Только-только начальство укатило в отпуск и Степанида Козлова слегка расслабилась — как на тебе! Прямо в родном бутике косметики «Бак», где она трудится моделью по макияжу, кто-то увел ее любимую сумочку! Хорошо хоть пропажа быстро нашлась, и лишилась хозяйка сущей мелочи — дешевого браслетика. Притом на руке остался похожий: коллега Зина, чья машина внезапно взорвалась прямо на заправке, вручила его Степе в больнице. Приятельница перед смертью слезно умоляла ни в коем случае не отдавать безделушку ее милой тетушке Ире, которая тоже работает в магазине «Бак» и строит продавщиц не хуже армейского прапорщика. Степаша выполнила просьбу, и, как оказалось, очень зря! На ночь глядя ее выставили из съемной квартиры, а наутро оттуда вынесли тело девушки, очень похожей на Степу… Похоже, этот браслетик не так прост, и ей угрожает нешуточная опасность!
Очень нравятся книги Дарьи Донцовой, до недавнего времени читала и покупала практически все книги с разными главными героями, а сегодня впервые прочитала "Клеопатру с парашютом". Новая героиня Степанида Козлова мне тоже очень понравилась, характер автора в ней несомненно, присутствует (как и в остальных ГГ других серий), поэтому захотелось прочесть уже вышедшие книги из этого цикла.
Я обернулась, увидела копыта Ларисы, находящиеся чуть ниже подбородка старика, и поняла, что в идеальном плане Ивана Степановича есть прореха.
гримасах судьбы. Семенова не знает о смерти Зины. Как же мне поступить? Если честно, я не хочу стать гонцом, принесшим печальную весть. Почему Кошечкин не сообщил Лизе о несчастье? Похоже, он сам не в курсе. Кирюша общался с Зиной от случая к случаю и, вероятно, пока не слышал о трагедии на бензоколонке. И что мне делать? – Нет, моя мать, Елена Ивановна, ушла от отца, – поморщилась Елизавета. – Тогда закончилось мое счастливое детство. Бабушка и папа еле-еле упросили маму отпустить меня к ним на дачу, хотели устроить мне праздник. И я его запомнила на всю жизнь, потому что он был последним. Больше ради меня гостей не собирали. – Родная мать тебя не поздравляла? – поразилась я. – Она влюбилась в Петра Михайловича Семенова и была слишком занята собой, – сухо произнесла Елизавета. Она минуту помолчала, а затем продолжила рассказ о своей семье – какой-то… отстраненный, что ли, будто говорила не о родных, а о совершенно посторонних людях. – Мой папа, тихий, скромный доктор наук, был подкаблучником, на все требования и упреки супруги у него был один ответ: «Как хочешь, дорогая». Бабушка, учительница русского языка и литературы, понимала, как сын любит жену, и прощала невестке все. Мать не знала забот, меня воспитывала свекровь. Я к пяти годам читала, писала, бойко лопотала стихи на французском, посещала музыкальные занятия. По воскресеньям или папа, или бабуля водили меня в театр, консерваторию, музей. Библиотека в доме была огромная, на ночь мне читали Диккенса, Джека Лондона, Майн Рида. Я не слышала ни скандалов, ни ругани, знала, что аккуратные девочки каждый вечер принимают ванну, говорят всем спокойной ночи, а затем ложатся в кроватку, и им туда приносят стакан теплого молока. А потом – упс! Мама меня увезла из города. Ей хотелось жить, как она говорила, не с рохлей, мямлей, половой тряпкой, а с настоящим мужиком. Переела она сладкого, потянуло на горькое… Папа с бабушкой умоляли ее оставить дочку им. Но нет, та не согласилась. По большому счету, я матери и не нужна была, просто ей хотелось сделать им больно. Поэтому я очутилась в деревне. И пошла совсем другая жизнь. Мать потребовала от бывшего супруга отказаться от ребенка, а отчим решил удочерить меня. Родной мой
Но довольно узкий и короткий, и заканчивался он аркой, за которой горел свет.
– Тебе сюда, – заявил Кирюша и открыл хлипкую невзрачную дверь белого цвета, какие бывают в небогатых офисах.
