Он медленно двинулся через вокзал, купил в киоске вечерние газеты и два банана и задумчиво посмотрел вслед поспешно проследовавшим мимо него двум мусульманкам в паранджах. Против женщин в парандже он ничего не имел. Если людям угодно странно одеваться, его это не касается. Правда, то, что им непременно надо странно одеваться посреди Стокгольма, его задевало.
Бублански еле сдерживал себя – ему хотелось протянуть руку, схватить лежащий на столе Экстрёма экземпляр Свода законов Швеции и стукнуть им прокурора по башке.
Все позади, сказала Анника Джаннини, когда они выходили из здания полиции. Да. Суд позади. Позади для Анники. Позади и для Микаэля, который опубликовал свой материал и теперь попадет на телевидение и наверняка получит какую-нибудь чертову премию.
Но далеко не позади для Лисбет Саландер. Для нее это только первый день предстоящей жизни.
Объяснить это очень просто. Начиная с самого детства, она раз за разом пыталась говорить с полицейскими, представителями социальных служб и разных органов власти. Она объясняла, что Александр Залаченко избивает ее мать. И каждый раз это оборачивалось для нее наказанием, поскольку бюрократы раз и навсегда решили, что Залаченко для них важнее, чем Саландер.
Он откашлялся и продолжал:
– Когда же она наконец поняла, что ее никто не слушает, ей оставалось только попытаться спасти мать, применив силу против Залаченко.
