Но зря над нами небосвод смеётся!
Нам с нашею игрою повезло:
Уходят свиньи.
Бисер — остаётся!
Над всем в насмешку
и всему назло.
Уйду, как в гроб, в утехи плотские
И никого не прокляну —
Ни эти звёзды идиотские,
Ни эту глупую луну.
Всё из единой глины слеплено,
И, значит, было всё не зря —
И крик из глотки эпилептика,
И кровь из носа бунтаря.
Звонко распевая песню,
Голову совал в петлю,
Веря, что вот-вот воскреснет
И продлит судьбу свою.
…Не тот поэт, Арист, кто рифмы плесть умеет,
Кто в словоблудии сумел достигнуть дна,
А тот, кто, став бессмертным, не жалеет,
Что жизнь — всего одна.
По небу полуночи
По небу полуночи ангел летел
Из мира — в последний предел;
Он сахарный палец держал на губах,
Молча о любви и грехах.
Он певчую душу с земли забирал,
На Суд её нес, и сиял, и молчал,
Но пела о жизни своей, чуть дыша,
Певица, бродяжка, душа.
По небу полуночи отзвук летел,
Пьянил, будоражил, тревожил, звенел,
По небу полуночи песня плыла,
И сахарно таяла мгла.
Хмелён был напев, сочинённый людьми,
Был полон ошибок, прозрений, любви,
Но в ангельском сердце, не тронутом злом,
Остался незримый надлом.
И перенял ангел, как птица, напев,
Что только окреп, в небесах отзвенев, —
И райские гимны ему не смогли
Затмить многозвучья земли.
И сахарный ангел растаял от чувств,
От ангела в небе осталось чуть-чуть —
Лишь нимб фосфорический, градины звёзд
Да лужица сахарных слёз.
Луна пучеглазо смотрела во тьму,
Понятную сердцу, чужую уму,
И запах медовый сквозь время летел
От рая — в последний предел,
Где ангелы меряют жизни на вес,
Где падают мёртвые птицы с небес,
И к нам сквозь пространство исходит тепло —
Холодным светилам назло.
Твоя любовь — светла, моя — темна,
Ведь ей в твоей тени стоять приятно.
Меня чаруют тайна и луна,
Тебя — сиянье дня, где всё понятно.
Твоя любовь беспечна и легка,
Как бабочки крылатой трепетанье…
Моя — в раздумьях, и она горька, —
Моя награда, подвиг, наказанье.
Твою любовь постигнет разум мой,
Ты не поймёшь мои живые строки…
Но мы бредем тропинкою одной
И вместе учим горькие уроки.
Я верю: рождены с тобой мы были,
Чтоб день и ночь друг друга полюбили.
Всё стало ясно. Да, я не любим.
Ты камень, а не хлеб, мне подарила.
Но этот камень сердцем был твоим —
Холодным, гордым, полным твёрдой силы.
Но верю я, что холод этот — ложь.
В тебе живёт неистовое пламя:
Ты по сердцам, как по камням, идёшь
И камни жжёшь горячими стопами!
Как много надо было мне огня,
Чтоб понял я, о боли не жалея:
Да, ты сильна. Да, ты сильней меня.
Склонись же перед слабостью моею!
Но все же — как несхожи мы с тобой:
Твоя любовь — скала, моя — прибой!
Ты в небе
зарыт
без надобы —
— Земли тебе было
мало бы!
— Ждут нас? — Барин, всё в порядке!
Ждут покойнички гостей,
Всё отдавши без остатку
Да раздевшись до костей.
Плачут, пьют, тревожат бога,
Огоньки в глазах горят…
Бесконечная дорога
В рай бежит сквозь самый ад!
Больше нет на белом свете
Ни чудес, ни естества:
Наша жизнь — огонь да ветер,
Да слова, слова, слова!
Скачка, скачка без запинки,
Без кнута, без шенкелей…
Пушкин… Лёгкая пушинка,
Что небес потяжелей!
