автордың кітабынан сөз тіркестері  Три богатыря и Конь на троне

Татьяна Курочкина

Юлий вскарабкался на ноги и, вытряхивая из рупора набившуюся землю, бодро прокричал:
— Ничего, ничего! Вон молодцы какие, сколько сделали-то! Мы этих канав по всему городу нароем! Вот людям-то радость будет, — распалялся самозванец

проколоться недолго, — пробормотал он, прижимая чудо-цветок к груди.

А ведь и правда, хоть вид у него был вполне княжеский, голос остался прежним. Манера речи опять же…

Внезапно дверь приоткрылась, и в комнату заглянул боярин Антип, первый княжеский

Поравнявшись с Князем и Юлием, карета остановилась.

Лосиха-лосиха, — сварливо сказал длинный, оглядывая упавшее животное. — Коня от лосихи отличить не можешь.

И неведомо было простым селянам, что и не конь это вовсе, а правитель земель русских.

Почесав затылки, крестьяне закинули невесть откуда взявшегося коня в телегу и продолжили путь. Вскоре заехали они на просторный двор и перетащили едва живое животное в хлев с коровами. Бросив его прямо на земляной пол и даже не предложив воды, толстый с тощим отправились в избу.

Вскоре дверь хлева скрипнула, и к несчастному заколдованному Князю осторожно приблизилась девчушка лет десяти. Она была худенькая, белокурая, в простом сарафанчике. Зато глаза какие! Огромные, на пол-лица, голубые, как небо безоблачное, и добрые-добрые.

Второе… — Юлий загнул ещё один палец. — Найди мне эту штуку… такую… на пожаре кричат ещё в неё, знаешь?

— Каланча? — предположил боярин.

— Не, поменьше, — уточнил Юлий.

— Рупор?

— Да, вот-вот, — обрадовался поддельный правитель. — Голос-то как-то всё-таки ослаб маленько…

— Ослаб, ослаб, батюшка… — сокрушённо согласился Антип.

— Поскорее давай! — поторопил его Юлий.

— Бегу-бегу, кормилец! — поклонился боярин и тут же выскочил из опочивальни.

Юлий на всякий случай ещё пару раз кашлянул ему вдогонку.

***

По просёлочной дороге, мимо покосившегося деревянного указателя с надписью «Семёновка», ехали на телеге два крестьянина. Один бы

Из зеркала глядел на него конь, нелепо наряженный в белоснежную ночную сорочку. Юлий поскорее отвернул зеркало к стене и подбежал к боярину. Обнюхал наваристую молочную кашу, какую Князю всегда на завтрак подавали, и с отвращением поморщился.

— Вот что. Некогда нам тут траву жевать. В смысле… еду. Большие дела начинаем, Антип, большие, — радостно объявил он, хватая помощника за плечи и отводя подальше от злополучного зеркала. — Первое… Кхе! — Тут он запнулся, запутавшись в пальцах. Всё-таки их наличие коню было в диковинку. Сообразив наконец, как они вообще сгибаются, он продолжил: — Да, первое. Созывай всех бояр. Срочно! Будем Киев перестраивать!

— Хорошо, батюшка, — кивнул Антип, преданно глядя в глаза правителю.

Ах, не сон! — обрадовался Юлий и принялся скакать по комнате. — И-го-го, я Князь

— Так это что, не сон?!
Вот

В княжеской опочивальне, на пуховой перине да под одеялом ватным, мирно посапывал правитель. Точнее все думали, что это он. Хотя на самом деле в палатах вместо него оказался Юлий, внезапно принявший человеческий облик. Вот он резко открыл глаза, сел на постели и ахнул:

Юлий махнул всем на прощание ночным колпаком и поспешил затворить окно.
— Кажется, я про голос забыл… Так и проколоться недолго, — пробормотал он, прижимая чудо-цветок к груди.
А ведь и правда, хоть вид у него был вполне княжеский, голос остался прежним. Манера речи опять же…
Внезапно дверь приоткрылась, и в комнату заглянул боярин Антип, первый княжеский помощник.
— Проснулся, батюшка? — спросил он осторожно.
Юлий быстро спрятал цветок за спину и побежал к шкафу. Распахнув створки, он начал суетливо рыться в вещах.
— Напугал ты нас вчера, кормилец, — продолжал боярин, ошеломлённо наблюдая за необычным поведением правителя. — Приехал сам не свой, бормочешь чего-то… Насилу спать тебя уложили.
— Вот, нашёл, — сдавленно пробормотал Юлий, притворяясь осипшим, и замотал шею шерстяным шарфом. И, чтобы назойливый боярин ничего не заподозрил, деланно кашлянул: — Кхе! Кхе!
Антип всплеснул руками.
— Заболел! Лекаря сюда! Живо! — закричал он и бросился к двери.
— Стой! — кинулся ему наперерез Юлий. — Ты что? Не-не-не! Не надо лекаря!