Оттепель. Льдинкою растаю на губах
Москва, 1961 год. В руки Виктору Хрусталеву, талантливому оператору с «Мосфильма», попадает сценарий его погибшего друга. Виктор уверен, что это шедевр, который обязательно должны увидеть зрители. Вместе с молодым режиссером Егором Мячиным они принимаются за работу. Но ведь это кино! Здесь нельзя без порыва, страсти и… любви. Волей судьбы Виктор и Егор влюбляются в одну и ту же девушку, милую и робкую Марьяну.
Жас шектеулері: 16+
Құқық иегері: Издательство ЭКСМО
Басылым шыққан жыл: 2022
Баспа: Издательство «Эксмо»
Қағаз беттер: 188
Пікірлер32
👎Ұсынбаймын
Совершенно бездарный плоский текст. Не могу даже назвать это книгой. У Тодоровского талантливо, у Муравьевой какая-то розово-карамельная белиберда. С первых же страниц. Помните, как сериал начинается со сцены расставания Хрусталева с любовницей? Так вот у Муравьевой она плачет (внимание) пять часов. Рука-лицо... Вы можете представить себе такое расставание: пятичасовой женский плач и мужчину, который это терпит. Тем более такой, как Хрусталев.
Свернула и удалила книгу после первых же глав, не стала портить себе впечатление от одного из любимейших сериалов. И другим тоже не советую.
Свернула и удалила книгу после первых же глав, не стала портить себе впечатление от одного из любимейших сериалов. И другим тоже не советую.
Крутая книга. Только окончание обрывистое. Непонятно, что дальше с другими героями произошло.
👍Ұсынамын
А где продолжение? Непонятно... Сериал на этом не заканчивается, а развитие сюжета дальше очень интересное. Или авторы сериала сами продолжили? Но вроде было написано, что книга создана на основе сценария. Значит, я чего-то не понимаю...
Дәйексөздер19
На самом-то деле от женщин во все времена чего люди только не требовали! Смекалку, здоровье, но главное – главное! – желание взвалить на себя все: работу, детей, алкоголика-мужа, кобру-свекровь, гулящего свекра, сад с огородом, и… много всего. Взвалить это все на себя и переть. При этом казаться и хрупкой, и нежной, а то даже слабой. Но только «казаться».
Выкуривала за день пачку «Казбека», а то и полторы, рубила в глаза правду-матку, носила ковбойки из «Детского мира». Такая простая, как черный хлеб с солью. Любите и жалуйте.
Делать нечего – раз у Кривицкого начали раздуваться ноздри, спорить с ним бесполезно. Она затянулась папиросой, заложила за оттопыренное ухо выбившуюся прядь и пошла в «стекляшку». Ну, так и есть: Хрусталев. Кофе пьет. Она подошла, обнялись.
– Ты, Витя, живой? Мать твою! А мне тут страстей разных наговорили…
– Не верь.
– Да ладно, не верь! Ты мне лучше скажи, правда это или нет, что ты с Сенчуком прямо на сьемках подрался?
– Мы с ним разошлись в понимании природы творчества.
Люся чуть не взвизгнула от восторга:
– Какого еще творчества! Бабу небось не поделили?
– Ну, хватит об этом, Люсьена. С кем ты сейчас снимаешь?
– С Кривицким снимаю. Стахановец наш. Одну фильму сдали, другую снимаем.
– Опять песни-пляски?
– Да, все для народа. Говно, в общем, Витя.
Делать нечего – раз у Кривицкого начали раздуваться ноздри, спорить с ним бесполезно. Она затянулась папиросой, заложила за оттопыренное ухо выбившуюся прядь и пошла в «стекляшку». Ну, так и есть: Хрусталев. Кофе пьет. Она подошла, обнялись.
– Ты, Витя, живой? Мать твою! А мне тут страстей разных наговорили…
– Не верь.
– Да ладно, не верь! Ты мне лучше скажи, правда это или нет, что ты с Сенчуком прямо на сьемках подрался?
– Мы с ним разошлись в понимании природы творчества.
Люся чуть не взвизгнула от восторга:
– Какого еще творчества! Бабу небось не поделили?
– Ну, хватит об этом, Люсьена. С кем ты сейчас снимаешь?
– С Кривицким снимаю. Стахановец наш. Одну фильму сдали, другую снимаем.
– Опять песни-пляски?
– Да, все для народа. Говно, в общем, Витя.
Ленина все же протрите. Неловко: стоит голубями обосранный Ленин, а вам всем до лампочки! Нехорошо!
