Оглавление

Глава 1. Глупость

2667 год. Весна. Семнадцатый день второго месяца. Первый день смерти

— Я, Агиетар Сесариам, дорогие дети. Учитель, уставший обучать отпрысков баронов, графов и других знатных особ, плыву мёртвый. Да этот труп мой, и он в реке Ангана. Почему не тонет спросили бы ученики… Знаете ли, это газы, не только те, что образовались спустя дни, хотя рановато, но и те, что появились от плохой пищи, а может от слишком хорошей и мой желудок оказался не готов. Чистота местных продуктов помогает видеть свой труп, медленно плывущий по течению, да ещё и кверху пузом. Смешно. Агиетар, расскажите нам как вы погибли?

Ох милые детки, я оказался глуп и поехал в дикие места чуть ли не как на аудиенцию к королю или иной знатной особе. Кольца, ожерелье, дорогая одежда. Я всё это заработал пока мне не надоело. И так я путешествовал из одной деревни в другую, обучая письму и чтению этих дикарей. Ох, что же я говорю. Я обучал детишек и некоторых взрослых, за еду и кров. Меня, почти всё устраивало, и я злюсь на себя. Мог ведь уже уйти из профессии, остаться в своём особняке, наконец женится, завести собак или кошек, но я добрая душа, поймите меня мои дорогие детки. Я так хотел помочь тем чьи родители убежали в леса, подальше от городов и всего что я люблю. Мне нужно наконец сказать вам дети мои, как же я умер.

Это был нож и куда бы вы думали меня им ударили? И не сосчитать сколько посредственных авторов писали про нож в спину. Поколение наверно такое. Мне то уже нет до них никакого интереса и дела к тому же, тоже нет. Я сидел на крохотном причале и болтал ногами. Да, мне далеко за тридцать, но душа не постарела. Кто бы и сколько раз это не говорил, но ощущения от воды более чем приятные. И потом… укол, а за ним рык зверя далеко позади и моё тело падает. Самое смешное, знаете? Ну конечно нет. Самое смешное, это то, ха-ха, не могу сказать не засмеявшись. Он, этот убийца даже ожерелье не успел снять с моей шеи. Синий камень под названием сбаринок, иногда синий, иногда голубой или даже белый. Он кажется не очень дорогой, как и серебро, в котором оказался. Сбаринок похож на треснутый лёд. Вы дети, бывали на реке, зимой? Идёшь, а толща замёрзшей воды с такими невероятными звуками трескается. Неимоверно красиво выглядит и так же ложиться на слух. То ожерелье так и висит на мне мёртвом. Как бы птица какая не позарилась, да-а что там говорить, жалко камень, любил его очень. Подарок от гнома, хорошего друга и прилежного ученика. Правнук одного из горных королей.

Теперь я душа. Никогда бы не подумал, что эти сказки правда. Могу по воде идти или по земле, по снегу не проваливаясь, а ещё лететь. За прошедшие пару дней, я очнулся и взял себя в руки. Попробовал разное. Получается иногда листом похрустеть в лесу, да на беличий хвост подуть. Слабо получается, но… Ох, да что там, я мёртв, совсем. Крови вышло столько что низшие ангалы пир бы устроили. Как их, тварей то зовут. А, упыри, точно они. Вот знаете, я услышал рык, когда боль почувствовал и пока в реку свалился. Надеюсь, зверьё того дурака пришибло. Учителя убить, хоть и состоятельного, какая дурость в голове его и боль в теперь уже свободной душе моей. Остаётся ждать что боги меня заметят, ведь в тех же сказках говорят, что души на плохие и хорошие делят. Может отведут куда-то…, где есть камин, вкусная еда, вино, перина и дева умная да прекрасная, что верной парой мне станет. Я ведь учитель, и детишек любил учить. Жаль своих так и не завёл.

Третий день. 19 апреля

— Вот плывёт тело, а вокруг столько жизни, природа показывается во всей красе. Мне не нужно никого боятся, можно просто наблюдать. Знаете дети, я вот подумал… А как чудовища простых зверушек не переубивали? Лисички прячутся в норы, белки в дупла. Волки убегут или не подойдут близко, возможно зверьё чует опасность и разбегается перед тварью неестественной. Мне пока никто не встретился, кроме может того, что зарычал, в конце моей жизни. Его я только слышал. Э-эх не вытаскивали бы моё тело в ближайшей деревне. Похоронят так и останусь в той могиле. Отойти то далеко от него не получается. А вот есть ли дальше по реке ещё деревни? На орочьих землях то точно есть, а до них много дней. Даже с учётом что река была бы всегда быстрая, а она ведь всюду разная.

Пятый день. 21 апреля

— Виды просто восхитительны. Справа горы Ламалит, а слева бескрайние Совиные леса. А животные, какие же они прекрасные. Когда был жив видел их вблизи только мёртвыми. Вот он мой отдых, когда совершенно не страшно за свою жизнь ведь она утеряна. Стараюсь только на тело не смотреть. Трупные пятна и синяки с порезами. Ладно не будем об этом. Я, детишки, проплываю реку Нарсе, соединяющую озеро Севена и реку Ангана. Добавляют они прохлады в эту и без того холодную воду. Я не могу её ощутить, но то, что труп… насколько можно это сказать… в хорошем состоянии, заметить способен. Только вот некоторые птицы могут его съесть со временем или те же чудовища. Хотя птицы вряд ли клюнут на мертвечину.

Там впереди лодка! Значит на нейтральных землях больше деревень чем я смог выяснить? Никогда не мог понять, зачем эти рарасы уходят от цивилизации?.. Темнеет. Я уже не первую ночь вижу кого-то. Среди деревьев ходят или парят… как я? Надеюсь, они боятся воды. Вот и лодка. Ну же, я хочу посмотреть. Она пустая? Где рыбак? Подойду ближе, может лёг? Утомился и…

Тут на лодку откуда-то с неба, падает нечто крупное с хвостом и крыльями.

— О боги! — Вскрикнул Агиетар от неожиданности, — Что это?

— Есть Тугар, есть! Ты завалил гадину!

— Помолчи. Никого я не завалил. Это берегина. Живучая сука или сукин сын. Слышал не только бабы ими становятся. Упади она сюда на берег, ещё куда ни шло. Могли добить. Смотри Куляк, лодке конец, а берегины и след простыл. Ладно, уходим. Через полчаса тут от призраков будет не продохнуть. Чёртовы матери, отцы, а ещё хараши, шутовницы, ночницы да плакальщицы. Про последнюю слышал, что ей и солнце не помеха. Про других подробностей не знаю. На красу бессмертную лучше тоже не нарываться. — Орк с двумя саблями и низким голосом, отдав более молодому собрату лук, стал удаляться от берега. — Твоя идея прогорела. Я хорош в охоте за головами, а ты меня не в ту сторону ведёшь. Дикая земля тут, деревня была недалеко так сплыла. Нужно спрятаться на ночь, а потом к нашему судёнышку потопаем. Возвращаемся в Ундр-Картран.

— Куда делась? — орк с именем Куляк, повесил лук на спину и ещё раз глянув в сторону разбитой лодки, побежал следом.

— Кто знает? Может монстры, а может… да кто угодно. Сейчас же прекращаем говорить и до самого утра. Не то оставлю здесь и семей не побоюсь. — Куляк в ответ на это просто кивнул.

— Вот они, мои первые за несколько дней, живые рарасы. Меня правда не видно, что было… вполне очевидно, но печально. Труп не заметили, хотя проплыл в трёх метрах от лодки. Э-эх. Старший из орков сказал про призраков. Стоит ли мне опасаться их? Видимо они бродят там. Столько неизвестных названий. Только начал рассчитывать на спокойное существование, как вновь это ощущение. Я боюсь. Я так мало интересовался тварями что обитают в дикой местности, да и не только этим, что сейчас — не знаю что делать. Мне с-с… Вон они, снова ходят за деревьями. Нет! Моё тело! Его прибивает к берегу. Они смотрят на меня. О боги, ну не цепляйся ты за корягу. Может смогу отломить эту ветку, хлипкая ведь совсем. — Агиетар со всей силы ударил по месту, где его труп держался одеждой, но его руки прошли насквозь. — Ну что ты будешь делать. Ломайся, гадость такая, ломайся! Они приближаются. Прозрачные сущности без плоти. Неужели деревенские жители? Нет, не подходите!

Агиетар закрыл глаза и отошёл в реку насколько мог, ожидая самого худшего. Неожиданно из воды вырвалась берегина. Она схватила труп учителя, махнула хвостом в сторону призраков и взлетела над гладью реки. Духа что всё ещё боялся открыть глаза, потянуло следом.

— Я жив… насколько это возможно. Меня подняла та самая… теперь оскорблять её стыдно. Думаю, вряд ли эта бестия меня слышит. Только зачем я ей нужен? Отсюда не видно её лица. С такой скоростью я летать не умею, да и не приходилось пытаться. Куда я от своего тела денусь. Вижу крылья, очень они большие и тело как у змеерыбы. Оканчивается хвостом. Она, в какой-то степени, прекрасна. Несёт дальше, вниз по реке. В неё ведь стреляли из лука. Я правда только падение заметил. Может это и не она, кто знает сколько их тут водится. Тот орк называл её берегиной. Довольно красивое название. Но… если она монстр, то наверняка не прочь поесть человечинки или чего-то подобного. Но моё тело ведь не свежее. Хотя да река то холодная. Я хорошо сохранился. Лучше бы я так сказал у себя дома перед зеркалом, лет в пятьдесят-шестьдесят. В гнездо несёт? Сейчас меня будут есть её дети? Мне не должно быть больно, но что будет после этого?

Долго летим. Час наверняка прошёл. Знаете дети, чего бы я сейчас хотел? Поспать, но я не могу. Нет тела, которое устаёт и просит лечь отдохнуть. Но по памяти я знаю, насколько это приятно. Призраки остались далеко позади. Тут наверно холодно. Совсем стемнело. От такого полёта, только из воды, я бы точно заболел. Похоже мы на месте. Снижаемся. Пикирует прямо в воду.

Когда берегина была в паре метров от воды, на неё выпрыгнуло другое чудовище, под названием вертихвостка. Шесть лап обхватили летучую бестию пытаясь сломать позвоночник, а сильная челюсть вонзилась аккурат под головой. Размерами, напавший монстр превосходил берегину, а потому очень быстро переборол и убил. Тело учителя чуть не потеряло руку, к тому же получило удар в грудную клетку. Долго оставаться под водой тело не могло и до того, как его спасительница перестала двигаться, поднялось на поверхность, отправившись дальше, к землям орков.

— Мы были вместе эти десятки минут, а я так и не успел увидеть твоё лицо. Было ли оно безобразным или отчётливо прекрасным — я никогда не узнаю. Одна лишь благо… что это?

Бледно-голубая фигура вылетела из глубины реки и поменяв свой цвет на фиолетовый, превратилась в дымку что тут же исчезла в смерче, как в портале.

— Бестии обладают душами? Но я ведь ни разу не видел подобного за эти дни. Лисы и совы ели мышей и иных грызунов, ежи — насекомых. Может они менее заметные, их души, может я не вглядывался? Знаете, дорогие мои дети? А камень то остался висеть на шее. Я теперь желаю, чтобы его забрали. Не дело ему на дне речном лежать. Рыбы не понимают красоты.

А почему её душа исчезла? Она не может стать призраком? Почему есть души рарас что бродят, не находя места, а монстров нет? Или есть? Столько вопросов, и почему я не занялся изучением природы чудовищ, после того как заработал на безбедную жизнь? Зачем я поехал в нейтральные земли? О-ох… Хорошо что я могу закрыть глаза. Это — помогает…

Седьмой день. 23 апреля

— Меня настигла скука, хотя и могу наблюдать за всем вокруг. Река за этот день ещё расширилась. Сколько недель пройдёт, прежде чем меня донесёт до орочьих земель? Пять, шесть, может вообще девять? Насколько Ангана замедлится? И донесёт ли вообще? От меня прошлого может ничего не остаться. Я знаю, чем мне заняться, но не уверен принесёт ли это плоды. Буду бить по своему телу. С веткой не сработало, но может сейчас получится?

Сосредоточившись на покачивающимся трупе, Агиетар начал пробовать, а так как он не уставал, это продолжалось с пару часов. Прозрачная рука не чувствовала сопротивления и скользила туда-сюда, сколько бы сил он не вкладывал.

— Не выходит. Буду проплывать у берега, попробую подуть на беличий хвост. Это у меня вроде получалось. Или нет? Наверняка это был ветер.

Позади послышались разговоры.

— Кто это… а-а орки, они догнали меня. Что-то задержались.

Лодка всё приближалась.

— Тугар давай правее, я что-то вижу.

— Говори чего или проходим мимо.

— Ну… труп там кажется.

— Откуда ему тут взяться? Бревно наверно очередное.

— Я говорю труп там, дай право.

— Чего голос повышаешь, а сопляк? Пришло твоё время тут остаться, — сбавив ход, орк Тугар обнажил обе сабли, а кроме того, и проявившиеся клыки.

— Тугар тебя изгонят из семьи, накормят ягодами и бросят в яму.

— Ты так и не понял Куляк? — лезвие одной из сабель оказалось у шеи младшего из орков. — Я взял тебя с условием что меня начнут считать за полноценного члена семьи и будут общаться как к равному — с уважением. Разве я многого просил? Почему надо было указывать мне с таким напором, хотя ты знаешь, что мне это не нравится. Ты знал, что я сильнее тебя и всё же решил перечить мне?

Куляк насколько мог резко, попытался вонзить кинжал в собрата, но услышал звон биения металла о доспех.

— Мне не говорили кто ты, а только то, что следует быть осторожным в выражениях. Ты выглядишь взбешённым, хотя я просто попросил тебя подплыть к трупу.

Резким движением Тугар вонзил оба клинка в тело младшего орка, а вместе с тем укусив в шею, впрыснув яд. Затем немного поднял Куляка над палубой небольшого корабля и перекинул за борт.

— Я не вернусь ни домой что меня не принимал ни в семью, и ты Куляк тоже. Как неблагоразумно было умолчать обо мне. Я Змеелак во всей красе. Спешите смотреть. Напоследок так и быть посмотрю, что там за труп, — спустя пару минут Тугар подвёл корабль к телу Агиетара и подняв на борт, осмотрел его.

В тоже время Агиетар видел всё немного издалека. Душа умершего Куляка с большой скоростью подлетела к нему.

— Если сможешь блуждающий друг, предупреди семью Тре в Ундр-Коше. Там есть мой отец Кво тре Кул и мать Чатирд тре Пакит, а ещё брат Оди и сестра Батта. Пусть начнут охоту… или… это ведь они хотели, чтобы я «возмужал». Они меня отправили. Скажи только матери, она этого не хотела… и сестре что я… — дух умершего исчез в смерче, а до того, малая его часть отделилась и соединилась с Агиетаром.

Учитель застыл на месте прокручивая произошедшее в голове. Лодка приблизилась, его вытащили, сорвали украшение и скинули обратно.

— Он говорил со мной, вот только я не выполню этого пожелания. На что он рассчитывал? А вот мой сбаринок… лучше бы на дне лежал, нежели его забрал убийца невиновного мальчишки. Сколько он прожил то, молодой совсем? У него не было шансов против чудовища.

Корабль Тугара уже скрылся за небольшим изгибом реки, когда Агиетара выбила из мыслей, рыба, ненадолго выпрыгнувшая из воды на его тело, которому составило компанию второе, только орочье.

— Что делать?

Одиннадцатый день. 27 апреля

Два дня учитель приходил в себя и пытался отвлечься. На третий же день, рука на его трупе почти не держалась и в ближайшее время Агиетар ждал её потери. Утром, когда он занимался обычным делом, пытался взаимодействовать с окружением, рука отделилась, некоторое время проплыв рядом.

Вокруг ничего не изменилось. Дикая природа обретала всё больше красок, а животные набивали животы съестным. Медведи, ловившие рыбу, проводили трупы взглядом и вернулись к любимому занятию. Двое тагов смотрели за ними издалека лёжа на притоптанной траве и цветах. Третий, оказавшийся молодым надоедал им своими играми в охоту. Он подскакивал, кусая и снова убегал если взрослые показывали недовольство.

А в темноте леса рождался новый для этих мест монстр. Заблудший путешественник с начальными познаниями в магии и крохотным содержанием энергии в источнике, лежал мёртвый под упавшим деревом. Это случилось после прошедшего два дня назад бурелома в этих местах. Неудачно отпрыгнув, этот рарас расы хисс, подставил свою голову под древесный молот. Уже несколько часов шли изменения, подпитываемые энергией природы. Голова восстанавливалась в ином обличие. Выглядящая словно заточенный конец кола что забивают для основания частокола она приобретала четыре вертикальных немного извивающихся рога и пронзительные глаза что видят саму суть практически любого существа. Имя создания — мнемон[1] — контролирующий разум. До полного перехода от трупа до монстра оставалось больше дня.

Тринадцатый день. 29 апреля

Абсолютно заскучав, Агиетар уже не ждал никаких событий вплоть до земель орков, но кое-что произошло.

Некий крупный ящер со всеобщим названием кул передвигающийся на четырёх лапах, догонял молодого муфа и пытался укусить. Животное с бирюзовым, голубым, а иногда и с зелёным окрасом вплоть до кончика хвоста, было очень ловким и быстрым, но и шестилапое травоядное создание с жёсткой шерстью на спине не давалось просто так. Ящер перескакивал через брёвна, когда муф пробегал под ними. Пытаясь укусить, ящер лишь натыкался на игольчатые волоски и всё же стал изматывать жертву, не успевающую найти нору дабы спрятаться. Пробежавшись по берегу, они скрылись за столбами деревьев.

Следя за погоней, учитель не заметил, как его труп остался один на реке в этих местах.

— Куда он делся? Ну, мне так даже легче. Наконец-то ничего не будет напоминать о бессмысленной жестокости этого мира. Хотя моя собственная смерть пример этого.

Шестнадцатый день смерти. Второй день третьего месяца весны

— Первые рарасы за несколько дней? Я отчётливо вижу их, дорогие ученики. Их довольно много… но я ещё слишком далеко. Течение недостаточно быстрое. Но это и плюс, ведь когда моё тело поднесёт ближе, я дольше смогу лицезреть их. Стоят кругом на небольшом возвышении что поднимает их над рекой. Их десяток? Нет, больше. Четырнадцать или пятнадцать. Шестнадцать, просто двое на коленях. Кажется, перед ними стоит святилище. Всё ещё далеко от цивилизации, кем же они могут быть? Уже есть сомнения на счёт бога. Это… святилище Хауфа? Бога хитрости и воровства? Я знаю его знак, это треугольник напоминающий капюшон и ладонь, закрывающая лицо под ним.

Нейтрально-низший. Под святилищем лежит несколько монет золота. Теперь я отчётливо слышу поклоняющихся этому богу.

— Бог наш Хауф, приносим мы тебе дар наш скромный и склоняем головы перед властью твоей. Пришли мы к тебе как верные слуги к великому господину, просить о благословении. Начинаем мы путь свой как гильдия и как братство по тишине, тайне и по скрытности. Просим о имени и силе что навсегда сплотит нас. Прошу ответь бог наш Хауф! — в момент над алтарём явился образ что видел только Агиетар и один из стоящих на коленях. Бог смотрел на собравшихся своими полностью синими глазами, в прямом смысле похожими на море или океан. Их глубина пугала, как само погружение в пучину. Даже в ночи они были видны из-за своего размера. Они были под стать крупной голове похожей на чеснок. Первым что произнёс бог был издевательский смех.

— Чем вы заслужили моё благословение? Монетами? — спросил он. — Быть может уважительным или лучше лебезящим отношением? Ответь Танир.

— Мы одни из лучших воров, многоуважаемый Хауф и мы смогли выполнить твоё несомненно сложнейшее испытание для того, чтобы показать на что способны.

— Да Танир, я уже слышал тебя. Хриплый голос с нотами дрожи. Что вы принесли или выполнили для меня?

— Мы обчистили храмы: бога торговли Бабо, а также бога богатства Наидина по одному в двух городах бледных орков. Это Бак и Картран. Кроме того, украли и расплавили золотую статую Наидина, что весила как пол коня.

— Прекрасная работа, мои слуги доложили об этом, но теперь я вижу вас. Да-а, я приму вас под свою тень. Прячьтесь в ней от врагов и наблюдателей. Нарекаю вашу гильдию как Тенелиты и вручаю свои дары для пятерых из вас, для избранных. Выбери их сам, достойнейших из достойных. Доспехи Тенелит и сила тени теперь ваши.

— Бог мой Хауф — это гораздо больший дар чем мы могли ожидать. Безмерно благодарю тебя. Ожидай от нас успехов.

— Тенелит Танир, дар этот вы получите после того, как покажете своё убежище.

— Бог мой Хауф, не пришли бы мы к тебе с прошением коли не имели такового места. Оно находится в горах Ламалит близ города Сум. Пещера хорошо скрыта и годна для расширения. Кроме того, есть укрытие и в самом городе.

— Я посещу убежище и выберу место для алтаря и святилища, после этого вы пятеро получите свои силы, — после этих слов, божество посмотрев в сторону Агиетара, исчезло.

— Мы преклоняемся перед тобой, бог наш Хауф.

Тело бывшего учителя всё относило и относило от интересующего места. Агиетар только и увидел, как слуга бога воровства, буквально запрыгал от счастья, а остальные стали упрашивать его рассказать, что же произошло. Он знал, что боги существуют, и всё же сомневался до этого момента. Хауф не был похож ни на одного из представителей рас в мире. Так же Агиетар не до конца верил и в возможность существования без плоти.

Девятнадцатый день. 5 мая. Поздний вечер

По правому берегу реки, временами оглядываясь, бежало пятеро рарас. Агиетар полетел наперерез насколько это было возможно, ведь он был привязан к собственному телу. Вдруг, когда до него незнакомцам оставалось несколько метров, рарасы остановились и один заговорил.

— Мне жарко, я хочу окунуться, я хочу охладиться. Я хочу пить.

— Каматон, Траламод запретил мне и тебе, нам останавливаться.

— Крадамон я знаю, но я хочу, мне ведь так жарко.

Рарасы говорили необычно. Их слова были выверенными, но Агиетар заметил, что словарный запас странников оставляет желать лучшего.

— Крадамон, я тоже хочу.

— И я хочу.

— Тогда надо. Смотрим по сторонам, никому нельзя нас показывать, они так сказали.

— Они так сказали.

— Они так просили.

— Они так велели.

— Я верю им…

— Нашим родителям.

— Да, вперёд!

— Стойте, что там?

— В воде мертвец.

— Мне вытащить его?

— Он бесполезен Валибанта. Оставь.

— Вперёд?

— Да.

— Хорошо, прохладно.

Незнакомцы, не сняв одежд вошли в реку по шею. Они были так худы что казалось одеяния были наброшены на скелеты.

Проплыв совсем рядом он увидел их лица и наконец всё сложилось.

— Это… и есть скелеты! Я слышал про них из историй про войну с Чёрными. Как так? Откуда они и почему идут как отряд? Про кого говорят?

Охладившись, необычные рарасы отправились по своему делу, а тело Агиетара отнесло течением.

— Дорогие мои ученики, это что же получается, что наши враги вернулись? Все те, кто погиб по пути к последней битве сейчас будут вновь сражаться с живыми? И я не смогу предупредить мир о угрозе.

Двадцать третий день. 9 мая

Приближаясь к поселению бледных орков, бывший учитель обогнал тело и летел впереди, как услышал непривычный звук воды и его быстро потянуло назад. Оглянувшись, Агиетар не увидел тела, а только водоворот что утянул его. Уже под водой стало понятно, из-за чего образовалось это явление. Почву до близко расположенной пещеры-колодца размыло, и речная вода заполонила его до максимального уровня, забрав с собой и тело. Всё это произошло в несколько секунд, после чего воронка пропала.

Первый же орк, не глянув вниз, забросил ведро и немного удивился что оно скорее, чем раньше достигло воды. Забирая его полным, он почувствовал небольшое сопротивление, но не побеспокоился, вытянул и вернулся домой. Тем обо что ударилось ведро и был труп Агиетара. К тому же сам учитель рвал и метал, так как не мог ни предупредить жителя деревни, ни удержать ведро.

— Не берите отсюда воду, не берите! Не пейте молю вас всеми богами!

Следующими подошли две женщины, громко беседующие о том о сём.

Невозможность уберечь беззаботных била и угнетала. Он изо всех сил старался не дать вытащить полное плохой воды ведро, но это не удавалось. Женщины ушли, но появился новый удар для Агиетара. Пришедшие к пещере-колодцу дети побросали свои маленькие ведёрки, весело дурачась.

— За что мне это наказание, бедные дети!? А-а-а-а!!! — закричал он почти обезумев.

Два дня к колодцу подходили орки, забрасывали и доставали вёдра, наполняя бочки в своих домах и хозяйствах. Пили сами и поили животных. Часть орков справлялась с испытанием для своего тела, часть кипятила воду на огне, но многие зная, что они сильны здоровьем пили не думая. В первый же вечер начались проблемы. Двое стариков и шестеро детей слегли с лихорадкой. Всё ещё не подразумевая о проблеме в колодце, взрослые орки считали, что это просто болезнь, которая быстро пройдёт. Больных поили той же водой, от которой те заболели. На вторую ночь умерли пятеро. Старики и дети, заболевшие первыми. К тем что слегли тогда, прибавились другие. Все дети кроме двух и четверо стариков.

Из крупной деревни, вызванный письмом с просьбой, торопясь, прискакал лекарь. Он первым делом попросил показать ему источник, из которого все берут воду. Обследовав пещеру-колодец, лекарь нашёл труп Агиетара и отправился к больным, а деревенские мужики кто не был убит горем вытащили его и хотели бросить в реку, но подумав, решили закопать вдали от поселения. На следующий день больным оркам стало легче.

Агиетар сидел на месте захоронения обливаясь горькими, призрачными слезами, когда почувствовал, что окружён. Души умерших в эти дни, положили руки на его плечи. Их родственники стояли в паре метров от могилы и рыдали вместе с ним, не зная этого.

— Агиетар Сесариам не вини себя. Мы сами виновники случившегося, не сумевшие уберечь внуков. Теперь наше место в мире богов и духов. Мы получили это знание. Прощение.

— Прощение, — сказал дух умершего пожилого орка.

— Прощение, — повторила душа девочки, а за ней и старцем продолжили другие.

— Прощение.

— Прощение…

Прощённый другими, но не собой, Агиетар оторвался от тела и полетел вслед за душами орков. Такой скорости полёта он не достиг, а потому быстро потерял их, не долетев до вершины облаков. Вынырнув из них, он увидел солнце, неимоверно прекрасно проливавшее свой свет на объединившиеся в одно полотно облака в форме животных, птиц, растений разных фигур и рарас которых во все времена представляли на небе.

Остановившись и осознав, что он свободен, Агиетар решил расслабиться и провести над облаками несколько часов.

 Мнемон — это редкий и опасный монстр с телепатическими способностями. При зрительном контакте способен воздействуя на разум жертвы подчинить её своей воле. Чем дольше мнемон видит глаза рараса, животного или чудовища, тем тяжелее последствия. От пси-касания до пси-удара. Сначала то темнеет, то светлеет в глазах, шумит в голове, появляется невозможность сосредоточиться, затем конечности тяжелеют, после чего становятся неподконтрольны. Следующий этап — абсолютная власть над телом переходит к мнемону. Беря под контроль, он имеет два умысла: сделать послушных кукол что будут защищать его от врагов и добыть пропитание. Чем ближе к мнемону жертва тем сильнее будет действие его силы. Вернуться из-под контроля невозможно. При смерти мнемона, все его слуги бродят без цели, так как их разум был повреждён.

Глава 2. Урданааг

Двадцать седьмой день. 13 мая

Учитель летел над рекой, вниз по течению. Он желал найти того, кто только из своей прихоти убил молодого орка. Пропустив две деревни, у которых не увидел нужной лодки Агиетар настиг Тугара. Похоже тот отдохнув в более крупном из поселений,, направился в Картран, единственный город орков на реке Ангана. Снизившись Агиетар встал на палубу. Тут же из небольшой каюты вышли двое орков что за плату попросили доставить себя дальше по реке.

— Сколько примерно плыть до этого места?

— Я скажу, где остановиться, но ещё далеко.

— Да вы сказали кха-кха, чёрт, — закашлял вдруг Тугар когда Агиетар пронзил своей неосязаемой рукой его шею, но следом, быстро вытащил её, не совсем поверив что Тугар отреагировал именно на это действие.

— Что с вами?

— Слюной подавился наверно. Вы сказали, что день пути отсюда, но это наверняка пешком, а не на лодке.

— Я скажу где.

— Ясно, ай, да что такое? — Учитель провёл рукой по ноге убийцы и у того началась судорога. Тугар на секунду чтобы не заметили начал обращение и остановил его. Неприятные ощущения исчезли сразу. Удостоверившись в своих способностях, Агиетар подлетел на нос лодки и хотел сесть как подумал про украшение что забрал этот оборотень с его трупа и переместился к нему совсем того не желая. Вновь отойдя к носу, он специально подумал о камне под названием сбаринок, но ничего не произошло. Со второй попытки учителю удалось сесть на намеченное место.

— Я замечаю метки что мы оставляли, ещё немного и будем на месте.

— Хорошо. Жалею, что не смог найти никого до Картрана. Этих денег на один поход в таверну даже не хватит.

— Мы ведь договорились.

— Конечно, это так, мысли вслух.

— Что же мне с тобой делать убийца? Самому им становится я как дающий когда-то просвещение рарасам — не смею, но мешать ему чтобы это сделали другие, вполне в моих силах. Я совершенно не понимаю, как работают эти касания, почему дух может влиять на живого? Почему я стал свободен от тела и у меня начало получаться влиять на живых? Разве что из-за моей боли о том, что орки малые и старые умерли из-за меня, хотя сейчас я понимаю, что от меня ничего не зависело. — После слов Агиетара, на его руке у запястья появились два светящихся, но не заметных для живых, круга, что выглядели словно браслет, на котором сильно не хватало бусин. — Что это? Кто бы рассказал.

Тридцатый день. Город Ундр-Картран. 16 мая

Причалив к пирсу, Тугар отправился в Таверну «Отец и сын». Там он подошёл к стойке и сел на стул.

— Чего желаешь бродяга?

— Ранд, как там с поставками, наладилось?

— Не особо.

— Бунтарь или За-буза есть?

— Второе.

— Давай пару кружек и курятину с кашей.

— Я слышал у тебя работа была на диких землях у гор Ламалит?

— Уже хочешь нажиться? Ты руки то не тяни к моему добру.

— Я под семьёй Слап работаю… или это твой тяжёлый юмор показался?

— Эй Ранд долей до краёв да пойду я спать. — К говорившим подставив кружку приблизился городской житель.

— Придётся мне парня брать в таверну чтоб наливал тут всем, девок наших семьи не пускают. Может завозить с юга да плату большую предлагать? Да вроде тоже не лучший вариант. Мелкие и худющие человеческие женщины боятся нашего брата, а рыжие со своими правилами. Ещё не хватало их родственников что оравой приедут.

— Да мне по барабану, кто тут работает. Я отпахал в порту, выпил и сил нет на баб смотреть. Только утром появляется сила, если понимаете, ха-ха.

— Забирай, полная.

— Ага — вот монетки, а я пошёл.

— Не знаешь идёт кто вниз по течению? Не хочу торчать на пирсе.

— С этим не помогу Тугар, никто не подходил с просьбой найти лодку. На счёт контрабанды тоже самое.

— Ладно передохну ночь, да пойду ловить путешественников, а может пустым отправлюсь. Дай комнату, вот плата.

— Ты посиди в зале чего торопишься в угол забиться? Купальня почти всегда готова, подожди минут двадцать и заходи во вторую.

— На морды эти смотреть нет желания.

— У тебя такая же, вон к мостостроителю подсядь может новое что узнаешь.

— Кто из них?

— У правой стены стол посередине.

— Ага, а где там мой заказ?

— Пару минут, я сам принесу.

— А кстати, где твой пацан? — спросил Тугар.

— Скоро придёт, я наконец-то накопил на его обучение. Учится теперь писать и считать.

— Поздравляю Ранд, это, достойное дело.

— Благодарю. Уж знаю, насколько ты тяжёлая, как и твой юмор личность, а такие слова можешь из себя выковыривать.

— Пойду поговорю с тем…

— Да давай, — протирая тарелки сказал Ранд.

Подойдя к нужному столу, Тугар остановился, смотря на поедающего салат и кашу, иногда запивающего это пивом, орка. Тот, не замечая продолжил своё дело.

— Могу я…

— А! — слегка дёрнулся мостостроитель. — Сколько вы тут стоите?

— Минуту.

— Что-то хотели?

— Да, могу ли я сесть за ваш стол?

— Ну… — осмотрев зал на предмет свободных мест, орк продолжил. — Да, конечно. Присаживайтесь.

— Не против поговорить?

— Я очень голоден, два часа назад прибыл с юга, еда полтора дня назад кончилась, так что я буду есть, а вы спрашивайте.

— Хорошо. Я слышал о вашей профессии, вы мастер по постройке мостов?

— Мм… угу.

— Где последний раз работали?

— Мм… — мостостроитель поднял указательный палец вверх с просьбой подождать пока он дожуёт. — На западе Трангнада, на Шестиречье. Что-то новое, а что-то пришлось ремонтировать. Ехал с другой целью, но война людей, забрала возможность… мм… поставить великолепный мост от Трангнада до Маавиха. Мм… Переход по которому может проехать повозка без шанса упасть в реку есть только в Усте. Через город или под ним. Мм… была история, не знаю правда мм… или нет… В общем дед мой рассказывал, что один из моих прадедов работал над постройкой Усты, города над рекой. Не главным был, люди не дали бы такой возможности, а именно работал. Может байка, а может быль.

— Интересно, а где именно хотели строить? — задал очередной вопрос Тугар.

— На востоке Трангнада, ниже болота, где Мосура впадает в Ангану.

— Возле эльфийских земель.

— Да, но эльфы не враждебны, когда от них на большом расстоянии держишься, к тому же войны, между нами, не намечается. Мы уже собирали материалы, когда новость пришла о войне. Мм… думали продолжить да новая страна начала разрастаться. Враг перешёл Туманную да там и остановился. Мм… Всё равно есть шанс что пойдёт в наступление и мост захватят, да и разрушат скорее всего. Им то он не нужен, враги вокруг. Только выжившие восточные великаны их поддержали.

К столу подошёл Ранд, работник таверны. Он, поставив тарелки собрался уходить, но мостостроитель вдруг попросил:

— Ранд, я наверно разорюсь на свиной окорок. Понадеюсь, что скоро предложат работу, я почти на мели. Думал перебью голод, а как-то не получилось.

— Неудобно просить, но всё же попрошу показать монеты, достаточные для уплаты.

— Конечно, я даже рад что народ не думает, будто все мостостроители богаты. Вот мои шарфоны.

— Вижу, прошу простить за эту проверку.

— Да ничего, главное, что я смогу хорошо поесть.

— Сделаю в лучшем виде.

— Моя большая благодарность вам. У вас есть ещё вопросы? Не могу ждать ничего не говоря.

— Как вы поняли, что эльфы не враждебны?

— Мы обменялись стрелами с письмами. Там такая даль с их земель стрелу пускать и всё же прилетела прямо под ноги, а нашему лучнику пришлось к самому берегу подойти и всё равно он стрелу еле добросил до их берега. Думали в реку упадёт. Мы до того не видели никого, они в деревьях сидели, а тут вышел светловолосый паренёк, забрал стрелу с письмом и назад потопал. Написали нам что мы хорошее дело задумали, но придётся приостановить. Эльфы нам и сказали, что южные люди Светлоземелья быстро надвигаются. Если бы не это, мост бы стоял, и лесные жители дорогу проложили от своего северного города. Как-то он там называется… Ливиир… наянаин кажется.

— Как будто вместе с вами там был, довольно живо рассказали.

— Наверно. Давайте теперь вы расскажите кем работаете?

— Я воин, наёмник. Есть своя лодка или корабль как удобно. Не просто самому ей управлять, но стараюсь. Последняя работа была поиск воровки что кроме того, что обворовала одну из семей из деревни Лут-Морком, так ещё и убила одну из дочерей, младшую. Та заметила её, проснувшись ночью от кошмара. Пошла по коридору в комнату родителей, по пути к ним и прервали её жизнь.

— О боги, что же случилось с нашим народом?

— Плохие орки всегда были, да и в каждой расе есть свои подонки. Нам нужно с ними бороться.

Агиетар сидя на третьем стуле слушал их до поры до времени, но последние слова орка его разозлили так что он ударил его точно в висок, хотя точность не требовалась, ибо рука учителя прошла насквозь, после чего Тугар упал без сознания, свалившись со стула.

— Бороться со злом говоришь? Ты, чудовище!!! Послушайся ты тогда паренька мой труп мог не убить тех орков. Я буду следовать за тобой до тех пор когда тебя не станет. Если ты не умер сейчас, конечно. С родственниками Куляка я наверняка не смогу поговорить и рассказать о случившемся, — слова Агиетара вмиг пронеслись сном в мыслях Тугара и наступила темнота.

Несколько орков повскакивали с мест чтобы оказать посильную помощь если пригодится.

— Что с ним? — спросил один из них.

— Тубат сбегай за лекарем, а вы двое сюда его занесите, — скомандовал работник таверны. Один из завсегдатаев этого места тут же выбежал за дверь, а двое других кивнув взялись поднимать Тугара.

— Чего он такой тяжёлый? Я своего отца носил, когда тот ужрался на свадьбе сестры, а он здоровый и толстый, а этот просто крепкий. Давайте ещё двое за руки, а мы за ноги и понесли.

— А правда откуда такой вес? Ну взяли, понесли-и!

Тридцать первый день. 17 мая. Утро

В комнату к Тугару постучались, а спустя пять секунд вошли.

— Проснулся?

— Что вчера было Ранд?

— Ты свалился со стула, без чувств, так скажем. Лекарша сказала, что ты здоровее многих будешь и тело у тебя как у двадцатилетнего. Не знает в чём дело.

— Я не болею и не отравлен?