автордың кітабын онлайн тегін оқу Аутсайдер (футбольный детектив)
Дмитрий Малков
АУТСАЙДЕР
(футбольный детектив)
Перед футбольным кризисным менеджером стоит непростая задача — воспрепятствовать переходу талантливого легионера из клуба средней руки в стан столичного гранда. Противодействовать ему предстоит не только амбициям и деньгам спортивных воротил, но и некой закулисной структуре, для которой данная сделка становится делом принципа.
Глава первая
Цифры на часах таращились в утренней полутьме, но Хабаров спросил, не доверяя их показаниям:
— Который час?
— Семь утра, — ответил Садальский в телефоне.
— Без пятнадцати семь, — поправил Хабаров.
— Да, — сказал Садальский. — Беккай уходит.
Хабаров моментально пришел в себя, плотнее прижал трубку к уху. Ему, конечно же, все это мерещится спросонья.
Садальский — тренер по физподготовке, жилистый человек с пухлым лицом и без чувства юмора. Футболисты часто жаловались на него, мол, гоняет почем зря, не хватает сил для игры, это концлагерь, а не тренировки, но методам Садальского руководство доверяло беспрекословно.
— У него же контракт.
— Он марокканец, — сказал Садальский. — Ему насрать на контракт.
— Он же лучший бомбардир.
— И?
— У него самая высокая зарплата в клубе.
Садальский только хрюкнул в трубку. Хабаров понял, что он уговаривает сам себя не верить в то, что решили без него. Разумеется, без него. Хоть и пашет на «Минерал» с самого основания клуба, он всего лишь скаут.
— Его не отпустят, — сказал Хабаров.
— Он марокканец, — повторил Садальский, для которого, очевидно, национальная принадлежность Беккая объясняла очень многое.
— Куда он уходит? — спросил Хабаров требовательным тоном, как если бы это что-то меняло.
— В «Кучер».
Ну куда же еще. Москвичи привыкли собирать пенки с захолустных клубов средней руки, противостоять этой практике было невозможно. Как только где-нибудь в Твери, Ростове или собственно в Верхнекамске появлялся самородок, из столицы к нему тянулись любопытные взгляды и руки. Осматривали, щупали, манили.
А Беккай был самородком. Он сейчас мог бы пасти коров на африканских пастбищах или гримасничать аниматором перед туристами, или чем там они занимаются в Марокко, а он вместо этого делает футбольную историю. Беккай не всегда улавливал тонкости спортивных правил, мог полезть в драку или не услышать свистка судьи, но футбольное чутье у него было что надо. Он знал, где нужно быть в конкретный момент времени, чтобы наброситься, прорваться, поразить.
И нашел его Хабаров. Нашел как иголку в стоге сена. Год назад его внимание привлек могучий рывок вверх по турнирной таблице безнадежного середняка в одном из низших дивизионов. У Хабарова тоже было чутье. Он пошел на свет в конце тоннеля — и наткнулся на Ахмеда Беккая, нападающего футбольного клуба «Никель». Беккай забивал в каждом матче, за исключением тех, где его удаляли в самом начале игры, а случалось это не так уж и редко. «Никель» настойчиво пер в гору и, возможно, однажды оказался бы в передовом эшелоне отечественного футбола — но тут появился верхнекамский «Минерал» и купил Беккая со всеми его непредсказуемыми потрохами.
— Что делать? — спросил Хабаров.
— Я-то откуда знаю, — сказал Садальский, но Хабаров, пожалуй, задал этот вопрос самому себе.
— Что говорит Тарас?
— У них там обет молчания, я сам узнал из третьих рук.
Тарасов, или Тарас меж своих, главный тренер «Минерала», обязан был костьми лечь, но не допустить этого перехода, ведь с некоторого времени местоположение клуба в общем рейтинге стало зависеть только от одного человека, и этим человеком был далеко не Тарасов.
Перед зимними каникулами «Минерал» обосновался на седьмом месте и метил еще выше. Эксперты и болельщики сходились во мнении, что весной от скромного коллектива из Верхнекамска можно ожидать оптовых поставок сенсаций. «Минерал», который уже пять сезонов боролся за выживание в Премьер-Дивизионе, наконец-то обрел свое лицо и устрашающий шарм. Поворачиваться к нему спиной не рискуют даже гранды. И тут…
— Мне очень жаль, — послышался голос Садальского. Хабаров опешил, такое от несгибаемого физкультурника слышать не приходилось.
— Понял тебя, — сказал Хабаров и положил трубку.
За всю свою безалаберную карьеру он не встречал никого, кто хоть немного напоминал бы Беккая, чаще ему приходилось иметь дело с тяжелыми на подъем скучающими футболистами, которым комфортнее было бы в роли вышибал в ночном клубе. Футбол — это не для них. Они понимали это так же четко, как и Хабаров, но ничего не могли с собой поделать, им нужно было куда-то пристроить свою скорость и беспокойные ноги. Они выходили на газон и устраивали беспощадное броуновское движение, иллюзию сопротивления, и максимум, что они могли, — это избежать разгрома. Однако в восьмидесяти случаях из ста их размазывали по стене.
Таковы были клиенты Хабарова. Таков был он сам до встречи с Беккаем. Неизвестно, как этот черный пацан оказался в «Никеле», неизвестно, почему «Никель» так легко уступил его «Минералу», но ясно, что скаут Хабаров получил свои пятнадцать минут славы. И теперь они истекли.
Снова зазвонил мобильник, но Хабаров дал отбой, наверное, опять кто-то из клуба спешит сообщить ему новость. Он порылся в контакт-листе и отыскал нужный номер. Тут вспомнил, что сейчас только семь утра, а в Москве и вовсе пять, поэтому отложил телефон и побрел на кухню. В разоренном холодильнике не нашлось ничего подходящего, Хабаров вернулся в комнату, включил телевизор. Интересно, пронюхала ли эту историю пресса. Интересно, что сейчас с Тарасом и Эйсом, президентом клуба.
Он вспомнил, что у него есть номер мобильника Беккая, но ему все равно не удалось бы толком поговорить с ним, потому что марокканец общался на своем жутком диалекте, в котором Хабаров понимал только междометия. Да и едва ли он в Верхнекамске.
Хабаров забрался в постель, как в окоп, и принялся бессмысленно наблюдать за непрекращающейся рекламой в телевизоре. Уснуть снова не удалось, через час он не вытерпел и все-таки набрал московский номер. Трубку взяли сразу.
Глава вторая
С некоторых пор Корнев боялся приходить домой. Это случилось с месяц назад. Обделывая свои дела в центре, он понял, что оставил дома планшет. Пришлось вернуться в тихую окраинную гавань, до которой не докатывался гул перегруженных московских улиц. У подъезда он столкнулся с человеком очень знакомой внешности, который также его узнал, но попытался не подать виду. Корнев проводил его взглядом, мужчина сел в припаркованный неподалеку «фольксваген» и отчалил за пределы видимости.
Корнев направился к будке, где ютились местные охранники.
— Этот «фольксваген» здешний? — спросил он у двоих бесцветных и замерзших людей в камуфляжных куртках.
Первый пожал плечами. Второй вроде бы вообще не понял, о чем речь.
— Случилось че-то? — спросил первый.
Корнев пошел домой. Когда он уже собирался вставить ключ в замочную скважину, дверь открылась ему навстречу.
— Привет, — сказала Лида.
— Привет.
— Забыла документы.
— А я планшет.
— Вот и повидались.
— Да.
Она поцеловала его в щеку и запрыгнула в еще не успевший закрыться лифт. Корнев слышал, как у нее зазвонил телефон.
Он вошел в квартиру и словно бы не узнал ее. Что-то в ней кардинально изменилось или, быть может, исчезло. Ощущение неприступной крепости. Словно теперь эта квартира была уже не его, Корнева, квартирой, а принадлежала не пойми кому, а Корнев лишь арендовал ее для своих нужд. Или, что хуже, здесь поселился кто-то еще. Он прошелся по комнатам, заглянул в ванную, ей не пользовались. Отдернул одеяло на постели. Пощупал простыню. Проверил мусорное ведро.
Водитель «фольксвагена» стоял у него перед глазами. Он спустился на улицу, вновь отправился к охранникам.
— Здесь есть камеры? — спросил он.
Один из них поднялся ему навстречу.
— Случилось че-то? — повторил он.
— Нет. Здесь есть камеры?
Камер не было. Корнев поехал в город. На полпути понял, что так и не захватил с собой планшет, но возвращаться не стал. С тех пор это и началось. Что-то тяжкое повисло у него за спиной, каждый день он брал с собой эту ношу, а вечером приносил ее домой. В своей квартире он чувствовал себя неуютно, а иногда и тошнотворно, будто стены источали непроходимый смрад. Он стал уходить из дома на полчаса раньше, а возвращаться почти на час позже. Но даже так он опасался застать дома то, что ему не полагалось видеть. Лида не замечала в нем перемен.
С утра он приезжал на стоянку рядом с торговым центром, покупал кофе в ближайшем крохотном киоске и медленно цедил напиток в себя. Прочищал кровь. Это был его мобильный офис. Здесь его настигали хлопоты и клиенты. Иногда он устраивал здесь встречи. Все знали, что Корнев ранняя пташка, поэтому звонили, не опасаясь разбудить его. Однако Хабаров застал его врасплох.
— Приветствую, — сказал он. — Не потревожил?
— В каком-то смысле, — сказал Корнев.
С Хабаровым они были знакомы давно, но неплотно, пересекались от силы раз в год, было дело, когда Корнев дал престарелому скауту несколько наводок — и все.
— У меня проблема.
— Слушаю.
— Точнее, у нас проблема.
— У «Минерала»?
— Да. Беккай сбегает в Москву, его нужно удержать.
— Это стоит денег.
— А я думал, мы друзья.
Корнев усмехнулся.
— Начальство знает о твоей инициативе? — спросил он.
— Нет, но оно не будет против, если все разрешится в нашу пользу.
— Куда он уходит?
— Отгадай.
— В «Кучер».
— Правильно.
— Шансы невелики.
— Я знаю.
— Беккай еще в Верхнекамске?
— Я не в курсе.
Заказ — лакомый кусок. Но в этот момент Корнев почувствовал, что безмерно слаб, будто только что вернулся с многодневного бегового марафона, в котором к тому же пришел последним. Ему необходима пара дней отдыха, а лучше неделя, но времени нет совсем.
— Ты можешь перехватить его в Москве, — посоветовал Хабаров.
— Нет, сначала мне нужно поговорить с твоим начальством.
— Поговори по телефону.
— Нет, лично. Буду в течение дня.
Корнев допил кофе. Если честно, то лучше бы он отправился на юг с заранее выключенным сотовым. Но не дано.
Набирать номер Лиды было мукой.
— Я уезжаю.
— Далеко?
— В Верхнекамск.
— Где это?
— На Урале.
— А это где? — пошутила она.
— Не скучай, — сказал он.
— Ты надолго?
— Не знаю.
— За вещами заедешь?
— Нет.
У него действительно с собой всегда была небольшая походная сумка на случай срочной командировки. Лида как будто хотела сказать ему что-то еще, или ему показалось.
— Я вернусь, — сказал он.
— Ладно.
Затем он сделал еще несколько звонков, отменил пару встреч и почувствовал себя немного проще. Не лучше, но проще.
Глава третья
В офисе царила из последних сил сдерживаемая паника. Странно, что еще газетчики не штурмуют шлагбаумы и не срывают трубки. Появление Хабарова осталось почти незамеченным. Из-за дверей переговорок доносился яростный шепот, кто-то кого-то в чем-то убеждал, а в ответ тихо матерились. Секретарши, кажется, все до одной были под валерьянкой, сидели выпучив красивые глаза и перебирая бумаги недельной давности.
— Света, — обратился Хабаров к одной из них. — Мне нужен телефон переводчика Беккая.
Света посмотрела как бы через Хабарова, смахнула с лица челку.
— Здравствуйте, — сказала Света.
— Здесь сегодня жарко, — сказал Хабаров.
— Да, надо проветрить, — не поняла Света.
Он надеялся, что с ритуальными разговорами покончено, и теперь намеревался повторить свою просьбу.
— А вам зачем? — спросила Света.
— А что такое? Гриф «секретно»?
— Михаил Павлович строго…
— Да я знаю, — сказал Хабаров и принялся врать. — Я сам только от Михаила Павловича. Это он имел в виду журналистов и всяких там нюхачей, своим — можно. Он сказал у тебя попросить.
— А, — сказала Света и стала рыться в компьютере.
Очевидно, президент клуба не нашел ничего лучшего, кроме как приостановить потоки информации в офисе.
Света продиктовала цифры и назвала имя — Геннадий. Хабаров отыскал пустую переговорную комнату, набрал номер. Ему ответил спокойный голос. Хабаров представился.
— Чем обязан? — спросил Геннадий.
— Я думаю, вы в курсе сложившейся ситуации.
— Безусловно, но о деталях я ничего не знаю, так как последний раз виделся с Ахмедом позавчера, и если вы пытаетесь…
— Нет-нет, — сказал Хабаров. — Мне нужно только, чтобы вы узнали у него, где он находится.
— А вам зачем?
Ну началось.
— Хочу с ним попрощаться.
— Мне звонили из клуба, — сказал Геннадий. — И просили не разглашать.
— Я знаю. Михаил Павлович дал зеленый свет.
— Сомневаюсь.
В этот раз не удалось.
— Геннадий, вам нравится ваша работа? — зашел с другого фланга Хабаров.
— Да. Почему вы спрашиваете?
— Вы покидаете Верхнекамск вместе с Беккаем?
Пауза.
— На этот счет я еще не получал информации.
— И не получите, потому что «Кучер» уже нашел ему переводчика в Москве. Там, наверное, каждый третий говорит на марокканском.
— На демнатском, — сказал Геннадий. — Это такой диалект.
— Пусть так.
— Вы это к чему?
— К тому, что мы хотим одного и того же. Чтобы Ахмед остался.
Помолчали.
— За меня можете не переживать, — сказал Геннадий.
— Так да или нет? Я могу рассчитывать на вашу помощь?
Снова пауза.
— Вы знаете, что такое переводить с редких языков? — спросил Геннадий.
— Даже примерно нет.
— Это занятие напрямую связано со страхом, что этническую группу, которая является носителем этого языка, перебьют в какой-нибудь гражданской войне — и язык умрет вместе с ними. На демнатском языке говорят, дай бог, пять миллионов человек. И это количество постоянно сокращается. Тебя как будто призвали на войну, и ты стал единственным, кому выдали древний однозарядный мушкет, в который нужно постоянно засыпать порох, и все такое. И каждый новый день делает твое оружие еще более неактуальным.
Хабаров слушал.
— Беккай не выходит на связь, — сказал Геннадий. — Но я знаю, что он еще в Верхнекамске. Вылет в Москву около пяти.
Хабаров поблагодарил и пообещал, что еще позвонит. Поступило сообщение от Корнева — о времени прибытия в Верхнекамск. В ответ Хабаров передал ему то, что узнал от переводчика.
Дверь переговорки распахнулась.
— Ты чего тут? — спросил Тарас.
— Ты меня до инфаркта доведешь.
— Че ты тут заперся? — еще более неприветливо спросил Тарас.
— Нельзя, что ли?
Хабаров всегда робел перед Тарасовым, и его постоянно донимало чувство, что тренер им недоволен. Возможно, Тарас действительно считал, что скаут не справляется со своими обязанностями и приводит в клуб одних недоумков и бездарей. И даже когда случаются исключения, конец все равно немного предсказуем.
— Кто тебе сказал? — спросил Тарасов.
— О чем?
— О Беккае.
— Садальский.
Пожалуй, не стоило говорить, но Тарас и так смотрел на Хабарова, как на врага государства, не стоило испытывать его уклончивыми ответами.
— А ему кто?
— Не знаю.
Нужно ли просветить Тараса об участии Корнева? Скорее нет, потому что он непременно донесет Эйсу, а тот реагирует порой неадекватно. Пусть со всеми скопом разбирается Корнев.
— Кто-нибудь говорил с Беккаем? — спросил Хабаров.
Но Тарас за версту чувствовал отвлекающие маневры.
— Че ты приперся сюда?
— Думал, что нужна помощь.
— Какая помощь?
— Ну, все-таки мы с Ахмедом…
— Это уже неважно сейчас. Сейчас ты остынь, я понимаю, что тебе обидно, но это, извини, не твое дело. Понял? Я к тому, что не будь таким же треплом, как Садальский, держи язык за зубами.
Да, появление на горизонте Корнева окончательно настроит Тараса против скаута. И даже если Корневу удастся вернуть Ахмеда, положение уже не исправить. Таков уж Тарасов, он мог на полгода загнать футболиста на скамейку запасных после продолжительной голевой серии, и никто не мог его образумить. Попасть к нему в немилость так же легко, как выйти на улицу или отчаяться.
— Неужели ничего нельзя предпринять? — спросил скаут.
— Мы и так предпринимаем, — сказал Тарас и вышел.
Не стоило более вертеться тут и привлекать внимание. Хабаров покинул офис и зашагал по раскисшему в неожиданной оттепели снегу. Нет, Тарас обнадеживает сам себя. На самом деле они ничего не предпринимают, потому что не знают, что тут вообще можно предпринять. Хабаров только подтолкнет их к мысли, а затем представит им человека, который умеет решать подобного рода проблемы.
Корнев, конечно, не панацея, однако ты или доверяешь опыту человека, или не доверяешь. Хабаров нисколько не сомневался в Корневе, он знал, что тот тоже в какой-то мере спортсмен, который не позволяет себе потерять форму и во главу угла ставит результативность. О Корневе в свое время достаточно судачили за кулисами, когда выяснилось, что он причастен к отставке Адлейбы. Тогда его называли чуть ли не серым кардиналом российского футбола. Было известно, что он в той или иной мере сопровождал и содействовал самым крупным трансферным сделкам минувшего межсезонья. Больше всего впечатляли слухи, что именно он заварил скандальную кашу с «Дизелем» и способствовал потере клубом места в Премьер-Дивизионе. Как это под силу одному человеку, Хабаров не представлял.
Он просиживал шаткий стул в одном из кафе аэропорта, когда объявили о прибытии рейса из Домодедово. Разглядев в толпе аккуратного Корнева, Хабаров порадовался, что в этом человеке ничего не изменилось, в частности, с него так и не сошел его вечный загар, из-за которого он иногда казался пришельцем с юга. Они пожали друг другу руки, у Корнева из багажа была только небольшая сумка. Они отправились в город на такси.
— Беккая раньше пытались купить? — спросил Корнев.
— Мне об этом ничего не известно.
— Что предложил ему «Кучер»?
— Без понятия.
— Если не хочешь светиться, ты вообще можешь не участвовать в этом деле. Я скажу, что у меня источник в клубе, — сказал Корнев.
— Ты знаком с Эйсом или Тарасом, вернее, Тарасовым? — спросил Хабаров.
— Только с Тарасовым. По касательной.
— Предполагаю, что решение будет за Эйсом, поэтому будет лучше, если тебя к ним приведу я. Так будет…
— Я понял. А чего ты от меня хочешь?
— В смысле? Хочу, чтобы Беккай остался в клубе.
— Нет. Чего именно ты хочешь? С чего ты вообще вызвал меня сюда?
Хабаров промолчал.
— Задавай вопросы, — предложил Корнев.
— Что ты будешь делать? Как ты будешь это делать?
— Я поговорю с Эйсом и Тарасовым. Потом поговорю с Беккаем.
— И все?
Хабаров был разочарован. Он ожидал хитроумной неуловимой схемы.
— Ну не в заложники же нам его брать. Еще вопросы?
— Это правда про Адлейбу и «Дизель»?
— Что именно?
— Что ты отставил Адлейбу из «Хроноса» и убил «Дизель».
Корнев вздохнул.
— Адлейбу — да. «Дизель» — нет. Тут все было наоборот. Я работал на «Дизель».
— Вот как.
— И я провалился.
Аэропорт был на северной окраине города, а стадион «Минерала» — на южной. Они проехали Верхнекамск насквозь, и на каждой улице он был одинаковый, словно зачесанный под одну гребенку. Хабаров любил эту предсказуемость своего родного города. Одинаково низкорослый, растрепанный, хилый, он был таким что зимой, что летом.
— Ты женат? — спросил Корнев.
— Нет, а что?
— Разведен?
— Да. Ей было тяжело от моих постоянных разъездов.
И молчание. На его исходе, в тот момент, когда молчать стало неловко, они добрались до стадиона. Офис по-прежнему напоминал звенящий от злого напряжения улей. Корнев оставил свою сумку в автомобиле, и сейчас был налегке, во время движения он все норовил вырваться вперед и как будто подскакивал при каждом шаге.
— У себя? — спросил Хабаров у Светы, указывая на кабинет Эйса.
— Да, только Михаил Павлович строго…
— Я знаю, знаю.
Хабаров постучал и тут же отпер дверь. Затянутый в черный костюм Эйс тщательно печатал на клавиатуре, выискивая и как будто ощупывая кнопки одними лишь указательными пальцами. Видно, в этом занятии до «черного» пояса ему было еще далеко.
— Разрешите, Михаил Палыч?
— Не сейчас, Слава.
— Тут такое дело, которое не терпит. Совсем.
— Что за дело?
— Я хочу вас кое с кем познакомить.
Они с Корневым переступили порог и заперли за собой дверь. Эйс глядел на них сверху вниз, ссутулившись и напряженно замерев. Затем он как-то растекся и принял, кажется, привычную позу, откинулся на спинку кресла и уперся локтями в подлокотники.
— Михаил Палыч, это Григорий Корнев, познакомьтесь.
Эйс сцепил пальцы.
— Ты зачем сюда…
— Я сейчас все объясню, — сказал Хабаров. — Господин Корнев поможет разрешить нашу проблему.
— Ты о чем? У нас нет никаких проблем.
— Нашу проблему с Беккаем.
Эйс стал мерить Корнева взглядом, при этом обращался он к Хабарову.
— Слушай, по-моему, это не у нас проблемы, а у тебя. В разгар всего этого цирка ты приводишь в офис не пойми кого, до этого ты его, скорее всего, уже посвятил в тему всех событий и теперь еще несешь какую-то чушь. Твои проблемы, Хабаров, психологического толка. И обращаться тебе было нужно не к нему, а к человеку соответствующей профессии.
— Все в норме, ему можно доверять.
Хабаров порядком нервничал, что Корнев до сих пор не вступает в разговор да и вообще принял такой вид, будто надеется, что Хабаров все сделает за него.
— Я тоже думал, что Садальскому можно доверять, — сказал Эйс. — Но у него оказался слишком длинный язык.
Ясно, Тарас сдал его с потрохами.
— Михаил Павлович, я хочу как лучше.
— А получается как всегда, Хабаров, — отрезал Эйс.
— Думаю, еще не вечер.
— Это ты так думаешь, — сказал президент. — Если тебе хочется помахать кулаками после драки, то идите с Садальским и твоим новым другом в какой-нибудь кабак и перемойте всем нам кости. А мы здесь будем думать за вас.
— Михаил Павлович, это не займет много времени.
— Что не займет много времени?
Хабаров почти с мольбой покосился на Корнева, но тот безразлично рассматривал витрину с кубками.
— Разговор, — сказал Хабаров.
— Он уже занял много времени, — Эйс вытянул шею и обратился к Корневу: — А вы кто, собственно, такой?
— Григорий Корнев.
— Я уже сказал, что это имя мне ни о чем не говорит.
— Может быть, в этом случае стоит найти того, кто его знает? — сказал Корнев.
Эйс хищно улыбнулся. Он не любил, когда кто-то сомневался в его компетенции. Он потянулся к телефону, и Хабаров подумал, что сейчас он вызовет охрану.
— Света, найди мне Тарасова, — сказал Эйс.
Корнев вернулся к экскурсии по витрине с трофеями.
— Вы чем-то торгуете? — спросил Эйс.
— В каком-то смысле.
— В каком именно?
— Я торгую возможностями, — сказал Корнев, так и не оторвавшись от витрины.
— Это как?
— Увидите.
— Слава, что это за клоун? — не выдержал Эйс, и Хабаров, вновь оказавшийся на передовой, плюхнулся в кресло без разрешения.
Эйс оправдывал английское происхождение своей фамилии. Он подавал навылет, но как только право первого удара переходило к сопернику, он тушевался и сдавал. Поэтому сейчас он решил наброситься на Хабарова как самую слабую особь в их немногочисленной стае.
— У тебя, видимо, давненько не было командировок в третью лигу чемпионата Казахстана.
Что-то новенькое, раньше Эйс не опускался до угроз. Хабаров вгляделся внимательнее и понял одну поразительную вещь — Эйс паниковал. Ему простительно, клуб лишился самого перспективного новичка сезона, и он сейчас скалится на каждого, не исключено, что и на свое отражение.
Дверь распахнулась, Тарас не обучен был стучать и проявлять иные приметы вежливости. Он почти с ненавистью посмотрел на Хабарова, затем перевел взгляд на Корнева.
— Какими судьбами? — спросил он.
— Попутным ветром.
— Межгалактическим, что ли?
Он уселся в другое кресло, еще раз вцепился взглядом в Хабарова, отпустил.
— Ты его знаешь? — спросил Эйс.
— Знаю. Футбольный Остап Бендер, комбинатор и мошенник.
— Конкретнее.
— Вертит какие-то сомнительные делишки, лезет куда не просят. Видимо, это как раз тот случай. Я не удивлен, что он на короткой ноге с Хабаровым, два сапога пара.
Скаут не совсем уловил, почему они с Корневым два сапога пара, но заметил, что и Тарас, прямо скажем, испуган. Тренер его разочаровал, Хабаров был уверен, что тот не способен поддаваться эмоциям.
— Из Москвы он, — продолжил докладывать Тарас. — У москвичей такая привычка — лезть куда не просят. Они же столица, вроде как исторически уполномочены. Шантажист он. И воротила. И деньги дерет сумасшедшие. Знавал я людей, которые с ним работали, — до сих пор в одних трусах ходят…
— Я помогу вам вернуть Беккая, — наконец вмешался Корнев и сделал два шага от витрины, видимо, удовлетворив свой интерес к пыльным кубкам.
Эйс и Тарасов синхронно замерли, потом тренер принялся оглядываться по сторонам, будто ему требовался переводчик. Или он искал, чем можно приложить Корнева.
— Каким образом? — спросил Эйс.
— Это не должно вас волновать.
— Я же говорю — мошенник, — сказал Тарас.
— Результат будет, — сказал Корнев.
— Так, — выдохнул Эйс. — Слава, иди покури, ты нам больше не нужен.