Оглавление

Предисловие от составителя и переводчика

Театр — это зеркало, в котором отражаются не только лица, но и бездны человеческой души. В одноактных пьесах Кисиды Кунио (1890—1954) это зеркало становится то кривым, то волшебным, то разбитым на осколки, сквозь которые зритель вынужден собирать целое из обрывков смыслов, эмоций и недоговоренностей.

Кисида — мастер лаконичной формы, где каждое слово, жест, пауза обретают вес. Его драматургия балансирует на грани реального и сюрреального, бытового и мистического. Герои его пьес говорят о простых вещах, но за их диалогами скрывается тревожная пульсация невысказанного. Они теряются в собственных мыслях, сталкиваются с абсурдом повседневности, ищут выход из лабиринтов отчуждения — и часто остаются наедине с вопросами, на которые нет ответов.

Этот сборник — возможность погрузиться в уникальный мир Кисиды, где драма рождается не из громких событий, а из тишины между словами, из напряжения, что копится в обыденных жестах. Его пьесы — как сны: кажущиеся знакомыми, но ускользающие от однозначного толкования.

Читая его пьесы, то и дело вспоминаешь Кокто, Пиранделло и, разумеется, Горького и Чехова. Русская драматургическая традиция оставила значительный след в творчестве Кисиды, классика японского театра.

Пусть эти тексты заставят вас задуматься, улыбнуться, вздрогнуть — или просто замереть на мгновение, прислушиваясь к эху недоговоренных фраз. Ведь настоящий театр начинается там, где заканчиваются слова.

Павел Соколов

Двое мужчин, играющих жизнями

Одноактная пьеса

Железнодорожная насыпь — внизу небольшая площадка, похожая на склад для брёвен, с чёрной влажной землёй, местами утоптанной травой. Вдали — красный сигнальный огонь. Где-то, должно быть, светит луна.

Мужчина в очках (лет двадцати пяти) сидит, задумавшись, на одном из брёвен. Вздыхает, сморкается, протирает очки, теребит волосы, скрещивает руки, расправляет складки на одежде.

Появляется мужчина с повязками — его лицо полностью забинтовано, остались только прорези для глаз, ноздрей и рта. Он расхаживает взад-вперёд перед мужчиной в очках, словно не замечая его. Взбирается на насыпь, но тут же спускается.

В очках: Эй, эй, переезд ещё дальше.

С повязками: (без особого удивления) А, переезд дальше?.. (бормочет себе под нос) Переезд дальше… (садится рядом).

В очках: Куда-то направляетесь?

С повязками: Думаю, уйти… А вы?

В очках: Размышляю — идти или нет.

С повязками: Понятно. Идти можно, но… стоит ли? Получится ли одним махом?

В очках: Кто его знает. Пока не попробуешь — не поймёшь.

Долгое молчание.

С повязками: Как думаете, это подходящее место?

В очках: Ну да, вроде подходящее.

С повязками: Вроде бы и колебаться нечего, а всё равно сомневаешься.

В очках: Потому что слишком много думаешь. Даже когда уже ничего не поделаешь.

С повязками: Я, хоть и не скажешь, терпеть не могу сентиментальщину. Никакой записки не оставил. Всё ясно, да и причина до смешного прозаична.

В очках: В этом мы с вами схожи. Кто-то, может, и выбрал бы другой путь, но неизлечимые раны не заживают.

С повязками: Не совсем вас понимаю, но я не пытаюсь решить какую-то проблему через смерть. Просто хочу сам покончить с собой — ведь моё тело уже почти труп. Так зачем же геройские позы или фантазии, чтобы превратить этот миг в трагедию?

В очках: Я о том же. Всё равно я — никчёмный, неудачник, жертва судьбы. И именно поэтому…

С повязками: Нет-нет, вы не понимаете. Вам, наверное, кажется, что это порыв? Бросила девушка, растратил казённые деньги, случайно кого-то убил…

В очках: Ха-ха-ха! Так кажется? Ладно, не буду спори