Оглавление

Окрестности столицы и Бетти

Окрестности столицы после нападения орков ещё не успели оправиться, и маги бродили еле живые по худеньким улочкам. Некоторые оседали прямо на дороге и ждали помощи, блаженно растекаясь в улыбках от осознания победы.

Дождь был символом очищения и рассвета нового дня, где не было места смерти невинных детей и седых стариков, тех, кто не мог дать отпор. Наконец успокоились лошади.

Напоив очередного мага, я выслушал его гневную тираду о равнодушии короля к происходящему и отправился к колодцу пополнить запасы. Рядом скакала грязная Бетти и весело мотыляла хвостом. Глупое создание. Вечно проявляет эмоции, не свойственные ситуации.

— Фу! — гаркаю я на собаку, которая кидается на меня, заставляя еле держаться на ногах.

Раньше я часто думал обо всем, что происходит, с нескрываемой злостью и раздражением, но сейчас на это не хватает времени. Орки всё чаще совершали набеги на Лореул, истощая стены и запасы военной силы. Мы латали дыры на башнях, готовили эликсиры день и ночь. Шили кольчугу, занимались огранкой самоцветов, помогали жителям отстраивать дома, ловили по чужим полям скотину. Времени не было даже на отдых, куда уж там до недовольств.

Бетти вырывает меня из мимолетной задумчивости и тянет за пояс. Всё верно. Нельзя поддаваться усталости, впереди много работы, и куча людей, нуждающихся в помощи, каждая минута на счету.

Быстро начерпав воды и поманив Бетти за собой, я иду обратно к группкам раненых и изможденных.

— Говен! — ко мне радостно подбегает Санна и хватает за лицо. — Ты жив, я так рада!

— Не могу разделить твоей радости, — бурчу, рассматривая раскрасневшееся лицо сестры. — Какого черта ты здесь прохлаждаешься?! Как будто заняться больше нечем!

— Один из магов послал меня к королю с отчетом, — громко верещит. — Сказал доставить немедленно! Хотела взять тебя с собой. Идем скорее!

Санна была так возбуждена, что я недоверчиво нахмурился. Она любила походы в замок. Леди, богатые комнаты и изящные, нерезкие беседы. Ее это пленяло недоступностью и бесконечной далекостью от того, что происходит в домах обычных людей.

— На кой черт оно надо? По-твоему, мне нечем заняться? Посмотри вокруг, Санна, мы еще даже не приступили к завалам. Десятки магов валяются по городу как мешки с репой. Их разве что ослы не пинают носами. Иди к этому дураку и возвращайся скорей, иначе мы тут до весны провозимся. И даже не думай остаться в замке до вечера!

Сестра зло вздыхает и убегает, поднимая пыль. Такая вредная, никогда меня не слушает. Временами я виню себя за то, что не могу поддаться ее дурачествам. Она тянется ко мне, а я, быстро повзрослев, очерствел и вечно бурчу.

— И не задерживайся! Умоляю! — кричу ей вслед.

Вот балда.

— Она же хотела как лучше! — Я испуганно вздрогнул.

— Что ты делаешь? Зачем крадешься так? — кричу на мать, которая возникла словно из ниоткуда.

Её фартук запачкался, а волосы покрылись пылью. Она всегда казалась мне такой уставшей и хмурой, что сейчас была похожа на мертвую. Я смахнул с ее плеча жука, от чего тот зажужжал и в падении умудрился взлететь, уносясь прочь.

— Почему ты не можешь быть с ней хоть немного ласковее?! — грозно продолжила мама.

— Для этого у неё есть ты, и хватит меня уже отвлекать! Займитесь делом! — тычу пальцем ей в лицо.

Ухмыляюсь тому, как мама идентично зло вздыхает и уходит. Моя любимая, нежная и недалекая мама. Мысленно хохочу. Почему? Да просто из-за обыденного и доступного умиления, что только и осталось в подарок от сражения.

Когда началась война, я остался единственным мужчиной в семье. Отец был военным и в мирное время стоял на страже улиц города. Но ровно десять лет назад из шахты подняли камень орков, который стал символом власти над ними и началом войны, бесконечных сражений. В первом же бою отец погиб, как и почти половина нашей армии. Я уже плохо помню его, но тот всегда был весел и старался подбодрить нас. Вечно рассказывал интересные истории и не любил, когда бранятся. Мне всегда казалось, что я совсем не знаю его. Иногда видел отца вечером возле дома, курящего и задумчиво смотрящего куда-то далеко сквозь городские стены. В такие моменты он и правда казался незнакомым.

Возможно, что эта заноза до сих пор сидела во мне, и поэтому я вспоминал мирное время. То время, когда мир казался безмятежным и целым. Тот мир, где наша семья была полной, не думающей о завтрашнем дне, легкомысленной. Мне этого и правда недоставало.

Лореул — это столица Бронды, одной из четырех стран континента. Остальные — Лагма и Серийя — являлись дружественными по отношению друг к другу и находились ближе к горам. Орочью гору и вовсе многие не считали страной. Бронда же занимала почти всё морское побережье, леса и плодородные земли были богаты на урожай, дичь и материалы. Лишь это позволяло нам поддерживать связь с Лагмой и Серийей. С нами не хотели дружить и стремиться к чему-то общему, не хотели никак политически взаимодействовать. Именно это сделало нас сильнее. Но когда началась война между брондсами и орками — никто не пришёл на помощь. Все ждали, когда они превратят нас в пыль. Потеряв большую часть сил, мы всё же выиграли. Но с того момента четко стало понятно, что мы сами по себе.

Я всю жизнь старался сделать так, чтобы Санна и мама знали другой мир. Даже после смерти отца я хотел видеть их счастливыми. Мы уехали из Лореула и жили в ближайшем от столицы лесу, где обитали лесники и большинство лекарей. Завели овец и кур, высадили огород. Я начал учиться магии и учить сестру. Мама уезжала каждые выходные в столицу и продавала сыр, молоко, плетеные корзины, амулеты, которые я мастерил вечерами в беседке рядом с домом. Мне казалось, что так жить — это спасение, покой, который очищал нас от прошлого и спасал перед будущим, но я просто бежал на месте, и вскоре мы всё же вернулись. Нам пришлось. Больше всего я винил себя за то, что дразнил их. Говорил, что всё наладится, словно кости кидал изголодавшим псам.

— Санны до сих пор нет, — неспокойно пробурчала мама, когда мы вернулись наконец домой. — Чует мое сердце неладное.

Каждый вечер они с Санной готовили вместе ужин, весело щебеча о прошедшем дне. Сегодня мама особенно переживала из-за того, что совсем недавно в городе были орки и они могли прятаться, намереваясь нанести очередной удар. Но я знал, где сестра могла быть. И это в очередной раз било по голове, словно молотом.

Я потрепал Бет за уши и сам обеспокоенно уставился в окно.

Огни на башнях празднично моргали, золото-бордовые флаги болтались, будто ленивые ветви ивы. Во дворце двойное празднование, а я не смогу успокоиться, пока Санны нет дома. У простых людей радости и переживания более приземленные, лишенные дум о великих свершениях. Но оно и к лучшему.

— Пойду посмотрю на улице. Вдруг она уже пришла, — говорю маме, накидывая на плечи потрепанный плащ.

Пыль над городом осела, дышать стало легче. Повсюду слышны рокот саранчи и смех людей, которые ручейком текут по улице в пьяном угаре. Праздник. Мы снова одержали победу. Сколько их уже было? Я сбился со счета. Да и хотелось ли мне считать? Шла война, к которой я не хотел иметь никакого отношения. Но она катком проходилась по нам каждые полгода, не давая возможности оправиться, и так из раза в раз. Оставалось лишь жить в предвкушении очередного сражения и получать удовольствие от еды и мимолетных спокойных вечеров в мирное время.

Бетти убежала вперед, и я вскоре услышал её лай. Хотелось верить, что Санна не там, где я думал. Но предчувствие в очередной раз меня не обмануло.

— Бет! Бетти! — зову собаку, которой и след простыл.

Ноги устали ждать. Решаюсь идти на поиски теперь уже не только Санны, но и Бет.

Перекинув ногу через ограждение из кустов, я оказался у болота, которое тихо и мирно спало. Здесь пахло сыростью и травой. Приятный аромат, особенно для знойного Лореула.

— Эх ты, — вздыхаю тихо. — Мы искали Санну, а ты куда меня привела?

Собака сидела возле позеленевшего могильного камня отца, на котором красивыми буквами вырезано его имя. Я потрепал собаку за мохнатые уши, и та довольно высунула язык, тяжело дыша. Это место не вызывало во мне жалости или скорби. Наоборот, оно осушало и скручивало, заставляя чувствовать себя без преувеличения мертвым.

— К Санне и привела, — услышал я влажный голос сестры.

Она сидела недалеко от камня, поджав к себе ноги. Лунный свет позволил мне увидеть её заплаканное лицо. Нечасто можно увидеть такое, разве что только после очередной бойни. Каждый раз я чувствовал себя дураком. Неужели не могу ничего сделать? Мало стараюсь или делаю лишь хуже?

— Мама волнуется, а ты тут сидишь. — Я присел рядом, уставившись на имя отца. — Ты как всегда. Что за дурные привычки? Пожалела бы мать.

— А я и не говорила ей никогда. Как и тебе. Так что нечего ругать меня. Ничего плохого я не сделала, — снова тихо всхлипывает.

— Я и не говорил такого, — недовольно бурчу. — Просто беспокоюсь, как и мама. Ты же уже не маленькая, должна понимать, каково это. Тем более могла сказать хотя бы мне, если хотела побыть одна.

Она не отвечает. Смотрит виновато в сторону и молчит. Опять. И я не знаю, могу ли лезть к ней в душу? Могу ли обнять? Вдруг сделаю лишь хуже? Что я за брат такой, который боится собственных чувств и понятия не имеет, какая помощь ей нужна? Это изо дня в день терзает. Мне не удавалось еще и раза побыть для нее кем-то вроде друга или отца. Я совершенно бесполезен.

— Я скучаю. — Санна вытирает влажный нос о колено. — Он не был воином, не умел сражаться и был добряком. Умер по глупости, а мог помочь многим людям. Как делал это до войны.

Я кривлюсь от осознания того, что не знаю, как ответить ей. Очень неловко.

Когда папа умер, Санне было всего девять. Она была больше похожа на маму. Бледнолицая, с карими глазами и жидкими волосами. Сутулилась, любила болтаться с ребятами на улице, не любила девчонок. Она была беззаботным ребенком, простой и веселой, вечно требовала внимания и донимала меня. По этой причине отец подарил ей Бетти, и это стало тем, что сделало Санни счастливой на некоторое время. Теперь этот пес как бельмо на глазу. Теперь он больше времени проводит со мной и радостно приветствует Санну, которая игнорирует его уже несколько лет.

Может показаться, что я черствый и совсем не расстроен, но я давно отвык поддаваться печали и грусти. Банально нет на это времени. На мне лежала большая ответственность, я был строг, прочен и требователен, но одновременно старался сохранить в себе легкость. Иногда лишь злился на то, что никто не ценит того, что делаю. В Лореуле мало работы, которая была мне по душе, и после призыва я пошёл в помощники. Мы вернулись в столицу в военное время, когда король призвал всех молодых людей на службу. Успехи и способности меня не волновали, я старался лишь для семьи. Война многому меня научила и многое отняла, включая свободу.

Моим главным страхом было потеряться и прогнуться под натиском обстоятельств. Я боялся, что война, развязанная дураком королем, сломает нас и придется сдаться в стадо страха, безнадеги. Но Санна была другой. Она хотела привыкнуть и влиться в эту атмосферу. Ей казалось это постоянством. Таким она видела спасение для всех нас.

— Мы молодцы, Санна. — Я улыбнулся, потрепав её за волосы, от чего дико заволновался. — Нам ведь ничего не стоит уехать, нужно лишь подождать…

— Говен, — перебила меня сестра. — Проблема не в Лореуле, а в нас. Мы должны научиться жить здесь.

— Ты действительно этого хочешь? — обеспокоенно смотрю на Бет, которая бр