Екатерина Мурашова

Дети-тюфяки и дети-катастрофы

 

МОСКВА • САМОКАТ

© Мурашова Е. В., 2013

© Оформление, ООО «Издательский дом
«Самокат», 2014

© ООО «Издательский дом «Самокат», 2014

 

ISBN 978-5-91759-295-4

ПРЕ­ДИ­СЛО­ВИЕ

Дети-тю­фя­ки и дети-ка­та­стро­фы — пят­на­дцать лет спу­стя

Пер­вое из­да­ние этой книж­ки уви­де­ло свет в 2003 году. Но на­пи­са­на она была еще рань­ше, году в 1998. За пят­на­дцать лет мно­гое долж­но было из­ме­нить­ся, не прав­да ли? И, ко­неч­но, нам сто­ит об этом по­го­во­рить.

Но да­вай­те я сна­ча­ла рас­ска­жу вам ис­то­рию со­зда­ния этой книж­ки, по­то­му что это ка­жет­ся мне важ­ным. Вы не про­тив? То­гда чи­тай­те даль­ше.

Два­дцать лет на­зад я была мо­ло­дым пси­хо­ло­гом с уни­вер­си­тет­ским об­ра­зо­ва­ни­ем, по пре­иму­ще­ству те­о­ре­ти­че­ским. Раз­ные те­о­рии лич­но­сти, остро­ум­ные до­гад­ки из смеж­ных с пси­хо­ло­ги­ей об­ла­стей, скуч­но­ва­тые тру­ды осно­во­по­лож­ни­ков, бо­лее или ме­нее при­чуд­ли­вые взгля­ды ва­ря­гов (в то вре­мя сре­ди за­ру­беж­ных пси­хо­те­ра­пев­тов всех на­прав­ле­ний было мод­но при­ез­жать в толь­ко что от­кры­тую для пси­хо­ло­ги­че­ских но­ва­ций Рос­сию) и мно­го­чис­лен­ные, по­верх­ност­но изу­чен­ные ме­то­ди­ки пси­хо­те­ра­пии — все это при­глу­шен­но жуж­жа­ло у меня в го­ло­ве, со­вер­шен­но не скла­ды­ва­ясь в об­щую кар­ти­ну.

Но глав­ное, я очень пло­хо пред­став­ля­ла себе, что, соб­ствен­но, дол­жен де­лать прак­ти­че­ский пси­хо­лог в дет­ской по­ли­кли­ни­ке. И спро­сить мне было не у кого.

Уни­вер­си­тет­ские пре­по­да­ва­те­ли за­ве­до­ва­ли «те­о­ри­ей».

Все мои од­но­курс­ни­ки меч­та­ли за­ни­мать­ся «глу­бин­ной пси­хо­те­ра­пи­ей», что­бы ва­ять из лич­но­стей бу­ду­щих кли­ен­тов не­что не­опре­де­лен­но гар­мо­ни­че­ское.

Опыт­ных пи­тер­ских кол­лег, ра­бо­та­ю­щих имен­но в рай­он­ных дет­ских по­ли­кли­ни­ках с об­щей прак­ти­кой, я не встре­ча­ла то­гда и, как это ни уди­ви­тель­но, не встре­ти­ла и впо­след­ствии. Толь­ко два раза об­ща­лась с по­ли­кли­ни­че­ски­ми пси­хо­ло­га­ми из про­вин­ци­аль­ных го­ро­дов. Объ­яс­не­ний это­му мо­жет быть два.

Пер­вое — моя и их про­фес­си­о­наль­ная жизнь идет прин­ци­пи­аль­но раз­ны­ми пу­тя­ми. Но это ма­ло­ве­ро­ят­но, так как все слу­жа­щие го­су­дар­ствен­ных по­ли­кли­ник про­сто обя­за­ны ре­гу­ляр­но про­хо­дить кур­сы по­вы­ше­ния ква­ли­фи­ка­ции в Ака­де­мии по­сле­ди­плом­но­го об­ра­зо­ва­ния. Вто­рое (и к это­му я скло­ня­юсь) в дет­ских по­ли­кли­ни­ках Пе­тер­бур­га про­сто ред­ко встре­ча­ют­ся пси­хо­ло­ги.

Не­сколь­ко де­сят­ков тре­нин­гов, ко­то­рые я по­се­ти­ла в на­ча­ле сво­ей ка­рье­ры, были по­рою за­хва­ты­ва­ю­ще ин­те­рес­ны­ми, и на них я по­черп­ну­ла не­ко­то­рые кон­крет­ные при­е­мы. Но в основ­ном они вы­гля­де­ли как сим­па­тич­ная ту­сов­ка: свои для сво­их. Со­би­ра­лись на квар­ти­рах, в под­ва­лах и на чер­да­ках, в за­тих­ших ве­чер­них шко­лах и в дет­ских са­ди­ках. Са­ди­лись в кру­жок, за­жи­га­ли свеч­ки и бла­го­во­ния, ри­со­ва­ли ман­да­лы или за­мыс­ло­ва­тые схе­мы на боль­ших ли­стах ват­ма­на, ко­па­лись в соб­ствен­ных про­бле­мах и про­ек­ци­ях. И все дер­жа­лись от­дель­но, груп­па­ми, име­ю­щи­ми от­чет­ли­во сек­тант­ские чер­ты. Пси­хо­ана­ли­ти­ки — свой мир, ге­шталь­ти­сты — свой, арт-те­ра­пев­ты — свой. При этом на пи­тер­ских во­до­сточ­ных тру­бах еще ви­се­ли пе­ре­стро­еч­ные объ­яв­ле­ния: «Крат­ко­сроч­ные кур­сы. Го­то­вим па­рик­ма­хе­ров, се­кре­та­рей, пси­хо­ана­ли­ти­ков. С тру­до­устрой­ством». Мне все­гда было ин­те­рес­но: кого же они там го­то­ви­ли и что под­го­тов­лен­ные на тех кур­сах и тру­до­устро­ен­ные люди де­ла­ют сей­час?

На­хо­ди­лись пси­хо­ло­ги, ко­то­рые пы­та­лись хотя бы ино­гда све­сти вме­сте, не­на­дол­го объ­еди­нить всю эту пси­хо­ло­ги­че­скую воль­ни­цу. У нас в Пи­те­ре был, на­при­мер, Вик­тор Ана­ньев, со­здав­ший «Ас­со­ци­а­цию пси­хо­те­ра­пии и тре­нин­га», чле­ном ко­то­рой я, на­вер­ное, до сих пор яв­ля­юсь. Низ­кий им по­клон, а Вик­то­ру, ныне по­кой­но­му, — свет­лая па­мять. Это была, не­со­мнен­но, важ­ная ра­бо­та.

Но что мне было де­лать в сво­ей по­ли­кли­ни­ке? Ведь бóль­шая часть ин­те­рес­ных и глу­бо­ких ме­то­дик, изу­чен­ных мною в уни­вер­си­те­те и на тре­нин­гах, в моей прак­ти­че­ской де­я­тель­но­сти ока­зы­ва­лась тех­ни­че­ски не­при­ме­ни­мой или про­сто бес­по­лез­ной?

По-пер­во­сти, я, ве­ро­ят­но, на­де­ла­ла мно­го оши­бок и была страш­но не­эф­фек­тив­на. Да и во­об­ще была не столь­ко пси­хо­ло­гом, сколь­ко со­ци­аль­ным ра­бот­ни­ком. Я устра­и­ва­ла де­тей в круж­ки, в шко­лы, че­рез сво­их дру­зей на­хо­ди­ла ме­ста, где они мог­ли бы с поль­зой про­во­дить вре­мя. Вы­лав­ли­ва­ла бес­при­зор­ни­ков, пы­та­лась бе­се­да­ми вра­зу­мить ро­ди­те­лей из со­ци­аль­но-не­бла­го­по­луч­ных се­мей — ал­ко­го­ли­ков, нар­ко­ма­нов, про­сти­ту­ток. На­де­ясь на не­кие ин­сай­ты, изу­ча­ла все но­вые ме­то­ды. Од­на­жды, на­при­мер, обу­чи­лась гип­но­зу, убе­ди­лась, как лег­ко под­рост­ки впа­да­ют в транс, и тут же от­ка­за­лась от его при­ме­не­ния. Сама вела ка­кие-то со­мни­тель­ные тре­нин­ги для де­тей и се­ми­на­ры для ро­ди­те­лей, вре­ме­на­ми по­чти ша­ма­ни­ла, с тру­дом удер­жи­ва­ясь на гра­ни от­кро­вен­но­го шар­ла­тан­ства. В этом по­след­нем мне, в пер­вую оче­редь, по­мо­га­ло мое ба­зо­вое об­ра­зо­ва­ние — био­ло­ги­че­ское (по пер­вой спе­ци­аль­но­сти я зоо­лог-эм­брио­лог). Имен­но на него я сна­ча­ла и опи­ра­лась в ми­ро­воз­зрен­че­ском пла­не, хотя са­мые чув­стви­тель­ные ро­ди­те­ли по­рою пу­га­лись моих обоб­ще­ний: «по­ни­ма­е­те, здесь у вас все про­ис­хо­дит как у го­ло­ва­сти­ков во вре­мя ме­та­мор­фо­за…», «та же био­ло­ги­че­ская про­грам­ма, что и у ва­ше­го трех­лет­не­го сына, ра­бо­та­ет у щен­ков, ко­тят и ма­лень­ких мед­ве­дей…», «если мы взгля­нем на па­ви­а­нов-под­рост­ков в их ре­ак­ции груп­пи­ро­ва­ния…» Тут я как раз чув­ство­ва­ла себя уве­рен­но, ибо то, что ма­лень­кие дети и ма­лень­кие зве­рюш­ки име­ют мно­го об­ще­го, было для меня оче­вид­ным и ка­за­лось пло­до­твор­ным в пла­не объ­яс­не­ния и вли­я­ния на про­цесс.

Но по­сте­пен­но я на­би­ра­ла прак­ти­че­ский опыт. Учи­лась не при­ме­нять сра­зу к ре­бен­ку или ро­ди­те­лю ту или иную из­вест­ную мне и вро­де бы под­хо­дя­щую к дан­но­му слу­чаю ме­то­ди­ку. А, на­про­тив, ста­ра­лась раз­гля­деть не­кий уни­каль­ный мир, ко­то­рый при­но­си­ла ко мне на при­ем каж­дая се­мья.

На­чи­на­ла раз­би­рать­ся в ме­ди­цин­ских диа­гно­зах и на­зна­че­ни­ях, на­учи­лась рас­шиф­ро­вы­вать не­раз­бор­чи­вые за­пи­си вра­чей-нев­ро­па­то­ло­гов в дет­ских ме­ди­цин­ских кар­тах. Ста­ла по­не­мно­гу по­ни­мать: то, что я го­во­рю, и то, что слы­шат мои кли­ен­ты-ро­ди­те­ли, — по­рою две очень раз­ные вещи. А уж то, что они бу­дут де­лать с ре­бен­ком в ре­зуль­та­те на­ше­го вза­и­мо­дей­ствия, за­ча­стую со­всем не­воз­мож­но пред­уга­дать.

Но, не­смот­ря на то, что ро­ди­те­ли те­перь чаще все­го ухо­ди­ли от меня со сло­ва­ми бла­го­дар­но­сти («спа­си­бо, нам яс­нее ста­ло, что про­ис­хо­дит и что с этим де­лать»), в ка­кой-то мо­мент мне по­ка­за­лось, что моя ра­бо­та в по­ли­кли­ни­ке во­об­ще не име­ет смыс­ла. Пси­хо­лог ли я во­об­ще? Я не вскры­ваю глу­бо­ких про­блем — не по­то­му, что не умею, а про­сто по­то­му, что не знаю, что с ними по­том де­лать. Не «пе­ре­стра­и­ваю» лич­но­сти сво­их кли­ен­тов, не про­пи­сы­ваю ле­карств… По­мо­гаю ли я обра­тив­шим­ся ко мне се­мьям? А мо­жет быть, люди сами по себе по боль­шей ча­сти хо­ро­шие и веж­ли­вые, по­то­му и бла­го­да­рят!

С этим надо было что-то де­лать. Три раза я об­ра­ща­лась за по­мо­щью к кол­ле­гам-пси­хо­ло­гам, и все три раза что-то не за­ла­ди­лось, едва на­чав­шись.

То­гда, по­ду­мав, опять ухва­ти­лась за то, в чем была уве­ре­на. Я преж­де все­го ис­сле­до­ва­тель. Я умею ста­вить и ре­шать кон­крет­ные за­да­чи.

Ра­зу­ме­ет­ся, в пси­хо­ло­гии, как и в на­у­ке, ко­то­рой я за­ни­ма­лась на пре­ды­ду­щем эта­пе сво­ей био­гра­фии, не­льзя объ­ять не­объ­ят­ное. Не­льзя уви­деть, по­нять и ре­шить все про­бле­мы всех при­хо­дя­щих ко мне лю­дей. Но мож­но су­зить за­да­чу, кон­кре­ти­зи­ро­вать ее — и на­блю­дать. Не толь­ко в те­о­рии, но и в моей по­все­днев­ной прак­ти­ке на­вер­ня­ка есть ка­кие-то об­щие за­ко­но­мер­но­сти, симп­то­мо­ком­плек­сы, вы­де­лив ко­то­рые я смо­гу на­ра­бо­тать уже свои соб­ствен­ные ал­го­рит­мы по­мо­щи се­мьям, ко­то­рые ко мне об­ра­ща­ют­ся.

«Вклю­чай ис­сле­до­ва­те­ля! — ска­за­ла я себе. — А там по­смот­рим. Сдать­ся и объ­явить все бес­смыс­лен­ным — про­ще все­го».

И од­ной из пер­вых ве­щей, ко­то­рые я «уви­де­ла», был как раз ком­плекс при­зна­ков, ко­то­рый те­перь чаще все­го на­зы­ва­ет­ся СДВГ (син­дром де­фи­ци­та вни­ма­ния с ги­пе­рак­тив­но­стью), а то­гда на­зы­вал­ся ги­пер­ди­на­ми­че­ским или ги­пер­ки­не­ти­че­ским син­дро­мом. Для меня по­сле­до­ва­тель­ность была имен­но та­ко­ва: пы­та­ясь сде­лать свою ра­бо­ту в по­ли­кли­ни­ке бо­лее осмыс­лен­ной и ре­а­ли­зуя на­ме­чен­ную ис­сле­до­ва­тель­скую про­грам­му, я сна­ча­ла уви­де­ла не­что в ре­аль­ной жиз­ни при­хо­дя­щих ко мне се­мей и толь­ко по­том узна­ла, как это на­зы­ва­ет­ся.

«Воль­но же было изоб­ре­тать ве­ло­си­пед!» — вот пер­вое, что я по­ду­ма­ла, ко­гда из ка­кой-то ста­тьи, на­пи­сан­ной су­кон­ным, по­чти не­чи­та­е­мым на­уч­ным кан­це­ля­ри­том, уяс­ни­ла для себя, с чем имею дело.

Итак, си­ту­а­ция тре­бо­ва­ла раз­ви­тия. Я про­чла еще не­сколь­ко ста­тей и книг, сно­ва вспо­мни­ла свое био­ло­ги­че­ское об­ра­зо­ва­ние и уже имев­шу­ю­ся у меня спе­ци­а­ли­за­цию по ме­ди­цин­ской пси­хо­ло­гии. И ста­ла про­бо­вать объ­яс­нять ро­ди­те­лям (на­сколь­ко я сама это по­ни­ма­ла), что же про­ис­хо­дит с их ре­бен­ком и их се­мьей. А кро­ме того, на­ча­ла при­вле­кать са­мих ро­ди­те­лей к тому, что­бы что-то сов­мест­ны­ми уси­ли­я­ми ме­нять.

Не­ко­то­рые ме­то­ды, при­е­мы и опы­ты, — мои соб­ствен­ные и ро­ди­тель­ские изоб­ре­те­ния, — ока­зы­ва­лись удач­ны­ми. Раз за разом они по­па­да­ли в мою ко­пил­ку. То, что не при­но­си­ло за­мет­ных ре­зуль­та­тов, ре­ши­тель­но от­ме­та­лось. А еще что-то — ино­гда дей­ство­ва­ло, ино­гда нет, и я пока не мог­ла по­нять, на­сколь­ко это по­лез­но.

Од­но­вре­мен­но вы­яс­ни­лось уди­ви­тель­ное: про этот син­дром ни­че­го не зна­ют рос­сий­ские учи­те­ля, по­чти ни­че­го — пе­ди­а­тры, и не­ко­то­рые нев­ро­па­то­ло­ги «что-то та­кое слы­ша­ли».

Тут я вы­сту­пи­ла в роли «про­ро­ка» и ска­за­ла сама себе и ро­ди­те­лям, с ко­то­ры­ми к тому мо­мен­ту ра­бо­та­ла:

— Ни­че­го, они еще все услы­шат и узна­ют!

Так оно все и вы­шло.

То­гда мас­со­во­го Ин­тер­не­та еще не было, и даже пер­со­наль­ные ком­пью­те­ры не у всех были. Ро­ди­те­ли раз за разом спра­ши­ва­ли меня: если эта «ра­дость» нам те­перь на мно­го лет впе­ред, как вы го­во­ри­те, так где же нам про это еще по­чи­тать? И что­бы все­гда под ру­кой было? И что­бы мож­но было учи­тель­ни­це на­шей по­ре­ко­мен­до­вать?

Я и сама за­да­лась этим во­про­сом. Не да­вать же им чи­тать «су­кон­ные» ста­тьи с та­бли­ца­ми и ги­сто­грам­ма­ми, ко­то­рые с тру­дом оси­ли­ла я сама, со сво­и­ми дву­мя про­филь­ны­ми об­ра­зо­ва­ни­я­ми — био­ло­ги­че­ским и пси­хо­ло­ги­че­ским. Долж­но же быть что-то че­ло­ве­че­ское…

Ищи­те — и обря­ще­те! Прак­ти­че­ски сра­зу, по ре­ко­мен­да­ции од­но­го опыт­но­го дет­ско­го нев­ро­па­то­ло­га, я на­шла за­ме­ча­тель­ную пе­ре­вод­ную книж­ку про «на­ших» де­тей: Га­рольд Б. Леви «Квад­рат­ные ко­лыш­ки к круг­лым от­вер­сти­ям». Хо­ро­ший язык, до­бро­та, че­ло­веч­ность, огром­ный опыт ав­то­ра-пси­хи­а­тра, чет­кие опи­са­ния симп­то­мов. Есть про­бле­мы: дело про­ис­хо­дит в Аме­ри­ке (для Рос­сии ру­бе­жа ты­ся­че­ле­тий — по­чти на дру­гой пла­не­те), школь­ные и про­чие ре­а­лии жиз­ни опи­сан­ных се­мей ка­те­го­ри­че­ски не сов­па­да­ют с на­ши­ми, и, кро­ме того, ав­тор ле­чит всех этих де­тей за­пре­щен­ным у нас в стра­не пси­хо­сти­му­ля­то­ром ме­тил­фе­нида­том (тор­го­вое на­зва­ние ме­ди­ка­мен­та — ри­та­лин).

Ка­кой смысл ро­ди­те­лям «моих» де­тей чи­тать эту очень хо­ро­шую и на­вер­ня­ка по­лез­ную для аме­ри­кан­ских ро­ди­те­лей кни­гу? Раз­ве что для того, что­бы в оче­ред­ной раз убе­дить­ся: тут у нас не Аме­ри­ка.

— А вы сами на­пи­ши­те, — по­со­ве­то­ва­ла мне сна­ча­ла одна се­мья, по­том мама из дру­гой, по­том папа и де­душ­ка из тре­тьей. — Если нам все это по­мо­гло, так ведь и дру­гим же мо­жет по­мочь. А де­тей-то та­ких мно­го и, как го­во­рят учи­те­ля, с каж­дым го­дом все боль­ше ста­но­вит­ся. Это нуж­но лю­дям.

И я по­ду­ма­ла: кто же еще дол­жен про это пи­сать, как не тот, кто каж­дый день с этим ра­бо­та­ет?

К тому же у меня уже был опыт. Од­на­жды, на­при­мер, я опи­са­ла свои экс­пе­ри­мен­ты на мы­шах и по­сла­ла ста­тью в жур­нал «Са­ни­та­рия и ги­ги­е­на». На мой соб­ствен­ный взгляд, ста­тья была на­пи­са­на хо­ро­шо и до­ход­чи­во, хотя там, не­со­мнен­но, при­сут­ство­ва­ли не­кие от­кло­не­ния от на­уч­но­го ка­но­на, вро­де без­обид­ных сло­во­со­че­та­ний типа «ма­лень­кие, шустрые мыш­ки из вто­рой экс­пе­ри­мен­таль­ной груп­пы». Но ведь это толь­ко ожив­ля­ло скуч­ный текст!.. Ре­дак­ция жур­на­ла вер­ну­ла мне ста­тью с мно­го­зна­чи­тель­но-яз­ви­тель­ным ком­мен­та­ри­ем: «Ува­жа­е­мый кол­ле­га, у нас се­рьез­ное из­да­ние. Либо пе­ре­пи­ши­те свою ста­тью в со­от­вет­ствии с тре­бо­ва­ни­я­ми к на­уч­ным пуб­ли­ка­ци­ям, либо от­правь­те ее в жур­нал «Юный на­ту­ра­лист».

Сло­вом, я ре­ши­лась и на­пи­са­ла эту кни­гу.

Не­кое пи­тер­ское из­да­тель­ство (сей­час я уже за­бы­ла его на­зва­ние) сна­ча­ла как буд­то буд­то за­ин­те­ре­со­ва­лось, а по­том ска­за­ло: да нет, мы тут по­ду­ма­ли, кому это все нуж­но? Кто это бу­дет по­ку­пать и чи­тать? Ка­кие-то не­по­нят­ные, ни­ко­му не из­вест­ные син­дро­мы…

Я, ко­неч­но, рас­стро­и­лась, но что я мог­ла сде­лать? Не­сколь­ко лет ру­ко­пись тихо ле­жа­ла в моем ком­пью­те­ре, а я про­дол­жа­ла ра­бо­тать в по­ли­кли­ни­ке, пока од­на­жды ее не про­чи­та­ла моя энер­гич­ная по­дру­га из Ека­те­рин­бур­га. «Это надо из­да­вать!» — твер­до ска­за­ла она.

И имен­но в Ека­те­рин­бур­ге «Дети-тю­фя­ки и дети-ка­та­стро­фы» в пер­вый раз уви­де­ли свет.

С тех пор про­шло еще де­сять лет.

Ска­жем сра­зу: мно­гое, и даже основ­ное, оста­лось преж­ним. Ина­че кни­гу надо было бы не пе­ре­из­да­вать, а пе­ре­пи­сы­вать.

И все же кое-что из­ме­ни­лось.

Да­вай­те, по пунк­там.

1. Как те­перь на­зы­ва­ет­ся?

Из­ме­ни­лись на­зва­ния син­дро­мов (био­ло­ги­че­ская суть их от это­го, как вы, ко­неч­но, по­ни­ма­е­те, не ста­ла дру­гой). Те­перь у ма­лень­ких де­тей в кар­точ­ках вме­сто ПЭП (пе­ри­на­таль­ная эн­це­фа­ло­па­тия) пи­шут ПП­ЦНС (пе­ри­на­таль­ное по­ра­же­ние цен­траль­ной нерв­ной си­сте­мы). ММД (ми­ни­маль­ная моз­го­вая дисфунк­ция) во­об­ще куда-то по­де­ва­лась. Все за­тмил при­шед­ший с За­па­да СДВГ (син­дром де­фи­ци­та вни­ма­ния с ги­пе­рак­тив­но­стью), ко­то­рый рань­ше на­зы­вал­ся ги­пер­ди­на­ми­че­ским син­дро­мом. Про ги­по­ди­на­ми­че­ский син­дром как буд­то по­за­бы­ли, хотя дети с этим симп­то­мо­ком­плек­сом, ра­зу­ме­ет­ся, ни­ку­да не де­лись, и все их про­бле­мы и про­бле­мы се­мей, в ко­то­рых они рас­тут, по-преж­не­му при них.

2. На­счет по­пу­ляр­но­сти про­бле­мы.

Мое «про­ро­че­ство» бле­стя­ще оправ­да­лось. По­то­му что по­чти сра­зу по­сле на­пи­са­ния этой книж­ки (на­по­мню, это был при­бли­зи­тель­но 1998 год) син­дром де­фи­ци­та вни­ма­ния вдруг сде­лал­ся ужас­но «мод­ным» — о нем ста­ли го­во­рить, пи­сать, его ста­ли вез­де изу­чать и за­щи­щать по нему дис­сер­та­ции. Сей­час уже мало кто о нем не слы­шал. А вра­чи очень по­лю­би­ли впи­сы­вать его в кар­точ­ки, даже со­всем ма­лень­ким де­тям.

3. Есть ли но­во­сти в ле­че­нии.

В Аме­ри­ке син­дром де­фи­ци­та вни­ма­ния (СДВ) по-преж­не­му ле­чат ри­та­ли­ном. У нас ри­та­лин все так же за­пре­щен. Зато по­яви­лась мас­са вся­ких дру­гих спо­со­бов ле­че­ния и кор­рек­ции СДВ. Сей­час про­ще пе­ре­чис­лить, чем, соб­ствен­но, его НЕ ле­чат. Во вся­ком слу­чае, я кро­ме при­ня­тых у на­ших нев­ро­ло­гов ме­ди­ка­мен­тоз­ных схем (ко­то­рые я по по­нят­ным при­чи­нам при­во­дить здесь не буду) лич­но слы­ша­ла и чи­та­ла про по­лез­ность йоги, го­мео­па­тии, осте­о­па­тии, транс­кра­ни­аль­ной сти­му­ля­ции, ма­ну­аль­ной те­ра­пии, иг­ло­те­ра­пии, ги­ру­до­те­ра­пии и так да­лее, при же­ла­нии, спи­сок мож­но до­пол­нить. Что я могу тут ска­зать? За всю свою по­чти два­дца­ти­лет­нюю прак­ти­ку я не ви­де­ла ни од­но­го СДВ, вы­ле­чен­но­го од­ним из этих спо­со­бов. Впро­чем, го­то­ва со­гла­сить­ся, что йога, как и лю­бая физ­куль­ту­ра, по­ло­жи­тель­ное дей­ствие, на­вер­ное, ока­зы­ва­ет. Но дво­ро­вый фут­бол по­мо­га­ет ни­чуть не хуже.

4. Ка­ко­вы тен­ден­ции?

Уже мно­го лет по­всю­ду го­во­рят об эпи­де­мии СДВ. Де­скать, та­ких де­тей (под­рост­ков, мо­ло­дых лю­дей) ста­но­вит­ся все боль­ше. Я у себя в по­ли­кли­ни­ке ни­че­го по­доб­но­го не за­ме­ча­ла и очень дол­го от­ма­хи­ва­лась от это­го те­зи­са, вос­при­ни­мая его как жур­на­лист­скую утку и впол­не по­нят­ное же­ла­ние вся­ких тра­ди­ци­он­ных и не­тра­ди­ци­он­ных ле­ка­рей за­ра­бо­тать себе на жизнь. Но по­том вспо­мни­ла зна­ме­ни­тое рим­ское из­ре­че­ние: «ищи, кому вы­год­но». На­шла и по­ня­ла, что они пра­вы, а я — нет.

5. Так в чем же тут дело?

Дело в том, что два­дцать лет на­зад СДВ у ре­бен­ка (под­рост­ка) вос­при­ни­мал­ся на­шим об­ще­ством как од­но­знач­ный про­игрыш. Не­уме­ние кон­цен­три­ро­вать­ся на слож­ном и не­ин­те­рес­ном, не­спо­соб­ность к дли­тель­но­му и глу­бо­ко­му ана­ли­зу ин­фор­ма­ции и си­ту­а­ции, сни­жен­ное про­гно­сти­че­ское мыш­ле­ние, не­уме­ние опо­зна­вать чув­ства дру­гих лю­дей и мо­ди­фи­ци­ро­вать свое по­ве­де­ние в со­от­вет­ствии с ними — кому же это по­нра­вит­ся? Те­перь все по­ме­ня­лось, ибо имен­но мо­ло­дой че­ло­век (под­ро­сток) с ярко вы­ра­жен­ны­ми и вы­ше­опи­сан­ны­ми СДВ-чер­та­ми — иде­аль­ный по­тре­би­тель еже­днев­но об­нов­ля­ю­ще­го­ся ме­ди­а­кон­тен­та и иде­аль­ный оби­та­тель со­ци­аль­ных се­тей. По­дроб­но от этом я пи­са­ла в но­вел­лах «По­лез­ный син­дром де­фи­ци­та вни­ма­ния», «Ри­ту­ал сов­мест­но­го кри­ка» и «Кого бо­ят­ся под­рост­ки», опуб­ли­ко­ван­ных на сай­те snob.ru. Се­мья и шко­ла по-преж­не­му рас­стра­и­ва­ют­ся, а вот об­ще­ство по­треб­ле­ния фак­ти­че­ски по­ощря­ет СДВ. Бо­лее того, еже­днев­ное мно­го­ча­со­вое «пла­ва­ние» в Ин­тер­не­те с бес­ко­неч­ным пе­ре­клю­че­ни­ем кно­пок, сай­тов и ка­на­лов, по дан­ным уче­ных, раз­ви­ва­ет СДВ-по­доб­ные симп­то­мы даже у здо­ро­вых лю­дей.

6. А что же уче­ные?

Все эти годы уче­ные, ко­неч­но, изу­ча­ли СДВ. Те­перь не­ко­то­рые ис­сле­до­ва­те­ли счи­та­ют, что это вро­жден­ная бо­лезнь, свя­зан­ная с опре­де­лен­ны­ми ге­не­ти­че­ски­ми на­ру­ше­ни­я­ми в си­сте­ме рас­пре­де­ле­ния до­фа­ми­на. Дру­гие по-преж­не­му свя­зы­ва­ют его по пре­иму­ще­ству с пе­ри­на­таль­ны­ми со­бы­ти­я­ми. Из­вест­ный аме­ри­кан­ский пси­хи­атр Алан Сро­уф в 2012 году опуб­ли­ко­вал ста­тью, в ко­то­рой тоже со­мне­ва­ет­ся в том, что СДВГ яв­ля­ет­ся вро­жден­ной бо­лез­нью. Опи­ра­ясь на свои ис­сле­до­ва­ния и со­ро­ка­лет­нюю (!) прак­ти­ку, он пред­по­ло­жил, что СДВГ мо­жет раз­ви­вать­ся вслед­ствие не­бла­го­по­луч­ных внеш­них об­сто­я­тельств, в тех слу­ча­ях ко­гда пси­хи­ка ре­бен­ка трав­ми­ру­ет­ся в ран­нем дет­стве. На­при­мер, ча­стой сме­ной об­ста­нов­ки — пе­ре­ез­да­ми или же ро­ди­тель­ской на­зой­ли­во­стью, ко­гда мла­ден­ца по­сто­ян­но тор­мо­шат, а его мозг к это­му пока не го­тов.

А вот не­мец­кие пси­хи­а­тры Силь­вия Шнай­дер и Юр­ген Мар­граф из Рур­ско­го уни­вер­си­те­та Бо­ху­ма на осно­ва­нии сво­их ис­сле­до­ва­ний вы­ра­жа­ют со­мне­ния в ме­то­дах диа­гно­сти­ки дан­но­го син­дро­ма и счи­та­ют, что мно­же­ство ев­ро­пей­ских де­тей зря пич­ка­ют пси­хо­сти­му­ля­то­ра­ми. На­вер­ное, у них есть по­вод для тре­во­ги, так как с 1989 по 2003 год чис­ло де­тей и под­рост­ков с диа­гно­зом СДВГ вы­рос­ло в Гер­ма­нии на 381 %, а объ­ем за­трат на их ле­че­ние с по­мо­щью пси­хо­сти­му­ля­то­ров вы­рос за то же вре­мя в де­вять раз. Кста­ти, по­доб­ной ста­ти­сти­ки для Рос­сии мне об­на­ру­жить не уда­лось.

Ав­то­ры еще од­ной на­уч­ной ра­бо­ты со­мне­ва­ют­ся уже в са­мом су­ще­ство­ва­нии СДВГ — это ис­сле­до­ва­ние опуб­ли­ко­ва­ли аме­ри­кан­ские ней­ро­фи­зио­лог Дэмьен Фэр и пси­хи­атр Джо­эль Нигг. Уче­ные срав­ни­ва­ли по­зна­ва­тель­ные спо­соб­но­сти двух групп под­рост­ков — с диа­гно­зом СДВГ и без оно­го — по ряду па­ра­мет­ров: спо­соб­но­сти по­ни­мать и за­по­ми­нать ин­фор­ма­цию, кон­цен­три­ро­вать вни­ма­ние, от­де­лять ин­фор­ма­ци­он­ный сиг­нал от шума и т. д. Не­смот­ря на то что дети с диа­гно­зом в це­лом не от­ли­ча­лись осо­бы­ми спо­соб­но­стя­ми, по не­ко­то­рым па­ра­мет­рам «боль­ные» под­рост­ки пре­вос­хо­ди­ли «здо­ро­вых» (а мо­жет быть, здесь ис­сле­до­ва­те­ли об­на­ру­жи­ли и по­счи­та­ли как раз ту са­мую «вы­го­ду», о ко­то­рой мы го­во­ри­ли в п. 5?).

В об­щем, здесь все в по­ряд­ке: «дела идут, кон­то­ра пи­шет», ис­сле­до­ва­те­ли ис­сле­ду­ют…

7. А как же кор­рек­ция?

Если все то, что я пе­ре­чис­ли­ла в п. 3, не по­мо­га­ет, то чем же ле­чить? Прав­да­ми и не­прав­да­ми до­бы­вать этот са­мый ри­та­лин? А мо­жет быть, и во­об­ще ни­чем ле­чить не надо, пусть себе дети с СДВ вы­рас­та­ют и счаст­ли­во жи­вут в Ин­тер­не­те и об­ще­стве по­треб­ле­ния?

Сна­ча­ла, о ри­та­ли­не.

Ин­те­рес­но, что еще во вре­ме­на Вто­рой ми­ро­вой вой­ны ве­ще­ство, по­хо­жее на ри­та­лин, вы­да­ва­ли аме­ри­кан­ским сол­да­там в со­ста­ве еже­днев­но­го пай­ка как сред­ство для борь­бы с уста­ло­стью.

При­ни­мать его надо по­сто­ян­но, ина­че он не дей­ству­ет. Так что за­му­ча­е­тесь до­ста­вать. Есть и еще одна про­бле­ма: ри­та­лин вы­зы­ва­ет и при­вы­ка­ние, ана­ло­гич­ное нар­ко­ти­че­ско­му. Так что пал­ка явно о двух кон­цах, и не­из­вест­но, сто­ит ли жа­леть о за­пре­щен­но­сти это­го ле­кар­ства в на­шей стра­не.

Те­перь о том, надо ли во­об­ще что-то де­лать.

Каж­дый ре­ша­ет сам, но мое соб­ствен­ное мне­ние — надо! Я уже мно­го лет вижу, как до­ста­точ­но не­слож­ны­ми (но мно­го­лет­ни­ми, это надо сра­зу при­знать) не ме­ди­ка­мен­тоз­ны­ми уси­ли­я­ми уда­ет­ся силь­но улуч­шить ка­че­ство жиз­ни этих де­тей и се­мьи в це­лом. Как имен­но — на­пи­са­но в книж­ке.

8. А что же об­ще­ство?

Его что — все это не вол­ну­ет? Пи­са­те­ли, жур­на­ли­сты, про­чие по­пу­ля­ри­за­то­ры — они по­че­му мол­чат?

Вол­ну­ет, ко­неч­но. И не мол­чат.

Но что же оно, со­вре­мен­ное об­ще­ство, мо­жет по­де­лать, если ин­фор­ма­ци­он­ный по­ток ме­ня­ет­ся еже­час­но, то­ва­ров и ме­диа­про­дук­та про­из­во­дят все боль­ше и боль­ше, а мо­де­ли га­дже­тов ме­ня­ют­ся уже раз в квар­тал?

Одна друж­ба и одна лю­бовь на всю жизнь. Одна про­фес­сия — и трид­цать лет на од­ном за­во­де. Одни ско­во­род­ки и ка­стрюли, ко­то­рые еще мож­но пе­ре­дать до­че­ри в на­след­ство. Са­по­ги, ко­то­рые но­сят всю жизнь, И, на­ко­нец, че­ло­век, ко­то­рый уме­ет сам вы­би­рать, а по­том упор­но со­сре­до­то­чен на важ­ном лич­но для него и рав­но­ду­шен ко все­му осталь­но­му — кому все это нуж­но се­го­дня? Ни­ко­му, по­то­му что все это от­чет­ли­во тор­мо­зит ны­неш­ний, «ка­лей­до­ско­пи­че­ский» ва­ри­ант про­грес­са.

9. Так что же нам в кон­це-то кон­цов де­лать, если вот на­ше­му кон­крет­но­му ре­бен­ку в кар­точ­ке на­пи­са­ли этот диа­гноз?

Для на­ча­ла не­пло­хо вспо­мнить, что наша пе­ди­а­трия все­гда гре­ши­ла ги­пер­диа­гно­сти­кой, и убе­дить­ся, что у ва­ше­го ре­бен­ка дей­стви­тель­но это есть.

Если убе­ди­лись — при­нять этот факт как дан­ность. Впе­ре­ди вас ждет мно­го ин­те­рес­но­го.

Про­чи­тай­те мою книж­ку и при­сту­пай­те к кон­крет­ным дей­стви­ям. Я не ска­жу вам: «у вас все по­лу­чит­ся», по­то­му что ни у кого ни­ко­гда «все» не по­лу­ча­ет­ся. Но если вы при­ло­жи­те уси­лия, то ре­зуль­та­ты не за­ста­вят себя ждать. И бу­дут имен­но та­ки­ми, как там опи­са­ны.

А кро­ме того, вы луч­ше узна­е­те сво­е­го ре­бен­ка и са­мих себя. Это, со­гла­си­тесь, очень важ­но.

Ав­тор от всей души же­ла­ет вам мно­го успе­хов и — про­сто уда­чи!

Эта кни­га пред­на­зна­че­на в пер­вую оче­редь для ро­ди­те­лей тех де­тей, у ко­то­рых в ме­ди­цин­ской кар­точ­ке име­ют­ся (или име­лись ра­нее) сле­ду­ю­щие диа­гно­зы: эн­це­фа­ло­па­тия, ММД, ги­пер­ди­на­ми­че­ский или ги­по­ди­на­ми­че­ский син­дром, син­дром де­фи­ци­та вни­ма­ния, исте­ри­че­ский нев­роз, нев­ро­зо­по­доб­ное за­бо­ле­ва­ние или нев­ро­па­тия. Эта кни­га бу­дет по­лез­на так­же для пе­да­го­гов на­чаль­ной шко­лы, вос­пи­та­те­лей дет­ских са­дов и дру­гих спе­ци­а­ли­стов, ра­бо­та­ю­щих в сфе­ре об­ра­зо­ва­ния, вос­пи­та­ния и дет­ско­го здра­во­охра­не­ния.

ВВЕ­ДЕ­НИЕ

{1}

Гра­жда­нин Ма­рат

Ро­ди­те­ли были мо­ло­ды и чем-то по­хо­жи друг на дру­га.

Их сын, упи­тан­ный кра­си­вый маль­чу­ган лет 4–5, во­шел в ка­би­нет впе­ре­ди ро­ди­те­лей, взгля­нул на меня с ми­мо­лет­ным ин­те­ре­сом, но тут же уви­дел иг­руш­ки на пол­ках и рва­нул к ним. При­встав на цы­поч­ки, до­стал са­мый боль­шой и яр­кий ав­то­бус с за­кры­ва­ю­щи­ми­ся две­ря­ми, ми­мо­хо­дом при­хва­тил пару ма­ши­нок по­мень­ше, при­стро­ил­ся с до­бы­чей на ков­ре и сдер­жан­но за­гу­дел, ими­ти­руя ро­кот мо­то­ра.

— Ма­рат, а по­про­сить раз­ре­ше­ния?! — с не­мно­го пре­уве­ли­чен­ным воз­му­ще­ни­ем оклик­ну­ла мама.

— Мож­но взять? — по­слуш­но обер­нул­ся ко мне сын и сра­зу же, явно не услы­шав от­ве­та, сно­ва углу­бил­ся в игру.

Ро­ди­те­ли при­се­ли на сту­лья, оди­на­ко­во сло­жив руки на ко­ле­нях, и вы­гля­де­ли ско­рее рас­те­рян­ны­ми, чем на­пу­ган­ны­ми или встре­во­жен­ны­ми.

— Го­во­ри ты, — взгля­ну­ла на мужа мо­ло­дая жен­щи­на.

Муж­чи­на кив­нул, за­мял­ся, по­том ре­ши­тель­но ру­ба­нул воз­дух ши­ро­кой ла­до­нью и ска­зал:

— По­ни­ма­е­те, его из шко­лы вы­гна­ли!

— Из ка­кой шко­лы?! — так оши­бить­ся с воз­рас­том ре­бен­ка я не мог­ла ни в коем слу­чае.

— По­ни­ма­е­те, — за­то­ро­пи­лась мама. — Мы его от­да­ли на та­кие за­ня­тия. Ну, сей­час все от­да­ют. Там их чи­тать учат, пи­сать, ма­те­ма­ти­ка… Еще ан­глий­ский и му­зы­ка, ри­со­ва­ние. Очень хо­ро­шие кур­сы, хо­ро­шо к шко­ле го­то­вят, мне по­дру­ги хва­ли­ли. И де­тям нра­вят­ся. То есть ему, Ма­ра­ту, тоже нра­вит­ся, он туда с удо­воль­стви­ем идет… шел… Но те­перь они ска­за­ли: за­би­рай­те и все!.. — в этом ме­сте го­лос жен­щи­ны дрог­нул, муж не гля­дя на­шел ее руку и успо­ка­и­ва­ю­ще по­гла­дил. По­след­нее мне по­нра­ви­лось. Что бы там ни было с ре­бен­ком, его ро­ди­те­ли — вме­сте, а это все­гда ре­сурс. Огром­ный.

Ма­рат с раз­ма­ху за­гнал ав­то­бус под кре­сло и, оста­вив его там ле­жать на боку, взял с пол­ки на­бор де­ре­вян­ных го­ло­во­ло­мок. Вы­сы­пав их на ко­вер, на­чал бы­стро и до­воль­но успеш­но со­став­лять кар­тин­ки.

— Рас­ска­жи­те с са­мо­го на­ча­ла и как мож­но по­дроб­нее, — по­про­си­ла я.

Ини­ци­а­ти­ву сно­ва пе­ре­хва­тил папа.

— Учи­тель­ни­цы го­во­рят, что он всем ме­ша­ет. Это прав­да, На­та­ша была на за­ня­ти­ях и ви­де­ла. Вска­ки­ва­ет все вре­мя, бе­га­ет, дер­га­ет дру­гих де­тей. Го­во­рит, ко­гда его не спра­ши­ва­ют. Вы­пол­ня­ет не те за­да­ния, ко­то­рые за­да­ют, а то, что ему хо­чет­ся. Уве­ще­ва­ний ни­ка­ких не слу­ша­ет, мо­жет учи­тель­ни­цу пе­ре­бить… Они тер­пе­ли, сколь­ко мог­ли, но по­том ро­ди­те­ли дру­гих де­тей ста­ли жа­ло­вать­ся. Вот нам и ска­за­ли, чтоб мы его за­бра­ли… Их тоже мож­но по­нять…Учи­тель­ни­ца ма­те­ма­ти­ки, как уви­дит его, улы­ба­ет­ся и го­во­рит: «При­вет­ствую вас, гра­жда­нин Ма­рат! Что, се­го­дня опять бу­дем ре­во­лю­цию де­лать?» Так его и зо­вет «гра­жда­нин Ма­рат». Мы по­ни­ма­ем, это в смыс­ле Фран­цуз­ской ре­во­лю­ции, но ас­со­ци­а­ции-то дру­гие — «гра­жда­нин на­чаль­ник» и все та­кое. Не­при­ят­но!

— И глав­ное, он же все это мо­жет не хуже дру­гих! — по­спе­ши­ла до­пол­нить мама. — И бук­вы зна­ет, и сло­ва по сло­гам про­чи­тать мо­жет, и по-ан­глий­ски дома ино­гда все го­во­рит, что они там на уро­ках…

— А са­дик Ма­рат по­се­ща­ет?

— Да, вто­рой год. Там, в об­щем, та же кар­ти­на. На за­ня­ти­ях он либо в углу иг­ра­ет, либо во­об­ще в груп­пе остав­ля­ют, что­бы не ме­шал. Физ­куль­ту­ру толь­ко лю­бит и тан­цы еще. Он во­об­ще-то му­зы­каль­ный, ме­ло­дии по­вто­ря­ет и ритм, в са­ди­ке муз­ру­ко­во­ди­тель­ни­ца го­во­ри­ла, что у него очень хо­ро­ший слух, что его надо в му­зы­каль­ную шко­лу, но ка­кая уж тут му­зы­ка! Я как по­ду­маю, что в на­сто­я­щей-то шко­ле бу­дет… — отец Ма­ра­та со­кру­шен­но по­ка­чал го­ло­вой.

— Как раз­ви­вал­ся Ма­рат с са­мо­го на­ча­ла? — обра­ти­лась я к ма­те­ри. — Бе­ре­мен­ность, роды? Чем бо­лел в пер­вый год жиз­ни?

— Бе­ре­мен­ность я хо­ро­шо от­хо­ди­ла. Все даже удив­ля­лись. Я же то­гда еще учи­лась, по­чти до са­мых ро­дов — и ни­че­го. Меня и не тош­ни­ло по­чти, и не уста­ва­ла, ап­пе­тит все вре­мя хо­ро­ший был. А вот роды были тя­же­лые. Дол­гие. Он круп­ный был, да еще шел как-то не так. Вот здесь в кар­точ­ке на­пи­са­но, на­вер­ное. Меня по­том дол­го што­па­ли, но пе­ди­атр ска­зал, что с ре­бен­ком все нор­маль­но. Да он и был нор­маль­ный — со­сал за дво­их, во­пил за тро­их. Пер­вые пол­го­да мы с Али­ком (это мой муж, Ви­та­лий) по оче­ре­ди спа­ли, а ко­гда сам Ма­рат спал — я и не знаю, не по­мню. По­том ста­ло на­о­бо­рот — по­ло­жишь его, он толь­ко по­душ­ки кос­нет­ся и уже спит. Бо­лел… Да ни­чем он в пер­вый год не бо­лел — соп­ли не­сколь­ко раз были, да и все.

— С нев­ро­па­то­ло­гом не кон­так­ти­ро­ва­ли?

— Были раза три на при­е­ме, ко­гда там по вре­ме­ни по­ло­же­но. Го­во­ри­ли: все нор­маль­но. Да вы в кар­точ­ке по­смот­ри­те…

— Вижу, вижу… Мож­но ли ска­зать, что Ма­рат рос по­движ­ным ре­бен­ком?

— Гос­по­ди, да не то сло­во! — сно­ва всту­пил отец. — Он как из кро­ват­ки вы­лез, так на­чал­ся фор­мен­ный кош­мар. Я из ин­сти­ту­та при­хо­дил, На­та­шу по­гу­лять от­пус­кал, про­сто по­хо­дить во­круг дома, по­то­му что ее к ве­че­ру пря­мо тря­сло. Це­лый день от него не­льзя было от­вер­нуть­ся. Он все вре­мя куда-то за­ле­зал, что-то вы­тас­ки­вал, что-то на себя ро­нял, про­ли­вал, бил. А раз­ве го­до­ва­ло­му объ­яс­нишь?! При­хо­ди­лось за ним сза­ди бе­гать. И так це­лый день…

— Не­ко­то­рые дети хоть днем спят, — по­жа­ло­ва­лась На­та­ша. — Вот у по­дру­ги моей, пять лет уже де­воч­ке, а с 3 до 6 ча­сов каж­дый день спит как ан­ге­ло­чек. Хо­чешь сама спи, хо­чешь — в ма­га­зин иди. А у нас с по­лу­то­ра лет вста­ет в пол­седь­мо­го. И бе­жит к нам: папа, мама — я про­снул­ся!

Ма­рат бро­сил не­до­со­бран­ные кар­тин­ки, по­тя­нул­ся к иг­ру­шеч­ной по­су­де.

— Убе­ри, что раз­бро­сал! — се­рьез­но рявк­нул папа.

Сын бы­стрень­ко, как по­па­ло, по­бро­сал в ко­роб­ку де­ре­вян­ные де­та­ли, по­сле чего крыш­ка, есте­ствен­но, за­дви­гать­ся не хо­те­ла.

— Не за­кры­ва­ет­ся! — оби­жен­но ска­зал Ма­рат, про­тя­ги­вая мне ко­роб­ку с го­ло­во­лом­ка­ми.

— По­про­буй по-дру­го­му сло­жить, — пред­ло­жи­ла я.

— Не по­лу­ча­ет­ся! — ска­зал Ма­рат, чуть-чуть по­дви­гав верх­нюю де­таль. — По­том сло­жу…

— Сей­час! — явно за­ки­пая, внят­но про­из­нес Алик.

— Вот и дома так, — вкли­ни­лась На­та­ша, за­би­рая у сына ко­роб­ку и лов­ко упа­ко­вы­вая не­по­слуш­ные го­ло­во­лом­ки. — Что ему ни ска­жи — «сей­час, сей­час!» Или «по­том, по­том!» На­чнет что-то де­лать — бро­сит, хва­та­ет­ся за дру­гое — ров­но на пять ми­нут. В ре­зуль­та­те, все раз­бро­са­но, ни­че­го не до­де­ла­но. Я злюсь, Алик злит­ся, а он оби­жа­ет­ся: чего, го­во­рит, вы ко мне все вре­мя при­ста­е­те? Пред­став­ля­е­те — это мы к нему при­ста­ем! А уро­ки, ко­то­рые в шко­ле за­да­ва­ли? У две­рей Алик с рем­нем сто­ял (вы не ду­май­те, мы его не бьем, пу­га­ем толь­ко), а я за сто­лом с ним ря­дом си­де­ла, за­кры­ва­ла со­бой вы­ход, чтоб не удрал…

— Но вы же го­во­ри­ли, что за­ня­тия нра­ви­лись Ма­ра­ту?!

— За­ня­тия — да. А вот дома за­ни­мать­ся… И глав­ное — для него же все это — тьфу! На пять ми­нут со­сре­до­то­чить­ся, и все. Так вот, мы ино­гда за эти пять ми­нут по два часа во­е­ва­ли. Го­во­рю: не хо­чешь дома за­ни­мать­ся, не бу­дем хо­дить. Он: буду, буду! Са­дим­ся — и все сна­ча­ла…

— Тут вот еще ка­кая слож­ность, — ре­шил рас­ши­рить тему Ви­та­лий. — Моя мама, ба­буш­ка Ма­ра­та, в прин­ци­пе, го­то­ва была с ним си­деть и в пер­вый год очень нам по­мо­га­ла. Ро­ди­те­ли На­та­ши жи­вут в дру­гом го­ро­де, так что вы по­ни­ма­е­те, как для нас это важ­но — един­ствен­ная воз­мож­ность по­быть вдво­ем, куда-то схо­дить. Но вот те­перь… Он ее со­вер­шен­но не слу­ша­ет­ся, по­сто­ян­но что-то ло­ма­ет, убе­га­ет на про­гул­ке, на все по­пыт­ки воз­дей­ство­вать от­ве­ча­ет: «От­стань! А то со­всем убе­гу! Папа с ма­мой при­дут — что ты им ска­жешь?» Она, ра­зу­ме­ет­ся, оби­жа­ет­ся, даже злит­ся, по­том себя ви­нит: «Он ре­бе­нок, не по­ни­ма­ет…» А мне, вы зна­е­те, ка­жет­ся, что все он пре­крас­но по­ни­ма­ет. Про­сто бить его надо было боль­ше, не вы­рос бы та­ким из­ба­ло­ван­ным. Но На­та­ше хо­те­лось, что­бы пе­да­го­ги­че­ски пра­виль­но, гу­ма­низм вся­кий… Я не воз­ра­жал, ко­неч­но, но ведь есть же та­кие дети, ко­то­рые толь­ко ре­мень и по­ни­ма­ют. Вот наш, по-мо­е­му, как раз та­кой.

— Но, Алик! — впер­вые за все вре­мя при­е­ма На­та­ша по-на­сто­я­ще­му раз­вол­но­ва­лась. — Не­льзя же, что­бы ре­бе­нок толь­ко страх по­ни­мал! Что же мы даль­ше-то де­лать бу­дем, ко­гда он стар­ше ста­нет, силь­нее… Драть­ся с ним, что ли?! Я — не могу и не хочу! Долж­ны же быть дру­гие ме­то­ды…

— Пра­виль­но ли я вас по­ня­ла, что вы при­шли ко мне как раз за тем, что­бы узнать про эти са­мые ме­то­ды? — осве­до­ми­лась я.

Оба ро­ди­те­ля энер­гич­но за­ки­ва­ли.

Ма­рат лов­ко, как обе­зьян­ка, по­лез на­верх по стел­ла­жу, цеп­ля­ясь за пол­ки ру­ка­ми.

— Не­льзя! — ска­за­ла я. — Уро­нишь что-ни­будь себе на го­ло­ву или сам сва­лишь­ся.

— Не сва­люсь! — не обо­ра­чи­ва­ясь, по­обе­щал Ма­рат и тут же рух­нул вниз вме­сте с ко­роб­кой те­стов.

— Вот ви­дишь!

— Ни­че­го! Я по­том со­бе­ру. Не удер­жал­ся про­сто, — маль­чик явно был на­стро­ен по­вто­рить по­пыт­ку.

— Си­деть! — при­крик­нул папа. Ма­рат при­выч­но за­ти­ха­рил­ся. На­та­ша вздрог­ну­ла и за­кры­ла ру­ка­ми лицо.

— А как вы по­ла­га­е­те, что про­ис­хо­дит с ва­шим ре­бен­ком? — спро­си­ла я, что­бы по­га­сить на­пря­же­ние.

— Из­ба­ло­ва­ли! — сно­ва ру­ба­нул воз­дух Алик.

— Не знаю, со­всем не знаю… На­вер­ное, это с нами что-то… — про­шеп­та­ла На­та­ша.

{2}

При­лич­ный Фи­липп

— Глав­ное — он ведь в са­дик с го­ди­ка хо­дил! И все­гда его все хва­ли­ли! — с не­скры­ва­е­мым воз­му­ще­ни­ем го­во­ри­ла жен­щи­на, си­дя­щая в кре­сле на­про­тив меня.

Де­вя­ти­лет­ний Фи­липп, ее сын, при­мо­стил­ся сбо­ку на сту­ле. Си­дел он смир­но, смот­рел пря­мо пе­ред со­бой на узор ко­вра и — вот чудо! — не бол­тал но­га­ми. У жен­щи­ны было про­стое и до­воль­но при­вле­ка­тель­ное лицо, боль­шие силь­ные руки, в ко­то­рых она ком­ка­ла но­со­вой пла­ток.

— Так это же хо­ро­шо, если хва­ли­ли… — ди­пло­ма­тич­но за­ме­ти­ла я.

— Так вот, и я то же го­во­рю! — пла­ток пря­мо-таки ярост­но за­вер­тел­ся в паль­цах. — Все­гда его в при­мер дру­гим ре­бя­тиш­кам ста­ви­ли! И не ша­лит ни­ко­гда, и не де­рет­ся, иг­ра­ет тихо в угол­ке, ко­гда что по­мочь надо — завсе­гда по­мо­жет. Мне так Вера Ни­ко­ла­ев­на, вос­пи­та­тель­ни­ца их­няя, и го­во­ри­ла: «Та­ко­го при­лич­но­го маль­чи­ка, как у тебя, Гру­ня, еще по­ис­кать надо!»

— За­ме­ча­тель­но! — я ре­ши­ла вме­шать­ся в пока не­по­нят­ный для меня мо­но­лог. — Про­сти­те, как вас зо­вут?

— Агрип­пи­на Ти­мо­фе­ев­на, — охот­но пред­ста­ви­лась жен­щи­на.

— Хо­ро­шо, Агрип­пи­на Ти­мо­фе­ев­на. Ве­ро­ят­но, вы при­шли ко мне с ка­кой-то про­бле­мой. Ведь сей­час при­лич­ный маль­чик Фи­липп, на­вер­ное, уже по­се­ща­ет не дет­ский сад, а шко­лу?

— Вот! — тор­же­ству­ю­ще вос­клик­ну­ла Гру­ня (так я про себя и ста­ла ее име­но­вать). — В этом все и дело! Вот ска­жи­те мне, док­тор, мог он так сра­зу по­ту­петь, а? Мог?

Я на вся­кий слу­чай от­мол­ча­лась.

— Не мог — я вам го­во­рю! Если бы он был ка­кой-ни­будь от­ста­лый, так он и рань­ше та­ким был. И кто-ни­будь это где-ни­будь за­ме­тил бы. В са­ди­ке там, или уж мы с от­цом. В кон­це кон­цов, я од­но­го уже вы­ра­сти­ла — не­бось, знаю, как это бы­ва­ет…

— Так, Агрип­пи­на Ти­мо­фе­ев­на, — не вы­дер­жа­ла я. — Да­вай­те все по по­ряд­ку.

Не сра­зу, но по­сте­пен­но уда­лось мне вы­тя­нуть из нее по­сле­до­ва­тель­ность со­бы­тий и само со­дер­жа­ние про­бле­мы.

Фи­липп ро­дил­ся здо­ро­вым, но очень круп­ным ре­бен­ком. Вес его при ро­жде­нии со­став­лял 4,5 кг. Роды были тя­же­лы­ми, не­мо­ло­дая уже Гру­ня по­сле них дол­го при­хо­ди­ла в себя, но вра­чи за­ве­ри­ли ро­ди­те­лей, что с ре­бен­ком все нор­маль­но.

В пер­вый год жиз­ни Фи­липп бо­лел толь­ко про­студ­ны­ми за­бо­ле­ва­ни­я­ми, мно­го спал и ни­ко­го ни­чем не бес­по­ко­ил. Впро­чем, он и по­том ни­ко­го не бес­по­ко­ил. Очень лю­бил иг­рать один с тря­поч­ка­ми, ка­стрю­ля­ми или кол­лек­ци­ей по­здра­ви­тель­ных от­кры­ток, ко­то­рые со­би­ра­ла Гру­ня дев­чон­кой и ко­то­рые по­том при­вез­ла с со­бой из де­рев­ни.

В се­мье был еще один ре­бе­нок, Ар­ка­дий, стар­ший брат Фи­лип­па, ко­то­рый к тому мо­мен­ту окон­чил стро­и­тель­ный тех­ни­кум и на­хо­дил­ся в ар­мии, в строй­ба­те. Бра­тья все­гда жили друж­но и, на­пе­ре­кор всем тра­ди­ци­ям, ни­ко­гда не дра­лись, во всем усту­па­ли друг дру­гу. Сей­час Фи­липп каж­дую суб­бо­ту, при­леж­но сопя, пи­сал бра­ту пись­мо объ­емом ров­но на стра­нич­ку, над­пи­сы­вал кон­верт и сам хо­дил от­прав­лять его на бли­жай­шую по­чту. Улич­ным ящи­кам Фи­липп не до­ве­рял.

— По­те­ря­ют еще, — важ­но объ­яс­нил он мне. — А Арь­ка там вол­но­вать­ся бу­дет.

В са­ди­ке Фи­липп уми­лял вос­пи­та­тель­ниц сво­ей по­ло­жи­тель­но­стью. Са­мый круп­ный и силь­ный маль­чик