Екатерина Мурашова

Ваш непонятный ребёнок

Психологические прописи для родителей

 

МОСКВА • САМОКАТ

Врачам и сотрудникам
детской поликлиники № 47
г. Санкт-Петербурга
с признательностью
и уважением.

ВВЕ­ДЕ­НИЕ. 
Здо­ро­вье или бо­лезнь?

Здрав­ствуй­те, ува­жа­е­мые ро­ди­те­ли и вос­пи­та­те­ли!

Для на­ча­ла да­вай­те по­зна­ко­мим­ся. Я — воз­раст­ной пси­хо­лог. Еще 10–15 лет на­зад де­вять из де­ся­ти опро­шен­ных лю­дей уве­рен­но пу­та­ли пси­хо­ло­га с пси­хи­а­тром. Те­перь си­ту­а­ция из­ме­ни­лась к луч­ше­му. Пси­хо­лог — это не врач. Он, как пра­ви­ло, не име­ет пол­но­го ме­ди­цин­ско­го об­ра­зо­ва­ния, не ста­вит диа­гно­зов и не про­пи­сы­ва­ет ле­карств. Пси­хо­ло­ги в основ­ном ра­бо­та­ют с пси­хи­че­ски здо­ро­вы­ми людь­ми. С пси­хи­че­ски боль­ны­ми ра­бо­та­ют пси­хи­а­тры — вра­чи по основ­но­му об­ра­зо­ва­нию. Основ­ные на­прав­ле­ния ра­бо­ты пси­хо­ло­га — пси­хо­ло­ги­че­ское те­сти­ро­ва­ние (не име­ю­щее ни­ка­ко­го от­но­ше­ния к те­стам, пуб­ли­ку­е­мым в по­пу­ляр­ных га­зе­тах и жур­на­лах), ин­ди­ви­ду­аль­ное или се­мей­ное кон­суль­ти­ро­ва­ние, ин­ди­ви­ду­аль­ная, се­мей­ная или груп­по­вая пси­хо­те­ра­пия. Се­го­дня су­ще­ству­ет огром­ное ко­ли­че­ство те­стов, ме­то­дик и на­прав­ле­ний пси­хо­те­ра­пии, ко­то­рые пси­хо­лог мо­жет ис­поль­зо­вать в сво­ей ра­бо­те. По­нят­но, что ни один пси­хо­лог не ис­поль­зу­ет их все. У каж­до­го прак­ти­ку­ю­ще­го пси­хо­ло­га или пси­хо­те­ра­пев­та есть свой из­люб­лен­ный на­бор ме­то­дов, ко­то­рый он пе­ри­о­ди­че­ски об­нов­ля­ет или рас­ши­ря­ет.

Вот уже не­сколь­ко лет я ра­бо­таю пси­хо­ло­гом-кон­суль­тан­том в обыч­ной рай­он­ной дет­ской по­ли­кли­ни­ке. В основ­ном я ра­бо­таю с се­мья­ми. Чаще все­го ро­ди­те­ли при­во­дят стар­ших до­школь­ни­ков и млад­ших школь­ни­ков. У них мно­го про­блем, и о боль­шин­стве из них мы бу­дем го­во­рить в дан­ной кни­ге. Ча­стень­ко при­хо­дят и под­рост­ки. Реже — сами, на­смот­рев­шись се­ри­а­лов или дей­стви­тель­но за­пу­тав­шись в соб­ствен­ной жиз­ни, чаще — на по­во­ду у раз­гне­ван­ных или обес­ку­ра­жен­ных по­ве­де­ни­ем чада ро­ди­те­лей. С не­ко­то­ры­ми из них уда­ет­ся уста­но­вить кон­такт, с не­ко­то­ры­ми, к со­жа­ле­нию, — нет. По­след­ние ухо­дят на­все­гда, а пер­вые за­бе­га­ют и по­том, уже вый­дя из воз­рас­та дет­ской по­ли­кли­ни­ки, про­со­вы­ва­ют в дверь по­взрос­лев­шие лица, спра­ши­ва­ют лу­ка­во:

— А мне мож­но? Это ни­че­го, что я к вам за­пи­са­лась?

Ино­гда основ­ная ра­бо­та про­ис­хо­дит с ро­ди­те­ля­ми, и уже они, из­ме­нив­шись, вли­я­ют на по­ве­де­ние или даже здо­ро­вье де­тей.

До­воль­но ча­сто на при­ем при­гла­ша­ет­ся вся се­мья, и то­гда это на­зы­ва­ет­ся се­мей­ным кон­суль­ти­ро­ва­ни­ем или се­мей­ной пси­хо­те­ра­пи­ей. За­ча­стую про­бле­мы ре­бен­ка — это от­ра­же­ние про­блем се­мьи в це­лом, и в этом слу­чае спра­вить­ся с ними уда­ет­ся толь­ко то­гда, ко­гда на­ла­же­но кон­струк­тив­ное и проч­ное со­труд­ни­че­ство пси­хо­ло­га и всех чле­нов се­мьи.

Но кто бы и с чем бы ни при­хо­дил ко мне на при­ем, все­гда все на­чи­на­ет­ся с од­но­го и того же во­про­са:

— Ска­жи­те, это нор­маль­но, если он (она, я, они и т. д.)? …

Про­дол­же­ние мо­жет быть лю­бым, и сам во­прос в та­кой имен­но фор­ме мо­жет не про­зву­чать, но под­ра­зу­ме­ва­ет­ся он все­гда. И это, про­сти­те за тав­то­ло­гию, — нор­маль­но.

По­то­му что преж­де чем ис­кать при­чи­ны, во что-то вме­ши­вать­ся, что-то ме­нять, уби­рать, до­бав­лять или кор­рек­ти­ро­вать, не­об­хо­ди­мо вы­яс­нить, что пе­ред нами: ва­ри­ант воз­раст­ной нор­мы или дей­стви­тель­но па­то­ло­ги­че­ское от­кло­не­ние?

Ни для кого не се­крет, что все дети раз­ви­ва­ют­ся по-раз­но­му. Су­ще­ству­ют вро­жден­ные раз­ли­чия тем­пе­ра­мен­та, склон­но­стей и спо­соб­но­стей. Даже у са­мых ма­лень­ких де­тей су­ще­ству­ют при­об­ре­тен­ные раз­ли­чия ха­рак­те­ра, и все это не­об­хо­ди­мо учи­ты­вать. Но су­ще­ству­ют и не­кие об­щие за­ко­но­мер­но­сти. При­ня­то счи­тать, что воз­раст­ное раз­ви­тие че­ло­ве­ка со­сто­ит из кри­зи­сов и от­но­си­тель­но ста­биль­ных пе­ри­о­дов. Об­щее чис­ло и точ­ные сро­ки на­ступ­ле­ния этих кри­зи­сов по-раз­но­му опи­сы­ва­ют­ся раз­ны­ми ис­сле­до­ва­те­ля­ми и за­ви­сят, глав­ным об­ра­зом, от того, на ка­кую те­о­рию лич­но­сти этот ис­сле­до­ва­тель опи­ра­ет­ся. Свою пе­ри­о­ди­за­цию раз­ви­тия че­ло­ве­ка вы­дви­га­ли З. Фрейд (опо­ра на пси­хо­сек­су­аль­ное раз­ви­тие), В. Штерн (опо­ра на био­ге­не­ти­че­ские за­ко­но­мер­но­сти), оте­че­ствен­ные ис­сле­до­ва­те­ли Л. С. Вы­гот­ский, Д. Б. Эль­ко­нин. Су­ще­ству­ют пе­ри­о­ди­за­ции со­ци­аль­но­го раз­ви­тия ре­бен­ка (А. В. Пет­ров­ский), мо­раль­но­го раз­ви­тия (Л. Коль­берг), ин­тел­лек­ту­аль­но­го раз­ви­тия (Ж. Пи­а­же, Дж. Бру­нер). Од­ной из са­мых из­вест­ных яв­ля­ет­ся пси­хо­ана­ли­ти­че­ски ори­ен­ти­ро­ван­ная «те­о­рия пси­хо­со­ци­аль­ных кри­зи­сов» аме­ри­кан­ско­го пси­хо­ло­га Эри­ка Эрик­со­на. Все­го в жиз­ни че­ло­ве­ка Эрик­сон вы­де­ля­ет во­семь кри­зи­сов, из ко­то­рых шесть при­хо­дят­ся на пе­ри­од от ро­жде­ния че­ло­ве­ка до окон­ча­тель­но­го взрос­ле­ния. Дру­гие пси­хо­ло­ги счи­та­ют кри­зи­сы ина­че, но в од­ном все схо­дят­ся: наи­бо­лее гу­стая по­росль кри­зи­сов — имен­но в рай­о­не дет­ства и ран­ней юно­сти. По­том вро­де бы ста­но­вит­ся поспо­кой­нее (хотя мно­гие, ра­зу­ме­ет­ся, с этим не со­гла­сят­ся).

Каж­дый кри­зис име­ет ка­кую-то свою цель и за­да­чу. Каж­дый кри­зис дол­жен быть успеш­но раз­ре­шен. Если это­го не про­ис­хо­дит, то раз­ви­тие в той или иной мере на­ру­ша­ет­ся. В пе­ри­од кри­зи­сов че­ло­век осо­бен­но уяз­вим для стрес­сов и не­га­тив­ных вли­я­ний. Имен­но в пе­ри­о­ды кри­зи­сов люди чаще все­го за­бо­ле­ва­ют раз­лич­ны­ми со­ма­ти­че­ски­ми и нерв­но-пси­хи­че­ски­ми за­бо­ле­ва­ни­я­ми.

Пер­вый кри­зис, ко­то­рый пе­ре­жи­ва­ет че­ло­век, — это, не­со­мнен­но, ро­жде­ние. Его основ­ная за­да­ча — при­спо­соб­ле­ние к окру­жа­ю­ще­му миру.

Даль­ше мне­ния спе­ци­а­ли­стов рас­хо­дят­ся, и по­это­му мы бу­дем го­во­рить не о сро­ках и ко­ли­че­стве кри­зи­сов, а о фе­но­ме­нах, ко­то­рые их со­про­во­жда­ют.

Итак, где-то во вто­рой по­ло­ви­не пер­во­го года (и уж на­вер­ня­ка к его за­вер­ше­нию) нор­маль­но раз­ви­ва­ю­щий­ся ре­бе­нок про­яв­ля­ет ка­кие-то при­зна­ки стра­ха и не­до­ве­рия по от­но­ше­нию к не­зна­ко­мым лю­дям. Со зна­ко­мы­ми и род­ны­ми он ве­дет себя спо­кой­но и до­вер­чи­во.

Где-то око­ло двух лет по­яв­ля­ет­ся упрям­ство, ино­гда со­че­та­ю­ще­е­ся с от­кро­вен­ным шкод­ни­че­ством. «Он как буд­то меня ис­пы­ты­ва­ет!» — го­во­рят мамы о та­ких де­тях. Дей­стви­тель­но ис­пы­ты­ва­ет, ведь одна из за­дач дан­но­го кри­зи­са — уста­нов­ле­ние гра­ниц при­ем­ле­мо­го по­ве­де­ния. Дру­гая за­да­ча — за­во­е­ва­ние фи­зи­че­ской ав­то­но­мии (зна­ме­ни­тое «Я сам!»).

В воз­ра­сте че­ты­рех-пяти лет боль­шин­ство де­тей бо­ят­ся круп­ных жи­вот­ных, не­обыч­ных при­род­ных яв­ле­ний, ино­гда не­шу­точ­но пу­га­ют­ся чу­жих или даже соб­ствен­ных фан­та­зий («Это Бяка-за­ка­ля­ка ку­са­чая, я сама из го­ло­вы ее вы­ду­ма­ла… Я ее бо­юсь!»).

При­бли­зи­тель­но в это же вре­мя — что-то вро­де ми­ро­воз­зрен­че­ско­го кри­зи­са. Ре­бе­нок впер­вые за­ду­мы­ва­ет­ся над основ­ны­ми во­про­са­ми бы­тия, ча­сто за­да­ет во­про­сы типа: «Мама, а ты не умрешь?», «А я не умру?» и т. д. Этот кри­зис ни в коем слу­чае не дол­жен быть «про­во­ро­нен» ро­ди­те­ля­ми, так как в этот пе­ри­од ре­бен­ку ка­те­го­ри­че­ски не­об­хо­ди­ма их под­держ­ка.

Ко­гда ре­бе­нок идет в шко­лу, с ним мо­жет слу­чить­ся, а мо­жет и не слу­чить­ся кри­зис на­ча­ла обу­че­ния в шко­ле. Если уро­вень школь­ной зре­ло­сти ре­бен­ка (о его опре­де­ле­нии бу­дет рас­ска­за­но ниже) вы­со­кий или сред­не-вы­со­кий, то, как пра­ви­ло, ни­ка­ко­го кри­зи­са не про­ис­хо­дит.

Да­лее сле­ду­ет всем из­вест­ный под­рост­ко­вый кри­зис, о ко­то­ром мы так­же бу­дем по­дроб­но го­во­рить.

На этом че­ре­да кри­зи­сов, ра­зу­ме­ет­ся, не об­ры­ва­ет­ся, но рас­смот­ре­ние кри­зи­сов взрос­лой жиз­ни не вхо­дит в нашу за­да­чу и по­то­му оста­ет­ся за рам­ка­ми дан­ной кни­ги.

Итак, пер­вое, о чем надо по­мнить ро­ди­те­лю или вос­пи­та­те­лю, — ва­ри­а­тив­ность ин­ди­ви­ду­аль­но­го воз­раст­но­го пси­хо­ло­ги­че­ско­го раз­ви­тия.

Вто­рое — су­ще­ство­ва­ние кри­зис­ных воз­раст­ных пе­ри­о­дов, для каж­до­го из ко­то­рых ха­рак­тер­ны свои осо­бен­но­сти.

И, на­ко­нец, тре­тье: су­ще­ству­ют симп­то­мы, склон­но­сти и осо­бен­но­сти по­ве­де­ния ре­бен­ка, ко­то­рые долж­ны на­сто­ро­жить вни­ма­тель­ных ро­ди­те­лей и при­ве­сти их на кон­суль­та­цию к пси­хо­ло­гу.

При­ве­ден­ный ниже спи­сок, ра­зу­ме­ет­ся, да­ле­ко не по­лон, но он по­мо­жет со­ри­ен­ти­ро­вать­ся в про­бле­ме. По­со­ве­то­вать­ся со спе­ци­а­ли­стом име­ет смысл в том слу­чае, если::

— у ре­бен­ка име­ют­ся про­бле­мы с на­след­ствен­но­стью;

— у ре­бен­ка име­ет­ся ро­до­вая трав­ма или иной нев­ро­ло­ги­че­ский диа­гноз;

— у ре­бен­ка по­сто­ян­но на­ру­шен сон, ап­пе­тит и ре­жим дня;

— ре­бе­нок до года от­ста­ет боль­ше чем на два ме­ся­ца от сво­их сверст­ни­ков по лю­бо­му из пси­хо­мо­тор­ных по­ка­за­те­лей;

— при­уче­ние к чи­сто­те вы­зы­ва­ет упор­ное со­про­тив­ле­ние; к трем го­дам ре­бе­нок все еще ре­гу­ляр­но пи­са­ет или ка­ка­ет в шта­ниш­ки;

— к двум го­дам речь ре­бен­ка со­сто­ит все­го из не­сколь­ких слов; в три года ре­бе­нок не го­во­рит пред­ло­же­ни­я­ми;

— упрям­ство ре­бен­ка но­сит осо­бен­но «злост­ный» ха­рак­тер, до­став­ля­ет се­рьез­ные не­удоб­ства и даже при­но­сит пря­мой вред са­мо­му ре­бен­ку или окру­жа­ю­щим;

— ре­бе­нок чрез­мер­но агрес­си­вен, ре­гу­ляр­но бьет де­тей, жи­вот­ных или ро­ди­те­лей. На уве­ще­ва­ния не ре­а­ги­ру­ет;

— у ре­бен­ка мно­го стра­хов, он не спит по но­чам, про­сы­па­ет­ся с кри­ком, не оста­ет­ся один даже в свет­лой ком­на­те;

— ре­бе­нок ча­сто бо­ле­ет про­студ­ны­ми за­бо­ле­ва­ни­я­ми, име­ет це­лый бу­кет функ­ци­о­наль­ных рас­стройств;

— вни­ма­тель­ность ре­бен­ка, на ваш взгляд, остав­ля­ет же­лать мно­го луч­ше­го. Он чрез­мер­но рас­тор­мо­жен, бес­пре­стан­но от­вле­ка­ет­ся, ни­че­го не до­де­лы­ва­ет до кон­ца;

— вам ка­жет­ся, что дру­гие дети на­мно­го ум­нее (или глу­пее) ва­ше­го ре­бен­ка. Мо­жет быть, он ум­ствен­но от­ста­лый (или вун­дер­кинд)?

— учеб­ные про­бле­мы млад­ше­го школь­ни­ка не спе­шат умень­шать­ся по­сле уси­лен­ных за­ня­тий с ним;

— у ва­ше­го ре­бен­ка нет ни дру­зей, ни по­сто­ян­ных при­я­те­лей;

— в сред­ней шко­ле у ре­бен­ка нет аб­со­лют­но ни­ка­ких увле­че­ний или они ме­ня­ют­ся по не­сколь­ко раз за ме­сяц;

— по­сто­ян­но про­ис­хо­дят кон­флик­ты меж­ду ре­бен­ком и кем-то из чле­нов се­мьи;

— вы аб­со­лют­но пе­ре­ста­ли по­ни­мать, что про­ис­хо­дит с ва­шим сы­ном или до­че­рью. Его (ее) душа для вас — «чер­ный ящик»;

— в шко­ле все жа­лу­ют­ся на ва­ше­го ре­бен­ка. Вам ка­жет­ся, что они не­спра­вед­ли­вы;

— ре­бе­нок ча­сто ухо­дит из дома и вы не зна­е­те, где и с кем он про­во­дит вре­мя;

— ре­бе­нок со­вер­шил один или боль­ше по­ступ­ков, ко­то­рые при­ня­то на­зы­вать асо­ци­аль­ны­ми;

— ваш под­ро­сток со­вер­шен­но за­пу­стил уче­бу. По­хо­же, его это со­вер­шен­но не вол­ну­ет;

— ваш сын или дочь не­од­но­крат­но утвер­жда­ли, что жизнь — не­сто­я­щая шту­ка, или в пылу ссо­ры с вами угро­жа­ли по­кон­чить с со­бой;

— от­но­ше­ния меж­ду чле­на­ми се­мьи на­столь­ко слож­ны и за­пу­тан­ны, что вы по­ни­ма­е­те: это не мо­жет не от­ра­зить­ся на пси­хи­ке ре­бен­ка.

Ино­гда (в по­след­ние годы все чаще, так как пси­хо­ло­ги­че­ская гра­мот­ность на­се­ле­ния мед­лен­но, но не­уклон­но рас­тет) ко мне при­хо­дят ро­ди­те­ли, ко­то­рые про­сто хо­тят по­боль­ше узнать о сво­ем ре­бен­ке, о том, как пра­виль­но стро­ить свои от­но­ше­ния с ним, как раз­ви­вать его ин­тел­лект и эмо­ци­о­наль­ность. С та­ки­ми ро­ди­те­ля­ми мы го­во­рим и о бли­жай­ших воз­раст­ных кри­зи­сах, ко­то­рые пред­сто­ят их ре­бен­ку, и о его лич­ност­ных осо­бен­но­стях, и о том, к чему это мо­жет при­ве­сти в даль­ней­шем, а так­же о том, как наи­бо­лее про­дук­тив­но ис­поль­зо­вать силь­ные сто­ро­ны лич­но­сти и ин­тел­лек­та ре­бен­ка. Та­кое «про­фи­лак­ти­че­ское» на­прав­ле­ние ра­бо­ты пред­став­ля­ет­ся мне осо­бен­но пер­спек­тив­ным, по­то­му что из­вест­но, что лю­бую про­бле­му лег­че пре­ду­пре­дить, чем по­том с ней бо­роть­ся.

Пред­ла­га­е­мая вам кни­га по­стро­е­на по очень про­сто­му прин­ци­пу. В каж­дой гла­ве об­су­жда­ет­ся одна из про­блем, ти­пич­ных для опре­де­лен­но­го воз­рас­та (на­при­мер, дет­ские стра­хи или под­рост­ко­вый кри­зис). На­ча­ло и ко­нец гла­вы по­свя­ще­ны ре­аль­но­му слу­чаю из прак­ти­ки ав­то­ра. В на­ча­ле — за­вяз­ка, в кон­це — ана­лиз про­бле­мы кон­крет­но­го ре­бен­ка или се­мьи, ме­то­ды те­ра­пии, окон­ча­ние ис­то­рии. Се­ре­ди­на гла­вы по­свя­ще­на на­уч­но-по­пу­ляр­но­му из­ло­же­нию все­го, что свя­за­но с дан­ной про­бле­мой. Опять же, с опо­рой на мно­го­чис­лен­ные при­ме­ры.

При на­пи­са­нии кни­ги ав­тор очень ста­рал­ся быть чест­ным и не осо­бен­но за­нуд­ным. Что по­лу­чи­лось — су­дить вам!

С ува­же­ни­ем,
Ека­те­ри­на Му­ра­шо­ва

ЧАСТЬ ПЕР­ВАЯ. 

Пси­хо­ло­ги­че­ские про­бле­мы до­школь­но­го воз­рас­та

ГЛА­ВА 1. 
Ла­ри­са — ка­приз­ный ре­бе­нок

Рас­ска­зы­ва­ет мо­ло­дая мама по име­ни Галя:

— Я про­сто не знаю, как себя ве­сти. До двух лет мы жили спо­кой­но. Она все по­ни­ма­ла. Я ска­жу — она сде­ла­ет. А те­перь… Я го­во­рю: под­ни­ми иг­руш­ку, а она еще и дру­гую на пол бро­сит. Я го­во­рю: не­льзя кни­ги рвать, так она до­ждет­ся, пока я из ком­на­ты уйду, до­ста­нет их из шка­фа и порвет в мел­кие клоч­ки. На­чи­на­ешь на­ка­зы­вать — орет как ре­за­ная, на пол ки­да­ет­ся. Ку­хон­ный стол но­вый мар­ке­ром раз­ри­со­ва­ла — ба­буш­ку чуть удар не хва­тил. У мужа со сто­ла схва­ти­ла ка­кую-то важ­ную бу­ма­гу — ском­ка­ла. И ведь зна­ет же, что не­льзя. Все рав­но… На ули­це тоже… Сна­ча­ла: не пой­ду гу­лять. По­том — не пой­ду до­мой. Я уже сама не по­ни­маю, чего ей надо. У нев­ро­па­то­ло­га были, он ска­зал: здо­ро­ва. Прав­да, та­блет­ки ка­кие-то вы­пи­сал… Муж го­во­рит: ты ее из­ба­ло­ва­ла. А я ее, вро­де, и не ба­ло­ва­ла ни­ко­гда…

Ма­лень­кая Ла­ри­са двух с по­ло­ви­ной лет — сме­шли­вая, об­щи­тель­ная, с но­сом пу­гов­кой и лу­ка­вы­ми се­ры­ми гла­за­ми. В ка­би­не­те ле­зет во все ящи­ки, ста­щи­ла на пол все иг­руш­ки, украд­кой огля­ды­ва­ясь на мать, под­би­ра­ет­ся к моим клю­чам.

Я про­шу Галю:

— Рас­ска­жи­те, по­жа­луй­ста, что у вас в доме мож­но, а что не­льзя…

Галя (не­ре­ши­тель­но):

— Ну, то есть как… Как у всех… ри­со­вать не­льзя на обо­ях…

— А где мож­но?

— В аль­бо­ме, у нее есть спе­ци­аль­ный, но она в нем не ри­су­ет по­че­му-то… Ну, по­су­ду не­льзя брать из сер­ван­та, кни­ги рвать, воду от­кры­вать без спро­су, брыз­гать­ся, на пол лить… Да вы что, ду­ма­е­те, мы ей все за­пре­ща­ем, что ли?! Да она…

— Нет, нет, я так со­вер­шен­но не ду­маю. Про­дол­жай­те, по­жа­луй­ста.

Галя (за­дум­чи­во):

— Ну, не­льзя об­ры­вать ли­стья у цве­тов, кош­ку му­чить, за­ле­зать на под­окон­ник, тро­гать ро­зет­ки, сту­чать по ме­бе­ли… вы зна­е­те, очень труд­но все пе­ре­чис­лить. А за­чем это?

— Ви­ди­те ли, я по­про­си­ла вас на­звать, что мож­но и что не­льзя в ва­шем доме. При­чем сло­во мож­но я по­ста­ви­ла на пер­вое ме­сто. Вы же пе­ре­чис­ли­ли мне толь­ко не­льзя…

— Все осталь­ное — мож­но! Это же по­нят­но.

— Это по­нят­но вам, мо­жет быть, по­нят­но мне… хотя, впро­чем, тоже не очень… А мож­но ли сту­чать по стен­кам? Ри­со­вать мар­ке­ром на стек­лах?

Галя (не­сколь­ко рас­те­ряв­шись):

— Сту­чать по сте­нам? Н-не знаю…

— Вот и Ла­ри­са тоже не зна­ет. Суть ее ме­та­мор­фо­зы, ко­то­рая так вас ис­пу­га­ла, за­клю­ча­ет­ся в том, что ваша дочь пе­ре­ста­ла быть про­стым про­дол­же­ни­ем вас. Вспо­мни­те свою же соб­ствен­ную фор­му­ли­ров­ку: «Я го­во­ри­ла — она де­ла­ла». Те­перь же у нее по­яви­лись свои соб­ствен­ные по­треб­но­сти, же­ла­ния и ин­те­ре­сы. До не­дав­не­го вре­ме­ни ваши ми­ро­воз­зрен­че­ские кар­ти­ны сов­па­да­ли (точ­нее, Ла­ри­са поль­зо­ва­лась ва­шей), се­го­дня все об­сто­ит ина­че. Вы ска­же­те, что и у но­во­ро­жден­но­го мла­ден­ца есть свои по­треб­но­сти, на­при­мер, иметь су­хие пе­лен­ки. Это так, но лишь сей­час, по­сле двух лет (для каж­до­го ре­бен­ка этот воз­раст ин­ди­ви­дуа­лен), Ла­ри­са эти свои же­ла­ния и по­треб­но­сти осо­зна­ла, вы­ра­жа­ясь на­уч­ным язы­ком, от­ре­флек­си­ро­ва­ла. Мла­де­нец «зна­ет», что глав­ная его за­да­ча — быть вме­сте с ма­те­рью, а удо­вле­тво­ре­ние всех осталь­ных по­треб­но­стей це­ли­ком и пол­но­стью за­ви­сит от это­го фак­та. Не так об­сто­ит дело с двух­лет­ним ре­бен­ком. У него уже по­яв­ля­ют­ся свои соб­ствен­ные, от­дель­ные от ма­те­ри же­ла­ния, и одно из них — ис­сле­до­вать окру­жа­ю­щий мир. Прак­ти­че­ски пер­вое, что же­ла­ет вы­яс­нить ре­бе­нок от­но­си­тель­но это­го мира, — что мож­но и что не­льзя. Имен­но в та­кой по­сле­до­ва­тель­но­сти, ибо о том, что не­льзя, как вы спра­вед­ли­во за­ме­ти­ли, Ла­ри­са уже мно­гое зна­ет. Но до сих пор она при­ни­ма­ла все на веру. А те­перь про­ве­ря­ет — дей­стви­тель­но не­льзя? А что бу­дет, если… И что же, в кон­це кон­цов, мож­но?!

Галя (не­тер­пе­ли­во и слег­ка раз­дра­жен­но):

— Так что же, я долж­на ей все поз­во­лять?! Это же опас­но… и не­воз­мож­но…

— Ра­зу­ме­ет­ся, не­воз­мож­но. Ве­ро­ят­но, вам про­сто сле­ду­ет учи­ты­вать тот факт, что ваша дочь слег­ка под­рос­ла и всту­пи­ла в сле­ду­ю­щую фазу воз­раст­но­го раз­ви­тия.

— Но как это учи­ты­вать? Мне ино­гда ка­жет­ся, что она на­роч­но меня драз­нит…

— Со­вер­шен­но вер­но. Толь­ко не драз­нит, а изу­ча­ет ваши ре­ак­ции. Ро­ди­те­ли — пер­вый и са­мый важ­ный объ­ект для ис­сле­до­ва­ния, это так есте­ствен­но. А на­счет того, как учи­ты­вать… Ка­кие у вас сей­час есть со­об­ра­же­ния, в све­те вы­ше­ска­зан­но­го?

— Я ду­маю, нуж­но ей пря­мо го­во­рить, что мож­но…

— Так, так. И каж­дое «не­льзя» …

— И каж­дое «не­льзя» со­про­во­ждать «мож­но» …

— Со­вер­шен­но вер­но. Не­льзя рвать кни­ги, но мож­но — ста­рые га­зе­ты, ре­клам­ки. Не­льзя сту­чать по сер­ван­ту, но мож­но — по дос­ке. Не­льзя пры­гать с под­окон­ни­ка, но мож­но — со сту­ла, с ди­ва­на.

— И еще. Раз уж она у нас те­перь лич­ность, то мы долж­ны ей все объ­яс­нять. Я ста­ра­юсь, но она ино­гда меня так до­во­дит…

— Мо­жет быть, Ла­ри­са «до­во­дит» вас то­гда, ко­гда объ­яс­не­ния ей не­по­нят­ны или не­убе­ди­тель­ны? Мо­жет быть, ино­гда сле­ду­ет поз­во­лить ей про­из­ве­сти не­боль­шой опыт? Ра­зу­ме­ет­ся, под ва­шим кон­тро­лем?

— Да, на­вер­ное, — за­ду­ма­лась Галя. — Вот она ма­лень­кая к утю­гу все лез­ла, ме­ша­ла мне гла­дить, а ба­буш­ка как-то разо­зли­лась и ска­за­ла: «Не ве­ришь, что бо-бо, вот тебе утюг, бери!» Она по­тро­га­ла, обо­жглась и боль­ше на стол не лез­ла, ко­гда гла­дят…

— Вот ви­ди­те, как хо­ро­шо. Со­че­та­ние объ­яс­не­ния и, ко­гда это воз­мож­но, опы­та.

— Но есть же вещи… Вот, на­при­мер, кош­ку она за хвост тас­ка­ет. И объ­яс­ня­ли ей сто раз, что кош­ке боль­но, и кош­ка ее ца­ра­па­ла, ни­че­го не по­мо­га­ет…

— Это очень хо­ро­ший и важ­ный во­прос. Дей­стви­тель­но, ре­бен­ку не­льзя дать по­про­бо­вать вы­прыг­нуть с пя­то­го эта­жа, а так­же вра­зу­ми­тель­но объ­яс­нить, по­че­му это­го де­лать не­льзя. В та­ких слу­ча­ях на по­мощь при­хо­дит си­сте­ма се­мей­ных табу. Она уни­каль­на для каж­дой се­мьи, но не долж­на вклю­чать в себя боль­ше двух-трех пунк­тов. Это долж­ны быть дей­стви­тель­но очень важ­ные пунк­ты, свя­зан­ные с жиз­нью, здо­ро­вьем, а так­же основ­ны­ми мо­раль­ны­ми прин­ци­па­ми се­мьи. Табу — это то, чего де­лать без­услов­но не­льзя. По био­ло­ги­че­ской сути табу близ­ки к услов­ным ре­флек­сам. При­мер си­сте­мы табу, при­ня­той в се­мье:

1. Не­льзя уда­рить ни­ко­го из чле­нов се­мьи.

2. Не­льзя му­чить кош­ку.

3. Не­льзя от­кры­вать окно на ули­цу.

Вы­ра­ба­ты­ва­ет­ся табу сле­ду­ю­щим об­ра­зом. Сна­ча­ла все чле­ны се­мьи до­го­ва­ри­ва­ют­ся о со­дер­жа­тель­ной сто­ро­не си­сте­мы. По­сле со­гла­со­ва­ния рас­пре­де­ля­ют роли. На ка­кое-то вре­мя всем чле­нам се­мьи при­дет­ся стать ак­те­ра­ми, ибо в вы­ра­бот­ке табу и в са­мом деле есть не­что те­ат­раль­ное, а если смот­реть глуб­же — не­что от древ­них ри­ту­а­лов. Ведь, если по­мни­те, имен­но у ди­ка­рей были очень слож­ные и раз­ветв­лен­ные си­сте­мы та­бу­и­ро­ва­ния, ре­гу­ли­ру­ю­щие прак­ти­че­ски всю жизнь взрос­ло­го на­се­ле­ния пле­ме­ни. Пред­по­ло­жим, по­сту­лат, ко­то­рый не­об­хо­ди­мо усво­ить по­лу­то­ра­го­до­ва­ло­му ре­бен­ку, зву­чит так: «Не­льзя бить маму»!

И вот ма­лень­кий агрес­сор, чем-то не­до­воль­ный, раз­мах­нул­ся и, как это у него во­дит­ся, шлеп­нул маму по щеке.

Если ре­бен­ка дер­жа­ли при этом на ру­ках, то его тут же спус­ка­ют на пол. С это­го мо­мен­та и до кон­ца сце­ны ни­кто не об­ра­ща­ет­ся пря­мо к нему. Все ре­пли­ки по­да­ют­ся че­рез его го­ло­ву. При­мер­ный сце­на­рий:

Мама: Как! Мой сын меня уда­рил! О Боже! Что же мне де­лать! Как я не­счаст­на! (си­дит, за­крыв лицо ру­ка­ми, по­том мед­лен­но, сте­ная, уда­ля­ет­ся в дру­гую ком­на­ту).

Папа: Не­ве­ро­ят­но! Этот мер­за­вец по­смел уда­рить мать! Ка­кой кош­мар! И это мой сын! Я уни­что­жен! Я не же­лаю его ви­деть и го­во­рить об этом. (Уда­ля­ет­ся вслед за же­ной и там гром­ко уте­ша­ет ее, про­дол­жая гром­ко воз­му­щать­ся по­ступ­ком сына).

Ба­буш­ка: Гос­по­ди! И это в на­шем доме! Да я с де­дом со­рок лет про­жи­ла, он на меня ни разу руку не под­нял! А мой внук… (пе­чаль­но ка­чая го­ло­вой, уда­ля­ет­ся вслед за осталь­ны­ми).

От­чуж­де­ние от ро­ди­те­лей — са­мое страш­ное и не­ве­ро­ят­ное со­бы­тие в жиз­ни ма­лень­ко­го ре­бен­ка. В ре­зуль­та­те вы­ше­опи­сан­ной сце­ны (если, ко­неч­но, ни­кто не хи­хи­ка­ет в про­цес­се ис­пол­не­ния) ре­бе­нок убе­жда­ет­ся в том, что есть по­ступ­ки, ко­то­рые мо­гут пе­ре­вер­нуть его мир с ног на го­ло­ву. Тут уж не до экс­пе­ри­мен­тов. Как пра­ви­ло, двух-трех по­вто­ре­ний бы­ва­ет до­ста­точ­но, что­бы за­не­сен­ная для уда­ра руч­ка на­ча­ла сама со­бой опус­кать­ся. Толь­ко учти­те, что по­доб­ную ре­ак­цию дол­жен встре­чать каж­дый та­бу­и­ро­ван­ный про­сту­пок ре­бен­ка. Не мо­жет быть та­ко­го, что­бы се­го­дня все сте­на­ли, как су­ма­сшед­шие, а на­зав­тра на то же са­мое не обра­ти­ли вни­ма­ния. По­доб­ная не­по­сле­до­ва­тель­ность куда вред­нее, чем от­каз от си­сте­мы табу во­об­ще.

— Так, хо­ро­шо, я все по­ня­ла, — ре­ши­тель­но ска­за­ла Галя. — И что же, если я все это сде­лаю, она пе­ре­ста­нет меня «до­ста­вать»?

Ла­ри­са, на­ко­нец, ста­щи­ла мои клю­чи и вме­сте с ними бы­стро за­полз­ла под кре­сло.

— От­дай клю­чи док­то­ру! — тут же за­по­лош­но вскри­ча­ла Галя. — От­дай не­мед­лен­но!

— А ты зна­ешь, Ла­ри­са, брать клю­чи — это мож­но, — за­дум­чи­во го­во­рю я.

Ла­ри­са тут же вы­пол­за­ет из-под кре­сла, про­тя­ги­ва­ет мне клю­чи:

— На, тетя, кючи, — го­во­рит она и на­чи­на­ет хищ­но по­смат­ри­вать на пе­ре­кид­ной ка­лен­да­рик…

Что та­кое дет­ские ка­при­зы?

На­вер­ня­ка каж­дый че­ло­век, даже ни­ко­гда не имев­ший де­тей, ко­гда-ни­будь ви­дел, как ка­приз­ни­ча­ют ма­лень­кие дети. Ис­тош­но во­пя­щий ма­лыш в трол­лей­бу­се, ма­лень­кий упря­мец, не же­ла­ю­щий ухо­дить от во­жде­лен­но­го ки­ос­ка, ре­ву­щее в три ру­чья су­ще­ство, ко­то­рое бук­валь­но во­ло­чет по ули­це раз­гне­ван­ная или, на­о­бо­рот, сама чуть не пла­чу­щая ма­ма­ша, — все это толь­ко вер­хуш­ка айс­бер­га. Основ­ным по­лем дет­ских ка­при­зов яв­ля­ет­ся, ко­неч­но же, дом, се­мья. Очень ча­сто ро­ди­те­ли, бес­по­мощ­но раз­во­дя ру­ка­ми, при­зна­ют­ся: в яслях его хва­лят, го­во­рят — ти­хий, спо­кой­ный, все де­ла­ет, а дома…

Что же та­кое дет­ские ка­при­зы? От­ку­да они бе­рут­ся и что озна­ча­ют?

Для на­ча­ла не­множ­ко ви­до­из­ме­ним во­прос и по­ста­вим его так: от­че­го дети ка­приз­ни­ча­ют? По­слу­ша­ем го­ло­са, вы­ра­жа­ю­щие так на­зы­ва­е­мую «на­род­ную муд­рость»:

— спал днем пло­хо, вот и ка­приз­ни­ча­ет…

— пе­ре­гу­лял, дав­но уж надо бы спать по­ло­жить…

— как что не по его, так он все­гда на­чи­на­ет…

— слиш­ком мно­го лю­дей, но­вых впе­чат­ле­ний, вот он и пе­ре­воз­бу­дил­ся…

— устал он, ко­неч­но, це­лый день в до­ро­ге…

— за­бо­лел, мо­жет… Лоб-то не го­ря­чий?

Лег­ко убе­дить­ся, что все при­ве­ден­ные выше вы­ска­зы­ва­ния ищут и на­хо­дят при­чи­ну ка­при­зов ре­бен­ка во внеш­них по от­но­ше­нию к нему об­сто­я­тель­ствах. Сам он тут как буд­то бы и ни при чем. Ни при чем ока­зы­ва­ют­ся, как это ни стран­но, даже окру­жа­ю­щие ре­бен­ка люди и их от­но­ше­ния меж­ду со­бой. Ска­зан­ное выше мо­жет от­но­сить­ся аб­со­лют­но к лю­бо­му ре­бен­ку. А то, что не­ко­то­рые дети ка­приз­ни­ча­ют прак­ти­че­ски не­пре­рыв­но, а не­ко­то­рые — по­чти не ка­приз­ни­ча­ют во­об­ще, вро­де бы к делу и не от­но­сит­ся.

Но нас-то ин­те­ре­су­ют кон­крет­ные при­чи­ны. Кро­ме того, всем из­вест­ны та­кие си­ту­а­ции, ко­гда ре­бе­нок осо­бен­но ка­при­зен в при­сут­ствии ка­ко­го-ни­будь од­но­го че­ло­ве­ка, и слу­чаи, ко­гда даже очень устав­ший или боль­ной ре­бе­нок про­яв­ля­ет со­вер­шен­но ан­гель­скую кро­тость.

В чем же здесь за­гвозд­ка? И чем, соб­ствен­но, не­хо­ро­шо «на­род­ное» тол­ко­ва­ние дет­ских ка­при­зов?

От­вет очень прост. Дет­ские ка­при­зы — это по­сла­ния ре­бен­ка. По­сла­ния ма­лень­кой лич­но­сти окру­жа­ю­щим ее лю­дям, миру. Не учи­ты­вать это­го при об­ще­нии с ре­бен­ком — зна­чит иг­но­ри­ро­вать зна­чи­тель­ную часть его ис­тин­ных по­треб­но­стей. Как же чи­тать эти по­сла­ния?

Ино­гда их текст про­зра­чен и лег­ко про­чи­ты­ва­ет­ся вни­ма­тель­ной ма­те­рью или ба­буш­кой (см. при­мер, при­ве­ден­ный выше: ка­приз­ни­ча­ет, зна­чит, спать хо­чет! До­ста­точ­но та­ко­го ка­приз­ни­ча­ю­ще­го ре­бен­ка уло­жить, и все бу­дет хо­ро­шо. По­сла­ние про­чи­та­но, по­треб­ность удо­вле­тво­ре­на).

Но да­ле­ко не все­гда все так про­сто. Вспо­мни­те Ла­ри­су.

По­че­му дети ка­приз­ни­ча­ют?

1. Пер­вый пункт под­ска­жет нам все та же «на­род­ная муд­рость».

При­чи­ной дет­ской ка­приз­но­сти мо­жет быть хро­ни­че­ское или толь­ко на­чи­на­ю­ще­е­ся со­ма­ти­че­ское за­бо­ле­ва­ние. Если ре­бе­нок ис­пы­ты­ва­ет фи­зи­че­скую боль, если ему душ­но, жар­ко, если его тош­нит или бьет озноб, он, мо­жет быть, и не су­ме­ет ска­зать об этом сло­ва­ми (осо­бен­но если речь идет о ре­бен­ке до трех лет), но бу­дет де­мон­стри­ро­вать ис­пы­ты­ва­е­мый им дис­ком­форт в виде из­ме­не­ний по­ве­де­ния. Это бу­дет по­ве­де­ние про­тест­ное или не­по­сле­до­ва­тель­ное, эмо­ци­о­наль­но про­ти­во­ре­чи­вое или за­тор­мо­жен­ное.

Все­гда, ко­гда ре­бе­нок на­чал ка­приз­ни­чать не­ожи­дан­но или «на ров­ном ме­сте», в бли­жай­шие часы сле­ду­ет вни­ма­тель­но про­сле­дить за со­сто­я­ни­ем его здо­ро­вья.

Если ре­бе­нок бо­лен хро­ни­че­ски и ча­сто ис­пы­ты­ва­ет фи­зи­че­ский дис­ком­форт, то во из­бе­жа­ние раз­ви­тия па­то­ло­гий ха­рак­те­ра сле­ду­ет ком­пен­си­ро­вать это бóль­шим (по срав­не­нию с обыч­ным ре­бен­ком) ко­ли­че­ством впе­чат­ле­ний по­зи­тив­но­го, раз­вле­ка­тель­но­го ха­рак­те­ра. С та­ким ре­бен­ком надо боль­ше раз­го­ва­ри­вать, иг­рать, по­ка­зы­вать и объ­яс­нять ему до­ступ­ные его воз­рас­ту кар­тин­ки, кни­ги и филь­мы.

2. Очень ча­сто основ­ной при­чи­ной дет­ской ка­приз­но­сти бы­ва­ют и раз­лич­ные виды на­ру­ше­ния вос­пи­та­ния в се­мье.

В этом слу­чае по­сла­ние ре­бен­ка мо­жет быть про­чи­та­но так: «Со мной нуж­но об­ра­щать­ся по-дру­го­му!»

Наи­бо­лее рас­про­стра­нен­ным на­ру­ше­ни­я­ми в вос­пи­та­нии до­школь­ни­ков бы­ва­ют раз­ре­ши­тель­ный, или по­пу­сти­тель­ский, тип вос­пи­та­ния — и, на­о­бо­рот, за­пре­ти­тель­ный, чрез­мер­но стро­гий тип.

Раз­ре­ши­тель­ный тип вос­пи­та­ния при­во­дит к тому, что ре­бе­нок прак­ти­че­ски не зна­ет сло­ва «не­льзя». Лю­бое за­пре­ще­ние вы­зы­ва­ет у него буй­ный и про­дол­жи­тель­ный про­тест. На­стой­чи­вые по­пыт­ки вве­сти та­ко­го ре­бен­ка «в рам­ки» при­во­дят к при­пад­кам, на­по­ми­на­ю­щим исте­ри­че­ские (си­не­ют губы, ды­ха­ние ста­но­вит­ся пре­ры­ви­стым, дви­же­ния те­ря­ют ско­ор­ди­ни­ро­ван­ность). За­ча­стую ро­ди­те­ли пу­га­ют­ся столь гроз­ных про­яв­ле­ний и от­ка­зы­ва­ют­ся от сво­их по­пы­ток, чем еще боль­ше усу­губ­ля­ют си­ту­а­цию.

За­пре­ти­тель­ный тип вос­пи­та­ния в сво­ей край­ней фор­ме ве­дет к ис­то­ще­нию адап­та­ци­он­ных ре­зер­вов. Ре­бе­нок, ко­то­ро­му все за­пре­ща­ют, сна­ча­ла пы­та­ет­ся со­блю­сти все за­пре­ты и уго­дить ро­ди­те­лям, но вско­ре на­чи­на­ет чув­ство­вать, что «так жить не­льзя». И то­гда с дру­гой сто­ро­ны, но мы при­хо­дим все к тому же про­тест­но­му, ка­приз­но­му по­ве­де­нию, ко­то­рое еще боль­ше раз­дра­жа­ет ро­ди­те­лей. Ро­ди­те­ли за­пре­ща­ют ре­бен­ку ка­приз­ни­чать, он про­те­сту­ет про­тив за­пре­ще­ния про­те­ста — и этот за­мкну­тый круг мо­жет вер­теть­ся го­да­ми.

На­ру­ше­ни­ем вос­пи­та­ния мо­жет быть и раз­лич­ная вос­пи­та­тель­ная ори­ен­та­ция чле­нов се­мьи — на­при­мер, ро­ди­те­ли вос­пи­ты­ва­ют в стро­го­сти, а ба­буш­ка поз­во­ля­ет аб­со­лют­но все.

3. Ино­гда ка­при­зы ре­бен­ка яв­ля­ют­ся симп­то­мом вну­три­се­мей­ной дис­гар­мо­нии.

В этом слу­чае при ана­ли­зе си­ту­а­ции ни раз­ре­ши­тель­но­го, ни за­пре­ти­тель­но­го типа вос­пи­та­ния вы­явить не уда­ет­ся, ре­бен­ка вро­де бы вос­пи­ты­ва­ют пра­виль­но, ино­гда даже «по на­у­ке», но от­но­ше­ния вну­три се­мьи до край­но­сти на­пря­же­ны. На­при­мер, све­кровь не ла­дит с мо­ло­дой не­вест­кой и вся­че­ски стре­мит­ся до­ка­зать и по­ка­зать ее «ни­ку­дыш­ность». Или мо­ло­дой отец по­сле ро­жде­ния ре­бен­ка не прочь по­гу­лять, а жена не спит но­ча­ми, по­ти­хонь­ку пла­чет и про­ве­ря­ет кар­ма­ны его курт­ки в по­ис­ках до­ка­за­тельств су­пру­же­ской не­вер­но­сти. Здесь ка­при­зы — по­сла­ния ре­бен­ка — пе­ре­во­дят­ся од­но­знач­но:

— Я не хочу, что­бы зна­чи­мые для меня люди ссо­ри­лись меж­ду со­бой!

В этом нет ни­ка­ко­го вро­жден­но­го ми­ро­лю­бия или, тем бо­лее, аль­тру­из­ма со сто­ро­ны ре­бен­ка. Про­сто та ду­шев­ная энер­гия, ко­то­рая по пра­ву долж­на при­над­ле­жать ему, тра­тит­ся взрос­лы­ми на вы­яс­не­ние от­но­ше­ний меж­ду со­бой или, на­о­бо­рот, на со­хра­не­ние «хо­ро­шей мины при пло­хой игре». И ре­бе­нок этим, есте­ствен­но, не­до­во­лен. И так же есте­ствен­но де­мон­стри­ру­ет это не­до­воль­ство окру­жа­ю­щим. Имен­но та­кие дети ча­сто и на пер­вый взгляд не­объ­яс­ни­мо пе­ре­ста­ют ка­приз­ни­чать, ко­гда све­кровь уез­жа­ет на дачу («да она же к нему по­чти и не под­хо­ди­ла!») или ко­гда отец от­прав­ля­ет­ся в дли­тель­ную ко­ман­ди­ров­ку («он же лю­бит папу, я знаю, он все­гда по нему ску­ча­ет!»). В дей­стви­тель­но­сти дети в этом слу­чае ре­а­ги­ру­ют не на само от­сут­ствие чле­на се­мьи (ино­гда ис­крен­не лю­би­мо­го), а на при­оста­нов­ку яв­ных или скры­тых во­ен­ных дей­ствий.

4. Ино­гда за ка­при­зы при­ни­ма­ют что-то дру­гое. На­при­мер, впол­не за­ко­но­мер­ное ис­сле­до­ва­ние ре­ак­ций ро­ди­те­лей, ко­то­рое ре­бе­нок пред­при­ни­ма­ет обыч­но на тре­тьем году жиз­ни: «Не­льзя сюда хо­дить? А я пой­ду… И что она сде­ла­ет? Кри­чит… А я опять пой­ду. И что то­гда бу­дет? Ага, та­щит. А я вы­рвусь и опять пой­ду… Ой-ей-ей! Ка­жет­ся, хва­тит…»

И так по мно­го раз на дню, по са­мым раз­ным по­во­дам. Ужас­но уто­ми­тель­но. Но это не ка­при­зы. Это — ис­сле­до­ва­ние. И если вы бу­де­те до­ста­точ­но твер­ды и по­сле­до­ва­тель­ны, то до­воль­но бы­стро (у раз­ных де­тей ухо­дит на это от не­сколь­ких ме­ся­цев до двух лет) ре­бе­нок осво­ит­ся со всем мно­го­об­ра­зи­ем ва­ших ре­ак­ций и бу­дет впол­не чет­ко пред­став­лять, что мож­но, а чего не­льзя себе поз­во­лить в об­ще­нии с ма­мой, с па­пой, с ба­буш­кой…

Клас­си­че­ской, мно­го­крат­но опи­сан­ной в ли­те­ра­ту­ре под­ме­ной яв­ля­ет­ся иг­но­ри­ро­ва­ние ро­ди­те­ля­ми тре­бо­ва­ний ре­бен­ка по предо­став­ле­нию лич­ност­ной са­мо­сто­я­тель­но­сти, всем из­вест­ное «Я сам!». Не уме­ет чи­сто есть, но тя­нет­ся к лож­ке. Пы­та­ет­ся сам за­вя­зать шнур­ки, по­том всей се­мьей пол­ча­са рас­пу­ты­ва­ем. Упор­но на­де­ва­ет шта­ны за­дом на­пе­ред и так по­ры­ва­ет­ся идти в са­дик. При по­пыт­ке ис­пра­вить си­ту­а­цию — злит­ся, кри­чит. Это тоже не ка­при­зы. В этих слу­ча­ях име­ет смысл сна­ча­ла по­хва­лить ре­бен­ка за стрем­ле­ние к са­мо­сто­я­тель­но­сти и от­ме­тить его оче­вид­ные до­сти­же­ния, а по­том со­об­щить, что для за­вер­ше­ния си­ту­а­ции и для при­да­ния ей боль­шей гар­мо­нич­но­сти не­об­хо­ди­мо сде­лать еще то-то и то-то. Как пра­ви­ло, дети в этом воз­ра­сте тре­бу­ют имен­но при­зна­ния их по­пы­ток, ибо о ка­кой-то ре­аль­ной ав­то­но­мии го­во­рить еще рано, и они на са­мом-то деле пре­крас­но это по­ни­ма­ют.

Что де­лать ро­ди­те­лям, ко­гда ре­бе­нок ка­приз­ни­ча­ет?

1. По­пы­тай­тесь как мож­но точ­нее про­чи­тать и про­ана­ли­зи­ро­вать по­сла­ние ре­бен­ка, ко­то­рое за­ло­же­но в его сию­ми­нут­ной или дол­го­игра­ю­щей ка­приз­но­сти.

По­ста­рай­тесь не от­но­сить­ся к ка­при­зам ре­бен­ка как к оче­ред­ной по­пыт­ке по­му­чить вас. Пред­ставь­те себе ино­пла­не­тя­ни­на, ко­то­рый пло­хо вла­де­ет зем­ным язы­ком и пы­та­ет­ся до­не­сти что-то до ва­ше­го со­зна­ния. По­мни­те, что по­ло­же­ние ре­бен­ка ослож­ня­ет­ся еще и тем, что у него, в от­ли­чие от ино­пла­не­тя­ни­на, нет «род­но­го язы­ка», ко­то­рым он вла­дел бы со­вер­шен­но сво­бод­но.

2. Про­чи­тав по­сла­ние, внят­но со­об­щи­те ре­бен­ку, как имен­но вы его по­ня­ли и что со­би­ра­е­тесь пред­при­нять по это­му по­во­ду. (Если ни­че­го не со­би­ра­е­тесь пред­при­ни­мать, то об этом тоже обя­за­тель­но со­об­щи­те и разъ­яс­ни­те при­чи­ну. На­при­мер: «Я от­лич­но по­ни­маю, что ты устал и очень со­чув­ствую тебе. Но до оста­нов­ки идти еще два квар­та­ла, а ко­ляс­ки у нас нет. Так что при­дет­ся идти, как шли. Я со­вер­шен­но уве­ре­на в том, что ты смо­жешь дой­ти».)

Если ре­бе­нок, пре­рвав ны­тье, за­хо­чет по­пра­вить вас или вне­сти ка­кие-то до­пол­не­ния, вни­ма­тель­но вы­слу­шай­те его и обя­за­тель­но по­хва­ли­те за про­яв­лен­ный кон­струк­ти­визм. На­при­мер: «Мо­ло­дец, что объ­яс­нил. Сей­час мне ста­ло го­раз­до яс­нее, что имен­но тебя бес­по­ко­ит. Те­перь нам бу­дет лег­че спра­вить­ся с этим». Ни­ко­гда не воз­ра­жай­те ре­бен­ку, если он го­во­рит о сво­ем со­сто­я­нии. Он луч­ше зна­ет, что имен­но он ис­пы­ты­ва­ет. Не под­ме­няй­те его соб­ствен­ные ощу­ще­ния сво­и­ми. В даль­ней­шем это мо­жет при­ве­сти к очень не­при­ят­ным по­след­стви­ям, ко­гда уже под­рос­ший ре­бе­нок бу­дет ори­ен­ти­ро­вать­ся на ро­ди­те­лей или сверст­ни­ков в по­ис­ках от­ве­та на во­прос «что я сей­час чув­ствую?». Сами по­ни­ма­е­те, что по­лу­чен­ный от­вет не бу­дет иметь ни­ка­ко­го от­но­ше­ния к под­лин­ным чув­ствам ре­бен­ка.

Рас­про­стра­нен­ной ошиб­кой ро­ди­те­лей яв­ля­ет­ся и под­бор ва­ри­ан­тов для ка­приз­ни­ча­ю­ще­го ре­бен­ка, ко­гда ему оста­ет­ся толь­ко в бук­валь­ном смыс­ле ткнуть паль­цем в по­нра­вив­ший­ся пункт спис­ка: «Ва­неч­ка, ты что, устал? Мо­жет, у тебя го­лов­ка бо­лит? А мо­жет, жи­во­тик? А мо­жет, тебя ба­буш­ка оби­де­ла? Оби­де­ла тебя ба­буш­ка, да? Или ты пе­че­нин­ку хо­чешь?»

По­нят­но, что и в этом слу­чае речь бу­дет идти не об ис­тин­ном по­сла­нии ре­бен­ка, а о наи­бо­лее вы­год­ном пред­ло­же­нии.

Итак, про­ана­ли­зи­ро­вав си­ту­а­цию, утвер­ди­тель­ным то­ном со­об­щи­те ре­бен­ку плод ва­ших раз­мыш­ле­ний и дай­те ему воз­мож­ность со­гла­сить­ся с вами или воз­ра­зить вам.

3. Учи­те ре­бен­ка вы­ра­жать свои чув­ства сло­ва­ми, а не ка­при­за­ми.

Для это­го есть один-един­ствен­ный спо­соб — ро­ди­те­ли сами долж­ны го­во­рить о сво­их чув­ствах в при­сут­ствии ре­бен­ка. Уже трех­лет­ний ре­бе­нок, при­учен­ный при­слу­ши­вать­ся к себе и не встре­ча­ю­щий воз­ра­же­ний в опи­са­нии сво­их чувств, впол­не мо­жет ска­зать: «Я сей­час злой! Я сей­час ужас­но злой! Меня кош­ка разо­зли­ла, по­то­му что я хо­тел по­играть, а она ца­ра­па­ет­ся. Вы от меня сей­час все отой­ди­те, я буду на кух­не злить­ся. А по­том при­ду, и вы меня по­жа­ле­е­те». (Пря­мая речь под­лин­ная, за­пи­са­на од­ной вни­ма­тель­ной ма­мой со слов сво­е­го трех­лет­не­го сына).

4. Для про­фи­лак­ти­ки дет­ских ка­при­зов и борь­бы с уже раз­вив­шей­ся эмо­ци­о­наль­ной не­устой­чи­во­стью боль­шое зна­че­ние име­ет еди­ная вос­пи­та­тель­ная по­зи­ция всех чле­нов се­мьи, при­ни­ма­ю­щих уча­стие в ухо­де за ре­бен­ком.

И в стро­гих, и в де­мо­кра­ти­че­ских се­мьях дети до­ста­точ­но лег­ко при­спо­саб­ли­ва­ют­ся к су­ще­ству­ю­щим пра­ви­лам, если эти пра­ви­ла еди­ны и под­дер­жи­ва­ют­ся все­ми чле­на­ми се­мьи. И там, где ни­кто не сме­ет взять лож­ку, пока не на­чал есть де­душ­ка, и там, где все в лю­бое вре­мя едят ру­ка­ми из боль­шой ка­стрюли, ко­то­рая все­гда сто­ит на пли­те, впол­не мо­жет вы­ра­сти спо­кой­ный, эмо­ци­о­наль­но устой­чи­вый ре­бе­нок.

Но вот если мама что-то раз­ре­ша­ет, а папа это же са­мое за­пре­ща­ет ка­те­го­ри­че­ски, а у ба­буш­ки все за­ви­сит от на­стро­е­ния, а у де­душ­ки — от со­сто­я­ния здо­ро­вья, а у дяди от от­ме­ток, ко­то­рые ре­бе­нок по­лу­чил в шко­ле… И все это от­но­сит­ся к чему-ни­будь од­но­му, на­при­мер, к тому, мож­но ли пры­гать на ди­ва­не… Имен­но про­тив та­ко­го «плю­ра­лиз­ма» ча­сто, ка­приз­ни­чая, про­те­сту­ют дети. В се­мье, где мно­го лю­дей и не­сколь­ко вос­пи­та­тель­ских по­зи­ций, име­ет смысл устро­ить свое­об­раз­ный «круг­лый стол», на ко­то­ром пу­тем ком­про­мис­сов вы­ра­ба­ты­ва­ет­ся еди­ный стиль вос­пи­та­ния и раз и на­все­гда ре­ша­ет­ся, мож­но ли пры­гать на ди­ва­не, есть сар­дель­ки ру­ка­ми и пи­нать кош­ку. Ино­гда, во из­бе­жа­ние даль­ней­ших раз­но­чте­ний, име­ет смысл даже со­ста­вить на осно­ве до­стиг­ну­тых со­гла­ше­ний ито­го­вый пись­мен­ный до­ку­мент, в ко­то­ром лю­бой же­ла­ю­щий смо­жет при не­об­хо­ди­мо­сти уточ­нить, как же по­сту­пать в том или ином слу­чае.

5. Край­не не­об­хо­ди­ма по­сле­до­ва­тель­ность в утвер­жде­ни­ях и тре­бо­ва­ни­ях, предъ­яв­ля­е­мых ре­бен­ку од­ним и тем же чле­ном се­мьи.

Как бы ни ме­ня­лось у вас на­стро­е­ние и об­сто­я­тель­ства, но, если уж вы что-то за­пре­ти­ли ма­лень­ко­му ре­бен­ку, то пусть «не­льзя» оста­ет­ся «не­льзя». А если уж поз­во­ли­ли, то до кон­ца вы­тер­пи­те все по­след­ствия.

Если вы ска­за­ли при вы­хо­де на про­гул­ку, что се­го­дня ни­че­го не бу­де­те по­ку­пать в ларь­ке, то при­дер­жи­вай­тесь этой по­зи­ции. Не­смот­ря на все ка­при­зы. Ваша един­ствен­ная уступ­ка — это тоже по­сла­ние. От вас к ре­бен­ку. И текст это­го по­сла­ния та­ков: «Ино­гда, при ка­ких-то (не со­всем яс­ных) об­сто­я­тель­ствах ка­при­за­ми от меня мож­но до­бить­ся того, чего ты хо­чешь». По­лу­чив та­кое по­сла­ние, ре­бе­нок не­из­беж­но бу­дет пы­тать­ся. А упор­ства ему не за­ни­мать.

Чем мо­жет по­мочь спе­ци­а­лист?

В пер­вую оче­редь про­кон­суль­ти­ро­вать­ся со спе­ци­а­ли­стом по по­во­ду дет­ских ка­при­зов не­об­хо­ди­мо ро­ди­те­лям де­тей, стра­да­ю­щих тем или иным со­ма­ти­че­ским или нев­ро­ло­ги­че­ским за­бо­ле­ва­ни­ем. Имен­но та­кие дети осо­бен­но ну­жда­ют­ся в пра­виль­ной и по­сле­до­ва­тель­но при­ме­ня­е­мой ме­то­ди­ке вос­пи­та­ния, ко­то­рая в этом слу­чае, не­со­мнен­но, долж­на вы­ра­ба­ты­вать­ся ин­ди­ви­ду­аль­но и учи­ты­вать воз­мож­но­сти ре­бен­ка. Осо­бен­но это от­но­сит­ся к де­тям, стра­да­ю­щим пе­ри­на­таль­ной эн­це­фа­ло­па­ти­ей, и де­тям с ми­ни­маль­ны­ми моз­го­вы­ми дисфунк­ци­я­ми (ММД). Здесь пра­виль­но по­до­бран­ный ре­жим жиз­ни и вос­пи­та­ния ре­бен­ка мо­жет во мно­гом осла­бить про­яв­ле­ния бо­лез­ни, не до­пу­стить ухуд­ше­ния со­сто­я­ния.

Кро­ме того, спе­ци­а­лист мо­жет по­мочь ро­ди­те­лям опре­де­лить при­чи­ны ка­приз­но­сти и вы­ра­бо­тать так­ти­ку по­ве­де­ния чле­нов се­мьи, ко­то­рая поз­во­лит от­кор­рек­ти­ро­вать не­же­ла­тель­ное по­ве­де­ние ре­бен­ка.

Если при­чи­ной ка­приз­но­сти яв­ля­ют­ся вну­три­се­мей­ные кон­флик­ты, то име­ет смысл обра­тить­ся к та­ко­му ме­то­ду, как се­мей­ная пси­хо­те­ра­пия. Даже крат­ко­сроч­ная се­мей­ная пси­хо­те­ра­пия, про­ве­ден­ная ква­ли­фи­ци­ро­ван­ным спе­ци­а­ли­стом, ча­сто поз­во­ля­ет су­ще­ствен­но улуч­шить по­ве­де­ние ре­бен­ка и за­од­но на­ла­дить от­но­ше­ния в се­мье.

Вер­нем­ся к Ла­ри­се…

По­нят­но, что в се­мье Ла­ри­сы и Гали ка­при­зы про­ис­те­ка­ли от не­уме­ния ма­те­ри внят­но до­не­сти до до­че­ри свою вос­пи­та­тель­ную по­зи­цию.

По­движ­ная смыш­ле­ная дев­чуш­ка уже во­всю изу­ча­ет окру­жа­ю­щий мир (и лич­ность ма­те­ри в том чис­ле), а Галя все еще вос­при­ни­ма­ет ее как свое фи­зи­че­ское про­дол­же­ние. При этом как бы под­ра­зу­ме­ва­ет­ся, что для Ла­ри­сы «само со­бой по­нят­но» все то, что оче­вид­но для Гали.

По­сле на­шей пер­вой встре­чи Галя и ее муж опре­де­ли­ли се­мей­ную си­сте­му табу (все же им было про­ще за­пре­щать, чем раз­ре­шать, и во­прос о том, что «мож­но», они от­ло­жи­ли на по­том), и ста­ли про­во­дить ее в жизнь. Ла­ри­са, впол­не при­вык­шая к по­сто­ян­ной ру­га­ни, окри­кам и даже шлеп­кам и не об­ра­щав­шая на них прак­ти­че­ски ни­ка­ко­го вни­ма­ния, ни­ко­гда в жиз­ни не встре­ча­лась с от­чуж­де­ни­ем. По­сле пер­во­го же «тер­ро­ри­сти­че­ско­го акта» по от­но­ше­нию к кош­ке этот опыт бук­валь­но оше­ло­мил ее. С ди­ки­ми кри­ка­ми она бро­си­лась вслед за тор­же­ствен­но уда­лив­ши­ми­ся ро­ди­те­ля­ми. Ис­пу­ган­ная Галя уже го­то­ва была пре­рвать «вос­пи­та­тель­ное ме­ро­при­я­тие», но бо­лее трез­во мыс­ля­щий су­пруг оста­но­вил жену. Не­де­лю Ла­ри­са по­мни­ла по­лу­чен­ный урок. А по­сле вто­рой по­пыт­ки для кош­ки на­сту­пи­ли дни от­дох­но­ве­ния — ее хво­сту боль­ше ни­что не угро­жа­ло.

Слож­нее было с раз­ре­ши­тель­ным «мож­но». Галя при­зна­ва­лась, что Ла­ри­са тут ни при чем и имен­но ей не уда­ет­ся сра­зу и на­все­гда по­бо­роть при­выч­ку все за­пре­щать. Ино­гда, как при пер­вой встре­че у меня в ка­би­не­те, она сна­ча­ла кри­ча­ла «Не­льзя!» и толь­ко по­том за­ду­мы­ва­лась над тем, дей­стви­тель­но ли это так. Но упор­ство мо­ло­дой жен­щи­ны поз­во­ли­ло по­сте­пен­но на­ла­дить си­ту­а­цию, и успех был до­стиг­нут — Ла­ри­са по­чти пе­ре­ста­ла ка­приз­ни­чать.

ГЛА­ВА 2. 
Гри­ша — ре­бе­нок-ка­та­стро­фа

В от­вет на роб­кий стук в дверь я вы­гля­ну­ла в ко­ри­дор и уви­де­ла там тро­их лю­дей — в том, что они род­ствен­ни­ки, не мог­ло быть ни­ка­ких со­мне­ний. Оди­на­ко­вые ши­ро­ко рас­став­лен­ные зе­ле­ные гла­за, аб­со­лют­но пря­мые не­по­кор­ные во­ло­сы, круг­лые го­ло­вы, ши­ро­кие пле­чи…

Ши­ро­ко­кост­ная, силь­ная на вид ста­ру­ха, мо­ло­жа­вая жен­щи­на с пе­ча­тью ка­кой-то не­по­нят­ной уста­ло­сти на лице и си­не­вой во­круг глаз и маль­чиш­ка лет ше­сти-семи, скло­нив­ший на­бок растре­пан­ную го­ло­ву и гля­дя­щий на меня с лу­ка­вым ви­дом.

— Гри­ша? — я за­гля­ну­ла в ли­сто­чек са­мо­за­пи­си. — Про­хо­ди­те, по­жа­луй­ста…

— Я одна зай­ду, — то­ро­пли­во ска­за­ла Гри­ши­на мама.

— Да за­хо­ди­те все, — ра­душ­но пред­ло­жи­ла я. — Мы по­го­во­рим, а Гри­ша пока по­игра­ет. У меня там иг­ру­шек мно­го…

— Нет, нет! — с не­по­нят­ным ис­пу­гом вскрик­ну­ла мо­ло­дая жен­щи­на. — Я зай­ду, а Гри­ша тут с ба­буш­кой… по­бе­га­ет.

Я кив­ну­ла, а про себя по­ду­ма­ла: что бы там ни было с ре­бен­ком, а с ма­мой явно не все в по­ряд­ке. Этот ее ис­пуг… Да и пред­ста­вить себе кре­стьян­ско­го вида ба­буш­ку, бе­га­ю­щую с вну­ком по ко­ри­до­ру, я не мог­ла ни при ка­ком на­пря­же­нии фан­та­зии…

В ка­би­не­те мама слег­ка рас­сла­би­лась, по­ер­за­ла в кре­сле, уса­жи­ва­ясь по­удоб­нее, за­стен­чи­во взгля­ну­ла мне в гла­за и тихо ска­за­ла:

— Я по­ни­маю, док­тор, что это не­хо­ро­шо, но я уже боль­ше так не могу. Ино­гда я ду­маю, пусть бы он боль­ной был. То­гда бы я его жа­ле­ла, уха­жи­ва­ла бы за ним… А так… Он же хо­ро­ший во­об­ще-то маль­чик, и меня лю­бит, а я… я ино­гда ду­маю: пусть бы его не было! Это же грех ве­ли­кий, док­тор, так ду­мать, прав­да?

— Да, ко­неч­но, — не­сколь­ко сму­щен­но под­твер­ди­ла я, по­сколь­ку во­об­ще-то, как ате­ист­ка, не могу мыс­лить ка­те­го­ри­я­ми «гре­ха». Но и мо­мент для уточ­не­ния де­фи­ни­ций был явно не­под­хо­дя­щий. — Рас­ска­жи­те по­по­дроб­ней, что имен­но тре­во­жит вас на се­го­дняш­ний день…

— На се­го­дняш­ний день его вы­ки­ну­ли из шко­лы, — пе­чаль­но со­об­щи­ла Гри­ши­на мама.

Да­лее мне было рас­ска­за­но сле­ду­ю­щее.

Гри­ша ро­дил­ся дол­го­ждан­ным и за­ра­нее лю­би­мым ре­бен­ком. В боль­шой «ста­лин­ской» квар­ти­ре ему была за­ра­нее при­го­тов­ле­на и укра­ше­на кру­жев­ны­ми за­на­ве­соч­ка­ми оча­ро­ва­тель­ная кро­ват­ка; про­гла­жен­ные с двух сто­рон пе­лен­ки, рас­па­шон­ки и чеп­чи­ки сто­поч­ка­ми ле­жа­ли на пол­ках ста­рин­но­го бе­лье­во­го шка­фа; све­кор и све­кровь с не­тер­пе­ни­ем жда­ли вну­ка, го­то­вые ради него на­ко­нец-то при­ми­рить­ся с «де­ре­вен­ской» не­вест­кой. Счаст­ли­вый отец, ни­ко­го не стес­ня­ясь, пла­кал от ра­до­сти, ко­гда мед­се­стра из род­до­ма по­ло­жи­ла ему на руки сына — бе­ло­снеж­ный ко­кон, пе­ре­вя­зан­ный го­лу­бой лен­той.

Даль­ше по­тек­ли буд­ни. Гри­ша по­чти ни­чем не бо­лел, раз­ви­вал­ся в со­от­вет­ствии со все­ми нор­ма­ми. Един­ствен­ное огор­че­ние со­сто­я­ло в том, что гла­же­ные пе­лен­ки и рас­па­шон­ки как-то не ужи­ва­лись с ним ря­дом. Из пе­ле­нок он вы­пол­зал ужом, обо­роч­ки сже­вы­вал или рвал и по­чти все­гда на­хо­дил­ся в кро­ват­ке го­лым по­верх ком­ка смя­тых и со­бран­ных в куч­ку про­сты­нок, пе­ле­нок и оде­я­лец. Даже пам­пер­сы ка­ким-то об­ра­зом умуд­рял­ся сни­мать. А ко­гда го­до­ва­лый Гри­ша вы­брал­ся из кро­ват­ки, на­чал­ся кош­мар.

— Пер­вые шаги ре­бен­ка — это ведь ра­дость в доме, — рас­ска­зы­ва­ла Гри­ши­на мама. — А у нас как? У нас он сра­зу по­шел на кух­ню (рань­ше его туда не но­си­ли: чад, за­па­хи — это вред­но для ре­бен­ка), при­дви­нул та­бу­рет­ку к пли­те и сдер­нул на себя ка­стрю­лю с ки­пя­щим су­пом. Крик, не­от­лож­ка, ожо­го­вое от­де­ле­ние… Та­кое вот на­ча­ло…

Даль­ше все про­дол­жа­лось в том же духе. Ска­зать о Гри­ше, что он рос по­движ­ным ре­бен­ком, — зна­чит не ска­зать ни­че­го. Не было ни од­ной вещи в доме, ко­то­рая мог­ла бы чув­ство­вать себя в без­опас­но­сти, ко­гда Гри­ша бодр­ство­вал. Он до­ста­вал де­душ­ки­но бе­лье из ящи­ка в ко­мо­де и на­де­вал его себе на го­ло­ву, он пус­кал в ван­ной ко­ра­бли­ки из па­пи­ных де­ло­вых бу­маг, он сде­лал гран­ди­оз­ный «бух!» из ба­буш­ки­ной ан­ти­квар­ной вазы. Два раза его уво­зи­ли на не­от­лож­ке с ме­ди­ка­мен­тоз­ным отрав­ле­ни­ем (вто­рой раз он до­стал та­блет­ки из вну­трен­не­го ящи­ка ди­ва­на, куда спря­та­ли ап­теч­ку по­сле пер­во­го раза). Все чле­ны се­мьи пе­ре­во­ди­ли дух толь­ко то­гда, ко­гда Гри­ша за­сы­пал.

Хо­ди­ли к вра­чам. Вы­зы­ва­ли вра­чей на дом. Вра­чи вы­пи­сы­ва­ли успо­ка­и­ва­ю­щие тра­вя­ные сбо­ры и го­во­ри­ли: «Тер­пи­те!» Тер­пе­ние све­кра и све­кро­ви лоп­ну­ло, ко­гда Гри­ше ис­пол­ни­лось три года и ста­ло ясно, что на­де­ять­ся боль­ше не на что. Скре­пя серд­це они раз­ме­ня­ли свою пре­стиж­ней­шую жил­пло­щадь на Мо­сков­ском про­спек­те и вы­де­ли­ли мо­ло­дым хо­ро­шую двух­ком­нат­ную квар­ти­ру. «Ты по­ни­ма­ешь, ка­кая это жерт­ва с на­шей сто­ро­ны?» — спра­ши­ва­ли они у сына (но так, что­бы не­вест­ка тоже слы­ша­ла). «По­ни­маю», — от­ве­чал сын и гля­дел на жену с не­мым уко­ром.

Об­ра­зо­ван­ные люди, они чи­та­ли со­от­вет­ству­ю­щие кни­ги. Там было на­пи­са­но, что вос­пи­ты­вать та­ких де­тей нуж­но вни­ма­тель­но и тер­пе­ли­во, при­учая их к тру­ду и со­сре­до­то­чен­но­сти. Они пы­та­лись, но Гри­ша ни на чем не мог со­сре­до­то­чить­ся боль­ше од­ной ми­ну­ты. Он был го­тов на­чать лю­бое дело, со­гла­шал­ся на лю­бую игру, но тут же бро­сал ее, что­бы на­чать дру­гую. Об­щи­тель­ный и ве­се­лый, Гри­ша лег­ко шел на кон­такт со сверст­ни­ка­ми, но лю­бые игры с его уча­сти­ем бы­стро пре­вра­ща­лись в бес­смыс­лен­ную бе­гот­ню. При­гла­шен­ный на дом пси­хо­лог ска­зал, что нуж­но ис­поль­зо­вать ме­тод «кну­та и пря­ни­ка», а в ка­че­стве «кну­та» по­ре­ко­мен­до­вал на­ка­за­ние не­по­движ­но­стью. На­ка­зан­ный Гри­ша си­дел на ди­ва­не и кор­чил рожи ров­но до той се­кун­ды, пока мама не от­во­ди­ла от него глаз. Как толь­ко это про­ис­хо­ди­ло, он тут же с бы­стро­той мол­нии уте­кал куда-то для сле­ду­ю­щих про­каз. Шлеп­ки и даже по­бои не ока­зы­ва­ли во­об­ще ни­ка­ко­го дей­ствия. От­во­пив свое, Гри­ша ни­ко­гда не уны­вал и не оби­жал­ся и ров­но че­рез пять ми­нут по­сле на­ка­за­ния мог по­дой­ти к ма­те­ри и не­вин­но спро­сить: «А те­перь ты мне кон­фе­ту дашь?»

Све­кор как-то в шут­ку на­звал Гри­шу «ре­бе­нок-ка­та­стро­фа», и это про­зви­ще на­столь­ко укре­пи­лось за маль­чи­ком, что даже он сам, ко­гда его спра­ши­ва­ли: «Как тебя зо­вут?», от­ве­чал: «Гриш­ка-ка­та­стро­фа».

В дет­ском саду ни один ре­бе­нок не по­лу­чал столь­ко окри­ков, шлеп­ков и на­ка­за­ний, сколь­ко Гри­ша. Ко­гда из­ред­ка ему слу­ча­лось за­бо­леть грип­пом или про­сту­дой, вос­пи­та­тель­ни­цы го­во­ри­ли ма­те­ри с умо­ля­ю­щи­ми нот­ка­ми в го­ло­се: «Вы уж по­дер­жи­те его дома по­доль­ше. Под­ле­чи­те как сле­ду­ет». Под­текст этих по­же­ла­ний про­све­чи­вал на­столь­ко явно, что ма­те­ри ста­но­ви­лось не по себе.

Оде­жда, иг­руш­ки и кни­ги жили в Гри­ши­ных ру­ках ко­рот­кой, но яр­кой жиз­нью. Он ни­че­го спе­ци­аль­но не рвал, не ло­мал, не пач­кал и не те­рял. Все по­лу­ча­лось само со­бой. До­воль­но ча­сто те­рял­ся и сам Гри­ша. Сто­и­ло оста­вить его воз­ле ларь­ка, или за­го­во­рить со зна­ко­мой на ули­це, или отой­ти раз­ме­нять день­ги, и… от по­лу­ча­са до двух-трех ча­сов ли­хо­ра­доч­ных ме­та­ний по со­сед­ним дво­рам и квар­та­лам, звон­ки в спра­воч­ную об ав­то­до­рож­ных про­ис­ше­стви­ях и об уве­зен­ных ско­рой по­мо­щью. Два об­ра­ще­ния в ми­ли­цию. В од­ном слу­чае Гри­шу в кон­це кон­цов отыс­кал на чер­да­ке вы­зван­ный с ра­бо­ты отец, в дру­гом — тор­же­ству­ю­ще улы­ба­ю­щий­ся ми­ли­ци­о­нер при­та­щил ра­зыс­ки­ва­е­мо­го за ши­во­рот. Про­па­жа была най­де­на в бли­жай­шем ка­зи­но, где люди вос­точ­ной на­ци­о­наль­но­сти пред­ла­га­ли Гри­ше де­лать за них став­ки, кор­ми­ли его бу­тер­бро­да­ми с икрой, уве­ря­ли, что у маль­чи­ка счаст­ли­вая рука, и пред­ла­га­ли ми­ли­ци­о­не­ру убе­дить­ся в этом са­мо­му. Ухо­дить из ка­зи­но Гри­ша очень не хо­тел, а ми­ли­ци­о­не­ру кри­чал: «Вы не име­е­те пра­ва!»

На лето Гри­шу от­прав­ля­ли к ба­буш­ке в де­рев­ню. Она пря­та­ла все го­род­ские одеж­ки в сун­дук, оде­ва­ла вну­ка в сши­тые за зиму на вы­рост две пары шта­нов и две ру­ба­хи из де­рю­ги, и в этом не­муд­ре­ном об­ла­че­нии, бо­сой, Гри­ша все лето но­сил­ся где-то с де­ре­вен­ски­ми па­ца­на­ми, при­хо­дя в избу толь­ко по­есть да поспать. Хотя не­льзя ска­зать, что в де­рев­не об­хо­ди­лось со­всем без про­ис­ше­ствий. В воз­ра­сте че­ты­рех лет Гри­ша упал с об­ры­ва в реч­ку. Де­ре­вен­ские ма­лы­ши в стра­хе раз­бе­жа­лись, и лишь слу­чай­но про­хо­див­шие мимо му­жи­ки спа­сли маль­чи­ку жизнь. Од­на­жды стар­шие ре­бя­та на­шли в лесу не­ра­зо­рвав­ший­ся сна­ряд вре­мен Вто­рой ми­ро­вой вой­ны. Как и сле­до­ва­ло ожи­дать, имен­но Гри­ша вы­звал­ся по­ло­жить сна­ряд в ко­стер. К сча­стью, один из по­свя­щен­ных па­ца­нов ока­зал­ся ябе­дой и во­вре­мя при­бе­жал до­ло­жить­ся Гри­ши­ным ба­буш­ке с де­дом. Спу­стя два дня сна­ряд взо­рва­ла на ста­ром вы­го­не спе­ци­аль­но вы­зван­ная бри­га­да са­пе­ров.

— Свеч­ку по­ставь­те за того па­ца­на, что к вам при­бе­жал, — ска­зал деду стар­ши­на. — Рва­ну­ло бы — даже клоч­ков хо­ро­нить на­ма­я­лись бы со­би­рав­ши.

Имен­но де­ре­вен­ская ба­буш­ка была вы­зва­на на по­мощь из­не­мо­га­ю­щей до­че­ри, ко­гда по­до­шло вре­мя от­да­вать Гри­шу в шко­лу. Са­мо­от­вер­жен­ная ста­ру­ха бро­си­ла дом и ско­ти­ну на мужа-ин­ва­ли­да («У папы еще с юно­сти ноги нет — про­из­вод­ствен­ная трав­ма») и по­еха­ла в го­род, вос­пи­ты­вать не­пу­те­во­го вну­ка.

— Мама еще с ним как-то справ­ля­ет­ся. Он ее хоть ино­гда слы­шит. Хотя ино­гда и она го­во­рит: Ан­то­ни­на, за­бе­ри от меня сво­е­го, а то я его, не ро­вен час, при­стук­ну чем-ни­будь…

В шко­ле все было пло­хо с са­мо­го на­ча­ла.

— Он во­об­ще-то и чи­тать мо­жет бег­ло, и пи­сать, и ри­су­ет ино­гда очень даже не­пло­хо. Толь­ко не за­кан­чи­ва­ет ни­че­го. И сло­ва про­пус­ка­ет, ко­гда чи­та­ет, и бук­вы на пись­ме. Но это все пол­бе­ды. Учи­тель­ни­ца мне ска­за­ла так: «Я лич­но про­тив Гри­ши ни­че­го не имею. Он, в сущ­но­сти, хо­ро­ший маль­чик. И ин­тел­лект у него, судя по все­му, в по­ряд­ке. Но его пре­бы­ва­ние в шко­ле на се­го­дняш­ний день со­вер­шен­но бес­смыс­лен­но. Он со­вер­шен­но не слы­шит меня на уро­ках, не вос­при­ни­ма­ет дис­ци­пли­нар­ных тре­бо­ва­ний, и к тому же от­вле­ка­ет пол­клас­са сво­и­ми вы­ход­ка­ми. Либо пе­ре­хо­ди­те на до­маш­нее обу­че­ние, либо по­до­жди­те еще го­дик — мо­жет, до­зре­ет. А нет — иди­те в спец­шко­лу. Там ма­лень­кие клас­сы, ин­ди­ви­ду­аль­ный под­ход к каж­до­му ре­бен­ку…»

На гла­зах у Гри­ши­ной мамы по­ка­за­лись сле­зы.

— И вот я в ту­пи­ке. От­да­вать его в шко­лу для ум­ствен­но от­ста­лых? Но он же не иди­от, он же нор­маль­ный ре­бе­нок, я это знаю, и все это го­во­рят. До­маш­нее обу­че­ние — это же ад на дому. Его же со­вер­шен­но не­воз­мож­но ни­че­го за­ста­вить, ни на чем со­сре­до­то­чить. Я так на шко­лу на­де­я­лась! И по­том — он об­щи­тель­ный, ему нуж­но с ре­бя­та­ми быть, иг­рать, бе­гать, об­щать­ся. Ему дома — как в тюрь­ме. Еще год ждать… А чего ждать-то? Что-то не вид­но, что­бы он в луч­шую-то сто­ро­ну ме­нял­ся. С каж­дым го­дом все шкод­нее и шкод­нее…

И об­ста­нов­ка в се­мье с каж­дым го­дом ста­но­вит­ся все на­пря­жен­ней.

— Мой муж — пре­крас­ный че­ло­век. Хо­ро­ший спе­ци­а­лист, мно­го ра­бо­та­ет, хо­ро­шо за­ра­ба­ты­ва­ет. Сей­час у него своя стро­и­тель­ная фир­ма. Он, ко­неч­но, ста­ра­ет­ся не слу­шать, что ро­ди­те­ли го­во­рят, но как же не слу­шать — мать, отец… Они го­во­рят: вот, за­чем же­нил­ся на де­ре­вен­ской? Да ка­кая я де­ре­вен­ская! Я пят­на­дцать лет в де­рев­не жила, а сем­на­дцать — в го­ро­де. Счи­тай­те сами. Сна­ча­ла в учи­ли­ще учи­лась, по­том в ин­сти­ту­те, ра­бо­та­ла… Они ду­ма­ют, это у нас в де­рев­не все та­кие. Да ерун­да это! В де­рев­не маль­чиш­ки пусть шкод­ные и не­об­ра­зо­ван­ные, и ма­том ру­га­ют­ся, но как бы это ска­зать… вот — сте­пен­ные, рас­су­ди­тель­ные, осто­рож­ные, сма­лу к тру­ду при­уче­ны. По дво­ру там, или в ого­ро­де, или на се­но­кос… Мама го­во­рит: да­вай я его к себе со­всем за­бе­ру. Пусть идет в де­ре­вен­скую шко­лу, она ма­ло­ком­плект­ная, авось вы­учат как-ни­будь. А я ино­гда ду­маю — пус­кай! — и об­лег­че­ние та­кое, а по­том стыд­но так. Как же я сво­е­го ре­бен­ка, да ста­рой ма­те­ри на руки. У нее и так — и ско­ти­на, и дом, и ого­род, и папа-ин­ва­лид. И жи­лье у меня есть, и день­ги, и муж хо­ро­ший… Дру­гие вон но­чей не спят, все ду­ма­ют, ка­кое бы об­ра­зо­ва­ние сво­им де­тям по­луч­ше дать, а я… куда бы его спих­нуть. Ка­кая же я мать по­сле это­го! И он сам уже го­во­рит: «Я ни­ко­му не ну­жен, от­прав­ляй меня в де­рев­ню! И в шко­лу меня не бе­рут! И ба­буш­ка с де­душ­кой го­во­рят, что­бы ты меня на­дол­го не при­во­зи­ла…» Ему же обид­но, он ни­че­го пло­хо­го не хо­чет. Я же мно­го де­тей хо­те­ла — дво­их или тро­их. И муж тоже. Мама моя на хо­зяй­стве на­до­рва­лась, по­сле меня ро­жать не мог­ла, а мне так хо­те­лось бра­тьев или се­стер… В де­рев­не ведь де­тей мно­го. Я ду­ма­ла: у моих де­тей бу­дут бра­тья или се­стры. И муж тоже был со­гла­сен. Го­во­рил: всех про­корм­лю. А те­перь — даже по­ду­мать страш­но. А муж… я его лю­блю так… и хочу с ним быть… а он ста­ра­ет­ся до­мой по­поз­же прий­ти, чтоб не ви­деть все­го это­го. И мама моя… он веж­ли­во с ней, ко­неч­но, но она же де­ре­вен­ская все же, ино­гда так ска­жет… мужа аж пе­ре­ка­ши­ва­ет все­го. Но он по­ни­ма­ет, что мне од­ной с Гри­шей не спра­вить­ся, тер­пит пока… Он с ним пы­тал­ся за­ни­мать­ся, как в кни­гах на­пи­са­но, чи­тать там или в кон­струк­тор… же­лез­ную до­ро­гу ку­пи­ли. Так он две ми­ну­ты си­дит, а по­том на­чи­на­ет кру­тить­ся, в окно смот­реть, спра­ши­вать что-то не­впо­пад, муж злит­ся. А па­ро­во­зи­ки и ва­гон­чи­ки он все по од­но­му в дет­ский сад пе­ре­тас­кал и там по­да­рил кому-то, или ста­щи­ли у него, или сам где-то за­был… Ни­че­го не оста­лось… Ни­че­го…

Ис­крен­не со­чув­ствуя си­дя­щей пе­ре­до мной мо­ло­дой жен­щи­не, на гла­зах ко­то­рой ру­ши­лось с та­ким тру­дом за­во­е­ван­ное ею сча­стье и бла­го­по­лу­чие (де­ре­вен­ская де­воч­ка, без вся­кой по­мо­щи и под­держ­ки при­е­хав­шая в боль­шой го­род, за­кон­чив­шая учи­ли­ще, ин­сти­тут, удач­но вы­шед­шая за­муж — шут­ка ли все это? Ей было что те­рять, и она это по­ни­ма­ла. Но с дру­гой сто­ро­ны, сын, ре­бе­нок…), я от­кры­ла то­нень­кую ме­ди­цин­скую кар­точ­ку Гри­ши и сра­зу же в за­клю­че­нии нев­ро­па­то­ло­га уви­де­ла сло­ва, ко­то­рые и ожи­да­ла уви­деть по­сле пер­вых же слов Гри­ши­ной мамы: ги­пер­ки­не­ти­че­ский (ги­пер­ди­на­ми­че­ский) син­дром.

Итак, с чем же нам пред­сто­я­ло иметь дело?

Что та­кое ги­пер­ди­на­ми­че­ский син­дром?

Дан­ная груп­па по­ве­ден­че­ских и эмо­ци­о­наль­ных рас­стройств про­яв­ля­ет­ся обыч­но в очень ран­нем воз­ра­сте и ха­рак­те­ри­зу­ет­ся со­че­та­ни­ем чрез­мер­но ак­тив­но­го, сла­бо мо­ду­ли­ру­е­мо­го по­ве­де­ния с вы­ра­жен­ной не­вни­ма­тель­но­стью и от­сут­стви­ем упор­ства в вы­пол­не­нии по­став­лен­ных за­дач.

При­чи­ны, при­во­дя­щие к по­доб­ным со­сто­я­ни­ям, точ­но пока не­из­вест­ны, но пред­по­ла­га­ет­ся, что в осно­ве ги­пер­ки­не­ти­че­ско­го рас­строй­ства ле­жат ми­кро­ор­га­ни­че­ские по­ра­же­ния го­лов­но­го моз­га, ко­то­рые вы­зва­ны либо вну­три­утроб­ным кис­ло­род­ным го­ло­да­ни­ем пло­да, либо ас­фик­си­ей пло­да в про­цес­се ро­дов, либо ро­до­вой ми­кро­трав­мой ино­го сор­та. В этом слу­чае в моз­гу ре­бен­ка от­сут­ству­ют гру­бые ор­га­ни­че­ские по­вре­жде­ния, но есть мно­же­ство ми­кро­по­вре­жде­ний коры и под­кор­ко­вых струк­тур. Ча­сто та­кие на­ру­ше­ния под­сте­ре­га­ют чрез­мер­но круп­но­го или боль­ше­го­ло­во­го ре­бен­ка, ре­бен­ка, ро­див­ше­го­ся при за­тяж­ных или, на­о­бо­рот, стре­ми­тель­ных ро­дах.

Основ­ные при­зна­ки ги­пер­ди­на­ми­че­ско­го син­дро­ма — это про­яв­ля­ю­ща­я­ся с са­мых пер­вых ме­ся­цев жиз­ни ре­бен­ка дви­га­тель­ная рас­тор­мо­жен­ность и от­вле­ка­е­мость вни­ма­ния. Ги­пер­ки­не­ти­че­ских де­тей в мла­ден­че­стве бук­валь­но не удер­жать в ру­ках. Поз­же они ча­сто бы­ва­ют без­рас­суд­ны и им­пуль­сив­ны, с ними не­ред­ко про­ис­хо­дят не­счаст­ные слу­чаи, они все­гда на­хо­дят­ся в спис­ках злост­ных на­ру­ши­те­лей дис­ци­пли­ны, хотя де­ла­ют все со­вер­шен­но не­со­зна­тель­но, не же­лая ни­че­го пло­хо­го. Глав­ны­ми по­ве­ден­че­ски­ми ха­рак­те­ри­сти­ка­ми та­ких де­тей яв­ля­ют­ся не­до­ста­точ­ная на­стой­чи­вость в де­я­тель­но­сти, тре­бу­ю­щей ко­гни­тив­ных уси­лий, тен­ден­ция пе­ре­хо­дить от од­но­го дела к дру­го­му, не за­вер­шая ни од­но­го из них. Все это про­ис­хо­дит на фоне чрез­мер­ной, пло­хо ор­га­ни­зо­ван­ной и сла­бо ре­гу­ли­ру­е­мой ак­тив­но­сти.

С ги­пе­ре­ки­не­ти­че­ски­ми рас­строй­ства­ми ча­сто со­че­та­ют­ся и дру­гие на­ру­ше­ния, та­кие, как со­ци­аль­но рас­тор­мо­жен­ные от­но­ше­ния со взрос­лы­ми, от­сут­ствие нор­маль­ной осто­рож­но­сти и сдер­жан­но­сти, не­уме­ние иг­рать в струк­ту­ри­ро­ван­ные игры в кол­лек­ти­ве сверст­ни­ков, спе­ци­фи­че­ские рас­строй­ства в мо­тор­ном и ре­че­вом раз­ви­тии, а так­же труд­но­сти в чте­нии или дру­гие школь­ные про­бле­мы. Позд­нее у та­ких де­тей срав­ни­тель­но ча­сто про­яв­ля­ет­ся асо­ци­аль­ное по­ве­де­ние, за­ни­жен­ная са­мо­оцен­ка и на­ру­ше­ния раз­ви­тия чув­ства соб­ствен­но­го до­сто­ин­ства.

Ги­пе­рак­тив­ные дети чрез­мер­но (от­но­си­тель­но ка­лен­дар­но­го воз­рас­та) не­тер­пе­ли­вы. Они мо­гут бе­гать или пры­гать во­круг, есть стоя, вска­ки­вать с ме­ста, ко­гда по­ла­га­ет­ся си­деть, шу­меть или бол­тать, ко­гда надо со­блю­дать ти­ши­ну.

Ги­пер­ди­на­мич­ные дети не хо­дят, а бе­га­ют, до­ка­зы­вая что-то, не го­во­рят, а кри­чат.

Они ни­ко­гда не уны­ва­ют, лег­ко пе­ре­но­сят на­ка­за­ния, по­ссо­рив­шись с кем-то, тут же идут ми­рить­ся, лег­ко дают все­воз­мож­ные обе­ща­ния и клят­вы и так же лег­ко их на­ру­ша­ют.

У та­ких де­тей мно­го при­я­те­лей и зна­ко­мых, по­сколь­ку они очень кон­такт­ны и об­щи­тель­ны, но, как пра­ви­ло, с боль­шим тру­дом скла­ды­ва­ют­ся бо­лее глу­бо­кие и проч­ные дру­же­ские от­но­ше­ния.

Ро­ди­те­ли, а впо­след­ствии и вос­пи­та­те­ли и учи­те­ля, без­мер­но уста­ют от ги­пер­ди­на­мич­ных де­тей, так как сво­и­ми по­сто­ян­ны­ми про­ка­за­ми и про­ступ­ка­ми они спо­соб­ны вы­ве­сти из тер­пе­ния кого угод­но. Их по­сто­ян­но одер­ги­ва­ют, сты­дят, вос­пи­ты­ва­ют, но все это как бы про­ле­та­ет мимо их ушей. Ре­бе­нок вро­де бы все по­ни­ма­ет и ис­крен­не рас­ка­и­ва­ет­ся в со­вер­шен­ном, обе­ща­ет, что боль­ше не бу­дет, и… бук­валь­но че­рез пять ми­нут все по­вто­ря­ет­ся сна­ча­ла.

Пик про­яв­ле­ний ги­пер­ди­на­ми­че­ско­го син­дро­ма при­хо­дит­ся на 5–7 лет, и имен­но в этом воз­ра­сте окру­жа­ю­щим ре­бен­ка лю­дям на­чи­на­ет ка­зать­ся, что он в прин­ци­пе не­вос­пи­ту­ем…

Как ча­сто это встре­ча­ет­ся?

Ги­пер­ди­на­ми­че­ский син­дром — это один из са­мых рас­про­стра­нен­ных ва­ри­ан­тов про­яв­ле­ния ми­ни­маль­ной моз­го­вой дисфунк­ции (ММД). Со­глас­но дан­ным ста­ти­сти­ки, ММД встре­ча­ет­ся у каж­до­го пя­то­го-ше­сто­го ре­бен­ка, ро­жда­ю­ще­го­ся се­го­дня в на­шей стра­не.

Прак­ти­че­ски в каж­дом пер­вом клас­се лю­бой про­из­воль­но взя­той шко­лы есть один-два-три ре­бен­ка с от­чет­ли­вы­ми про­яв­ле­ни­я­ми ги­пер­ди­на­ми­че­ско­го син­дро­ма. Это они спол­за­ют под пар­ту во вре­мя уро­ков, устра­и­ва­ют кучу-малу на пе­ре­ме­не, это они за­бы­ва­ют вез­де свой порт­фель и по­чти каж­дый день те­ря­ют руч­ки, ка­ран­да­ши и ла­сти­ки. Это их го­ло­ва все­гда по­вер­ну­та в сто­ро­ну окна или со­се­да и по­чти ни­ко­гда — в сто­ро­ну дос­ки. Это их так лю­бят ру­гать на ро­ди­тель­ских со­бра­ни­ях, про­из­но­ся в за­клю­че­ние са­кра­мен­таль­ную фра­зу: «Мог бы впол­не не­пло­хо учить­ся, если бы так не от­вле­кал­ся!»

Та­ким об­ра­зом, не осо­бен­но гре­ша про­тив ис­ти­ны, мож­но ска­зать, что на пят­на­дцать-два­дцать ма­лы­шей пред­школь­но­го воз­рас­та обя­за­тель­но при­дет­ся один ре­бе­нок с при­зна­ка­ми ги­пер­ки­не­ти­че­ско­го рас­строй­ства.

Кро­ме того, не­об­хо­ди­мо от­ме­тить, что у де­во­чек дан­ное рас­строй­ство встре­ча­ет­ся в три-че­ты­ре раза реже, чем у маль­чи­ков.

Как ве­сти себя с та­ким ре­бен­ком?

1. Пер­вый и са­мый глав­ный со­вет ро­ди­те­лям ги­пер­ди­на­мич­ных де­тей: не пы­тай­тесь дер­жать в себе все свои чув­ства. Ни­ка­ко­го, даже са­мо­го олим­пий­ско­го спо­кой­ствия на ги­пер­ди­на­мич­но­го ре­бен­ка не хва­тит. Един­ствен­ное, чего вы до­бье­тесь, «пе­да­го­гич­но» пы­та­ясь го­да­ми сдер­жи­вать себя, это того, что один вид соб­ствен­но­го чада бу­дет вы­зы­вать у вас вну­трен­нюю дрожь или глу­бо­кое раз­дра­же­ние. Если вы в яро­сти, ска­жи­те или даже крик­ни­те об этом. Если в от­ча­я­нии — про­де­мон­стри­руй­те его ре­бен­ку в пол­ной мере. Если ре­бен­ку слу­чи­лось по­ра­до­вать вас, по­ра­дуй­тесь от души, не огра­ни­чи­вай­тесь ней­траль­ным «Дав­но бы так…» или по­чти оскор­би­тель­ным «Вот так и ве­дут себя нор­маль­ные дети…»

2. Тща­тель­но от­де­ляй­те оцен­ку по­ступ­ков ре­бен­ка от оцен­ки его лич­но­сти.

По­ступ­ки ги­пер­ди­на­мич­но­го ре­бен­ка по­чти все­гда ужас­ны, раз­дра­жа­ю­щи и не­умест­ны. К чему-то вы су­ме­е­те при­тер­петь­ся с го­да­ми (на­при­мер, к тому, что он ест на бегу, за­бы­ва­ет в са­ди­ке свои вещи и за­сы­па­ет, стоя на лок­тях и ко­ле­нях). Что-то так и оста­нет­ся не­стер­пи­мым (на­при­мер, то, что он все­гда вбе­га­ет в ком­на­ту в гряз­ных бо­тин­ках и, по­ми­нут­но обе­щая: «Боль­ше не буду», так же по­ми­нут­но на­ру­ша­ет свои клят­вы).

Но лич­ность ре­бен­ка — это не толь­ко осо­бен­но­сти его нерв­ной си­сте­мы, обу­слов­лен­ные ми­кро­ор­га­ни­че­ски­ми вну­три­утроб­ны­ми по­ра­же­ни­я­ми го­лов­но­го моз­га. Хотя ино­гда за ними так труд­но раз­гля­деть все осталь­ное… Но это нуж­но, не­об­хо­ди­мо, про­сто-таки жиз­нен­но важ­но для ва­ше­го ре­бен­ка, ко­то­ро­му и так до­ста­ет­ся го­раз­до боль­ше окри­ков и нра­во­уче­ний, чем обыч­ным де­тям. Вос­пи­та­тель в саду ви­дит в нем не­снос­но­го ша­лу­на, учи­тель в на­чаль­ной шко­ле — по­сто­ян­но от­вле­ка­ю­ще­го­ся уче­ни­ка, ко­то­рый к тому же еще и от­вле­ка­ет дру­гих. Вы же долж­ны ви­деть лич­ность.

Его до­сто­ин­ства — не­зло­би­вость, от­ход­чи­вость, об­щи­тель­ность и кон­такт­ность, щед­рость и го­тов­ность под­дер­жать лю­бое на­чи­на­ние, лег­кость на подъ­ем и не­ис­то­щи­мый оп­ти­мизм — это его и ваш ак­тив.

Вы осу­жда­е­те не­при­ем­ле­мые по­ступ­ки ре­бен­ка и на­ка­зы­ва­е­те его за них. Вы, не осо­бен­но сдер­жи­вая себя, го­во­ри­те о том, ка­кие чув­ства вы­зы­ва­ет в вас то, что он вот уже в три­ста два­дцать пя­тый раз… Но раз за разом вы го­во­ри­те ре­бен­ку (и по­мни­те сами) о том, что не­снос­ные по­ступ­ки — это еще не лич­ность, что су­ще­ству­ют ре­зер­вы и до­сто­ин­ства, на осно­ве ко­то­рых все се­го­дняш­ние про­бле­мы, не­со­мнен­но, бу­дут пре­одо­ле­ны.

Мож­но ска­зать: «Я тер­петь не могу, ко­гда гряз­ные бо­тин­ки сто­ят на тум­боч­ке. У меня руки опус­ка­ют­ся и не хо­чет­ся де­лать ни­че­го хо­ро­ше­го…»

Но не­льзя (по это­му же по­во­ду) ска­зать так: «Ты гряз­ну­ля и не­ря­ха, я тер­петь тебя не могу. И ни­че­го хо­ро­ше­го мо­жешь от меня не ждать…»

3. Обя­за­тель­но предо­ставь­те ре­бен­ку как мож­но боль­ше воз­мож­но­стей для ре­а­ли­за­ции его фи­зи­че­ской, мо­тор­ной ак­тив­но­сти.

В доме, где рас­тет ре­бе­нок с ги­пер­ди­на­ми­че­ским син­дро­мом, обя­за­тель­но дол­жен быть до­маш­ний ста­ди­он, хотя бы в виде пе­ре­кла­ди­ны в двер­ном про­еме, на ко­то­рой ви­сят коль­ца, ле­сен­ка или ка­нат. Пусть ре­бе­нок до из­не­мо­же­ния бе­га­ет во дво­ре, иг­рая в фут­бол или хок­кей, ла­зая на дво­ро­вых сна­ря­дах или ка­та­ясь с гор­ки. Как толь­ко поз­во­лит воз­раст, обя­за­тель­но от­ве­ди­те его в ка­кую-ни­будь спор­тив­ную сек­цию. Это мо­жет быть тот же фут­бол или во­лей­бол, но мо­жет быть и сту­дия на­род­но­го тан­ца или пан­то­ми­мы. Глав­ное — что­бы там было как мож­но боль­ше дви­же­ния и что­бы ре­бен­ку нра­ви­лось туда хо­дить. Ги­пер­ди­на­мич­ные дети ред­ко сра­зу на­хо­дят «свою» сек­цию, они ведь во­об­ще бы­стро ко все­му осты­ва­ют. Но здесь вы долж­ны про­явить на­стой­чи­вость. Не одно, так дру­гое. Не дру­гое, так тре­тье. Ги­пер­ди­на­мич­ный ре­бе­нок, как в воз­ду­хе, ну­жда­ет­ся в струк­ту­ри­ро­ван­ной фи­зи­че­ской ак­тив­но­сти. Ина­че он и в де­сять лет бу­дет так же бес­тол­ко­во но­сить­ся по дво­ру, как но­сил­ся в пять. Лю­бые, даже са­мые не­зна­чи­тель­ные успе­хи ре­бен­ка в спор­те (или ис­кус­стве пан­то­ми­мы) долж­ны по­ощрять­ся. Ведь его так ча­сто ру­га­ют…

4. До опре­де­лен­но­го мо­мен­та и опре­де­лен­ной сте­пе­ни будь­те ор­га­ном пла­ни­ро­ва­ния и ор­га­ном оцен­ки по­след­ствий по­ступ­ков, со­вер­шен­ных ва­шим ре­бен­ком.

Это то, в чем он сам тра­ги­че­ски слаб. Пред­ви­деть, что бу­дет, оце­нить, что по­том, спла­ни­ро­вать, как сде­лать, что­бы все по­лу­чи­лось, — все это ги­пер­ди­на­мич­но­му ре­бен­ку в бук­валь­ном смыс­ле ор­га­ни­че­ски не­до­ступ­но. По край­ней мере, до поры до вре­ме­ни. И вот здесь ему при­хо­дят на по­мощь ро­ди­те­ли. Имен­но они ста­но­вят­ся на вре­мя как бы «вну­трен­ним го­ло­сом» ре­бен­ка, ко­то­рый не­на­вяз­чи­во, в до­ступ­ных ре­бен­ку вы­ра­же­ни­ях, не раз­ве­ши­вая яр­лы­ков, пре­ду­пре­жда­ет, со­ве­ту­ет, пла­ни­ру­ет, ана­ли­зи­ру­ет и оце­ни­ва­ет ре­зуль­та­ты.

— Это мо­жет быть опас­ным, так как…

— Воз­мож­но, Коля оби­дел­ся по­то­му, что ты…

— Если ты сей­час по­сту­пишь имен­но та­ким об­ра­зом, то в сле­ду­ю­щий раз…

— Вот этот путь раз­ре­ше­ния си­ту­а­ции ока­зал­ся явно уда­чней пре­ды­ду­щих, так как при­вел к…

— Ве­ро­ят­но, в сход­ных об­сто­я­тель­ствах все­гда име­ет смысл по­сту­пать имен­но так…

5. Ни­ко­гда пуб­лич­но не при­со­еди­няй­тесь к окру­жа­ю­щим в оцен­ке ва­ше­го ре­бен­ка, даже если по сути вы и со­глас­ны с ней. Вы, ро­ди­те­ли, его един­ствен­ный оплот и за­щи­та. Вы зна­е­те его луч­ше всех, и толь­ко вы ви­ди­те в нем за про­яв­ле­ни­я­ми син­дро­ма сим­па­тич­ную, по-сво­е­му стра­да­ю­щую лич­ность. Пока ре­бе­нок бу­дет знать, что кто-то ви­дит в нем не толь­ко без­на­деж­но­го ша­лу­на и «ре­бен­ка-ка­та­стро­фу», кто-то на­де­ет­ся и ве­рит в воз­мож­ность по­зи­тив­ных пе­ре­мен, до той поры у него са­мо­го бу­дет со­хра­нять­ся сти­мул к са­мо­обуз­да­нию и са­мо­вос­пи­та­нию.

6. Ги­пер­ди­на­мич­ный ре­бе­нок по­верх­но­стен не толь­ко в сво­их увле­че­ни­ях, но и в сво­ей эмо­ци­о­наль­но­сти. Ста­рай­тесь по­боль­ше го­во­рить ему о чув­ствах, ко­то­рые ис­пы­ты­ва­е­те вы сами и дру­гие люди, про­яс­няй­те для него нрав­ствен­ную и эти­че­скую глу­би­ну си­ту­а­ций, ко­то­рые про­ис­хо­дят на его гла­зах, в те­ле­ви­зи­он­ных филь­мах, в кни­гах. Сам ре­бе­нок мо­жет не за­ин­те­ре­со­вать­ся этим и даже не за­ме­тить воз­мож­но­сти «за­глу­бить­ся» в про­ис­хо­дя­щее. Это вам тоже при­дет­ся сде­лать за него. По­том он при­вык­нет, и у него про­явит­ся воз­мож­ность поль­зо­вать­ся для ана­ли­за си­ту­а­ции за­ло­жен­ны­ми вами ал­го­рит­ма­ми.

7. Са­мая рас­про­стра­нен­ная ре­ко­мен­да­ция для ро­ди­те­лей ги­пер­ди­на­мич­ных де­тей, име­ю­ща­я­ся прак­ти­че­ски во всех со­от­вет­ству­ю­щих спра­воч­ни­ках и по­со­би­ях, — «Ро­ди­те­ли долж­ны тща­тель­но, не­устан­но и как мож­но рань­ше при­учать ре­бен­ка к усид­чи­во­сти и вни­ма­тель­но­сти». Пре­крас­ная ре­ко­мен­да­ция. Если кто-ни­будь зна­ет, как ее ис­пол­нить, — флаг ему в руки. Со сво­ей сто­ро­ны могу пред­ло­жить одну ста­рую, еще сред­не­ве­ко­вую игру. Она пре­крас­но тре­ни­ру­ет про­из­воль­ное вни­ма­ние (ко­то­ро­го так не хва­та­ет ги­пер­ди­на­мич­но­му ре­бен­ку) и за­од­но — бег­лость мыш­ле­ния (ко­то­рая во­об­ще ни­ко­му ни­ко­гда не вре­ди­ла).

Что хо­ти­те, то бе­ри­те,
«Да» и «нет» — не го­во­ри­те,
Чер­но­го и бе­ло­го не на­зы­вай­те,
О крас­ном — не вспо­ми­най­те!
Вы по­еде­те на бал?..

Вспо­мни­ли игру из сво­е­го дет­ства? Пре­крас­но, при­сту­пай­те. Толь­ко не за­бы­вай­те че­ре­до­вать­ся, не толь­ко вы долж­ны «ло­вить» ре­бен­ка, но и он вас. В эту игру мож­но иг­рать всей се­мьей по до­ро­ге в шко­лу, моя по­су­ду и сти­рая бе­лье.

Не вспо­мни­ли? То­гда объ­яс­няю. Один спра­ши­ва­ет, осталь­ные (их мо­жет быть мно­го) — от­ве­ча­ют. Не­льзя го­во­рить: «да», «нет», «крас­ное», «бе­лое», «чер­ное». За­да­ча во­дя­ще­го — за­пу­тать иг­ра­ю­щих бы­стры­ми во­про­са­ми и за­ста­вить их ска­зать одно из «за­прет­ных» слов. Тот, кто «про­го­во­рил­ся», ста­но­вит­ся во­дя­щим.

Чего мож­но ожи­дать в бу­ду­щем?

Как уже упо­ми­на­лось, пик про­яв­ле­ний ги­пер­ди­на­ми­че­ско­го син­дро­ма при­хо­дит­ся на пред­школь­ный и млад­ший школь­ный воз­раст. При бла­го­по­луч­ном сте­че­нии об­сто­я­тельств даль­ше про­ис­хо­дит обрат­ное раз­ви­тие про­цес­са и про­яв­ле­ния син­дро­ма по­сте­пен­но осла­бе­ва­ют. К 15–16 го­дам в та­ком слу­чае быв­шие ги­пер­ди­на­мич­ные дети прак­ти­че­ски ни­чем не от­ли­ча­ют­ся от сверст­ни­ков. Их по­движ­ность и по­вы­шен­ная от­вле­ка­е­мость, ра­зу­ме­ет­ся, со­хра­ня­ют­ся, но уже как ва­ри­ант нор­мы. Та­ким под­рост­кам по-преж­не­му нуж­ны по­движ­ные игры и за­ня­тия. Спорт, по­хо­ды и дис­ко­те­ки на­все­гда оста­нут­ся для них бо­лее пред­по­чти­тель­ны­ми раз­вле­че­ни­я­ми, чем биб­лио­теч­ные сто­лы, за­ва­лен­ные пыль­ны­ми ма­ну­скрип­та­ми. Про­фори­ен­ти­руя та­ких под­рост­ков, не сто­ит пред­ла­гать им про­фес­сию лет­чи­ка, бух­гал­те­ра, ли­те­ра­ту­ро­ве­да или се­лек­ци­о­не­ра. А вот ад­во­кат, гео­лог, гид или ком­ми­во­я­жер впол­не по­дой­дут.

Од­на­ко если ре­бен­ку успе­ли еще в дет­ском са­ди­ке и млад­шей шко­ле объ­яс­нить, что он «са­мый пло­хой», «са­мый бес­тол­ко­вый» и «при его не­вни­ма­тель­но­сти из него ни­ко­гда не вый­дет ни­че­го пут­но­го», а из­мо­тан­ные ро­ди­те­ли не на­шли воз­мож­но­стей встать на за­щи­ту сво­е­го чада, то про­яв­ле­ния ги­пер­ди­на­ми­че­ско­го син­дро­ма имен­но к под­рост­ко­во­му воз­рас­ту осо­бен­но силь­но на­чи­на­ют ска­зы­вать­ся на его даль­ней­шей судь­бе.

«Са­мый пло­хой», «са­мый труд­ный» — он и идет к пло­хим и труд­ным, ста­но­вит­ся чле­ном под­рост­ко­вой груп­пи­ров­ки с асо­ци­аль­ным или от­кло­ня­ю­щим­ся по­ве­де­ни­ем. Здесь его бес­стра­шие, им­пуль­сив­ность, пре­зре­ние к уве­ще­ва­ни­ям и на­ка­за­ни­ям впер­вые ока­зы­ва­ют­ся очень умест­ны, вы­зы­ва­ют ува­же­ние сверст­ни­ков. От­верг­ну­тый «нор­маль­ным» ми­ром, имен­но здесь на­хо­дит он со­чув­ствие и по­ни­ма­ние. И то­гда, учи­ты­вая ин­тел­лек­ту­аль­ную и эмо­ци­о­наль­ную по­верх­ност­ность ги­пер­ди­на­мич­но­го ре­бен­ка-под­рост­ка, его не­склон­ность к раз­мыш­ле­ни­ям, ана­ли­зу и про­сче­ту по­след­ствий, нуж­ны ка­кие-то экс­тра­ор­ди­нар­ные меры и со­бы­тия, что­бы за­ста­вить его свер­нуть с вы­бран­но­го им пути.

По­это­му, не­со­мнен­но, сто­ит спо­хва­тить­ся рань­ше и за­щи­тить сво­е­го ре­бен­ка от по­доб­но­го не­бла­го­при­ят­но­го раз­ви­тия со­бы­тий на бо­лее ран­них эта­пах его взрос­ле­ния, не до­жи­да­ясь под­рост­ко­во­го воз­рас­та.

Чем мо­жет по­мочь спе­ци­а­лист?

Мне ка­жет­ся, что на пер­вом эта­пе раз­ви­тия ги­пер­ки­не­ти­че­ско­го рас­строй­ства, ко­гда ре­бе­нок еще со­всем мал, а диа­гноз толь­ко что уста­нов­лен, в кон­суль­та­ции пси­хо­ло­га ну­жда­ет­ся не столь­ко ре­бе­нок, сколь­ко его ро­ди­те­ли.

Пси­хо­лог, у ко­то­ро­го вре­ме­ни на ин­ди­ви­ду­аль­ный при­ем от­во­дит­ся боль­ше, чем у нев­ро­па­то­ло­га, по­ста­вив­ше­го диа­гноз, рас­ска­жет ро­ди­те­лям, с чем имен­но им пред­сто­ит иметь дело, с ка­ки­ми труд­но­стя­ми в вос­пи­та­нии ре­бен­ка им при­дет­ся столк­нуть­ся, ка­кие спо­со­бы пре­одо­ле­ния этих труд­но­стей це­ле­со­об­раз­ны, а ка­кие для ре­бен­ка с ги­пер­ди­на­ми­че­ским син­дро­мом со­вер­шен­но ис­клю­че­ны.

Так, ни­че­го, кро­ме вре­да, не мо­гут при­не­сти об­ра­щен­ные к ре­бен­ку при­зы­вы «со­сре­до­то­чить­ся», «взять себя в руки», «не от­вле­кать­ся». Бес­по­лез­ной тра­той вре­ме­ни бу­дут и по­пыт­ки уго­во­рить или за­ста­вить та­ко­го ре­бен­ка «си­деть спо­кой­но» и «не вер­теть­ся», ко­гда ему что-то чи­та­ют, рас­ска­зы­ва­ют или иным об­ра­зом за­ни­ма­ют­ся с ним.

Так, ги­пер­ди­на­мич­ный сын од­ной из моих кли­ен­ток учил­ся чи­тать… под кро­ва­тью. Имен­но туда он пря­тал­ся от по­пы­ток ма­те­ри уса­дить его за стол или хотя бы на ди­ван. Мать была в от­ча­я­нии, так как на сле­ду­ю­щий год Мише пред­сто­я­ло идти в шко­лу, а он даже не знал букв. Я по­со­ве­то­ва­ла ма­те­ри не на­пря­гать­ся и идти от пред­ло­же­ний ре­бен­ка. Из­го­то­вив со­от­вет­ству­ю­щие слу­чаю кар­точ­ки, мать, лежа на кро­ва­ти, спус­ка­ла их вниз и за­да­ва­ла во­прос. Из-под кро­ва­ти не­мед­лен­но слы­шал­ся от­вет, со­про­во­жда­ю­щий­ся бе­ше­ной воз­ней и до­воль­ным хи­хи­ка­ньем. Уве­рен­но чи­тать по сло­гам ше­сти­лет­ний Миша обу­чил­ся за три с не­боль­шим ме­ся­ца та­ких «под­кро­ват­ных» за­ня­тий. При этом за­ни­мал­ся он с ис­крен­ним удо­воль­стви­ем, по­пут­но учил чи­тать плю­ше­вую со­бач­ку и гру­зо­вик, ко­то­рые тоже жили под кро­ва­тью, а по­сле окон­ча­ния цик­ла за­явил: «В шко­ле еще надо пи­сать и ма­те­ма­ти­ка. Ма­те­ма­ти­ку я буду де­лать под па­пи­ной кро­ва­тью, а пи­сать — за фи­ку­сом. Толь­ко пусть мне мама про­пи­си ку­пит, как у Иры, с Мик­ки-Мау­сом».

В даль­ней­шем це­ле­со­об­раз­но ор­га­ни­зо­вать кон­такт со спе­ци­а­ли­стом так, что­бы он мог не ча­сто, но ре­гу­ляр­но на­блю­дать за раз­ви­ти­ем ре­бен­ка, со­от­вет­ствен­но кор­рек­ти­руя ре­ко­мен­да­ции для ро­ди­те­лей. В слу­чае тя­же­ло­го ги­пер­ки­не­ти­че­ско­го рас­строй­ства, ослож­нен­но­го дру­ги­ми нев­ро­ло­ги­че­ски­ми на­ру­ше­ни­я­ми (та­ки­ми как на­ру­ше­ние раз­ви­тия речи, по­вы­шен­ная агрес­сив­ность, не­спо­соб­ность к кон­так­там с дру­ги­ми деть­ми т. д.), мо­гут по­тре­бо­вать­ся до­пол­ни­тель­ные ис­сле­до­ва­ния (на­при­мер, при не­аде­кват­ной агрес­сив­но­сти — эн­це­фа­ло­гра­фия, что­бы ис­клю­чить на­ли­чие оча­гов су­до­рож­ной го­тов­но­сти в моз­гу ре­бен­ка) и (или) кор­рек­ци­он­ные за­ня­тия с пси­хо­ло­гом. Кор­рек­ци­он­ные за­ня­тия, в за­ви­си­мо­сти от фо­ку­са про­блем ре­бен­ка, мо­гут быть как груп­по­вы­ми, так и ин­ди­ви­ду­аль­ны­ми.

Ин­ди­ви­ду­аль­ные за­ня­тия по­ка­за­ны для де­тей с труд­но­стя­ми в обу­че­нии, свя­зан­ны­ми с от­вле­ка­е­мо­стью и не­до­ста­точ­ным раз­ви­ти­ем про­из­воль­но­го вни­ма­ния. Груп­по­вые за­ня­тия нуж­ны в том слу­чае, ко­гда ре­бен­ка не­об­хо­ди­мо адап­ти­ро­вать к кол­лек­ти­ву сверст­ни­ков, на­учить его успеш­но вза­и­мо­дей­ство­вать с ними, иг­рать в сов­мест­ные струк­ту­ри­ро­ван­ные игры.

Вер­нем­ся к Гри­ше…

Для меня было со­вер­шен­но оче­вид­но, что ни на ка­кой ана­лиз си­ту­а­ции Гри­ши­на мама сей­час не спо­соб­на. За мно­го лет она уста­ла от бес­по­лез­но­го ана­ли­зи­ро­ва­ния. Этой се­мье были не­об­хо­ди­мы дей­ствия. И хотя бы ма­лень­кие по­бе­ды.