автордың кітабынан сөз тіркестері  Мясницкая. Прогулки по старой Москве

Алексей Митрофанов

«Дорожные жалобы»:

То ли дело быть на месте,

По Мясницкой разъезжать,

О деревне, о невесте

На досуге помышлять!

Словом, Политехнический музей превзошел замыслы своих создателей. Можно сказать, что он сделался своего рода дневником двадцатого столетия.

Бурлюк. Он несколько вечеров подряд здесь декламировал свое весьма оригинальное стихотворение:

Мне нравится беременный мужчина…

Как он хорош у памятника ПушкИна,

Одетый в серую тужурку,

И ковыряет пальцем штукатурку.

Одна из участниц этих встреч, А. М. Арго писала: «Чем кончалось это стихотворение — неизвестно, потому что автору по причине бушевания аудитории дочитать опуса никогда не удавалось, и что случилось с беременным мужчиной возле памятника ПушкИну, так и неизвестно до сих пор».

футуристы устроили вечер под лозунгом «долой всяких королей»».

Москвичи просто наслаждались необычным зрелищем. Один из поэтов, С. Спасский писал: «Зал был набит доотказа. Поэты

Коронация вошла в историю русской поэзии. Она как бы символизировала наступление новых времен, когда важны не только и не столько строки, а и то, как их преподнести. Чудачества стали не признаком тяжелого характера, а составляющей профессии поэта. Без них поэт оказывался вроде как профнепригодным.

дрессировщик Анатолий Дуров выступал тут с лекцией под названием «Лаборатория смеха». Он прилюдно сетовал, что, несмотря на славу и громадный опыт, до сих пор не в состоянии понять, что именно понравится почтенной публике:

Большевик А. Андреев сообщал: «Я посещал лекции в народном университете при Политехническом музее. Этот вечерний университет, публичные лекции в аудиториях музея играли прогрессивную роль, особенно в просвещении рабочей и учащейся молодежи Москвы».

Писатель В. Г. Короленко слушал здесь натуралиста К. А. Тимирязева, а потом делился впечатлениями:

Не обошлось и без конфликтов. В частности, музейный комитет восстал против росписей архитектора Макаева (их можно видеть на фасаде со стороны Лубянской площади). С лепными белками и чугунными совами вроде бы смирились, а вот панно, изображающее символические сельское хозяйство, просвещение и фабрично-заводской труд, презрительно обозвали «дурно написанными картинками» и требовали заменить. Но все же панно осталось — авторам удалось отстоять свое произведение.