Глава 1. Весна с привкусом дыма
— Всё взяла? — папин голос звучит из-за двери, и я слышу, как он возится в коридоре, проверяя, не забыла ли я что-то.
— Взяла, — отвечаю, застёгивая молнию на рюкзаке. — Щётку взяла, зарядку взяла, книжку взяла…
— А настроение? — он появляется в проёме, улыбаясь.
— Настроение… где-то на дне сумки. Но оно там есть, — ухмыляюсь.
Он делает вид, что облегчённо выдыхает.
— Ладно. Бабушка тебя заждалась. Она уже с утра яйца свои считала и пироги печёт, будто ты не на пару месяцев, а на год.
— Ну, может, и на год, — пожимаю плечами.
— Асюша, — он делает серьёзное лицо, — не забывай, что ты у меня городская штучка. Там, в селе, петухи — не шутка. Они суровые.
— Да я помню, — смеюсь. — С четырёх утра в караул. Я ещё в детстве поняла, кто там главный.
Через двадцать минут я уже в такси. Город медленно отступает. Серые дома, магазины, люди в капюшонах — всё это остаётся позади, пока дорога тянется вперёд, в сторону весеннего покоя.
Я сижу, опершись лбом о холодное стекло. Мысли, как обычно, скачут. Но одна — чёткая: я устала. От шума, от бесконечных «надо», от людей. Иногда хочется просто выдохнуть. Село всегда казалось мне приютом — особенно весной. Когда всё пахнет землёй и теплом. Когда всё не торопится.
Бабушка встречает меня у ворот, в клетчатом фартуке поверх кофты и тёплых тапках. Рядом копошится курица.
— Асечка! Солнце моё, приехала-таки! — она распахивает руки, и я бросаюсь к ней.
— Бабуль, привет, — обнимаю крепко, чувствуя, как пахнет её кофта — мукой, печкой, чем-то родным.
— Ты у меня совсем взрослая стала. Глянь на себя, красивая такая, как кукла. Худышка! — Она оглядывает меня с ног до головы, но одобрительно кивает. — И модная. Ой, эти джинсы с полосками… Мне бы в молодости такое.
— Это спортивные штаны, бабуль, — смеюсь.
— А мне какая разница! Главное — идёт.
Мы идём в дом, и бабушка не умолкает:
— Куры мои, представляешь, стали яйца нести только когда я сказала, что ты приедешь. Говорю им: «Асюша едет, вам не стыдно быть без дела?» Вот и зашевелились.
— Хорошая у тебя мотивация, бабуль.
— А как же! Я — политик в курятнике.
На кухне пахнет яблочным пирогом и свежим укропом. Я сажусь за стол, она ставит передо мной чашку чая и тарелку с пирогом.
— Ну рассказывай. Что у тебя новенького? Учёба? Работа?
— Ничего, — улыбаюсь я. — Пока отдыхаю. Не учусь, не работаю. Хочу просто передохнуть. Вот.
— Ай, да и правильно. Всему своё время. Пока молодая — надо дышать полной грудью. А то потом начнётся: дети, мужики, суета. Только и будешь вспоминать, как ты у бабки в селе чай пила.
— Слушай, — говорю, — а что нового у вас тут? Всё так же тихо?
— Да нет, — она понижает голос. — Соседи новые рядом поселились. Парень молодой. С мамкой. Что-то строят, по участку бегают с рулеткой, как муравьи. Я, конечно, не шпион, но краем глаза смотрю. Красивый такой, вроде бы учится где-то, архитектор или кто. Я-то что — я просто бабушка. Но гляди в оба, ага?
— Бабуль, ты что мне тут устраиваешь?
— А я что? Я просто информирую!
Мы смеёмся, пьем чай, а потом вспоминаем старые истории. Бабушка рассказывает анекдот про соседку, которая пыталась закодировать мужа от пьянства, но закодировала его от своей готовки.
— Ну и что, — спрашиваю, хихикая, — помогает?
— Ещё как. Он теперь ест только в столовой.
Когда день подходит к концу, я поднимаюсь в свою старую комнату. Всё тут будто застыло во времени: те же обои с зелёными веточками, старая кровать с деревянной спинкой, комод у окна, где стоит абажурная лампа с лёгким наклоном. На стене висит засохший венок из васильков, который я сплела в десять лет.
Я переодеваюсь в свободную белую футболку и такие же белые пижамные штаны. Волосы распущены, чуть вьются от влажности.
Открываю окно. Весенний воздух вползает в комнату, принося с собой тишину, сырость и ощущение начала чего-то нового.
В рюкзаке лежат очки и пачка сигарет. Я беру одну, выскальзываю на крыльцо босиком. Стараюсь не шуметь — бабушка спит чутко.
Окурок потрескивает в тишине.
— Добро пожаловать домой, — шепчу я себе, глядя на звёзды.
