Он смотрит на меня, но не видит. Крамольная мысль вдруг приходит мне в голову, что, возможно, ничего особенного в нём нет и он всего лишь самовлюблённый мужик старше меня на пару десятков лет, но я прогоняю её, как нежизнеспособную.
Still, I’ve heard it said that all stories are basically love stories, and my story is no exception. This is a love story, too. And, like a lot of love stories, it doesn’t have a happy ending.
Мари была экзотическим капризом за нашим столом. Самая секси-девушка на курсе, да и во всей Школе. Не маракуйя – орхидея, птичка колибри, острая льдинка, редкая жемчужина, электрическая медуза, кровожадная осьминожиха.
Обожание стоит ближе к фанатизму, чем к любви, но лишено пошлости фанатизма. Пошлость он презирает. Пошлость – последнее, с чем он может мириться. Возникнув однажды, с объектом обожания у вас возникает уникальная связь, крепкая – на всю жизнь, но одновременно и такая хрупкая, ведь малейшее проявление пошлости может её разорвать. Один взгляд на объект обожания, одна малейшая точка соприкосновения даёт ощущение избранности. Эту связь следует бережно охранять от постороннего вмешательства – обожание существует только между двумя
Он задаёт вопросы и ждёт: «О чём ты думаешь? Что ты хочешь?» Вопросы вроде самые простые и одновременно – самые сложные. Не дай бог ответить «Не знаю»! Сатанеет. Звереет. Ненавидит.
Still, I’ve heard it said that all stories are basically love stories, and my story is no exception. This is a love story, too. And, like a lot of love stories, it doesn’t have a happy ending.
Крамольная мысль вдруг приходит мне в голову, что, возможно, ничего особенного в нём нет и он всего лишь самовлюблённый мужик старше меня на пару десятков лет, но я прогоняю её, как нежизнеспособную.
