Судьба, как ракета, летит по параболе обычно — во мраке, и реже — по радуге.
Тишины хочу, тишины… Нервы, что ли, обожжены? Тишины… Чтобы тень от сосны, щекоча нас, перемещалась, холодящая, словно шалость, вдоль спины, до мизинца ступни. Тишины… Звуки будто отключены.
В старину не брили подмышки, не стыдились нахлынувших слёз.
Тьма ежей любого роста мне иголками грозила. Я на дух надел напёрсток. Жмёт, конечно. Но красиво. 1998
Искусство — мастурбация души. Честнее всенародно, чем приватно. Господь, прости меня и накажи.
Пусть живу я не чище, чем тысячи тысяч. Но на Страшном суде, ставши в очередь в ад, доказав Всевышнему аутентичность, предъявлю за людей чистоты компромат.
Среди грязи, несущейся по касательной, (компроматы сейчас — наградные листы) я ищу на людей — пока бездоказательно — компромат чистоты.
Ежели свобода-дура в нас осуществит сполна геноцид литературы — то свобода ли она?
Твой разум не поймёт — что объяснять ему? Душа ж всё знает — что ей объяснять?
Струилась в нас любовь, не смешиваясь с кровью. Прости, что в эти дни мы были влюблены.