Тяжело с вами – хохлами. Мутные, как самогон, зато беленькие, как сало.
– Наиграетесь, нам отдайте. Только аппарат не сломайте, – кричит Авдеев.
– Какой аппарат? – шепчет бледный Грабовой с намеком на возмущение.
– Вестибулярный, – поясняю я.
Каждый миг несет смерть, и это великолепно, это стимул, это власть над самим собой в тот самый миг, когда она еще не пришла, но уже миновала.
Борьба со скукой – вещь модная, красивая, периодически изменчивая, но крайне бесполезная, как галстук, – ни повисеть, ни удавиться. Блуждание по мировым пляжам и музеям, нежный клубный фитнес с блестящими гантельками, пейнтбол, стритрейсинг, проститутки, наркотики, экстремальный спорт и прочее – это все тот же галстук, который мы с радостью готовы вязать, но только на накрахмаленный хлопок и только под брендовый кашемир
Пятно! Чертово желтое пятно, оно повсюду, словно отражение литературного бреда из чеховского «Спать хочется». Оказывается, это была не наркологическая фантазия Антона Павловича, одуревшего от марафета в своей Ялте. Это желтое пятно нельзя выдумать, как нельзя придумать и ту ненависть, поразившую крестьянскую девочку, задушившую младенца.
Достоинство – это законность, сытость и образованность. Как ни крути, одной сытости мало.
– Дайте сигарет. У-у-у! Я же сегодня рапорт написал.
– Что-что ты там написал? – сквозь сон процедил я. – Рапорт?!
– Ну, эта… – осекся и покраснел Космонавт. – Заявление, я хотел сказать.
– Что ты хотел – ты сказал. Про кого писал?
– Не надо к словам придираться, – неуверенно пробормотал Заздравнов. – Оговорился я.
– Оговорочка-то по Фрейду. – Я окончательно проснулся.
– Леша, я что-то не понимаю, – включился в разговор Слава. – У тебя словарный запас максимум слов пятьдесят, из них половина матерных. Объясни, как в остальные скудные литературные объедки, которыми ты изъясняешься, попал этот иностранный термин?
В подавляющем большинстве случаев получается, что отдельно взятый чиновник только тогда выполняет свои обязанности, когда видит как минимум равнозначного по статусу человека перед собой, во всех остальных случаях вы – никто. С вами можно вступать в перепалку, тормозить выполнение возложенных по закону функций, тянуть время или же открыто посылать вас прийти или получить положенное вам через неопределенное время.
Анекдот в тему: один хохол – гопник, два – банда, три – партизанский отряд, четыре хохла – партизанский отряд и один предатель.