Глава 2
Отказ

В последнюю пару минут я думала о сущей ерунде – меня интересовала длина волос двойника на портрете в гостиной. Мысленно я сравнивала ее с короткой прической, с которой ходила на Земле, и с каждым переглядыванием моя уверенность крепла: надо обрезать волосы.

– Ты изменилась, дочь. – Бесцветные нотки в голосе и пристальный взгляд Картуса заставили вновь посмотреть на мужчину.

Отец Конкордии говорил необычно – с паузами, каждое слово будто имело вес и припечатывало собеседника к земле, расставляя по местам, кто хозяин, а кто раб.

Но внешний вид мужчины не выходил за рамки обычного: короткие волосы, собирающиеся у глаз морщины, правильный нос – мужской, с небольшой горбинкой в середине, – острый подбородок, покрытый легкой щетиной.

На удивление, я совсем не робела. После работы целителей, подлечивших меня по возвращении домой, в сознании царила поразительная ясность, лишь поэтому я не клевала носом, хотя ночь за окном рассеивалась, уступая место облачному утру.

– Я ничего не помню. И вас в том числе. – Я не дерзила, лишь констатировала правду.

Надеюсь, он не рассчитывал, что я кинусь к нему с объятиями? Это эгоистично, но я даже рада прохладным отношениям моего двойника с отцом.

– Да, мне докладывали. – Картус кивнул.

Гостиная пустовала, мужчина попросил всех выйти.

Неужели появление магии вынудило его примчаться в Холирал посреди ночи?

– Как это было? – неожиданно спросил он.

– Что?

– Пробуждение силы.

– Не знаю. Наверное, горько. – Я имела в виду не свои воспоминания, а горечь и обиду, которые испытала, когда зеленый огонек прильнул ко мне. – Магия словно ждала меня.

– Превосходно, – пробормотал мужчина себе под нос.

– Что?

– Природники в нашем роду – редкость. Сарманель был последним, но теперь нет. – Мне не понравился алчный огонек, зажегшийся в его глазах. – Великое разочарование стало наградой. Это как раз то, в чем мы нуждались.

– Я была разочарованием? – прямо переспросила я. – Вы же мой отец, как можно говорить подобное?

Голос звучал предельно спокойно и мирно, чтобы не накликать неприятностей.

Картус отвлекся от рассуждений вслух и сложил ладони лодочкой. Покачивая головой, он задумчиво уставился на меня, будто решая, что со мной делать.

– Да, я твой отец, – ни капли теплоты в голосе, – а ты моя дочь, и, возможно, жертва твоей матери была не напрасна.

– Какая жертва?

Мужчина потер руками виски, черты его лица заострились.

– Слишком много вопросов, девочка. – Он закинул ногу на ногу, принимая деловой вид. – Что там с некромантом? Удача сыграла нам на руку, когда он пришел под ту башню. Ты обратила его внимание на себя.

Его дочь погибла… Боже, как же мерзко!

– Думаю, он меня защищает. От Ивонны и остальных. – Слова дались тяжело. Частичная правда лучше – это был совет Горидаса, который я использовала против него же. Ни о воспоминаниях, ни о том, что Даниэль знал мое настоящее имя, советнику я не рассказала.

Откровенно говоря, я сомневалась в каждом своем поступке. Сердце жаждало некроманта, но разум вносил свою лепту и твердил: «Обожди, не торопись». Конечно, поступки Даниэля говорили о многом. Но прошло сколько? Всего сутки? За эти сутки мое отношение к нему переменилось кардинальным образом. Это вовсе не означало, что я собираюсь замкнуться в себе, вновь рьяно утверждать, что я Конкордия, но приглядеться, чуточку обдумать отношения между нами будет умнее всего.

– Защищает? – Мужчина недоверчиво хмыкнул. – Этот щенок определенно что-то задумал. Все не может быть так легко.

Меня передернуло от сказанного, но Картус не заметил.

– Конкордия. – Мужчина протянул руку к моему лицу, а я отпрянула. Картус не растерялся, ничуть не обидевшись на мое поведение. – Лефевр знает тайну, связанную с Райалинами. Старик не распространяется о том, что стоит на кону, но, судя по безуспешным попыткам подкупить некроманта, это нечто важное. Маги смерти, вечно с этими ублюдками проблемы. – Последняя фраза прозвучала подобно ругательству.

Я давно поняла, что Даниэль прекрасно знал, почему на него открыли охоту. Он говорил об этом Ивонне, когда та пыталась его соблазнить. Теперь та сцена казалась абсурдной, а действия сестры Конкордии – глупыми. Мы знакомы с Лефевром всего неделю, и я уже понимаю, что дешевые трюки с ним бесполезны.

– Что некромант говорил тебе? – Картус тяжело уставился на меня.

– Ничего, – выдавила я и, чуть подумав, добавила: – Мы лишь обсуждали Герадову ночь.

Теперь я была почти послушной. Человек передо мной – не ровесник, с которым я могу язвить и ругаться. Здесь нет права на ошибку.

– Мы уже говорили об этом, но повторю. Ты должна с ним сблизиться. Дай мальчишке все, что он захочет. – Взгляд мужчины скользнул по моей фигуре, будто он смотрел не на дочь, а на ночную бабочку в переулке, предлагающую свои услуги. – Если ты узнаешь необходимую информацию, всего этого фарса со свадьбой не будет. Сарманель не захочет терять второго природника рода.

– Мне надо знать, что именно искать.

– Не беспокойся, когда Лефевр расскажет, ты поймешь, что это оно. На этом все. – Картус деловито поднялся на ноги. – Удачи на играх, доченька. Когда ты справишься с заданием, тебя ждет награда.

– А если не выйдет? – порывисто спросила я, впервые за весь разговор позволив эмоциям вырваться наружу.

Картус жестоко улыбнулся:

– Об этом лучше не думать.

Мужчина, одернув пиджак, направился к выходу из гостиной. Я поднялась. Дрожь, прошедшая по телу, была последствием испытанного напряжения. Мне до боли хотелось воззвать к открывшемуся дару, проверить свою силу. Но я не могла. Мне уже объяснили, что магии необходимо время. В какой-то степени это напоминало батарейку нового телефона, которую надо несколько раз полностью зарядить и разрядить, чтобы он дольше держал заряд. Так же и с магией – я не привыкла использовать ее, она не привыкла ко мне, и точный уровень способностей пока не узнать.

– И еще одно… – Картус остановился. – Сарманель решил, что Горидасу надо наблюдать со стороны, чтобы не спугнуть некроманта. Скорее всего советник переселится в город или снова отправится в столицу. Но мои люди всегда в городе, поэтому помни, я тоже за тобой приглядываю. Осторожность превыше всего.

За дверью раздались шаги – вместе с отцом Конкордии прибыли охранники, которые ждали его в коридоре.

Он уходит?

Я морально приготовилась к тому, что Картус задержится, но, судя по щелчку замка входной двери и повисшей тишине, мужчина действительно ушел.

Рухнув на диван, я попыталась до мелочей запомнить нашу беседу – фразы, интонации, выражения лица. Кажется, моя покорность не убедила его. Или слежка – обычная предосторожность?

Картус приехал напомнить о себе, обозначить цель и пригрозить.

Диван продавился, и я открыла глаза, увидев Горидаса. Мужчина приложил палец к губам, призывая к молчанию, а в следующее мгновение по комнате пронесся вихрь. Но ветер ничего не рушил и не сметал, стихия обследовала каждый уголок, и вскоре в руку советника лег артефакт размером с большую монету.

Магический металл использовали лишь мастера, и он имел характерный, едва приметный голубоватый оттенок, который и выдавал в кругляше артефакт.

Горидас не выглядел удивленным, воздух у его рук будто уплотнился, а после мужчина хлопнул в ладоши, и на пол упал расплющенный кусок металла, уже потерявший магические свойства.

– Он записывал наши голоса, – разрушил тишину советник.

– Нас слышали?

– Нет. Артефакт запоминает звуки. Кто-нибудь из людей Картуса его бы потом забрал.

– Ясно. Жуткий тип. Ты правда уедешь?

– Да, – без промедления ответил Горидас.

Возможно, это к лучшему – пропадет надобность во лжи. Горидас давал дельные советы, помогал, но и сам многое умалчивал, отчасти поэтому я прислушалась к наставлениям Даниэля.

Мы замолчали, сидя на маленьком диванчике. Наши ноги едва не касались друг друга. Еще пару дней назад место Горидаса занимал Лефевр и мы обсуждали план игры. Уже не ненависть, но и не симпатия – вот что я тогда испытывала к некроманту, хотя отчаянно защищалась гневом, глубоко внутри понимая, к чему мы идем.

– Эмма, – прерывисто выдохнул Горидас.

Сияние светильников мигнуло, и свет в гостиной померк. Мы окунулись в сумерки.

Я видела перед собой привлекательного мужчину. Больше всего цепляли его ясные, синие, как летнее небо, глаза. Собранный, уверенный, менее загадочный и опасный, чем Даниэль, но у Горидаса Ритерда тоже имелись свои плюсы – взрослее, спокойнее, он не напоминал дремлющий вулкан, готовый вот-вот разразиться лавой, и не проверял меня на прочность в первую нашу встречу. Я попыталась отыскать новые преимущества советника, но мозг отказывался играть за другую команду.

«Я вижу, как он на тебя смотрит», – как наяву, услышала слова некроманта, будто упрек.

Да, теперь я тоже вижу…

Синие глаза сосредоточились на моем лице, а я чувствовала, как неминуемо краснеют щеки. Потрясение, неверие, озадаченность. Ну не похожа я на прекрасную деву, разбивающую сердца. То ли совпадение, то ли шутка.

Я совершила ошибку – долгое молчание равносильно согласию. Горидас не стал медлить, порывисто наклонился, и его губы едва не коснулись моих, но натолкнулись на тыльную сторону моей ладони.

– Не надо. – Мой голос звучал твердо и решительно.

Как же неловко!

Мне свойственно сомневаться во многих вещах, но, как выяснилось, только не в симпатии. О любви говорить еще рано…

Лицо Горидаса окаменело. Отстранившись, он поднялся на ноги. В гостиной словно похолодало, атмосфера налилась свинцом, но я ничуть не жалела о своем отказе.

– Я вновь вернусь в столицу. Так будет лучше. Буду следить за ситуацией, – отчеканил советник и, не глядя на меня, продолжил: – Мы не знаем, чем все обернется. Возможно, я предложу тебе поплыть со мной в Риттерин. Времени достаточно, тщательно подумай над ответом.

Гостиная опустела, я осталась одна – растерянная, потрясенная и немножечко злая. Все от меня чего-то требовали, и это выматывало больше всего.

Глава 3
Сон

Санкровен полезен, но у него есть один явный недостаток – сияние. Когда приходит послание, он сверкает. Пока я беседовала с Картусом и Горидасом, подсознательно испытывала страх, хоть и понимала, что некромант догадается ничего не присылать.

Если бы артефакт сверкнул, у Картуса возникли бы вопросы, а советник понял, что кто-то, кроме него, может слать мне весточки.

К счастью, опасения не сбылись.

Спустя несколько напряженных часов я осталась наедине с собой. За окном уже рассвело, а мне необходимо было чуточку поспать. Игра сегодня, уже вечером мы соберемся у академии за ключами. Недосып и усталость не должны мне помешать.

Я присела на кровать, вздохнула и опрокинулась назад, принимая позу ангела на снегу. Ткань аккуратного и скромного платья, надетого на встречу с отцом Конкордии, натянулась. Покрывало подо мной пахло чем-то сладким. Я поморщилась. Хотелось ощутить ароматы свежести и горького шоколада. Так пахли моя магия и некромант.

В одной из подушек рядом лежали цветные шмотки, в которых Конкордия отправлялась в город. Служанка принесла их еще в воскресенье, но из-за Горидаса смогла передать лишь прошлым утром. К моему сожалению, эти наряды мне ничуть не помогли – несколько полупрозрачных костюмов да ажурное белье.

Пахли вещи так же, как и простыни, – сладко. Видимо, Дарина успела их почистить.

После игры наведаюсь в Холирал – там я получу ответы. Пришла пора действовать.

Меня одолели воспоминания: о нелепой аварии, которой можно было избежать, о пробуждении магии, о разговоре с Картусом и о несостоявшемся поцелуе с Горидасом. Никто не виноват, это мои поступки привели меня сюда, в этот дом и в этот мир.

Почему я не могу стать эгоисткой? Отказаться от своих принципов, быть бессовестной, лгать не вынужденно, а ради выгоды, быть с кем-то не из-за симпатии, а для спасения? Или сразу с двумя…

Не оттолкнула бы того парня от машины – осталась бы дома. Не стала бы бороться с несправедливым отношением, а вместо этого действовала в тени, отыскивая правду, – Даниэль бы разочаровался во мне и потерял интерес. Поразительно печально и тяжело на сердце от одной мысли об этом, но тогда бы Ивонна не обратилась к Ириде за помощью. Ни команды, ни Герадовой ночи с моим участием. Я могла позволить советнику поцеловать себя, не такое уж это великое дело, зато сохранила бы прекрасные отношения, пусть и обманывала, но оставалась бы в выигрыше.

Нет, это не по мне. Себя не перекроишь, в этом я успела убедиться. В любой ситуации надо оставаться человеком…

Вытянув руку вверх, я разглядывала причудливые линии на коже, что, как маленькие ущелья в каньоне, сталкивались и скользили дальше по тыльной стороне ладони.

Экстрасенсы, хиромантия, созвездия – теперь ничто из этого не казалось мне ерундой. Если я способна выращивать растения по щелчку пальцев, то почему другое не может быть правдой?

Опустив руку, я клубочком свернулась на кровати, проверяя боковым зрением, заперта ли дверь. Убедившись, что щеколда задвинута, прикрыла глаза.

Зевнув, я попыталась составить подробный план действий, но мысли ускользали, а сознание меркло, настойчиво требуя долгожданного отдыха.

Даниэль лежал с закрытыми глазами. Санкровен безмятежно поблескивал на пальце, отражая неясные лучи солнца, скрытого тяжелыми, затянувшими небо от края до края облаками. Идея поработать с артефактом Загадки принадлежала некроманту. Мысль об этом засела у него в голове с момента сбора команд, когда Эмме одно за другим приходили чужие послания.

Артефакт красовался на пальчике Эммы с самого ее возвращения в академию. Никаких друзей, что могли отправлять ей весточки, у нее не было, да и отец покинул Холирал, не дожидаясь полного восстановления дочери, поэтому Даниэль сразу догадался: послания от советника.

Но Ридж передал санкровен Загадке не из-за эгоистичных пожеланий Лефевра, а ради ее собственной безопасности. Если станет жарко, то у нее не останется выбора, кроме как обратиться за помощью к магу смерти.

Только артефакт уже долгое время молчал, и Даниэль расслабился, подавляя мысли об исчезновении Загадки.

«Всего лишь девушка. Но я хватаюсь за нее, как за саму жизнь, будто она и есть моя жизнь. Не наделать бы глупостей».

Вдох-выдох. Раскат грома сотряс небеса. Минуты прекрасного спокойствия перед приближающейся игрой.

Даниэль знал: в любом плане есть трещины. Не существует ничего идеального, но непредвиденные ситуации – его закадычные друзья, приходящие внезапно, но с которыми некромант полюбовно расходился.

Есть приманка, жертва, притворяющаяся охотницей, и команда, где недоумки смешались с довольно смышлеными парнями, заключившая сделку с мишенью и взявшая на себя отвлекающую роль.

Лефевр догадывался об этом, и предположения подтвердились.

Шею Даниэля стягивало ноющей болью, но она отступила, когда парень внезапно провалился в сон – глубокий и беспокойный.

Молния расчертила небо пополам. Одно целое на мгновение разбилось, чтобы собраться вновь. Боги любят символичность – деталями преображать события в чудеса. Когда одно разбилось, другое сошлось. Два дыхания в унисон, двое воедино.

Тени поползли по стенам, взметнулись, дрожа, как огонек свечи. Бледные длинные пальцы вцепились в простыни, худое лицо напряглось, очерчивая скулы, похожие на острые скалы посреди сухой пустыни. Иногда Даниэлю снилась безмолвная граница с пересекавшими ее потоками душ, стремящихся на другую сторону. Туда-обратно. Кто к жизни, а кто к смерти. Но иногда ночь проходила не так спокойно, и в эти моменты мертвецы нашептывали свои тайны, неоконченные дела – некоторые забывались, а другие намертво врезались в память, приходя во снах вновь и вновь.

Даниэль часто вспоминал историю, рассказанную в далеком детстве кем-то из родителей, а может, старшей сестрой. Неподалеку от столицы королевства Морлад росло древнее дерево, что живет тысячелетиями и достигает невиданных размеров. Сильное, могучее, живой великан размером с дворец. Но теперь сердцевину вырезали и укрепили, сделав тоннель, через который проходил маршрут партлов. Только не люди погубили его, не бесчисленные ветра и стихийные бедствия, а ничтожные насекомые, пробравшиеся сквозь кору и годами подтачивавшие силы исполина, пока не оборвали его долгую жизнь. Судьба дерева невольно напоминала Лефевру его собственную жизнь, пусть не такую долгую, но все же. Силы ведь небесконечны, и когда-нибудь проклятье возьмет свое.

Только ничто не повторяется дважды, судьба изменчива, ее любимое развлечение и страсть – подкидывать нам сюрпризы. Порой неприятные, горькие, печальные, а иногда сокрушительно прекрасные, способные изменить предполагаемый конец.

Когда тени взметнулись выше, а кожа некроманта покрылась капельками пота, в спальне вспыхнул зеленовато-фосфорными красками силуэт.

Эмма не замечала ни теней, ни тумана, все расплывалось, смешивая серо-красные оттенки. Она видела лишь Даниэля, только его тело оставалось четким, притягивало взгляд и вызывало недоумение.

Всего лишь сон… Но почему все блеклое, а он яркий?

Багровые пятна подскакивали, напоминая огни красных бумажных фонариков. Даниэль спал в позе солдата – на спине, а руки, вытянутые по бокам, комкали ткань, закрывающую его пальцы мутными сполохами.

Лефевр предлагал спать вместе, отсюда и сновиденье. Видимо, крепко мне засело в голову это предложение – теперь Даниэль мне снится.

Я подошла и опустилась на колени неподалеку от некроманта. Я не видела, на кровати он лежал или на диване, а когда коснулась материала поверхности, ничего не ощутила.

Грудь Даниэля вздымалась, то быстро, то замедляясь. Сердце билось, будто птица в клетке.

Как сон мог показывать то, что я даже не могла представить? Некромант в моем сознании оставался цельным, сильным, уверенным, тем, кому по силам все! Он король, что расставляет фигуры на шахматной доске, а потом сам все рушит. Сейчас же я видела муку, воздух с хрипом вырывался из его легких.

Импульс, острое желание, и моя ладонь коснулась его скул, кончики пальцев обожгло, словно я слишком долго пребывала в холоде и неожиданно зашла в тепло.

Даниэль вздрогнул, губы приоткрылись, а я, не отнимая ладони, поднялась на ноги. Наклонилась, нежно поцеловала мага в подбородок и скользящими прикосновениями достигла губ, ловя его дыхание.

Я здесь… Я рядом… В своем сне я повелительница.

Красные огоньки гасли, напряжение и боль уносились прочь. Мало заботясь о своих действиях, я легла рядом с некромантом, выводя узоры пальчиками на его груди и чувствуя тепло и биение сердца.

Секунды, минуты, часы – течение времени стало иным.

Когда проснусь, мне будет стыдно. Если вспомню…

Неожиданно рука Даниэля легла поверх моей. Сердце испуганно екнуло, но спустя мгновение я поняла, что глаза некроманта все еще закрыты, и чуть успокоилась. Все, кроме Даниэля, оставалось призрачным и нереальным, из-за этого каждое прикосновение отзывалось острым импульсом тепла по телу.

Вдох, но не мой. Даниэль перевернулся на бок и, словно ребенок любимую игрушку, прижал меня к себе. Оковы показались вполне реальными, а дыхание парня щекотало шею, еще немного, и я начну выбираться из его объятий, как гусеница, ползком.

Надо проснуться! Я зажмурилась, представляя пробуждение, но не вышло. Наплевав на все, попыталась выбраться, разводя локти, и хватка парня даже немного ослабла.

Но когда я посмотрела на некроманта, то потеряла дар речи.

Даниэль глядел на меня – затуманенный ото сна взор, пока безмятежный, но такой пронизывающий, что не оставалось сомнений: он видит.

Положение резко переменилось, и я уже лежала под ним, прижатая всем телом к матрасу или еще чему-то там.

– Как? – Голос Даниэля сорвался на громкий хрип.

– Не знаю, – сдавленно пискнула я. – Само.

Но, как оказалось, Лефевр меня не слышал, и с каждой секундой взгляд его леденел. Он задумчиво склонил голову, пальцы его прочертили линию ключиц, скорее изучая, чем соблазняя, но с моих губ все равно сорвался потрясенный выдох.

Стыд, смущение и пылающие щеки – реакция собственного тела претила моему разуму.

Лицо некроманта сделалось строгим, рассерженным, а через мгновенье, когда он наклонился ближе, – опасным.

– Не лезь в мою голову, Эмма, – поразительно ласково прошептал он, и ткань платья поползла вверх, оголяя ноги. Ладонь некроманта коснулась бедра, того, что не попортил собою магический знак, и направилась выше, а я предательски не могла пошевелиться. У меня нагло и беспринципно отобрали контроль над сном. – Возможно, это скверно для тебя кончится.

Мочку уха легонько прикусили и следом поцеловали, будто Даниэль сожалел о недавнем поступке. Горячая ладонь легла на мой плоский живот, словно ставя клеймо, а после вновь направилась вниз. И в этот самый миг магический знак взорвался болью, перед глазами потемнело, способность двигаться вернулась, и я успела яростно оттолкнуть некроманта от себя, перед тем как он исчез.

Жадно хватая ртом воздух, открыла глаза. Безликая спальня Конкордии вернулась.

Черт! Черт! Черт!

Взвинченная, я подскочила с постели и кинулась в ванную, стискивая зубы из-за обжигающей боли в ноге. Скинув платье, узрела красное пятно, расцветающее на бедре. Словно плеснули кипятком. Чернила магического знака из зеленого окрасились в алый.

Вода! Скорее холодной воды! Как же больно!

Дернув рычажок крана, я погрузила ладони в прохладный поток и, зачерпнув ладонями побольше живительной влаги, плеснула ее на ожог. Пришедшая волна острого облегчения не задержалась надолго, и, продолжая плескать воду из раковины, я дотянулась до другого крана.

Маленький каменный бассейн, размером чуть больше обычной ванны и покрытый черной плиткой с прожилками, начал стремительно наполняться. Уже через минуту я без промедлений шагнула в него, и холод воды окончательно заглушил невыносимый жар.

Это точно был сон?!

Глава 4
Соперники

Капельки воды, как снаряды, устремлялись к земле, дождь неуклонно набирал силу. Трое в плащах, прикрытые завесой, следовали по своим делам. Клайм нес чемоданчик, Ридж держал непромокаемый мешок с пожитками: маски, запасная одежда, вещи, которые еще предстояло рассовать по тайникам; у некроманта же в ладони лежал длинный, прочный, но достаточно легкий шест в чехле из кожи с завязками на одном конце.

– Дрянная погода. Самая скверная за все пять лет. – Ридж ругался на погоду всякий раз, когда его ботинки, увязая в грязи, издавали характерный «чавк».

До сбора у академии оставалось еще несколько часов, но из-за туч на улице словно стемнело.

Уныло. Зябко. Грязно. Еще и ночь обещала быть прохладной.

– И почему Конкордия не мучается с нами? Ты милостиво решил ее не тревожить? – возмутился маг воздуха, когда ногу вновь засосало.

Даниэль остановился, осматривая округу. В этой части студенческого района пустовало несколько домов, уже старых и обветшалых – никто не хотел арендовать запущенное жилье.

Опустившись на корточки и вытащив из почти обвалившегося столба забора, бывшего некогда высоким, кусок камня, маг смерти бесстрастно проговорил:

– В следующий раз возьму Загадку вместо тебя. Уверен, причитаний будет гораздо меньше.

Даниэль протянул руку за одним из свертков, обмотанных непромокаемой тканью, и уложил его внутрь, закрыв тайник.

– Точно? Она все же девушка… – ничуть не обидевшись, задумчиво протянул Ридж, завязывая мешок.

Клайм придвинулся ближе, прислушиваясь к беседе.

– Не думаю, что ее потревожила бы такая мелочь, как непогода, – намеренно небрежно откликнулся маг энергии.

Даниэль отвернулся, пряча улыбку.

– Хотите сказать, Загадка лучше меня? – вкрадчиво переспросил маг воздуха.

– Ну, по мне, так да. – Лефевр насмешливо взглянул на друга. – Гораздо лучше.

– Да-да. Я понял. Вы дурите меня, – насупился Ридж. – Да что это с погодой? И некромант вздумал шутить, не удивлюсь, если снег пойдет.

Маг смерти промолчал, очищая ладони от грязи. Он совсем не испытывал холода, да и чувствовал себя гораздо лучше, чем в любой из дней за прошедшие несколько месяцев.

«Крепкий сон. Это ее заслуга».

Руки Даниэля коснулись кирпичной кладки дома, расположенного сразу за столбом. Красный туман облаком сорвался с пальцев и впитался внутрь.

– Защищай, – пробормотал Даниэль и, уловив ответную пульсацию магии, отвернулся. – Идемте. У нас не так много времени. Ридж, сходи за Загадкой, захвати ей плащ. Встретимся у академии.

– Почему я? – без возмущения осведомился маг воздуха.

– Ты больше всех жалуешься, – прозвучал логичный ответ. – Мы с Клаймом пока завершим подготовку.

– Ну ладно. Только сделайте все правильно.

Даниэль с Клаймом переглянулись. Маг воздуха покачал головой, недовольно пробормотав:

– Могли хотя бы вид сделать, что я им нужен.

– Ты нам нужен, – подтвердил Лефевр. Даже эта короткая фраза выдавала его приподнятое настроение.

– Ладно. Твоя красавица в надежных руках.

Ридж развернулся и потопал к просвету между домами. Возможно, парень не являлся достаточно одаренным магом, но у него прекрасно получалось заводить знакомства и привлекать к себе внимание, уводя его от Клайма и Даниэля. Везде, кроме академии, это срабатывало, ведь нельзя оставаться в тени там, где на протяжении пяти лет за тобой наблюдают одни и те же люди.

На Западной улице нередко попадались одинаковые дома, стоящие напротив и перемигивающиеся друг с другом пустыми окнами, лишь иногда занавешенными шторами. На покатых крышах высились длинные громоотводы, изящные, с множеством мелких деталей и верхушками-шпилями, способными, казалось, проткнуть облака, если бы те спустились чуть ниже.

Очередная молния расчертила серое небо, а парень, наблюдавший за непогодой, отошел от окна.

– Дождь обложной. Не думаю, что прекратится. – Оберон повернулся к остальным.

На полу, прямо в центре цветастого ковра, была развернута карта с планом академии и студенческого городка. По краям лежало всякое барахло: статуэтка в форме взлетающей со скалы птицы – каждое перышко в ее крыльях было искусно выточено из камня, кружка, еще испускающая пар от горячего чая, книга с выпадающими потрепанными и пожелтевшими от солнца страницами (она долго пролежала на подоконнике, и яркие летние лучи не пожалели некогда белую бумагу) и маска в форме животного с выступающими клыками и алыми зрачками. Иногда по морде проходила рябь, свойственная магическим артефактам, и тогда тварь утробно рычала, а пасть скалилась, обнажая ряд заостренных зубов и красную глотку.

Рафал вздрагивал каждый раз, когда монстр оживал, и с настороженностью косился на него. Сам парень приобрел себе неплохую маску верховного мага, правой руки короля. Ему, как и правителю, полагалась корона, менее помпезная, но все же корона, делавшая его второй персоной после монарха. Артефакт покрывал лицо мутной рябью, прячущей черты, а на голове появлялся тонкий, отливающий синевой обруч, сразу выдающий честолюбие участника Герадовой ночи.

– Почему бы не перенести игру на завтра или послезавтра? Ночью улицы окончательно превратятся в болото. – Рафал поднялся, отступая от карты.

– Герадову ночь не переносят. С момента ее появления этого не случалось, а значит, и сегодня не отменят. – Родриг укладывал по мешочкам взрывчатые порошки – некоторые из них ослепляли, другие источали едкий дым.

– Ни разу за сотню лет? – Рафал поник, осматривая свои пока еще чистые непромокаемые штаны и кожаную куртку.

– Никогда за сто пятьдесят шесть лет, – вмешался Оберон, поднимая с пола маску, вновь издавшую утробный звук.

Рафала передернуло.

Уголок карты, лишившись утяжелителя, попытался завернуться, но Хизерд, четвертый участник команды, опустил на него тарелку с цветными кусочками сахара, выложенными полукругом. Закинув в рот лакомство, парень захрустел, чувствуя стремительно тающую на языке сладость. Как магу огня, ему постоянно требовались силы, и он находил их в еде, чаще всего налегая на пирожные и конфеты, но при этом оставаясь худым как жердь.

У каждого дара свои особенности. Магов воды после чрезмерного использования силы охватывает дичайший холод – сколько ни кутайся в одеяло, он не прекращается, потому что исходит изнутри. Колдовство целителей не выносит расстояния, метр или два – вот его предел, иначе оно просто не достигает цели. С магами энергии после создания мощного артефакта творится нечто странное – они будто пьянеют, каждый по-своему. Маги земли не могут спать на высоте, спальни даже на втором этаже для них неприемлемы, а воздушники, потратив силы, сгибаются под тяжестью небес.

– Держи. – Родриг, которому порядком надоел скулеж парня, перекинул Рафалу мешочки с порошками. – Они для тебя. Используй аккуратно.

– Мы начнем с кладбища? – осведомился Хизерд, проводя пальцем по красной линии, обозначающей ограду Мертвяка – так незатейливо звалось место захоронений на территории Холиральской академии.

– Нет. Пока на Мертвяке Лефевр, мы туда не сунемся, – покачал головой Родриг.

– Вчера ты говорил иначе, – заметил Рафал, осторожно рассовывая мешочки по карманам.

– Я мог сказать Лефевру что угодно. Реальность же такова, что на кладбище с ним лучше не сталкиваться. У меня нет никакого желания покидать игру, толком ее не начав. – Чернявый переплел пальцы и, пощелкав суставами, потянулся, будто минуту назад встал с постели.

– Но ты ведь тоже некромант. – Рафал не видел разницы.

– И что? – Родриг остановился. – Уровень разный. Оно и к лучшему, моя жизнь все еще мне дорога. Если хочешь победить, не надо прыгать выше головы.

– Скольких он может поднять? – Оберон крутил в руках свою маску, облокотившись о стену.

– Десять – пятнадцать скелетов – все равно что маленький отряд. Но Даниэль никогда не выбирает обычных мертвецов. – Родриг выразительно посмотрел на Хизерда. – Огнем их не испепелишь.

– Тогда как? – продолжил расспрашивать Оберон, как и большинство Райалинов, обладавший даром целителя.

– Первый вариант – вырубить Лефевра, но этот умник полагается не только на магию, он возьмет с собой шест, чтобы держать противника на расстоянии, второй – переломать мертвецам кости ног, чтобы они не могли передвигаться. Не стоит забывать про воздушника и того отморозка, Клайма. Последний – талантливый мастер по магическому металлу, его обучали с детства.

– Почему ты назвал его отморозком? – заинтересовался Хизерд.

– Встреться с ним после магического истощения – поймешь, – коротко бросил Родриг. – Самая большая ошибка – недооценить соперника.

– В прошлом году мертвецы утащили большинство целителей и участников без магии, закопав их в землю по самую шею, – безрадостно поведал Райалин. – Они прорыли тоннели под землей.

– Тебя тоже? – напряженно спросил Рафал.

Оберон кивнул, проводя пальцем по шее, почти касаясь подбородка.

– Я даже не сразу понял, что-то схватило меня за лодыжку, а потом я провалился в узкую яму. – Безразличие, звучавшее в голосе парня, обмануло всех, кроме некроманта, но Родриг промолчал, решив, что и так достаточно запугал команду и они отнесутся к соперникам всерьез.

– Мы перетянем их внимание на себя, Ирида получит шанс расквитаться с Конкон. Извини, Оберон, твоей сестренке придется несладко.

– Ничего, – тихо отозвался целитель, у которого были на этот счет свои мысли.

– После Ирида отдаст нам карту с местонахождением ларца.

– Не обманет?

– Не рискнет.

Улыбка Родрига сделалась острой, как бритва.

Глава 5
Болтовня

Горидас уезжал до начала игры. В окне спальни я видела приехавший за ним партландер – маленькую коробку для перемещения внутри города. Движением управлял человек, но в отличие от партлов партландер перемещался при помощи гусениц, расположенных в несколько рядов, позволяющих проезжать где угодно и не требующих особого дорожного покрытия.

Партлы и партландеры – как старшие и младшие братья: одни стремительные и самостоятельные, а другие медлительные, но вездеходные.

Я не хотела провожать советника, но, преодолев себя, спустилась вниз. Мужчина как раз натягивал зеленые перчатки, на полу у вешалки с кривыми извивающимися крючками стоял его чемодан – компактный, с блестящими защелками.

Заметив меня, Горидас на секунду замер, а после как ни в чем не бывало молча снял с вешалки плащ. Дождь нещадно колотил по стеклам.

– Миссис Ладин не вернется, ты остаешься одна. Если возникнут проблемы, свяжись со мной, в Холирале достаточно наших людей, способных справиться с неприятностями, – отстраненно проговорил мужчина, просовывая руки в рукава плаща. – Раз в месяц приходит банковский служащий, передает деньги на личные расходы. Перед этим они обязательно отправляют письмо-уведомление.

Боковым зрением я увидела, как Дарина из коридора, ведущего в гостиную, прошмыгнула в сторону кухни. В ее обязанности входило встречать и провожать гостей, но, видимо, она не хотела нам мешать.

Неловкое прощание – что может быть хуже? Когда мнешься на месте, не знаешь, что сказать или сделать. Может, обнять? Ведь неизвестно, когда мы увидимся вновь. Но хочу ли я этой встречи?

Я не могла смотреть Горидасу в глаза: мучила совесть, накрывало чувство, что я жутко неблагодарная. Мужчина помог мне, а я хотела, чтобы он скорее уехал…

Боже, мне тошно от самой себя.

– Да, спасибо, – понуро вымолвила я.

Вскинув голову, Горидас прищурился.

– Это все? – Вопрос словно пригвоздил меня к полу, озадачив и отогнав гложущее чувство вины.

– Я могу пожелать удачной дороги, но, кажется, это не то, что ты хочешь услышать. – Фраза звучала дерзко, но я не выносила давления. По крайней мере, не от Горидаса.

Приказы Картуса – ерунда, я все равно не собиралась их исполнять, и отец Конкордии не знал, кто на самом деле перед ним, никто не знал, кроме советника и некроманта. Но теперь первый, кому я доверилась, пытался подавить меня из-за одного отказа. Невольно задумаешься: а не случится ли так же с магом смерти?

– Пожелай. Возможно, для начала мне будет этого достаточно, – неожиданно сдержанно откликнулся мужчина.

Я громко сглотнула, чувствуя, как слова застревают в горле.

Внезапно в дверь забарабанили – громко, с задором, будто отбивали мелодию. Некто стоящий по ту сторону не оставлял и шанса, чтобы его проигнорировали.

Еще мгновение Горидас смотрел на меня, ожидая ответа, но стук не давал сосредоточиться, и я продолжала молчать. Лицо советника исказилось яростью, и он с несвойственными ему раздражением и порывистостью распахнул дверь. Каким-то чудом Ридж отскочил и избежал встречи с дверью.

– Фух, еще б чуть-чуть. – Ловелас выдохнул, не переставая улыбаться, его взгляд скользнул к Горидасу и чемодану, стоящему на полу. – Добрый вечер. Вы уходите? Скоро игра, я принес Конкордии плащ. – Ридж потряс свертком.

Дождь стекал по капюшону и рукам, капая на ботинки Ловеласа, измазанные грязью.

В общем-то плащ у меня имелся, я даже подыскала одежду, которую надену на игру. Боль от ожога вынудила выбрать штаны-шаровары, не совсем удобные, но зато не натирающие кожу, она и без того горела не переставая. Знак давно успокоился, но покраснение осталось. Я, лишенная возможности кому-нибудь показать его и попросить помощи, уже смирилась, что придется терпеть всю ночь и ближайшие несколько дней.

Все из-за гребаного знака! Как же он мне надоел!

– Да, мне пора. – Горидас обернулся ко мне. – Думаю, мы скоро увидимся. Удачи в игре.

– Спасибо. Хорошо добраться, – откликнулась, решив, что хватит стоять истуканом.

Горидас вышел не оборачиваясь, темным прямым силуэтом войдя в дождевую завесу, и направился к партландеру. Ридж же, напротив, не дожидаясь приглашения, ввалился в дом и с грохотом захлопнул дверь, как раз в тот момент, когда водитель транспорта выскочил из кабины, приветствуя клиента.

– Кажется, я вовремя. Что? – отозвался Ловелас, поймав мой взгляд. – Думаешь, я верю, что он все время открывает дверь так? О чем болтали?

Я фыркнула. На мага воздуха невозможно злиться, обижаться или упрекать в наглости, он просто такой, какой есть, – энергичный, легкий, бесцеремонный.

– Это не твое дело, Ридж, – ответила я с натянутой улыбкой. – Мне надо переодеться. Подождешь?

– А у меня есть выбор, красавица? – расстегивая плащ и стягивая ботинки без помощи рук, осведомился парень.

– С каких пор я красавица? – Озадаченность и недоверие отразились на моем лице, а губы сложились во вполне искреннюю полуулыбку.

Потеряв равновесие, Ридж едва не упал, но ботинок все же снять успел.

– Дважды за последний час. Но вообще, разве не каждая девушка красавица? – распрямившись, со всей серьезностью спросил он. – Мне кажется, вы все в душе считаете себя особенными и, как это говорится, не такими, как остальные. Но, что удивительно, наравне с этим вы безостановочно ищете в себе недостатки: волосы жидкие, глаза не того цвета, руки короткие, ноги кривые, ступня большая. Одна девица меня как-то уверяла, что у нее пупок выше, чем должен быть. Ну не бред ли?! Столько сил тратить на мелочи, да мужики этого не замечают, нам плевать! Конечно, у каждого есть свои предпочтения, но мы уж точно не обращаем внимания на пупок и длину рук, если визуально фиг поймешь, есть ли вообще это отличие.

Дослушав речь, я поджала губы, чтобы не рассмеяться. Конечно, доля правды в словах парня имелась, и даже больше. Но пупок?! Серьезно?! Кто эта девушка? Хочу знать, кого обходить стороной.

– Ты прям мыслитель, Ридж. Честно, не ожидала. Поразил. Я теперь даже не знаю, что тебе сказать, чтобы не показаться глупой, – сказала, беспомощно разводя руками.

– Ха-ха, – передразнивая, скривился парень, уже успевший разуться. – Не иронизируй, я серьезно.

– Да и я тоже. Впервые встречаю парня, так чутко понимающего женскую натуру. Или просто со мной никто раньше не делился? А вообще ты похож на мою бабушку, ей всегда не хватает общения, и поэтому, когда я приезжаю, она болтает без умолку, – беззаботно продолжила я, неспешно поднимаясь по лестнице.

– Загадка, ты помнишь свою бабушку?

Я обернулась, Ридж стоял на пару ступенек ниже, крепко держась за перила, будто перегораживая путь.

Сердце подпрыгнуло и застряло в горле. Проговорилась. Чуть расслабилась и сболтнула лишнее. Конечно, я уже прокалывалась, и не раз, но настолько по-идиотски – впервые.

– Наверное. Ил