Потому что читатель – это не пассивное вместилище содержания книги. Нисколько. Вы – наши соратники, наши заговорщики, вдыхающие в нас новую жизнь. А поскольку каждый читатель уникален, каждый из вас придает каждой из нас новый смысл, независимо от того, что написано на наших страницах. Таким образом, одна книга, когда ее читают разные читатели, становится разными книгами, постоянно меняющимся набором книг, который волной течет по человеческому сознанию. Pro captu lectoris habent sua fata libelli. «В зависимости от возможностей читателя у книг своя судьба».
Первые слова в книге чрезвычайно много значат. Когда читатель открывает первую страницу и читает эти самые первые слова – это момент встречи, это как первый взгляд в глаза у людей или прикосновение к руке. Мы его тоже чувствуем. Правда, у книг нет глаз или рук, но если книга и читатель предназначены друг для друга, они оба мгновенно это понимают.
– Ему грустно, – сказала она, проводя пальцем по его блестящему корпусу.
Моя мама имела в виду, что грустно ей – и это один из тех случаев, когда слова означают не то, что вы имели в виду, но то, что они означают, выражает ту же самую мысль
Обвинение – это просто один из способов уйти от ответственности за свою жизнь, и когда ты обвиняешь нас, ты отказываешься от своей собственной власти и свободы действий. Неужели ты этого не понимаешь? Упрекая нас, ты превращаешься в жертву, в Бенни-бедного-маленького-сумасшедшего-мальчика-жертву – и тебе это не нравилось, помнишь? И нам тоже это не нравится.
С тех самых пор, как погиб отец, я ощущал себя заключенным в какой-то катастрофический снежный шар, и с каждым дрянным событием стекло вокруг меня сжималось, оставляя мне всё меньше и меньше места.
