Наталья Горбаневская
Круги по воде. Январь 2006 – август 2008

«Губы льются и поются…»

 

Губы льются и поются,

обе гулом отобьются

от обрушившихся стен,

обе – бэби в колыбели

гонобобелью без цели,

без эстрад и прочих сцен,

   

обе – ягода-малина,

от изломанного тына

отдаваясь эхом эх,

обе – клюква, обе – кряква,

обе – пенная Арагва,

раздувающийся мех

   

целокупного органа,

хроматическая гамма

от ларька недалеко,

не модель и не программа,

но штандарт и орифламма…

Значит, дышится легко

   

этим грязным мыльным губкам,

этим гулким медным трубкам,

сочлененным между до —

до концерта-представленья

и до светопреставленья,

до-ре-ми и ми-ре-до.

 

«Кочерыжка водокачки…»

 

Кочерыжка водокачки,

точно витязь у распутья,

а за пазухой в заначке

пирожок и в нем капуста,

   

чтобы съесть на поле битвы,

чтобы схавать умилённо

без воды и без поллитры

овощное теста лоно,

   

чтобы лук не перепрягся,

чтоб копье не затупилось,

чтоб ворона, точно клякса,

с водокачки не спустилась

   

доклевать сухие крошки,

выклевать пустые очи

и на все на три дорожки

каркать, каркать что есть мочи.

 

«Кто видел англичан…»

 

Кто видел англичан,

ушедших по-английски?

Кто знал и различал

закуски и загрызки?

   

Кто на своем веку

во сне не змружил века?

Кому на всем скаку

бил колокол-калека?

   

Кому, о ком, о чем

застольный и застойный,

в толпе к плечу плечом

молчит мой город стольный?

 

Свобода воли
Почти поэма

1.

 

Этот год начинался хореями,

хоровым музицированьем,

это пчелы роились и реяли

не ко времени и не по времени

года.

   

Это снова менялась погода,

падал снег и истаивал, нем,

эта холода-голода нота,

эта белая глухонемóта

в Лютеции.

   

Как до блюда додатые специи,

дадаисты сбивались кружком,

пот

...