Оглавление

Книги цикла

Фактологическая справка

На облик современной Сербии повлияла неспокойная история, полная жестоких войн и смены власти. Тем не менее, это край красоты и жизнелюбия, знакомство с которым станет для читателя приятным открытием.

Сербия находилась под владычеством Османской Империи более четырех столетий с 1459 по 1878 годы. Несмотря на власть турков, сербам удалось сохранить православную веру и традиции, которые крепки по сей день.

Первая Мировая Война началась с непосредственного участия Сербии, а во Вторую Мировую Войну сербы и балканские евреи подвергались жестоким этническим чисткам со стороны хорватских усташей.

Югославские войны 1991 — 2001 годов стали эпохой боли и несправедливости, в результате которых погибло по самым скромным подсчетам более 35 000 сербов, а государственные границы вероломно дробились на самостоятельные страны. НАТО неоднократно атаковали Сербию, в том числе бомбами с обедненным ураном. Некоторые из разрушенных зданий оставлены в центре Белграда как памятник истории, среди них здание Генштаба Югославии и Телецентр.

Причиной войн становились этнические конфликты с албанцами, боснийцами, хорватами и словенцами. Многие из них остаются актуальны до сих пор. Частые войны стали причиной популяризации армии в обществе. В Сербии каждый десятый военнослужащий — женщина. 25% сотрудников Министерства обороны Сербии тоже женщины. Здесь воительница это не художественный образ, а повседневная реальность.

Культурная, духовная и этническая связь роднит сербов с русскими. Теплые чувства к России тянутся из глубины веков. Истории наших стран тесно связаны. Оба славянских народа поддерживают друг друга в трудные времена. Сербию можно назвать экзотической южной ветвью русского мира.

Кроме того, Сербия это край мистических суеверий и единственная страна с документально подтвержденными случаями вампиризма в ходе расследования Австро-Венгерского военного управления, в рамках которого в XVIII веке комиссия офицеров и военных врачей провела опросы сельчан и эксгумацию 19 захороненных тел, 12 из которых находились, согласно официальным архивам, «в вампирическом состоянии».

Само слово «вампир» имеет сербохорватское происхождение и впоследствии заимствовано в западноевропейские языки.

А сербский правитель XV века деспот Стефан Лазаревич и воевода Милан Катич состояли в Ордене Дракона, том самом рыцарском обществе, куда входил валашский господарь Влад III Басараб, известный как Влад Цепеш или Дракула.

Современная Сербия это быстро развивающаяся страна с активной ночной жизнью, это удивительный контраст культур и эпох, который бережно перенесен в данную книгу. Обширное исследование материала по истории Балкан легло в основу книги «Катрина: Падение проклятых».

Название цикла «Катрина» продолжает традицию называть произведения именами вампиров, начатую ещё 1872 году Джозефом Шериданом Ле Фаню в «Кармилле» и впоследствии продолженную Брэмом Стокером в «Дракуле».

от автора

Глава 1. Непредвиденный риск

Александр Риск только что сказал почти не знакомой ему женщине, что её муж мертв.

Стояло тихое туманное утро. Он шел теперь к своей машине от её дома в элитном коттеджном поселке под Москвой, мысленно ещё прокручивая их трудный разговор, длившийся почти час. Пропитанный горечью и благодарностью за прямоту. Риск постарался смягчить момент и выразить слова поддержки. Он не сказал ей только об одном. Что он сам убил её мужа.

Риск не был хирургом, выходящим к родственникам пациентов, чтобы сообщить, что сделал всё, что мог. Он не был и сотрудником правоохранительных органов или психопатом, убивающим людей ради наслаждения. Он был человеком, который ещё в раннем юношестве узнал, что существует зло, превосходящее самые темные людские пороки. Однажды он решил, что кто-то должен с этим что-то сделать.

Две недели назад заплаканная клиентка пришла в детективное агентство Александра Риска с просьбой найти пропавшего мужа, Дмитрия Ломакина, крупного бизнесмена из сферы организации мероприятий, которого за полгода не смогла найти полиция. Клиентка дала исчерпывающие сведенья, в которых уже крылись намеки на разгадку исчезновения мужа, невидимые для правоохранителей. Разыскать пропавшего бизнесмена оказалось лишь вопросом времени — он стал ключом к разгадке другого дела, над которым Риск ломал голову месяцами. Но то, чем Ломакин стал, уже не было человеком и несло смертельную угрозу окружающим.

Риск поступил с ним так, как требовал моральный долг. Но с делом Ломакина всё было не так просто, как казалось на первый взгляд…

Возле «Шевроле Камаро» Риска ждала фигуристая блондинка в коротенькой желтой косухе и джинсах с вышивкой: яркая цветочная лоза обвивала длинные спортивные ноги. Зеленый топ в цвет глаз дерзко обтягивал грудь. Она расслабленно опиралась на капот машины. Увидев идущего Риска, блондинка вынула из ушей наушники и выключила телефон. В туманном воздухе из наушников успел прогудеть гитарный рифф британской глэм-метал группы Def Leppard, особенно популярной в 80х годах.

— Как прошло? — вопросительно кивнула блондинка.

Риск устало покачал головой. В голосе прозвучала тень сочувствия:

— Не люблю сообщать людям плохие новости. Но бывало и сложнее, Лиз.

Александр Риск обладал приятной, но совсем не примечательной внешностью. Классические прямые черты лица сочетались гармонично, без особенностей. Стрижка, лишенная кричащей погони за модой и простоты уличной шпаны, аккуратная, но уложенная извечно небрежно. Выделялся только наполненный умом взгляд, прямой и неспешный как у людей несуетливых, основательных. А его насыщенно серые глаза в зависимости от освещения визуально меняли оттенок от добросердечного лазурного до азартного песочного. Причем, никакой мистики за этим не крылось, то была лишь игра света.

В одежде московский детектив придерживался изысканно-повседневного стиля, лаконичного кроя и натуральных оттенков: серый лонгслив с пуговичным воротником Генри, простые джинсы, кеды и короткое бежевое пальто фасона кромби. Его образ сочетал смесь незатейливой классики и городской небрежности.

Он достал ключи от машины из кармана. Его автомобиль выглядел дороже, чем есть на самом деле. Красный Шевроле шестого поколения смотрелся агрессивно и стильно, но от культовых «Камаро» модель Риска отличал самый скромный в линейке четырехцилиндровый двигатель мощностью всего 275 лошадиных сил, что делало эту машину бюджетным спорт-каром, стоимостью как половина однушки в спальном районе Москвы.

— Дело сделано, это главное, — вздохнув, подытожил Александр Риск.

— Два дела разом! — в победном жесте вознесла кулак Лиза и радостно посмеялась. — Ночные улицы стали безопаснее. Вечером всей компанией отпразднуем успешное завершение и очередную победу?

В противоположность бойкой натуре у Лизы был чуть грустный разрез глаз и от природы припухшие веки, но стоило ей хоть слегка улыбнуться, и взгляд её смешливо сиял как два изумрудных солнца.

— Конечно, как всегда, — кивнул Риск. — Собираемся у меня после семи. Пусть будут все из наших. Надо кое-что обсудить.

Александр Риск выглядел чем-то озабоченным и занятым своими мыслями. Загадка, которую он пытался решить, определенно, распаляла в нём азарт и любопытство. Риск открыл дверцу водителя и остановился возле Лизы, задумчиво рассматривая сосновый бор позади частных особняков.

Он думал о странной находке, найденной им в ходе дела Ломакина. Лиза пока ничего не знала об этом, но события принимали чертовски интересный оборот!

Блондинка пригляделась к нему:

— Вид у тебя такой, будто ты снова что-то замышляешь.

Ни секунды не колеблясь, Риск подтвердил:

— Так и есть. Может быть, мы что-то упускаем.

— Алекс, кажется, я не успеваю угнаться за ходом твоих мыслей. Что именно мы упускаем?

— Возможно, есть новое дело. А может, мы чего-то не знаем про дело Ломакина.

— В смысле? — удивилась Лиза. — Мы же только его закрыли.

— Для жены Ломакина да, закрыли.

— Но?…

— Но я продолжаю копать. Там, в притоне, где мы нашли её мужа, былое кое-что странное. Пока ни в чём не уверен. Надо кое с чем разобраться. Вечером всё расскажу.

Перед отъездом Риск бросил сочувственный взгляд в сторону дома Ломакиных и подумал, что обратись к ним жена этого бизнесмена на полгода раньше, возможно Александр смог бы вернуть его живым.

Всю дорогу до МКАД-а они просто болтали. Лиза даже не пыталась вытянуть из Риска больше информации. Она знала, расколоть его не выйдет.

Александр подбросил Лизу до парковки их офиса в районе бизнес-центра Белая Площадь, где её ждал японский спортивный мотоцикл с двигателем на 600 кубов. Забрав мотошлем из его багажника, Лиза тепло попрощалась с Алексом, а Риск поехал в Историко-Архивный Институт РГГУ. В полдень у него там была назначена встреча.

На Тверской-Ямской снова вели дорожные работы и ограничили движение по одной полосе с каждой стороны, поэтому ехать пришлось объездами. Утро понедельника растянуло дорогу, которая без пробок заняла бы меньше пятнадцати минут, почти на час. Планируя сегодняшний день, Александр Риск заранее учел это и на встречу успел вовремя.

Историко-Архивный Институт занимал псевдоготическое здание синодальной типографии, построенное в 1814 году на месте сгоревшего Московского печатного двора. Украшенный барельефом со львом и единорогом фасад центральной части походил на готические соборы и смотрел на Никольскую улицу характерными бифорами и трифорами, только окрашен был в пастельные тона холодной гаммы.

Внутри Риска ждал профессор Савин, историк-геральдист из учебно-научного центра архивных исследований. Александр уже дважды обращался к этому специалисту в прошлом, поскольку нередко имел дело с фамильными реликвиями, династическими тайнами и историческими артефактами. Контакт был давно налажен. А профессор с симпатией относился к Александру Риску, ведь этот молодой человек схватывал всё на лету, и профессору не приходилось ничего объяснять.

Частный детектив и историк-геральдист поприветствовали друг друга и прошли в кабинет Савина по длинной галерее на втором этаже.

Савину было за пятьдесят, он всегда носил трикотажные жилеты и две пары очков, одни из которых висели на груди на цепочке. Невысокий, вихрастый с бесформенным телосложением, при этом очень располагающий человек благодаря обходительной манере держаться, бодрой энергии и безукоризненно четкой дикции.

Профессор устроился за своим столом в небольшой, заставленной стеллажами комнате со сводчатым потолком и толстенными белеными стенами, делавшими окно похожим на крепостную бойницу. Каждый раз кабинет Савина напоминал Риску о восточноевропейских замках и средневековых летописцах. Здесь он чувствовал себя, словно в келье многовекового монастыря, и темы для разговора сегодня оказались под стать обстановке.

— Итак, рассказывайте, какое у вас дело на этот раз? — в предвкушении поинтересовался Савин.

Риск выложил на стол листок с распечатанной фотографией эмблемы, похожей на герб. Композицию составляли всего три элемента, если не считать декоративных узоров на их фоне.

Латинская V. Меч. И роза.

Цветок с оружием под острым углом пересекались на фоне латинской буквы. Накануне Риск перерыл все поисковики и электронные каталоги распространённых логотипов, брендов и исторических символов, но такого нигде не нашел. Этот символ был в загадочном конверте, который Алекс обнаружил там же, где скрывался Ломакин.

Алекс подался вперед и изучающе вгляделся в профессора:

— Встречался ли вам такой символ?

Савин сменил очки и долго рассматривал изображение. Освещенное интеллектом лицо профессора напряглось.

— А в каком контексте он упоминается? — уточнил профессор, взглянув на Риска поверх очков.

— Пока известно только одно упоминание. Это штамп на письме, заменяющий подпись. Некий отличительный символ, указывающий на личность автора, — заключил Риск.

— Да, тут вы правы, — покивал профессор, продолжая рассматривать эмблему.

— Мне нужно выяснить, на кого указывает символ. Может ли он быть связан с неким Черным Георгом?

— Черный Георг, — повторил Савин. — Интересно, интересно. Это определенно иносказательное указание, но так сходу на ум не приходит ни одна историческая аналогия. А датировка? Известно, к какому периоду относится герб?

— Я рассчитывал, что вы прольете свет на это.

— Если бы это был обычный герб, несомненно, — озадаченно вздохнул Савин. — Для традиционных фамильных гербов этот штамп очень минималистичен. Он не следует европейской геральдической традиции. Не хватает основных элементов: щита, девизной ленты, отсутствуют и щитодержатели. Очень любопытный случай! Знать бы хотя бы место или даты… — приговорил Савин и еще раз задумчиво вздохнул. Какое-то время он молча рассматривал эмблему, а потом озвучил вердикт: — Мне не знаком этот символ. Он что-то смутно напоминает, возможно, мимоходом я видел что-то подобное в контексте Балкан. Хотя в орнаменте на его фоне я вижу кельтское влияние. Я, с вашего позволения, возьму листок и поинтересуюсь у своего коллеги-балканиста. Может он узнает эмблему. Но, к сожалению, происхождение символа мне неизвестно.

Балканы. Риск и сам подумывал, что это подходящее направление. Он надеялся, что от профессора узнает больше, но этот ответ предвидел. Поэтому задал следующий вопрос:

— А его значение? Могли бы вы растолковать символы, заложенные в этот герб?

Савин охотно кивнул:

— Конечно. Меч символизирует защиту неких идеалов, например страны или рода. А также указывает, что обладатель герба имеет непосредственное отношение к сражениям. Хотя бы родоначальник принимал активное участие в войнах. Если мы говорим о допетровском периоде российской геральдики, то меч символизировал еще и власть. И даже апокалипсис. Но латинская литера «V» говорит нам, что это не отечественный герб. Она, несомненно, указывает на фамилию. Значит, родоначальник носил имя, начинающееся на V, и был воином. А вот розы в европейскую геральдику пришли во второй половине XIII века. Как символ роза несет в себе мифопоэтическую смысловую нагрузку, отождествляется с любовью и красотой, но в германоязычной традиции означает смерть. Скажу больше, в средневековой философской традиции изображение розы было связано с мистическими тайнами. Перекрещенная роза с мечом означает единение воплощенных смыслов. Пока, это всё, что можно сказать. И должен заметить, я очень озадачен. Прошу прощения, что не дал вам исчерпывающий ответ, но деталей и правда мало.

— Детали есть, — подхватил Риск. — Только это не даты, а такие же загадки, как и Черный Георг.

— Ну давайте, попробуем разгадать загадки.

Алекс Риск усмехнулся и покачал головой. Он знал, что Савину сейчас придется нелегко:

— Хорошо. Кто такие дети отнятой веры?

Профессор снял очки и задумчиво откинулся на спинку стула.

— Давайте следующую, — с азартом попросил Савин.

— На какой горе сын Дибры сжег святые останки?

— Что-то дело у вас совсем необычное в этот раз.

— Это точно, — улыбнулся Алекс. — Но я думаю, что ваша догадка о связи герба с Балканами верна.

Савин оживился и оперся на стол:

— Значит, вы разузнали, что такое Дибра?

— Дибра это не женщина. А географическая область в Албании.

— Именно! Я не знаю, кто такие «дети отнятой веры», и кто может скрываться под иносказанием Черный Георг, всё это я обязательно обсужу с коллегами. Но кое-что я знаю!

Риск хитро прищурился и озвучил догадку:

— Вы знаете, на какой горе сын Дибры сжег святые останки?

— Совершенно верно! Дело в том, что Албания долгие века находилась под властью Османов, но некоторые регионы Сербии периодически отбивались, и туркам приходилось заново их захватывать. На местах часто назначались албанцы, лояльные османам. А святые останки это мощи. Один из наиболее известных случаев, когда мусульмане сожгли христианские мощи, это мощи Святого Саввы чудотворца, основателя Сербской православной автокефалии. Произошло это на горе Врачар. Если вы поинтересуетесь, кто сжег мощи, то обнаружите, что это был османский паша Коджа Синан. Разные источники приписывают ему разные места рождения. Турки указывают расплывчатую формулировку, что он родом из Дибры. А на месте сожжения мощей позднее возвели Храм Святого Саввы по проекту архитекторов Александра Дероко и Богдана Несторовича — теперь это весьма узнаваемая достопримечательность Белграда. К слову сказать, Балканский край до сих пор раздирают культурные, религиозные и политические противоречия.

Риск ухватился за важную для себя информацию. Значит, Белград. Если копнуть, выяснится, что Черный Георг и дети отнятой веры тоже как-то связаны с этим сербским городом. Риск уже начал искать связи, чтобы сложить общую картинку с делом Ломакина. Тут профессор Савин уже ничем помочь бы не смог — здесь начиналась компетенция самого Алекса Риска.

Риск с толикой торжества поблагодарил:

— Вы мне очень помогли. Как всегда. Спасибо!

— Ну что вы. Скорее вам спасибо, вы подкинули мне интересную задачку. Я еще подумаю над вашими загадками.

Они перекинулись еще несколькими словами как старые знакомые, затем частный детектив попросил все новые сведенья присылать ему на электронную почту еще раз поблагодарил Савина за помощь и ушел. Риск направился к парковке через Ильинский сквер, а оттуда на своем «Камаро» поехал в квартиру, в жилом комплексе на Проспекте Мира.

Детективная деятельность служила Риску и его верным друзьям прикрытием для дел более экзотических. Помогать людям в ситуациях, связанных с мистикой и необъяснимыми происшествиями они стали задолго до «Детективного агентства Риска». Так распорядилась судьба. Много лет назад, будучи еще школьниками, они сами угодили в историю, изменившую всё. Выбравшись из сущего кошмара, они решили помогать другим. Это оказалось круто, весело и прибыльно. За годы деятельности им действительно удалось сделать ночные улицы безопаснее. Кое-что они знали и про ло́рдоков.

По пути домой Александр Риск успел многое обдумать, прокручивая в уме их рейд в притон позапрошлой ночью. Он хотел скорее перечитать странное письмо с гербом, что взял в притоне, где нашелся Ломакин. Письмо, которого там не должно было оказаться.

Притоном они с друзьями называли место сходок, обустроенное в ореоле обитания альфа-распространителя ло́рдочьей заразы, куда обращенные слетаются дневать. Нередко там привечают наркозависимых, барыжа дурью и позволяя наркоманам зависать у себя. Это обеспечивало обращенных постоянной легкой добычей.

В реалиях мегаполиса притоны иногда мимикрировали под частные подпольные клубы с возможностью развлечений без ограничений для желающих вкусить вседозволенности. Посетителей отбирали тщательно из числа окружения тех из смертных, кто уже имел доступ к притону. Всё для создания постоянного притока свежей крови. Вокруг формировались слишком узкие круги тех, кто в теме, поэтому отследить их было очень сложно.

Впрочем, такую организованность Алекс видел не часто. В последний раз они разогнали высокоорганизованный московский притон два года назад. И долгое время всё было тихо. Но потом вновь начали появляться тревожные признаки. В ночных клубах стало неспокойно. Увеличилась статистика пропавших без вести. Как сорняк, зараза Ло́рдока, возвращалась вновь и вновь. Унося жизни смертных, превращая людей в зависимых гематофагов, а ночные улицы в смертельно опасные охотничьи угодья истинных чудовищ. Это была настоящая эпидемия, страшнее любой чумы.

Вместе с верными друзьями, давно посвященными в потусторонние тайны ночи, Алекс Риск несколько месяцев пытался установить местонахождение нового обиталища обращенных, и каждый раз они заходили в тупик, пока не подвернулось дело Ломакина.

Обычно притоны устраивались на промышленной заброшке, в особняках жертв и даже на недостроенных в советский период станциях метро. Новый притон ничем не отличался от остальных. След Ломакина вывел точно к цели. Его устроили на одной из бесхозных территорий в промышленных кварталах района Царицыно вдоль павелецкой железной дороги. Вокруг на пару километров тянулись пустыри и бетонные заборы с колючей проволокой.

Попеременно сотрудники агентства, Александр Риск, Лиза Волкова, Максим Донников и Игорь Сенчин вели слежку за трехэтажным зданием с притоном. За несколько дней они составили график и число особей. На рассвете друзья устроили рейд. Сработали по отлаженной схеме. Облачившись в защищенную тактическую одежду, вооружившись холодным и огнестрельным оружием, они пошли в наступление. Если ошибутся и их спалят обычные люди, всегда было объяснение: снимаем страйкбол-клип для Ютуба. В XXI веке любую дичь можно было списать на видеоблогинг. Тем более Лизу часто путали с двумя популярными блогершами.

Прикрывая друг друга, они спустились сначала в темные коридоры подвалов, пахнущие размоченной землей и гнилостными останками обескровленных бродячих собак. Прошли лабиринтами технических переходов вдоль труб, а оттуда попали в самое пекло, в залитый красным неоновым светом подвал, где Ломакин прямо в этот момент упивался фонтаном крови из перерезанной глотки девушки с синяками на венах. Впрочем, это был уже не Ломакин.

Первая пуля досталась ему.

Вокруг царил истинный храм боли. Стоял резкий смрад. Комната за комнатой открывали всё больше ужасов. Пол, ржавый от крови. Люди в цепях с содранной кожей на полуобнаженных телах, размазанные по диванам наркоманы, хохочущие в полусонном бреду, бьющиеся в конвульсиях фигуры в латексных мешках на головах. Жертвы, стонущие, не то от боли, не то от удовольствия. Добыча с затуманенным разумом.

И над всем этим царствовали они — худощавые, белолицые человекоподобные фигуры с мерцающими зрачками ночных хищников. В безвкусных одеждах ночных кутил. С пастью, усеянной острыми зубами. Они истязали своих жертв, игрались с их плотью, обливаясь человеческой кровью.

Истинная смерть во плоти. Упыри.

Увидев чужаков, они набросились со скоростью, многократно превосходящей быстроту человеческой реакции. С дикими воплями и прыжками по стенам и потолку. Ужасающее шипение неслось из их клыкастых ртов. Они нападали с исступленным бешенством. Но тусклый ультрафиолетовый свет, белые пули, выжигающие в их телах черные дыры, и посеребрённые ножи, в конце концов остановили чудовищ.

Через несколько минут всё закончилось. Обращенные не были готовы к рейду. А друзья отделались царапинами и синяками, хотя и понимали, что каждый может умереть сегодня. Но сегодня всё обошлось.

Выжившим ребята вызвали скорою с телефона одного из наркоманов, а из-за трупов, что лежали в дальней комнате, пришлось обращаться к людям, более компетентным. Отец сводной сестры Алекса занимал кое-какую должность в городском управлении МВД, и давно о многом догадывался. Он привык получать звонки от Алекса и высылать то наряды, то кареты скорой помощи без лишних вопросов: ни в уголовном кодексе, ни в законах ничего не говорилось о делах потусторонних, а значит, они его не интересовали. В отчетах всё списывали то на анонимные звонки, то на сообщения случайных свидетелей. В этот раз Алекс вновь позвонил ему. Через час сюда должны были приехать полицейские.

Обугленные тела обращенных вытащили на улицу. Дальше косые лучи солнца сделали свое дело — когда сюда приедут из органов, на пустыре останется лишь пепел.

Всё прошло обычно, кроме одной детали.

Риск заметил её еще в первые секунды, но потом завязалось сражение. И лишь когда всё закончилось, он вернулся в притон, чтобы вновь взглянуть.

На столике, заваленном мусором, перетяжками для вен, шприцами и ржавыми лезвиями бритв, высилась ваза с высохшими цветами, сверху которой лежал странный конверт. Поверх его дорогой бежевой бумаги витиеватым росчерком чернил выведены слова:

«Для тебя»

Александр не сомневался, обращенные не пишут писем. Всё, что им интересно, не выходит далеко за рамки примитивных инстинктов. Это письмо настолько выбивалось из типичной картины притонов, что Алекс решил прихватить странное письмо с собой.

Прочитал он его уже дома. И убедился в одном. Версия Риска казалась единственно верной. Кто-то посторонний с легкостью нашел притон, который Алекс с друзьями искал месяцами. Оставил там письмо и так же легко ушел из этого гиблого места. Письмо, адресованное людям, которые придут в притон, чтобы зачистить его от упырей.

Этот кто-то прекрасно понимал тайный ночной мир и осознавал, что в Москве есть сила, борющаяся за безопасность живых.

Загадочный автор письма, как теперь знал Алекс, очевидно призывал отправится в Сербию, в Белград. И даже в общих чертах объяснял, зачем.

Александр Риск постоянно размышлял о тайне его личности. Эта неизвестная персона сутками не выходила у него из головы. Даже прошлой ночью, когда Лиза забралась на него в спальне, сбрасывая одежду со своего соблазнительного спортивного тела. В итоге Лизе удалось целиком и полностью завладеть вниманием Риска. Но потом наступило утро понедельника.

В понедельник вернувшись из Историко-Архивного Института домой, в просторную квартиру в престижном жилом комплексе на проспекте Мира, Риск заварил себе кофе, заказал побольше китайской еды и несколько пицц для намечающейся вечеринки. А потом прошел по современному интерьеру в светло-бежевых тонах, и сев на диван в центре гостиной, взглянул на тот самый конверт.

От него веяло бедой. За ним крылась опасная тайна. В жизни встречаются вещицы, окруженные своей мощной аурой, и наша интуиция считывает её, заставляя психику тревожится, независимо от того, верит человек в мистику или нет. Конверт из притона был такой вещицей.

Дорогая бумага. Изысканный почерк. Старомодная сургучная печать, не тронутая обращенными. Лишь Алекс вскрыл конверт, до этого он хранился в целости и сохранности. Но знали ли упыри про этот конверт? Обращали ли внимание на него? И что их останавливало от того чтобы открыть или выбросить его?

Никакой профессор не дал бы эти ответы. Всё предстояло выяснить самому. Но по сравнению с тайной герба и содержанием письма, важность этих вопросов меркла.

Риск отпил кофе и вынул письмо из конверта. Он вновь пробежал глазами по убористым чернильным строчкам:

«Я не знаю тебя, как и ты меня, и оснований доверять мне у тебя нет. Но ты — моя надежда.

Пусть Орден давно уничтожен, наследие его основателя еще живет. И потому я взываю к его потомку. К тебе:

Надвигается тьма столь черная, что буря ночи заденет и дневной мир. Я замышляю предательство во имя сохранения мира, но войны не избежать. Помоги уберечь мир от прихода прежде невиданного зла. Во имя тех, кто тебе дорог и всего, во что ты веришь.

Тебе придется отправиться на мои поиски. Ищи меня там, где Черный Георг восстал победить детей отнятой веры. Путь подскажет гора, где святые останки сжег сын Дибры. Там ищи мой герб.

Поспеши. Найди меня. И я дам ответы.»

Письмо заканчивалось гербом с латинской V и мечом, перекрещенным с розой. Его строки звучали проникновенно, лично и тревожно. Александр Риск лишь частично понимал, о чём здесь говориться. И не мог показать это письмо никому из посторонних. Только тем, кто посвящен.

С начала шестого подтянулись его друзья — Игорь, Макс, Мария и сводная сестра, Лена. Друзья завалились с бутылками пива и шампанского. Самая яркая девушка в компании, Лиза Волкова, тоже пришла. Не хватало еще одного. Андрея Белова, он обещал подъехать позднее.

Прежде чем обо всём рассказать, Александр решил позволить им и себе немного повеселиться отдохнуть. Они были ему как семья. Он чувствовал за них ответственность и видел в них опору. Каждому Риск доверял прикрывать свою спину, и они никогда не подводили. Каждого из них Риск готов был прикрыть собой, и пару раз ему доводилось это делать.

В их компании он вспоминал кем они были, с чего начинали. Сорванцы из бедных спальных районов, которые однажды решили сделать что-то хорошее. Как бы долог ни был их путь, они остались собой. Такие разные, но сплоченные. Игорь ответственный и рассудительный одноклассник Риска; Мария старая школьная подруга; Макс легкомысленный неформал, но чрезвычайно способный и отважный помощник в любом деле; Лена, самая тихая, чуткая и не стремящаяся ко вниманию перфекционистка. И Лиза, настоящая оторва, на фоне которой они всегда чувствовали себя прилежными домашними детишками. Годы дружбы уравновесили их характеры, научили брать пример друг у друга, и каждый в этой компании чувствовал опору в ближнем.

Когда Алекс снова вспомнил про конверт, Лиза первая заметила перемену в Риске. Он замолчал, улыбка после шутки Игоря еще сходила с его лица. Они сидели за столом, добивая кто пиццу, кто китайскую еду. А вслед за Лизой на Алекса посмотрели все остальные. И он понял, что пора.

Лена облегчила начало, словно говоря от имени всех:

— Кажется, Лиза говорила, что ты хотел с нами о чем-то поговорить.

Глядя на их улыбки, он осознавал, что не может их в это втянуть.

— Есть одно новое дело. Не от клиентов, а мое собственное расследование. Сначала я думал, что оно связано с Ломакиным, но это не так.

Без утайки Алекс рассказал обо всём, от конверта в притоне, до визита к профессору Савину. В конце он показал друзьям письмо.

Игорь присвистнул и задумчиво отпил из своей бутылки пива. Маша взволнованно переглядывалась с Леной. Лиза с обеспокоенностью смотрела на Алекса. А Макс уточнил:

— А что за орден?

— Без понятия, — пожал плечами Риск. — Но мы ведь знаем, что был человек, силой равный упырям, верно? Константин Крестоносец. И все его потомки, преимущественно по мужской линии, наследовали силу. И род его из уст в уста передавал предание о предназначении силы. И однажды мне не повезло родиться в этом роду, — с иронией закончил Алекс, и все посмеялись.

— И кому-то там в Сербии нужна помощь потомка Константина, — безрадостно произнесла Лиза, понимая, что сердце Алекса уже рвется помочь тому, кто в этом нуждается. Но также Лиза понимала, что всё это подозрительно, странно, опасно. И не могла его отпустить туда.

Макс, до этого отвалившийся на стуле назад, с хлопком ножек стула, придвинулся к столу:

— Если этот криповый кто-то приехал в Москву, чтобы оставить сообщение для Алекса в криповом притоне криповых упырей, почему он просто не пришел к нам в агентство? Че за чудик?

— Это же очевидно, он не знает личности Алекса, — объяснил Игорь. — Но он точно знает, что в Москве орудует потомок Константина.

— Откуда? — задумалась Лена.

Алекс Риск уже знал. Он обдумал это, читая письмо еще в первый раз.

— Вариантов много, — сообщил он. — Нашими стараниями, в Москве и вообще России упырей мало. Мы их уничтожаем, в итоге лордочья зараза не распространяется. Любой, кто в теме, заметит это. Также об этом могут ходить разговоры среди самих упырей, особенно тех, кто старше и умнее. Среди них есть те, кто благополучно переживал потомков Константина. Они просто не суются в те города, в которых есть признаки охоты на обращенных.

— А вдруг это всё ловушка? — озвучила мысли Алекса Лиза.

Алекс беззаботно усмехнулся:

— Ну знаешь, если где-то есть негодяй, придумывающий ловушки для хороших парней вроде нас, грех не наведаться к нему в гости и не объяснить, что так делать нельзя. Риск ловушки меня не беспокоит так, как кое что из письма…

— Что именно? — настороженно подала голос Маша.

— «Прежде невиданное зло»… — многозначительно произнес Алекс, и все замолчали.

— Мы ведь знаем, что существуют не только вампиры, верно, — первым молчание нарушил Игорь. — Есть вещи пострашнее. Мы в этом убеждались.

Все покивали, понимая, о чём Игорь говорит.

— Но обычно они присутствуют в жизнях людей опосредованно, верно? — продолжил свою мысль он. — А что если…

— Зло заявится собственной персоной? — угадала Лиза.

— Точняк, — кивнул Игорь.

Макс заложил в рот кусочек утки по-пекински и предположил:

— Тогда его нужно разнести к чертям, разве нет?

— Ну обычно мы так и делаем, но тут история мутная, — скептически скривилась Лиза.

Алекс решил подвести итог:

— Предотвратить беду гораздо легче, чем разгребать последствия. Нам уже доводилось проворачивать большие дела. И в Европе мы тоже порядки уже наводили пару раз. Я чувствую, что должен поехать в Белград и во всём разобраться. Может, я ничего не найду. А может, в очередной раз дам нам всем повод собраться и отметить успешное дело.

Все посмеялись. Лена подняла бокал с шампанским:

— Да, я не против! Почему нет! У нас же с Сербией безвиз, да?

— Вроде да, — подтвердил Игорь. — Собрались и поехали, если заграны не просрочатся в ближайшие полгода.

Макс в это время рылся в телефоне, потом показал всем результаты поисков:

— Ох, что я нагуглил, сербки такие горячие! Всё я еду, с этого надо было начинать! У них там ночная жизнь.

— Да что это за ночная жизнь, слушают какой-нибудь евроденс или еще хуже, — тоже забурившись в поисковики, ответил Игорь. — Блин, а что такое турбо-фолк?

— О, поверь, тебе лучше такого не знать, — посмеялась Лиза, преданная слушательница только тяжелой музыки.

Александр Риск хотел прервать их и сказать, что они не поедут. Что он решил ехать сам, на всякий случай, чтобы не подставлять их опасности. Но в этот момент раздался стук в дверь. С характерным ритмом, каким стучались только друзья Алекса.

Это был припозднившийся Андрей Белов. Их старший товарищ, чрезвычайно посвященный в мистические знания человек, в былые времена ставший для ребят наставником и путеводителем в опасном мире ночи. Чернобровый брюнет с острыми угольными глазами; худощавый, рослый, широкоплечий; черная кожанка поверх черной футболки и черные джинсы не казались на нём китчем. Трудно вообразить более подходящий ему цвет. От его персоны веяло тихой, неспешной, но весьма убедительной силой. Даже угрозой, причем отнюдь не эзотерической. Здесь он находился в кругу близких людей и выглядел приветливо, и всё равно, с его появлением тени словно стали гуще, а воздух похолодел.

Его впустила Лена.

— Ну, что я пропустил? — подходя к столу, за которым все сидели, спросил Андрей.

Друзья ввели его в курс дела. Алекс к этому прибавил:

— Но загадкой остается сам герб. И ни в интернете, ни у профессора Савина узнать подробностей не удалось. А тебе этот символ знаком?

Письмо от загадочного автора лежало на столе между Алексом и Лизой. Андрей подошел поближе, медленно наклонил голову вбок, задумчиво рассматривая чернильные строки, потом обвел всех присутствующих напряженным взглядом черных как уголь глаз.

— Это герб Ва́ллкичей.

— Кого? — нахмурилась Лена.

— Сербского знатного рода, идущего от Мучителя Панно́нского, малоизвестной, но довольно любопытной средневековой личности, чей садизм прославился в свое время и у турков, и у венгров, и болгар, и у румын, — нарушил тишину Андрей. — Вот только никаких исторических дел он вершить не стремился и потому в летописях о нём практически не упоминается. В отличие от Влада Дракулы, который как мы знаем, не был никаким вампиром, Мучитель Паннонский не воевал с турками, а жил с ними в согласии. Панно́ния это обширная местность в Сербии, где располагались земли Валлкичей. В ХIХ веке след Валкичей теряется в мировой истории. Потом там разразилась первая мировая и вторая мировая, а затем советский период. Какие-то потомки могли сохраниться, но свои богатства наверняка растеряли. Я бы не брался за это дело. Вряд ли хорошо заплатят. Не нужно туда ехать, — легко махнув рукой, посоветовал Андрей.

Все в изумленном молчании уставились на него.

— Что? — усмехнулся он.

— Нифигасе ты выдал, — подивилась Лиза. — Откуда такая подробная инфа про этот герб?

— Я знаю об этом из времен бурной молодости, скажем так.

— Погоди, а это не твой пранк, случайно? — попытался догадаться Макс. — Может, ты подкинул этот конверт в притон? Ради шутки?

— Да ну, глупости, — не поверил Игорь.

Всё это время с Андрея не сводил внимательного взгляда Александр Риск. И лишь он продолжал молчать, когда остальные пустились в обсуждения. Он прекрасно понимал, что познания его старшего товарища уходят далеко в его противоречивое прошлое. А там всё было покрыто мраком недомолвок, крайне ненадежно и очень неоднозначно.

— Андрей, я хотел переговорить с тобой наедине, пойдем подышим, — обратился к нему Алекс с дружеской улыбкой, от которой Андрей всё же напрягся.

Они вышли на балкон, Алекс отодвинул створку окна и холодный воздух с реки Яузы потянул приятным ветерком. Вдали на фоне вечерней синевы святящейся иглой переливалась Останкинская телебашня.

— Выкладывай, — повернулся к Андрею Риск.

— Насчет?

— Ты сообщил нам пару фактов, попытался деморализовать отсутствием выгод и сделал вид, будто это какой-то пустяк. Но ты понимаешь, что такой конверт в притоне — не пустяк. О Константине Крестоносце знают единицы. Исторические сведения в конверте превосходят знания даже историков РГГУ. В письме говорится о каком-то Ордене, о котором мы понятия не имеем. Нет, совсем не пустяк. Конверт оставил кто-то, кто знает мир упырей изнутри. И ты отлично понимаешь, кто его написал, ведь так?

Андрей молчал. И думал. Решая, в чём может признаться. Черные волосы в вечернем свете подчеркивали неестественную бледность его лица. Город мерцал в его черных глазах нечеловеческим желтым блеском. А Алекс буравил его взглядом, заявлявшим, что он не намерен шутить.

Андрей решил говорить уклончиво:

— Ты ведь знаешь, что я всегда хотел вам всем добра, — начал он. — Как самый старший, как тот, у кого были ответы, которые вы искали. Я направлял вас и готовил. Но к этому вы не готовы.

— Вот об этом я и говорил, — подняв мускулистую руку и указав на Андрея пальцем, прорычал Алекс. — Выкладывай всё, что тебе известно об этих Валлкичах. Ты знаешь, кто написал это письмо?

— Нет.

— Они вышли на нас из-за тебя?

— Нет, они не знают, где я.

— Дальше.

— Дальше мы вернемся к основам. И ты сам поймешь, что не готов.

— Посмотрим.

— Потомки Константина охотятся на упырей. Но так было не всегда. Говорят, был целый тайный Орден, который сражался с теми, от кого обращенные упыри произошли. Я рассказывал вам о ло́рдоках. Расе, породившей вампиров, но сгинувшей в веках из-за Константина Крестоносца.

— Я это помню.

— Так вот, я врал, — серьезно сообщил Андрей. — Чтобы уберечь. Потому что знал, что если ты будешь знать правду, то будешь рваться в бой с врагом, который тебе не по зубам.

Этот ответ Алекс ожидал услышать. Оставалось лишь уточнить.

— Врал о чем? Говори всё.

Андрей покачал головой.

— Сгинули не ло́рдоки. Поражение одержал Орден Фона́рников. Сначала в XVII веке. Затем окончательный разгром во Вторую Мировую. А чистокровные бессмертные, совершенство которых ты не можешь себе вообразить, думая о простых вампирах из книжек, думая об упырях, которых ты видел, вот они выжили. Праотцы. Тайный криптоэтнос разумных хищников, отличающихся от упырей, как кроманьонцы отличались от неандертальцев. Именно они носители истинного кровонаследия первого бессмертного.

Информация об уничтожении Ордена Фонарников не испугала Риска. Он принял её как вызов.

— Сколько лордоков осталось?

— Кланов лордоков было двенадцать в последний раз, когда я о них слышал. Они подмяли под себя всю эту современную светскую власть, весь этот европейский истеблишмент, что закрывает церкви и запрещает носить религиозную символику, всех этих активистов и адептов нового мира. Мы живем в той реальности, которую лордоки готовили веками. Поэтому там не с чем воевать. Они контролируют всё. И я уже молчу про три воинственных клана лордоков, образующих Триумвират стражей, который зарешает любой военный конфликт за пару дней. Ваши армии ничто. Группа друзей, на интересе подчищающих улицы от деградировавших кровонаследников Ло́рдока — тем более. Если вы сунетесь в дела лордоков, вас размажут в буквальном смысле. Алекс, прошу, сожги это письмо, забудь, что ты его видел и просто живи. Ты принесешь больше добра, оставшись в стороне. Поверь.

Андрей говорил так горячно и проникновенно, что Риск ему поверил. Андрей был единственный, кто знал о лордоках больше остальных. И на то имелись веские причины.

— Теперь многое понятно, — признал Алекс. — Я понимаю твои мотивы, почему ты утаивал это от нас. Я бы тоже утаил такое от пацанов. Но мы с ребятами выросли, Андрей. И теперь я хочу знать, те самые совершенные лордоки, построившие нынешний миропорядок, кого они могут называть невиданным злом?

Бледное лицо Андрея застыло в недоумении.

— А вот это хороший вопрос.

Александр решительно направился в квартиру.

— Я собираюсь это выяснить, — на ходу бросил он.

— Постой, это плохая идея.

— Все мои идеи плохие, так интереснее.

Друзья, сидевшие за столом, увидев Алекса и Андрея, повставали со своих мест.

— Ну как, о чём поговорили, что решили? — спросила Лиза.

Алекс задорно усмехнулся:

— Я еду в Белград.

Андрей попытался до него достучаться:

— Там тебя ждет огромный непредвиденный риск.

— Да? Ну что ж, Риск это мое второе имя.

Глава 2. По подсказкам чернил

Спустя три дня приготовлений, игнорируя попытки Андрея Белова остановить его, Александр Риск вылетел в Сербию.

Ему удалось убедить друзей остаться в Москве. Все угрозы этого непредсказуемого дела он решил взять только на себя. Но отговорить Лизу Волкову не ехать с ним ему не удалось. Она всегда беспокоилась за него и не могла отпустить его одного. Тем более, как сказала Лиза, наверняка в Белграде на Риска западет какая-нибудь горячая штучка и будет его отвлекать от дел.

— Как это обычно бывает, стоит мне только отвернуться, — надув пухлые губки прибавила она.

Вместе с оформлением и ожиданием рейса перелет из Москвы в Белград занял чуть больше четырех часов. В Сербии Алекса и Лизу ждал водитель с трансфером до известного отеля «Москва» в самом центре Белграда, который сам по себе считался одной из достопримечательностей города. Побросав легкие сумки в багажник, Алекс и Лиза сели в трансферный «Мерседес», где негромко играли песни популярной в Сербии поп-фолк певицы Цецы[1].

По пути из международного аэропорта имени Николы Теслы на глаза им попалось с полсотни любопытных граффити, многое рассказавших о культуре и политических взглядах сербов. Оказалось, Сербия это уголок Европы, тесно связанный с Россией. Стены бетонных заборов, домов и опоры мостов украшали граффити с Николаем II, Путиным, Гагариным, православными крестами, флагами обоих стран и распространенным слоганом на расширенной кириллице «Браћа заувек»[2]. А неоднократно встречавшиеся надписи «Косово jе Србиjа» кричали о недавнем насильственном разделении народа, семей и территории страны. Еще больше было патриотичных граффити с портретами королей, патриархов и национальных героев, с Ратко Младичем[3], Николаем Теслой[4], Гаврило Принципом[5], и каким-то солдатом в повязке на одном глазу. Как объяснил водитель, это Альберт Андиев, российский доброволец, который в 1999 году приехал в Югославию[6] вместе с сербами сражаться в Косово и Метохии за территориальную целостность страны.

Граффити в Белграде было чрезмерно много даже в центре. Нередко росписи на стенах вероломно перекрывали красивые фасады старинных зданий и смотрелись как вандализм, но их никто не закрашивал, то ли потому что они соответствовали общему духу народа, то ли из-за лояльного отношения властей к уличным рисункам. И такую гордость за свою страну, армию, культуру, веру и принятие своей истории Алекс и Лиза наблюдали с некоторым удивлением, поскольку в России из каждого второго блога неслись глумления над чувством патриотизма, препятствуя формированию того народного единства, какое с первых часов наблюдалось в Сербии.

Центр Белграда стоял на слиянии рек Сава и Дунай. Зеленоватыми зеркалами с мелкой рябью волн реки закладывали широкие изгибы вокруг города. Величественный Дунай протекал как бы мимо Белграда и едва угадывался на севере по пути из аэропорта, а Сава отделяла новые районы от исторических. Миновав Саву по широкому Бранкову мосту, Мерседес проехал пару нарядных кварталов и остановился перед необычным зданием.

Отель «Москва» с двумя остроконечными башенками, изумрудной крышей и барельефами на фасадах был открыт в 1908 году лично королем Петаром I Карагеоргиевичем. С тех пор здесь останавливались дипломаты разных стран, нобелевские лауреаты и мировые звезды. Он высился возле Теразийского фонтана на пересечении нескольких главных улиц, напоминая своим видом замок в стиле модерн. При этом отель оставался доступным и дружелюбным для обычных туристов.

Гонорары за детективную деятельность вполне позволяли Алексу снять номер-люкс премиум класса. И в том крылось любопытство простого пацана, выросшего в Чертаново[7], каким в сущности оставался Александр Риск в свои 25 лет.

В распоряжении Алекса и Лизы оказались четыре светлых помещения: прихожая, большая гостиная с эркерными окнами и две спальни. Впрочем, воспользоваться они собирались только одной спальней. Все комнаты обставлены антикварной мебелью с атласной обивкой, шикарными торшерами, картинами и необходимой электроникой. Лепка на потолках в 4 метра высотой и прекрасный вид из окна на Теразийскую площадь и одну из главных улиц города дополняли роскошный ансамбль.

— Шик здесь какой-то простой, старомодный, но подкупающий, — озвучила мысли Риска Лиза.

Оставив вещи в номере, Алекс и Лиза спустились в ресторан. За обедом они обсудили план действий. Для начала следовало осмотреться в городе. И Риск уже знал, с чего начать. В конце улицы, на которой стоял отель, он заметил монументальный купол собора Святого Саввы, что возвышался над домами на холме Врачар.

— Я сразу его узнал. То самое место из нашего таинственного письма, — сказал Алекс. — То самое место, на которое указал профессор Савин.

Лиза покивала, набирая последний кусочек плескавицы и восторженно прикрыла глаза:

— Как же круто они здесь готовят мясо!

— Это точно.

— Что будем делать? — спросила Лиза. — Осмотрим храм и окрестности, зайдем внутрь, если еще будет открыт? Сколько сейчас, часов восемь?

— Шесть. В Сербии на два часа меньше. Да. Для начала осмотримся, а потом, — он понизил голос, — заглянем к знакомому Андрея. Нужно разжиться парой стволов.

После ресторана, они отправились на прогулку. Погода в Белграде в конце сентября походила на летнюю, с теплыми вечерами и долгими огненными закатами, какие можно наблюдать только в южных странах.

Улица Кралья Милана, на которой стоял отель «Москва», вела прямо к храму Святого Саввы через круглую площадь Славию. По вечерам в выходные улица становилась целиком пешеходной. Алексу и Лизе встречались самые разномастные прохожие. От нарядно одетых горожан до цыган и девушек в военной форме. До храма было полчаса прогулки. Алекс и Лиза шли неспешно, болтая и изучая город.

Несмотря на то, что улица короля Милана была одна из центральных, со стен многих зданий давно слетела штукатурка, и никто не стремился её восстанавливать. Город выглядел старым. В нём смешивались эпохи. Советские стеклянно-бетонные универмаги соседствовали с шикарными фасадами XIX и XVIII веков. На улицу смотрели эркерные окна, барельефы, колоннады, закругленные углы зданий и висящие террасы. А редкие фонари и темные тона домов создавали мрачный балканский колорит даже в ясный вечер.

Центр города казался смутно знакомым. Походившим на смесь старой Москвы, Петербурга, Ростова-на-Дону, венгерского Будапешта, румынского Бухареста и турецкого Стамбула. И неспроста. Огромную роль в формировании облика Белграда в конце XIX — начале XX века сыграли русские архитекторы, из которых более всего заметен вклад Николая Краснова, главного архитектора крымской Ялты. А до этого несколько веков над всеми Балканами властвовала турецкая Османская империя, внося свой вклад в облик и культуру южно-славянского края.

Построенный в византийском стиле собор Святого Саввы обладал внешним сходством с другим византийско-православным храмом, исполинской Айа-Софией в Стамбуле, которую турки в средние века переделали в мечеть, затем в музей, а недавно снова в мечеть. Тяжелый и монументальный, с плоскими зеленоватыми куполами, не похожими на золотые луковицы российских церквей. Масштабы сооружения поражали. Главные врата храма высотой 6 метров покрывал бронзовый рельеф с молитвой «Богородице дево радуйся» на 8 языках, что делало их похожими на гигантский молитвенник. Купол начинался на высоте 40 метров и возвышался еще на 30 метров. Всего же высота храма достигала более 80 метров. Это был один из самых больших христианских храмов в мире. Внутри убранство храма отдаленно напоминало московский собор Христа Спасителя, только выполненное в бело-золотом стиле. Золота здесь было много. Сорокатонная золотая мозаика главного купола изображала Вознесение Христа.

Заканчивалась вечерняя служба. Алекс и Лиза с удивлением заметили среди прихожан много молодых людей, а также девушек с ярким макияжем, в открытых топах и мини-юбках. Правила посещения храма здесь оказались демократичнее, чем в российских церквях.

Стоя под главным куполом в редеющей толпе прихожан, Алекс Риск достал письмо из притона упырей и мысленно вычеркнул две из 4-х загадок письма. Они пришли по подсказкам чернил. Нашли то место, куда призывал приехать таинственный автор письма. Стояли на том самом месте, где сын Дибры, османский паша Коджа Синан, сжег святые останки. И благодаря Андрею Белову теперь знали, кому принадлежит герб.

— Итак, мы здесь. Но как найти этих Валлкичей? — угадав, о чём думает Алекс, сомкнула брови Лиза.

— Разгадаем последние две загадки и, возможно, поймем. Нужно выяснить, кто такой Черный Георг и что это за дети отнятой веры.

Выйдя из храма в парк, Алекс и Лиза увидели на одном из зданий окружавших площадь рекламную вывеску местной фармацевтической компании «РеГема»[8]. Она показалась им смутно похожей на герб Валлкичей. На всякий случай частные детективы решили поискать информацию в интернете, но фамилия древнего сербского рода на сайте «РеГемы» не упоминалась, а информацию о списке руководства в открытом доступе найти не удалось. Вернуться к изучению этой фармкомпании они решили потом, если не появится других зацепок.

Походив еще немного по району Врачар, они обналичили деньги в банкомате, поймали такси и отправились в клуб, где по наводке Андрея Белова, можно было разжиться оружием.

Петляя по холмистым улицам, такси в конце концов завезло Алекса и Лизу на улочку с двухэтажными покосившимися домишками двухвековой давности. Темную и пустынную, от которой любым другим туристам стало бы не по себе, но только не охотникам на упырей и по совместительству, частным детективам. Редкие фонари, глубокие черные тени и пустынные замусоренные тротуары их не смущали.

— Злачненько тут, — оглядевшись, протянула Лиза, когда они расплатились с таксистом и вышли на разбитый тротуар. — Райончик навевает настроение затеять драку, да жаль пока не с кем.

— Мы не будем затевать драки, мы к друзьям, — напомнил Риск. — И, кажется, я знаю, куда идти.

На углу одного из старых зданий темнели железные двери с названием клуба Liquid. Оттуда гулко неслись барабанящие басы.

— А мне нравится музон! — разобрав ритмы альтернативной музыки, воскликнула Лиза и пританцовывая направилась к дверям. — Как там сказал Андрей, нужно назвать какое-то имя?

— Нужно назвать два имени. От кого мы и к кому.

— Ты их помнишь?

— Конечно, не парься.

— А я уже забыла первое имя.

Александр позвонил в коммуникатор, висящий сбоку от черной двери на пошарпанной стене, и стал ждать. Вскоре дверь открыл рослый серб с татуированной шеей. По наличию среди татуировок крестов Алекс понял, что это просто человек. Вышибала медленно рассмотрел пришедших, особенно задержав внимание на груди Лизы и её татуировках на руке. Ничего символически-криминального он в её набивках не нашел и потому перевел взгляд на Риска.

Поскольку сербский язык никто из них не знал, хоть язык и был чертовски похож на русский в написании, но в звучании значительно отличался, Алекс решил не заморачиваться, и сказал по-русски, надеясь, что брат славянин его поймет:

— Мы от Юрия Сырбу[9] к Домино.

Недружелюбный вид клубного вышибалы стал еще более грозным:

— Јесте ли ви руси?

— Типа того, — кивнула Лиза.

Алекс с напором двинулся вперед:

— У нас дела, пропусти уже.

Тот вдруг ухмыльнулся неопределенной улыбкой и отошел в сторону, запуская гостей:

— Добродошли браћо! Ја ћу те одвести. Идемо!

Московские детективы прошли внутрь. В клубе их плотным маревом окружила темнота, запах сигаретного дыма, смешанный с алкоголем и парфюмом. По темному залу разливался агрессивный ритм дарк техно музыки. Сверкали вспышки стробоскопов, неоновые фигуры горели на стенах кислотными цветами. Небольшой танцпол располагался в интерьере XIX века. Под клуб в доме снесли пару внутренних стен, и было ощущение, что эта ветхая роскошь однажды окончательно обрушится.

Вышибала провел их мимо танцующей толпы на второй этаж по узкой зарешеченной лестничке, в комнатку-балкончик, которую условно можно было назвать VIP-ложей. Залитая зеленым неоном, заполненная компанией молодежи из числа «своих» людей, у которых была отдельная тусовка вокруг частного бара. Компания тут отрывалась по полной. Все они выглядели захмелевшими, но еще очень энергичными и невероятно громкими.

— Домино! Дошли су код тебе. Кажу од Јурија Сирбу. Руси! — крикнул вышибала худому рослому мужчине в сползающей с плеча цветастой куртке и золотой цепочке на шее.

Когда тот развернулся, стало понятно, почему у него кличка Домино. Всё лицо в татуировках из сыплющихся игральных костяшек домино. Он что-то приветственно прокричал и увел Алекса с Лизой по коридору в дальнюю комнату. Вместе с ними пошел и вышибала, что немного настораживало, ведь громила перекрывал собой пути к отступлению.

Домино шел по-пацански расхлябано, будто какой-то важный гангстер. Он прогнал со своего пути обжимающуюся в коридоре парочку громкими окриками и шмыгнул в отдельную комнату. В этой более тихой комнате с оборванными обоями, диванчиком, столом, шкафами и диско-шаром он приступил к переговорам:

— Отку