер с маниакальным упорством преодолевала все преграды, что, разумеется, командир «девяносто девятого» не мог не оценить.

Корин досконально изучил досье Николь Дюфренн, вплоть до видеозаписей ее академических боев, и пришел к выводу, что года за три девчонку можно будет подготовить для работы на «закрытых» планетах с наивысшей, десятибальной, для жизни человека степенью опасности. Главный вопрос был в том, согласится ли она пройти курс глубокой психокоррекции. На эту процедуру добровольно мало кто из людей подписывался, из-за страха утратить часть своего драгоценнейшего Я. Для землян их внутренний мир был свят, хотя разумным обитателям других планет казалось, что у тех вообще нет ничего святого. И Корин был готов с инопланетянами согласиться.

Однако в данный момент сержанта больше занимало не будущее Николь Дюфренн, а настоящее капрала Мура. От мальчишеского задора второго пилота к концу первой недели пребывания стажера на борту перехватчика не осталось и следа. Он теперь почти все время молчал и постоянно искал повод для того, чтобы оказаться рядом с Николь, а количество потребляемой им пищи упало едва ли не втрое. Такого Корин со дня знакомства с Эдди еще никогда не наблюдал. Степень влюбленности второго пилота начинала вызывать в нем тревогу.

Дверь беззвучно открылась, и сержант переступил порог рубки. Эдди молча (раньше он всегда во время дежурства болтал с Умником) взирал на обзорную панель.

Корин легонько похлопал второго пилота по плечу.

— Капрал, вахту я принял. Можешь отдыхать.

Эдди повернул голову и, бросив печальный взгляд на стоявшего возле него командира, остался сидеть в кресле.

— Я решил тебя пораньше сменить. Отдыхай, — повторил Корин.

— Слушаюсь.

Капрал вздохнул и, опершись двумя руками на подлокотники кресла, неспешно поднялся на ноги. Вид у него был настолько усталый, что сержант, не скрывая беспокойства, спросил:

— Ты в порядке?

— Кор, все нормально.

— Умник, что скажешь о состоянии нашего второго пилота?

— На момент сдачи вахты снижение скорости прохождения сигналов коры головного мозга у второго пилота составляет одиннадцать процентов от установленного стандарта.

Корин, откинув голову назад — капрал Мур был намного выше своего командира, — пристально посмотрел в глаза Эдди.

— Ты понимаешь, что этого вполне достаточно, чтобы отстранить тебя от работы?

— Кор, я все понимаю… Я соберусь.

— Одну вахту пропустишь. Умник проведет с тобой восстановительные процедуры.

— Есть.

Капрал тяжело вздохнул и опустил взгляд.

— Мне полудохлые патрульные на вахте не нужны. И Земной Федерации тоже. Свободен! — с раздражением произнес Корин.

— Есть, сэр!

Эдди развернулся кругом и направился к себе в каюту.

Корин осмотрел рубку «на предмет чистоты», как любил говорить капитан Эрнандес, и, убедившись, что Эдди не оставил нигде после себя ни конфетных фантиков, ни пакетиков из-под мармелада, занял свое рабочее место.

— Умник, на твой взгляд, в чем причина неудовлетворительного функционального состояния нашего второго пилота?

— Последний плановый осмотр показал, что причина скрыта в сфере эмоций. Капрал Мур влюблен, сэр.

— Соображаешь. А его подавленное состояние говорит о том, что девушка, с которой капрал Мур желает вступить в брак, не демонстрирует аналогичного к нему отношения.

— Вчера стажер Дюфренн подала капралу Муру тюбик с его любимым персиковым желе, сэр.

— Это говорит лишь о том, что мадемуазель хорошо воспитана.

— Вас понял, сэр!

В целом поведением стажера по отношению к Эдди, сержант был доволен. Но сейчас он вдруг впервые задумался над тем, а только ли как командира экипажа заботят его взаимоотношения Николь и Эдди? Может, здесь на первое место следует поставить его мужской, а не служебный интерес? Девчонка ведь объективно писаная красавица, а инстинкт размножения есть и у сержантов Космопола.

Корин принялся методично разбирать свои мысли и чувства, пытаясь уличить себя в симпатии к неглупой и очень красивой девушке. В конце концов, после получаса напряженных умственных трудов придя к выводу, что бывшая жена сделала ему прививку от любовной лихорадки лет на двадцать, он успокоился.

Сержант проверил показания приборов и, удобнее усевшись в кресле, настроился на многочасовое бдение.

Корин прослужил в Космополе уже почти шестнадцать лет, придя в него примерно в том же возрасте, что и Николь Дюфренн. Он сразу же по окончании Объединенной академии, без стажировки (редкий случай), был зачислен на штатную должность в Особый корпус Космической полиции, занимавшийся охраной планет с низким уровнем развития цивилизаций. Это соединение Космопола имело славную трехсотлетнюю историю.

На заре эпохи великих космических путешествий, когда люди достигли первых планет с разумными формами жизни, в Высшем Совете Земной Федерации взяли верх сторонники политики активных контактов с инопланетянами. Но постепенно ряд выдающихся ученых пришел к выводу о пагубности широкого взаимодействия с далекими мирами. Даже простое присутствие землян на планетах, где цивилизация стояла на низших ступенях развития, значительно деформировало местную культуру, общественные и государственные институты, а иногда приводило к их полному исчезновению. За два века активных связей более восьми десятков внеземных цивилизаций окончательно утратили свою самобытность и фактически превратились в колонии.

Наконец, после многолетних дискуссий, с большим трудом был принят закон об ограничении контактов граждан Земной Федерации с представителями инопланетных миров, не достигших шестого уровня развития. Наиболее строгие меры охраны предусматривались в отношении планет с разумной формой жизни по морфологии близкой человеку. Именно туда устремлялась львиная доля землян, желавших либо поучить аборигенов как нужно жить, либо, что случалось гораздо чаще, поживиться за их счет. Но наибольшую опасность представляли беглые преступники и авантюристы, мечтавшие о своих королевствах и империях. На планетах, куда им удавалось проникнуть, кровавые реки начинали выходить из берегов.

Обычно корабли-нарушители перехватывались на подступах к «закрытым» мирам, в охранных зонах, но случалось, что какой-нибудь хитрец обходил станции слежения и ускользал от космических патрулей. Тогда полицейские из Особого корпуса высаживались на «зараженную» планету и проводили операцию по задержанию преступника уже на ее просторах. Поймать такого нарушителя закона было делом непростым. На «закрытых» планетах почти всегда запрещалось использовать земное оружие, приборы и оборудование. Также приходилось прибегать еще и к внешней маскировке, имитируя представителей того или иного народа планеты.

Служба патрульного Особого корпуса была смертельно опасной, а смерть — почти всегда мучительной. Правда, следует отметить, что оплачивалась эта работа очень хорошо, а на премию за поимку преступника можно было даже купить уютный домик в модном курортном местечке почти на любой планете Земной Федерации.

Желающих вступить в Особый корпус хватало, только мало кто из них полностью соответствовал критериям отбора. Требовались рекруты честные, но изворотливые; смелые, но не рисковые; способные убивать, но не кровожадные. И таких обязательных психологических параметров насчитывалось более трех десятков. А если прибавить сюда еще и показатели здоровья, то можно понять, как тщательно приходилось взвешивать все «за» и «против» аттестационным комиссиям Объединенной полицейской академии.

Официально Земля вмешивалась теперь в жизнь иных миров только в том случае, если тамошние разумные существа оказывались на краю гибели. Корин, как доброволец, однажды принимал участие в подобной операции. Ее проводили военные на SHKP-II, планете, где вдруг начала быстрыми темпами расти популяция гигантских хищных птиц, грозившая полностью уничтожить единственный вид местных млекопитающих, имевший зачатки интеллекта.

Был высажен большой десант, и была большая охота. Корину после той операции почти неделю снился красный от крови водопад. На SHKP-II не разрешили использовать не только боевых роботов, но и тяжелое вооружение, «дабы не травмировать неустойчивую психику мыслящих существ планеты», как было сказано в приказе. Высокий гуманизм обошелся Земной Федерации в восемьдесят семь человеческих жизней и тридцать пять жизней дгодов, представителей единственной внеземной расы стоящей на одной ступени развития с землянами и заключившими с ними военный союз. На SHKP-II, спасая раненого десантника-дгода, погиб первый командир Корина, сержант Эван Брок. Благодарные дгоды, населяющие несколько планет в созвездии Тельца, назвали в честь героя-землянина один из своих военных звездолетов. Корин присутствовал на торжественной церемонии наречения корабля вместе с генерал-майором Исудзу.

Из прошлого в настоящее сержанта вернул голос Николь Дюфренн.

— Сэр, я вижу, вы уже на посту, хотя до начала нашей вахты еще одиннадцать минут и сорок шесть секунд.

Стажер села в кресло второго пилота и защелкнула скобы безопасности.

Корин уже заметил, что инструкции девушка пока соблюдала строго, даже те, в разумности которых можно было бы усомниться.

— Я сменил капрала немного пораньше, — пояснил он свое присутствие в боевой рубке. — Пусть поспит лишних полчасика. Ему сейчас это не помешает.

Стажер повернула голову, и некоторое время внимательно смотрела на Корина.

— Что-нибудь случилось, сэр? — спросила она с веселым любопытством.

— Почему вы так решили?

— Прошу прощения, на вашем челе лежит печать глубоких размышлений. Еще особые интонации прозвучали…

— А мне говорили, что на моем челе невозможно ничего прочитать.

— Вас ввели в заблуждение. Иногда ваше лицо бывает весьма красноречивым.

Корин не стал уточнять, что подобное случается только тогда, когда ему самому это нужно.

— Так что произошло, сэр?

В своем ответе сержант постарался избежать категоричных суждений.

— У меня создалось такое впечатление, мадемуазель, что Эдди окончательно потерял от вас голову.

Взгляд стажера стал жестким, даже злым.

— Моя вина в этом есть?

— Вы же понимаете, что вам и ненужно ничего предпринимать, чтобы мужчина в вас влюбился.

— Капрал Мур слишком уж впечатлительный. Вы же в меня не влюбились? Значит, причина не во мне.

— Из вас, стажер, со временем может получиться хороший патрульный и…

Корин не успел закончить фразу.

— Прямо по курсу объект искусственного происхождения, сэр! — доложил Умник.

— Дать расстояние. Класс.

Умник очертил одну из звездочек на обзорной панели красной окружностью и вывел характеристики объекта.

— Прогулочная яхта, сэр. Опознавательный сигнал отключен.

— Запрос.

— Есть, сэр!

Звездочка на экране уже превратилась в ярко-белое пятно размером с теннисный мяч.

— На запрос не отвечают. Скорость движения возрастает.

— Вижу. Установи у кого из «туристов» ближе всего пролегает маршрут к нашей зоне ответственности на данное время.

— Есть, сэр!

Перехватчик следовал за яхтой по пятам. У пилота последней прослеживалось явное желание оторваться от патрульных, но мощность двигателей перехватчика была на порядок выше, и по маневренности он также заметно превосходил корабль-нарушитель.

— На текущий момент ближе всего к нам может находиться прогулочная яхта «Цезарь», сэр! Преследуемый нами объект соответствует ее параметрам. Внимание! Нарушитель изменил траекторию движения и через 57 секунд покинет запретную зону.

— Ложимся на прежний курс. Умник, доложи старшему диспетчеру о нарушителе и передай его характеристики. Пусть накажут. На запрос не отвечал, значит, знал, что делает.

— Есть, сэр!

Корин на несколько секунд прикрыл глаза ладонью.

— Ладно, стажер. Как говорили на Земле тысячу лет назад, вернемся к нашим баранам. Я хотел сказать, что по возвращении на базу решил пока не подавать рапорт о переводе вас на другой корабль. Будете и дальше служить под моим присмотром.

Николь победно вскинула вверх кулаки.

— Е-е-е!

Она была вне себя от радости, поскольку командир вначале повел речь о баранах, и она восприняла это на свой счет, подумав: все — конец, не быть мне пилотом перехватчика.

— Е-е-е!!!

— Не так громко. Умник этого не любит.

Отдышавшись, Николь спросила, все еще не в силах сдержать улыбку:

— Прошу прощения, сэр. Можно мне теперь, как полноправному члену экипажа, называть вас Кор? Я знаю, что на легендарном «девяносто девятом» так принято. Вы не будете против?

— Закрепляете достигнутое? Называйте, если хотите. Разрешаю. Но эпитет «легендарный» мне не нравится. Он обычно используется по отношению к отжившим свой век машинам и певцам, лучшие годы которых уже далеко позади.

— Виновата, сэр. Можно еще вопрос?

— Валяйте.

— Извините, он, может, прозвучит глупо, но просто интересно… Прозвище ваше от фамилии произошло, да? Почему-то никто толком не смог мне его объяснить. Я у многих спрашивала.

— Нет, стажер, не угадали. Банальное совпадение.

Сержант замолчал, показывая девушке, что у него нет желания продолжать этот разговор. Но Николь не унималась:

— А что оно означает, сэр?

Корин ответил с явной неохотой:

— На Туутумене на языке уормов кор означает «злой».

Николь с удивлением уставилась на сержанта.

— Злой? Почему? И причем здесь Туутумена?

— Оттуда все пошло. Мне это прозвище тамошние аборигены дали. Я плохо вписался в их жизнерадостное сообщество.

Стажер, наконец, уловила по интонации собеседника, что командиру эта тема неприятна.

— Понятно! — сказала она с излишней веселостью, чтобы скрыть возникшее у нее чувство неловкости. — А меня в академии Гранатой прозвали. Из-за эмоцианальных взрывов и за нокаутирующий удар.

— Надо бы Эдди предупредить, — заметил Корин.

Николь засмеялась, поведя плечом.

— Ну, не знаю…

Через восемнадцать часов, сдав дежурство, экипаж перехватчика SP-0099 взял курс на Терру XII, планету, где уже второе десятилетие базировался их полк.

Николь сидела в кресле второго пилота и, поглощая любимое персиковое желе капрала, рассказывала о себе новым сослуживцам. Разговор шел о том, чего в официальных досье никогда не найдешь, поскольку кадровики считают подобную информацию абсолютной ерундой. Корин их мнения не разделял.

— Отец, конечно, был очень недоволен моим выбором. Как?! Его дочь — полицейский? Жуткие жутики! Он сказал, это не сокровенная мечта, а девчачьий бред. Но когда он узнал еще и о том, что я собираюсь служить в Особом корпусе Космопола, вообще пришел в ярость. Мама тоже была настроена скептически. Однако на семейном совете она сказала, что мне нужно предоставить возможность убедиться в правоте родителей по данному вопросу на собственном опыте. Чтобы впоследствии я почаще прислушивалась к их мнению и по другим не менее важным вопросам. Так и сказала: по данному вопросу. Многочисленные заседания страшно испортили ее лексикон.

— Мудрая у тебя мама, — заметил Эдди. — А лексикон — это мелочь.

— Не только мудрая. Как ни парадоксально, она еще и фантастически красива, — отметила Николь с гордостью.

— По вам этого и не скажешь, стажер, — пошутил Корин.

Младшие члены экипажа рассмеялись.

— Я больше на папу похожа, — сказала Николь уже без прежнего пафоса и с большей теплотой. — Он тоже обладает весьма привлекательной внешностью. И только благодаря родительским генам. Никакой инженерии!

— Но, как я догадываюсь, не смотря на привлекательность, твой папа очень суровый мужчина, — игриво произнес капрал, вероятно, в мечтах уже представляя себя зятем генерала.

— Есть немного, — подтвердила Николь. — Это касается в первую очередь меня. Мама его всегда упрекает, что он со своими офицерами менее строг, чем со старшей дочерью. А вот Этель он балует. Так мама считает.

— И почему вы мечтали об Особом корпусе, если не секрет? — задал весьма интересовавший его вопрос Корин. — Все знают, что к нам идут, в основном, из-за денег. По статистике таковых в корпусе примерно две трети. Но, я думаю, это не ваш случай. Еще треть составляют романтики и авантюристы. Или у вас был свой, глубоко личный посыл?

— Нет, я — просто абсолютный романтик. Во всем! Правда, большинство знакомых почему-то считают меня авантюристкой. — Стажер хитро посмотрела на Корина. — Можно подумать, командир, что вы с Эдди тоже из числа тех, кто пошел в патрульные из-за денег?

— Эдди точно из-за денег, — сделав серьезное лицо, ответил сержант. — Только на нашу зарплату можно содержать такое количество подружек.

— Кор! — воскликнул возмущенно капрал и, забыв про скобы безопасности, попытался вскочить с кресла.

— Извини. — Корин оглянулся на сидевшего сзади него второго пилота. — Теперь, как я понимаю, все это в прошлом.

Обиженный до крайности капрал отключил скобы безопасности и, взмыв под потолок, помогая себе руками и ногами, поплыл к выходу из рубки.

В глазах Николь читалась укоризна.

Сержант покачал головой и посмотрел на часы.

— Умник, подключи через две минуты грав-систему. Стажер, пока меня не будет, присмотрите за штурвалом.

— Слушаюсь.

Через некоторое время сержант вернулся в рубку вместе с Эдди, который по природе своей не мог долго ни на кого сердиться.

— Сэр, — обратилась Николь Дюфренн к командиру. — Вы обещали мне вчера небольшой рассказ о себе.

— Помню. Умник, дай-ка мое досье на монитор. Все, что не строго секретно.

— Есть, сэр!

Такого пренебрежения со стороны Корина к данному им слову стажер никак не ожидала. Она насупилась, ее карие глаза потемнели.

— Кор, так нечестно, — вмешался в разговор, сразу ставший на сторону девушки, Эдди. — Ты же обещал ей рассказать, а не дать почитать.

— В этом нет большой разницы.

— Я так не думаю, — подала голос Николь.

«Надо же, не сдается», — не без удовольствия отметил про себя Корин.

— Кор, за язык тебя никто не тянул! — начал кипятиться Эдди.

— Ладно, ребятня. Про что желаете сказку послушать?

— Сэр, если можно, то расскажите о какой-нибудь высадке на «закрытую» планету. Но с одним условием! Чтобы материалы по ней не хранились в нашей академической библиотеке.

— Поддерживаю стажера целиком и полностью! — радостно поддакнул Эдди.

— Такого уговора не было. Может, все-таки ограничимся моей официальной биографией?

— Кор, теперь ты должен искупить свою вину.

— И что же я, такой-сякой, натворил?

— Ты обидел Николь своей мелкой ложью.

— Какие мы нежные. Ладно, пусть будет по-вашему.

В рубке воцарилась тишина. Корин довольно долго молчал. Казалось, будто он забыл об окружающих.

Эдди мимикой стал выражать свое нетерпение: поджимал губы, хмурился, закатывал глаза.

— Помнишь, я как-то упоминал фамилию Смоллет? — наконец, негромко спросил его Корин.

— По-моему, он был у тебя вторым пилотом. Лет десять тому назад, — тотчас с живостью отозвался капрал.

— Семь… Курсантов, в общем, всегда неплохо натаскивали в академии. И с каждым годом их готовят все лучше и лучше. Но глупости новички как допускали, так и допускают. Знаете, что их чаще всего подводит на диких планетах? Презрение к тем, кто, как им кажется, стоит по умственному развитию ниже нас. Я это и в себе иногда замечаю, не смотря на опыт.

Корин достал из бокового кармашка на кресле бутылочку с минеральной водой и сделал несколько небольших глотков.

— Мы работали в тот раз на Эргоне. Приятная планетка. Хороший климат. Нравы в меру кровожадные. Я уже на ней бывал до этого. Только на другом материке. — Сержант говорил медленно, словно доставал воспоминания о событиях семилетней давности из самых дальних уголков своей памяти. — В Долине трех ручьев около полуночи на вынужденную сел среднетоннажный грузовоз… Если память мне не изменяет, не прошло и четырех часов после его посадки, как все члены экипажа были захвачены в рабство… Треклятый человеческий фактор… Их сцапали, когда они вышли наружу подышать свежим воздухом, хотя по инструкции покидать судно после аварии можно только при смертельной опасности. Хорошо, что они не оказали сопротивления нападавшим, поэтому в момент захвата никто из них не пострадал.

— Сколько же было человек на грузовозе? — спросила Николь.

— Шестеро. Ночью аварийщики убрали корабль, а я и Смоллет пошли искать людей. Нам тогда разрешили взять с собой блокатор памяти, чтобы слегка почистить мозги аборигенам. Полностью происшествие из памяти с его помощью не сотрешь, но все события связанные с космическим кораблем стали бы казаться очевидцам бредовым сном. Людей мы нашли через трое суток. Можно сказать, что им повезло — они были проданы не поодиночке кто куда, а все вместе одному из старейшин племени элтов. Оценив ситуацию, я пришел к выводу, что самый быстрый способ освободить пленников — это провести поединок на ближайшем сельском празднике. Там такое в порядке вещей. Выиграл поединок — выбирай, что хочешь из имущества погибшего.

— Погибшего? Почему погибшего? — скороговоркой спросила Николь.

— У элтов принято биться с чужаками не до первой раны, а до смерти… Смоллет сам вызвался. Наверное, хотел отличиться. Это было его третье задание. Он любил цифру три. Я не думал, что бой будет сложным. Стив подготовлен был неплохо, и силушкой Бог его не обидел. Он весил почти сто двадцать килограммов, а элты народ мелкий. Смоллет мог бы любого из них просто разорвать пополам. Самого старейшину на поединок вызвать было нельзя — он уже выбыл по возрасту из разряда воинов. Стив вызвал его старшего сына. По традиции гость, то есть Смоллет, мог выбрать для схватки любое оружие. Но этот, как бы помягче выразиться, простофиля великодушно передал право выбора оружия элту, и тот через минуту всадил ему в левый глаз отравленную стрелу. Смоллет умер мгновенно. Умер до того, как упал. Даже выстрелить не успел.

— А что Смоллет поставил на кон? — спросила стажер. — У вас же не было с собой никакого имущества, как я поняла. Или было?

— Вопрос правильный. Меня он поставил. Рабы там ценятся очень дорого.

— Как же ты выкрутился, Кор? — Капрал в ожидании ответа не сводил с командира глаз, совершенно забыв про тюбик со своим любимым персиковым желе.

— Выход был один — устроить местным жителям грандиозное шоу. Все мыслящие существа Вселенной обожают развлечения. Я сказал, что буду драться на мечах с семью их воинами и, если выйду из боя победителем, племя подарит свободу мне и еще шести рабам, которых я выберу сам.

— И что? — задал, как посчитала Николь, дурацкий вопрос Эдди.

— Ничего. Смоллета наградили посмертно большим красивым орденом, а я сижу рядом с вами и рассказываю историю про его и свою глупость… Все, сказке конец.

Корин положил на подлокотники огромые ладони и рывком поднялся с кресла.

— Я иду отдыхать. Командование кораблем передаю капралу Муру.

— Есть, сэр.

— Стажер, не сидите с таким похоронным видом. Выше голову! Как говорит капитан Эрнандес, патрульный и в гробу должен выглядеть веселым и бодрым.

Глава III

Когда Корин вышел из кабинета майора Веерта, Николь и Эдди сидели на диване в дальнем углу приемной командира полка и что-то весьма живо обсуждали между собой. Понять о чем ведется дискуссия, было невозможно, поскольку говорили они шепотом.

Увидев своего командира, парочка замолкла и устремила на него вопросительные взгляды.

— Вы зачем здесь? — подойдя к подчиненным, спросил Корин строго. — Я же вас, кажется, отпустил.

— Вот… Тебя ждем, — ответил Эдди, первым поднимаясь с дивана. — Как отчет?

— Нормально.

— Замечаний нет?

— Так, кое-что по мелочи. Не волнуйся, зарплату получим в полном объеме.

— Сэр, обо мне разговор был?

Николь, стоя по стойке «смирно», с тревогой смотрела на командира.

— Был и о вас разговор. — Корин сделал паузу для пущего эффекта. — И я сказал майору, что если Николь Дюфренн желает разгребать в космосе дерьмо, то я не имею ничего против.

— Спасибо, сэр!

Стажер, стараясь казаться спокойной, протянула Корину ладонь. Сержант пожал ее с осторожностью, боясь причинить девушке боль. Силой он обладал неимоверной, и ему приходилось все время себя контролировать.

Эдди, в отличие от Николь, не стал скрывать своего восторга от услышанного.

— Кор! Спасибище! Супер! Никто не верил, что ты ее на борту оставишь. Даже я, честно говоря, сомневался. Нет, надо было с кем-нибудь пари заключить на бутылочку заттайского рома!

Капрал размахивал руками, словно испортившийся робот. Или словно гаталан, торговец амулетами с планеты Сайсар, в роли которого он однажды побывал.

— Тише, мальчики! — подала голос офицер-ассистент майора Веерта Ева Гут (она была назначена на эту должность около полугода назад). — Вы же не в открытом космосе.

Корин, стоявший к Еве спиной, быстро развернулся и извиняющимся тоном произнес:

— Простите, лейтенант! Это все Эдди. Он такой неотесанный. Форменный мужлан, как говорили древние. Между прочим, я давно намеревался поговорить с вами на данную тему. Уделите мне минутку-другую?

Взгляды всех присутствующих обратились к одному из самых известных патрульных Космопола.

Корин, лавируя между посетителями, направился к Еве в противоположный угол приемной.

— Лейтенант Гут, как вы смотрите на то, чтобы взять капрала Мура под свою опеку? Только как культурный офицер, разумеется. Подтянете его образовательный уровень, научите приличным манерам. Я думаю,