Контакты с детским психологом
Первое посещение психолога Доры Вольфовны проходило в
присутствии мамы.
— Я хочу, чтобы Вы присутствовали при нашей беседе с
мамой, Людмила, — обратилась она к гувернантке, — я буду
Вам сообщать, что требуется подготовить для моих
посещений.
При этом она заметила, что гувернантка посмотрела на
маму:
— Людмила, Вы смотрите на реакцию мамы, вашего
работодателя, не так ли?
Людмила в ответ улыбнулась, да ей была интересно
отношение мамы к тому, что подготовку к своим занятиям
психолог перекладывает на гувернантку. «И почему она себя
так ведёт, кто психологу даёт это право — её старший
возраст, как будто я школьница, с которой можно
беседовать в таком русле?» Только со стороны мамы не было
возражений, что было вполне объяснимо. Ведь родители
Аурики не имели отношения к нейролингвистическому
программированию (НЛП), включающему слова и действия,
оказывающие скрытое влияние на коммуникативное
поведение человека.
Когда подошёл Иван Сергеевич для знакомства с новым
психологом, беседу продолжили в гостиной. В разговоре с
главой семейства фразы психолога были рассчитаны на
заинтересованность Иван Сергеевича. Заводя разговор с ним,
расположившись с правой стороны, Дора слегка
прикоснулась к его руке:
— С Нино Автондиловной мы обсудили много вопросов
относительно состояния Аурики. Но мне важно Ваше
мнение, Иван Сергеевич, чувствую, что мне нужно с Вами
поговорить. Вижу, Аурика Вас очень любит, и она очень
похожа на Вас. В отличие от сверстников она высокая
девочка.
Так как Иван Сергеевич был мужчиной-«аудиалом», Дора
Вольфовна как практикующий психолог использовала эту
особенность, постоянно меняя интонацию в разговоре,
продолжая расхваливать музыкальные таланты отца.
Во время беседы в отличие от родителей Людмила имела
свидетельство об успешном прохождении курса лекций по
НЛП, в связи с чем родители не догадывались о
манипуляциях Доры Вольфовны, считывая символы древнего
механизма общения, управляющие их подсознанием. Но
наигранная улыбка блестящих, накаченных ботоксом губ
психолога, на случай, если нужно воздействовать на
«кинестетика», и несоответствующее им выражение её глаз
не могли ускользнуть от Людмилы. «Маска» Доры
сохранялась на лице на протяжении всего разговора с
родителями: долгого опроса о семье, особенно, что касалось
музыкальных талантов отца и его генетического древа, и
откровенные хвалебные оды в адрес внешности и роста
девочки, их сходства с Иваном Сергеевичем.
«Когда же всё это закончится? — подумала гувернантка. —
Неужели такие беседы должны проводить психологи?» Она
вспомнила, как год назад в одну из семей приглашали
молодую девушку психолога-логопеда, которую при первом
знакомстве с ребёнком не интересовали подобные темы, её
вопросы затрагивали поведение ребёнка, проблемы,
связанные с его развитием. С первого дня проводились
занятия с мальчиком, пособия для которых приносила лично
психолог. После нескольких занятий она порекомендовала
Людмиле, как лучше общаться с ребёнком. Спустя месяц
психолог посетила вновь семью малыша, заметив, что
имеется прогресс в речевом развитии мальчика и её
вмешательство больше не требуется.
Закрепляя успех своего воздействия на родителей, Дора
поцеловала девочку со словами «Я люблю тебя» и, подойдя к
маме, заключила её в крепкие объятия, затем она достала из
сумочки золотые браслеты, медленно одевая их,
воспользовалась демонстрацией украшений как средством
для привлечения взглядов к себе. Не забывая хвалебных од
в адрес родителей, говоря о внимании и заботе, которую
они уделяют ребенку, добавила:
— Бог не в каждую семью посылает таких особенных детей.
Что бы я без вашей помощи сделала? Иван Сергеевич, Вы
настроите нам музыкальное медитативное сопровождение
для занятий?
— Да.
— Прекрасно, без Вашей помощи не обойтись!
После ухода Доры мама продолжала её расхваливать,
говоря, что такого высококлассного психолога в нашем
городе не имеется, и ей повезло, что сюда приехала Дора
Вольфовна. А Людмилу настораживали факты из биографии
Доры. «Зачем на склоне лет ей вдруг понадобилось менять
место жительства, тем более имея, со слов психолога, в своём
городе большую наработанную практику и клиентуру, ведь
проживала она на подобном курорте…»
На следующий день, поиграв с ребёнком на детской
площадке у дома, Людмила к полудню повела Аурику
обратно в квартиру — нужно было переодеться и подготовить
комнату для занятий психолога, убрать все игрушки на
лоджию и подогреть пластилин для занятий. Минут через
двадцать в дверях появилась психолог. С порога она стала
обнимать и целовать ребёнка, затем отправилась в ванную
комнату для мытья рук, но вернулась в той же одежде, не
переодеваясь.
Когда гувернантка оставила девочку с Дорой, она услышала,
как ребёнок стал убегать от психолога в спальню, — это было
полной противоположностью того, как раньше вёл себя
предыдущий Людмилин воспитанник с молодым психологом.
Услышав, что Дора Вольфовна просит её к ним подойти,
гувернантка поспешила на зов, увидев следующую картину:
девочка билась в истерике на полу, всем своим видом давая
понять, чтобы её оставили поиграть в спальне.
— Людмила Александровна, — обратилась к гувернантке
психолог, — мне важно Ваше мнение, скажите, что Вы обычно
делаете, когда Аурика в таком состоянии?
«Похоже, Дора не догадывается о моих познаниях в
психологии — она воспринимает меня как человека сложного
в общении, и тем не менее странно, — подумала Людмила, —
почему психологу потребовалась узнавать, как вести себя с
ребёнком во время его истерии у гувернантки, или она
решила меня протестировать?»
— Обычно в такой ситуации я не продолжаю её отговаривать,
убеждения, если она требует достать что-либо с верхней
полки, в этот момент на девочку не подействуют. Я просто
стараюсь отвлечь её музыкальной песенкой или детской
считалочкой, включаю планшет или звук в телефоне и ухожу,
приглашая её за мной последовать, она успокаивается и
забывает о причине истерики.
— А какие бывают причины?
— Она может захотеть конфет перед приёмом пищи, захотеть
опасный для её игры предмет, попытаться залезть с
компьютерного стола на настенные полки за игрушками,
которые там.
Тем не менее, психолог не стала уходить от бьющегося в
истерике ребёнка, уговорами перестать плакать только
лишь провоцируя её истерию, объяснение было простое — ей
нужно знать продолжительность истерии.
В результате всего она всё же успокоила девочку, дав ей
вторую конфету. Затем, когда Людмила заняла ребёнка
игрушками, Дора попросила сделать ей кофе, причина тому —
перекусить сегодня она не успела. Приготовив психологу
кофе и сервируя стол, Людмила уточнила и её предпочтения
к содержимому бутербродов.
Прошли выходные дни гувернантки, сегодня она, как и
прежде, пришла к девочке, заметив небольшую ссадину на её
лбу, но по этому поводу мама ничего ей не сообщала.
С приходом Доры Вольфовны ребёнок выбежал в коридор,
Людмиле показалось, что отношения Аурики с психологом
постепенно наладились, но она ошибалась. Глядя на
девочку, судорожно сгребающую первые попавшиеся
игрушки, когда та пыталась забрать ребёнка с собой для
занятий в гостиную.
Хотя пособия для занятий и комната были приготовлены в
соответствии с требованиями психолога, она потребовала у
гувернантки, чтобы та незаметно унесла игрушки из
комнаты, взятые девочкой. Когда эти проблемы были
улажены, а гувернантка подогревала обед ребёнку и
раскладывала лекарства, опять раздались позывные Аурики,
которая убежала от психолога. Девочка подбежала к
Людмиле и стала вынимать из ящиков кухонного стола
половники, лопатки и другие предметы, демонстрируя своё
нежелание продолжать занятия с Дорой.
— Имеет смысл обсудить с Вами приёмы, которые
практикуются с «аутятами», — произнесла за спиной
гувернантки подошедшая Дора.
Во время занятий я пытаюсь её зажать в угол, но она
выскальзывает и убегает.
— Как это в угол?
— Пройдёмте со мной в гостиную, я продемонстрирую Вам.
Дора повела гувернантку к детскому столику и стульчику,
его спинка примыкала к стене, дивану, и действительно они
располагались под углом, так что ребёнок оказывался
зажатым в ловушке, а напротив стоял низкий стульчик
психолога.
— Людмилочка Алексанровна, я понимаю, как это звучит, но
Вы не сделаете мне кофе с конфеткой?
— Хорошо. Пару минут.
Гувернантка посмотрела на комод у стены, там были
брошены фантики от конфет и в стопочке нетронутые
карточки с названием геометрических форм.
— Имеет смысл обсудить то, что Нино Автондиловна не всегда
понимает мои просьбы, она распечатала вместо
изображения объёмных фигур их названия. Людмилочка
Алексанровна, пожалуйста, напомните ей об этом.
— Да, я об этом подумала, когда подготавливала комнату к
вашим занятиям.
— Знаете, — продолжила Дора, подойдя к обеденному столу,
при этом переставляя столовые приборы и посуду с
содержимым с середины стола на торец, — вам не нравится располагаться посередине?
«Как правило, на торце стола — место хозяина дома,
предназначенное для мужчин, странно, по каким причинам психолог пересаживается за столом?» — думала
гувернантка.
— Видите ли, я так привыкла. Имеет смысл обсудить, —
продолжила Дора, — что когда Вы отсутствуете, то мои
занятия в выходные проводятся в присутствии Нино
Автондиловны. Вы понимаете, о чём я говорю?
— Вы о том, что во время процесса обучения детей родители
их отвлекают?
— Да, Нино Автондиловна большая умница и очень
заинтересована в успехах ребёнка, но она пытается мне
диктовать, как нужно проводить эти занятия, а также — чем
заниматься, находясь с нами в комнате. Несомненно, она
помогает, удерживая Аурику во время занятий.
Я понимаю, как это звучит, но не могли бы Вы, Людмила
Александровна, обходиться одним выходным — раз в неделю?
Я тут серьёзно подумала, большее время занятий Аурике
пошло бы на пользу.
— Что Вы, уважаемая Дора Вольфовна, мне кажется
достаточным и того времени занятий, которое я уделяю
ребёнку обычно, тем более что я дополняю наши занятия с
Аурикой выполнением заданий, порученных Вами. На мой
взгляд, ребёнку необходимо контактировать и с родителями,
да, они балуют своё чадо, но Аурика нуждается в их
внимании. С папой она посещает аттракционы или детские игровые комнаты. Ведь именно разнообразие положительным
образом влияет на детскую психику.
— Я чувствую, что мне нужно поделиться с Вами. У меня были
родители с ребёнком, у которых я занималась. Они были
сильно заинтересованы во мне. В моём дополнительном
обучении за рубежом, конечно, приходилось терпеть их
присутствие во время контактов с ребёнком. Мне важно, как в таких случаях поступаете Вы?
— Да очень просто, даю им понять, что во время уроков
родители не приходят в класс, чтобы потискать детей.
В конце беседы психолог заметила:
— Вижу детский планшет на столе, вы им пользуетесь?
— Естественно, во время еды девочка с её аутизмом имеет
привыкание к гаджетам.
Проводив Дору Вольфовну в коридор и захлопнув дверь,
гувернантка позвала Аурику, чтобы вымыть руки, включив
детские песенки про любимую ёлочку.
Во время мытья рук Аурика поиграла с игрушечной уточкой,
потом Людмила подвела её к обеденному столу. Пока
девочка слушала песенки, она подогрела ей суп. Аурика
казалась довольной. «Наверно, потому, что теперь психолог
оставил ее в покое», — подумала гувернантка, глядя на
девочку. Аурика с удовольствием ела. Затем она
последовала за Людмилой в спальню, на ходу захватив одну
из книжек любимого автора гувернантки — детские стихи
Корнея Чуковского.
Тот момент, когда девочка всё ещё пила компот из
бутылочки, несмотря на то, что после двух лет детей
отучают от этой привычки, с «особенной» девочкой являлся
нормальным, а дальше, отставив бутылочку в сторону,
ребёнок лежал на широкой кровати рядом с Людмилой.
Рассматривая картинки, перелистывала плотные картонные
страницы книжки, повторяя фразы за гувернанткой, которая
читала вслух стихи и нежно поглаживала её.
Прошло больше часа, прежде чем возбуждённая приходом
психолога девочка вернулась к прежнему спокойному
состоянию. Заметив, что она отдохнула, но так и не
расположена ко сну, гувернантка предложила ребёнку
полакомиться бананом. Они сидели рядом за столом, пока
Аурика занималась музыкальной считалкой с планшета,
выпила чаю.
В быстром темпе одевшись под музыкальное
сопровождение, они вышли во двор, где гувернантка катала
девочку на соседском двухколёсном велосипеде. А затем,
минуя калитку, взявшись за руки, вышли за пределы двора.
Вскоре воспитаннице захотелось взглянуть на машинки во
дворике частного дома, там с лета в небольшой песочнице
остались игрушки — это был большею частью транспорт. И
как обычно, когда девочка брала одну из игрушек, Людмила
называла вид транспорта, демонстрируя предназначение.
Начинало темнеть, гувернантка включила мелодию на
телефоне, предлагая Аурике уйти. И действительно, музыка
благотворно влияла на девочку, вдобавок Людмила достала
одну из игрушек, припасённую, для того, чтобы отвлечь
внимание от предметов, лежащих в песочнице.
— Они останутся здесь, завтра мы снова придём к ним, а твоя
машинка очень по тебе заскучала. Экскаватор пришёл за
тобой, зовёт тебя ещё поиграть с ним в домашней
песочнице.
Поднимаясь по лестнице, они считали ступеньки и уже дома
повторяли стихи и чистоговорки.
— Моем, моем трубочиста, чисто, чисто, чисто. Будет наш
трубочист чист, чист, чист!
А теперь послушаем песенки, вот она наша любимая
музыкальная книжечка, давай сегодня мы нажмем на
клавишу с Винни Пухом.
Расположившись за обеденным столом, девочка в который
раз разглядывала любимые картинки из мультфильмов, в то
время как Людмила предложила ей небольшой полдник.
После еды она открыла тонкую книжечку с цветными
наклейками, ребёнок с удовольствием позанимался.
А потом Аурика побежала в игровую комнату, зовя Лю за
собой, так она обращалась к Людмиле.
— Аурика, хочешь я достану мишку, такого же, как в нашей
книжечке, но сначала за мной повтори: «Мишу дай».
— Ми.
Замечательно, на первый раз особенно, вот — бери.
Когда девочка получила игрушечного медведя, Людмила
взяла картинку для выполнения одного из заданий.
Требовалось оторвать от большого куска белого пластилина
маленькие кусочки, потом прикрепить эти кусочки на
картинку, чтобы спрятать медведя в его снежной берлоге.
Сидя на диване рядом с детским столиком, Людмила стала
показывать Аурике, бегающей вокруг с мягким
медвежонком, как это делается. Сначала девочка
подбежала к столу и стала брать небольшие кусочки из
пластилина, оставленные для этого, затем стала прилеплять
