Глубокомыслие есть знак хаоса, который подлинная наука стремится превратить в космос — в простой, безусловно ясный порядок. Подлинная наука не знает глубокомыслия в пределах своего действительного учения. Глубокомыслие есть дело мудрости. Отвлеченная понятность и ясность есть дело строгой теории. Глубокомыслие — это донаучное состояние науки, преодолевающей его в стремлении к научной ясности.
Миросозерцание имеет собственное основание — личный опыт человека и оно есть создание отдельной личности. Наука — это создание коллективного труда поколений исследователей. Миросозерцание учит так, как учит мудрость: личность обращается к личности. Наука же безлична. Ее работник нуждается не в мудрости, а в теоретической одаренности
Каждый момент жизни есть точка зрения, всякая точка зрения подчиняется какому-либо долженствованию, какому-либо суждению о значимости или незначимости, согласно предполагаемым нормам абсолютного значения.
Философии истории, как и философии природы, быть не может, потому что история, как область всеобщего духа, и природа являются для философа первичным фундаментом, материалом исследования
Естествознание, неуклонно следуя за вещью, данной в непосредственном опыте, исследуя ее собственные свойства, ее каузальность, как раз-таки не исследует единства непосредственного опыта.
Наивное сознание природы, донаучное, выводило свои опытные понятия из самого естественного опыта, не задумываясь об объективной значимости этих понятий. Один естественный опыт мог быть (или не мог быть) подтвержден другим естественным опытом, и этого казалось достаточно. То же самое мы наблюдаем сейчас в так называемой «экспериментальной психологии», которая не заметила, что современный научный эксперимент — это уже не просто наивный опыт, подтверждающий другой наивный опыт, а осмысление того чистого «данного», того «бытия», которые содержатся в «смутном, спутанном» естественном опыте.
