Оглавление

1. Сага о Валькирии
2. Княгиня Рогнеда. Превратности судьбы
3. Вступление
4. Часть 1 К чужим берегам
   1. Глава 1 Плаванье Скиталец
   2. Глава 2 В Одиновом замке
   3. Глава 3 На небесах и на море
   4. Глава 4 Влюбленная валькирия
   5. Глава 5 Спор с Перуном
   6. Глава 6 Явление беса
   7. Глава 7 На землях русичей
   8. Глава 8 В Поселке
   9. Глава 9 Первое сражение
   10. Глава 10 Через год
   11. Глава 11 Великий князь
   12. Глава 12 Снова пастушок
   13. Глава 13 Встреча Святослава
   14. Глава 14 Слово Святослава
   15. Глава 15 Вестник судьбы
   16. Глава 16 Ночь после пира
   17. Глава 17 Сон Рогнеды
   18. Глава 18 В Свароге
   19. Глава 19 У Одина
   20. Глава 20 В Полоцком замке
   21. Глава 21 Воспоминания о Святославе
   22. Глава 22 Столкновение
   23. Глава 23 Тревожные ожидания
   24. Глава 24 Незнакомка
   25. Глава 25 Перемены
5. Часть 2 Жена великого князя
   1. Глава 1 Новый мир
   2. Глава 2 Портрет старухи
   3. Глава 3 Прерванный рассказ
   4. Глава 4 Сон княгини
   5. Глава 5 Странные перемены
   6. Глава 6 Чужой мир
   7. Глава 7 Сказания и реальность
   8. Глава 8 Великий князь
   9. Глава 9 Ожидание
   10. Глава 10 Возвращение послов
   11. Глава 11 В Новгороде
   12. Глава 12 Дурные вести
   13. Глава 13 Горькие обиды
   14. Глава 14 Измена
   15. Глава 15 Отречение
   16. Глава 16 Схватка
   17. Глава 17 На небесах
   18. Глава 18 Страх и отчаяние
   19. Глава 19 Перепалка
   20. Глава 20 Поражение
   21. Глава 21 После сражения
   22. Глава 22 Трагедия в Полоцке
   23. Глава 23 Перед князем
   24. Глава 24 Поле сражения
   25. Глава 25 Ночь в Полоцке
   26. Глава 26 Странные слухи
   27. Глава 27 Прощание
6. Часть 3 Братоубийство
   1. Глава 1 В Новгороде
   2. Глава 2 Посланники в Киев
   3. Глава 3 Перед схваткой
   4. Глава 4 Тревоги и волнения
   5. Глава 5 У древлян
   6. Глава 6 Продолжить путь
   7. Глава 7 В пути
   8. Глава 8 В Киеве
   9. Глава 9 Закат
   10. Глава 10 Рассвет
   11. Глава 11 Поединок
   12. Глава 12 У стен Киева
   13. Глава 13 Принять решение
   14. Глава 14 Прошлое
   15. Глава 15 А тем временем
   16. Глава 16 Дурные вести
   17. Глава 17 Перед князем
   18. Глава 18 Соперницы
   19. Глава 19 Столкновение
   20. Глава 20 Черная тень
   21. Глава 21 В палатах
   22. Глава 22 Завоеватель
   23. Глава 23 Беглец
   24. Глава 24 Покинутый град
   25. Глава 25 Вторжение
   26. Глава 26 Вторая встреча
7. Часть 4 Великая княгиня
   1. Глава 1 Кто она?
   2. Глава 2 Пленница
   3. Глава 3 Обыденность
   4. Глава 4 Тяжелое решение
   5. Глава 5 Ночь
   6. Глава 6 Братоубийство
   7. Глава 7 Мечты и реальность
   8. Глава 8 Хрупкое спокойствие
   9. Глава 9 Рождение сына
   10. Глава 10 Убеждение
   11. Глава 11 Княжичи -отроки
   12. Глава 12 Колдовство
   13. Глава 13 Перед Перуном
   14. Глава 14 Перед бурей
   15. Глава 15 Явление великого князя
   16. Глава 16 Охлаждение
   17. Глава 17 Грезы княгини
   18. Глава 18 Перед врагами
   19. Глава 19 Разговор с сыном
   20. Глава 20 Страхи и горести
   21. Глава 21 Искушения
   22. Глава 22 Разговор с сыном
   23. Глава 23 Возвращение
   24. Глава 24 Два шага назад
   25. Глава 25. Ярость Святополка
8. Часть 5 Большие перемены
   1. Глава 1 В Киеве
   2. Глава 2 В Изяславле
   3. Глава 3 Лицом к лицу
   4. Глава 4 Одиночество
   5. Глава 5 Второе свидание
   6. Глава 6 Перед сыном
   7. Глава 7 Приговор самому себе
   8. Глава 8 Заглянуть в прошлое
   9. Глава 9 Комната грез
   10. Глава 10 Появление Святополка
   11. Глава 11 Третье свидание
   12. Глава 12 Молчание
   13. Глава 13 У степного костра
   14. Глава 14 Воспоминания
   15. Глава 15 Мечты и грезы
   16. Глава 16 Перед избушкой ведьмы
   17. Глава 17 Неожиданная встреча
   18. Глава 18 А тем временем
   19. Глава 19 Бремя власти
   20. Глава 20 Испытание веры
   21. Глава 21 В стольном граде
   22. Глава 22 В Царь Граде
   23. Глава 23 Сон царевны
   24. Глава 24 В Изяславле
   25. Глава 25 На родной Земле
   26. Глава 26 Тайная встреча
   27. Глава 27 Перекресток
   28. Глава 28 А тем временем
9. Часть 6 Падение и взлет
   1. Глава 1 Из прошлого
   2. Глава 2 Свидание в лесу
   3. Глава 3 Ровно в полночь
   4. Глава 4 Одиночество
   5. Глава 5 Колдовство
   6. Глава 6 Свадьба князя
   7. Глава 7 В Киевских палатах
   8. Глава 8 Прощание
   9. Глава 9 Одна
   10. Глава 10 Брачная ночь
   11. Глава 11 Возвращение
   12. Глава 12 Тень Ярополка
   13. Глава 13 Рассказ Изяслава
   14. Глава 14 Крещение Руси
   15. Глава 15 Княгиня Ольга
   16. Глава 16 В Новгороде
   17. Глава 17 Размышления в пути
   18. Глава 18 Появление священника
   19. Глава 19 Палач и жертва
   20. Глава 20 Решение судьбы
   21. Глава 21 В Киеве
   22. Глава 22 Святое писание
   23. Глава 23 Поддержка
   24. Глава 24 Последняя попытка
   25. Глава 25 В чистом поле
10. Часть 7 За гранью бытия
    1. Глава 1 Через год
    2. Глава 2 Легенда
    3. Глава 3 Перед лицом истины
    4. Глава 4 Дурные знаки
    5. Глава 5 Последнее путешествие
    6. Глава 6 Прощание с призраком
    7. Глава 7 Старый бог
    8. Глава 8 Последнее свидание
    9. Глава 9 Знаки
    10. Глава 10 Смерть княгини
    11. Глава 11 Траур в Изяславле
    12. Глава 12 В Киеве
    13. Глава 13 Тень матери
    14. Глава 14 В первом кругу
    15. Глава 15 Вспышка гнева
    16. Глава 16 Мольба о пощаде
    17. Глава 17 Замешательство
    18. Глава 18 Смертный час
    19. Глава 19 На небесах
    20. Глава 20 Бесовские шутки
    21. Глава 21 Легенда о Каине и Авеле
    22. Глава 22 Перед Перуном
    23. Глава 23 Смерть Бориса
    24. Глава 24 Гонец к Ярославу
    25. Глава 25 Большие перемены
    26. Глава 26 Разгром
    27. Глава 27 Восшествие на стол
    28. Глава 28 В мире Одина
    29. Глава 29 Последняя Рогволод и его дочь

Княгиня Рогнеда. Превратности судьбы

Вступление

— Эта история началась в далекой и холодной стране на краю света. Была она таинственна и загадочна с самого начала. Никто толком не ведал тогда, что и как там происходило, только отголоски ее долетели потом до земель русичей. И каждый рассказывал так, как слышал, как придумал, как мог вспомнить, а может быть, как ему хотелось рассказать, а потому каждый добавлял что- то свое, так что почти невозможно было узнать и понять, что же было там на самом деле, а что стало лишь выдумкой, сказкой.

Вот и на этих страницах только одна из версий старинного предания о гордой и несчастной деве, которую судьба занесла на русские земли когда- то. Она давно уже растаяла где- то в небесах. Но пусть снова зазвучат и оживут они в сердцах наших, и воскреснут слабые, почти неразличимые призраки, пусть обретут они свою плоть и кровь, потому что они живут в глубине наших душ, в наших мифах и сказаниях.

№№№№№№№№№

Говорят, что он родился среди викингов, коих русичи называли варягами, хотя и не могли никогда не сладить с ними и справиться не могли. Сильного и отважного юношу этого звали они Рогволодом, и хотя трудно было этих людей суровых и могучих чем- то удивить, но и старшие, и более опытные признавали, что он лучший из них. И все в один голос твердили о том, что нет ему равных на этих суровых землях, и, наверное, не будет никогда. Он не особенно гордился этим, но радовался тому, что смогли они оценить его и признать его силу, да и как иначе. Но кроме силы и ловкости знали воины, что в мире существует еще и колдовство, и великие маги могут спокойно с любыми силачами разделаться одним взмахом руки или словом каким волшебным. И тогда стали спорить они о том, справится ли Рогволодом с могучим магом. По-разному они об этом судили да рядили, и, в конце концов, поняли, что на деле это выяснить надо. Как хотелось верить многим, что никакие магические хитрости не смогут устоять против смелости, ловкости и силы, что несокрушима она перед всеми чарами колдовскими. НО пока не видели они этого, до конца поверить тому не могли.

Тогда и появился перед ними старик — волшебник с седой бородой — стройный да высокий. Только седина выдавала возраст его — совсем белым он уже был, но осанка и мускулы, как у парня молодого. Должно было это насторожить собравшихся, но не обратили они на такие странности внимания особого, потому что всем хотелось небывало действо узреть. Вот и он с ними заодно оказался, вызывая Рогволода на поединок. И хотя душа его чуяла недоброе, ничего не оставалось викингу, как только принять этот вызов и выйти к магу, чтобы силами с ним помериться. Не особенно раздумывая, он и вышел.

Воины столпились перед ними и замерли. Сначала боролись они, потом мечи свои вытащили, потом кидать друг друга стали. Никак не мог ни один из них другого одолеть. Но стал постепенно выдыхаться Рогволод. А магу ничего не делается. Но кто же из них знать или догадаться мог, что личину старика — мага принял на этот раз сам бог хитрости и коварства Локи, породивший на свет немало чудовищ, ожидавших последней битвы с богами. Это он от скуки развлекался, меняя обличая, да смертных искушая своими шуточками дикими. И только немного слабее оказался юноша, но постепенно стал он терять силы и сдаваться, и отступил, хотя скорее готов был умереть, чем признать свое поражение. Но не умер он, помня о маленькой дочери своей, и должен был признать, что одолел его маг седовласый. И упрямый старик уложил его на обе лопатки вскоре, и прохрипел он, что не сможет с ним справиться. Меч упал из рук его и страшно звякнул, стукнувшись о камни. И проворчал что- то он, услышал звонкий молодецкий смех — так не мог смеяться ни один старик.

В одно мгновение успел принять Локи свой обычный облик, чем привел в изумление и видавших виды воинов

Настроен он на этот раз был добродушно, хотя это — то и грозило бедой, и произнес победитель, поставив тяжелую ногу на грудь юноше:

— Ты храбрый воин, они были правы, говоря о том, но напрасно ты наделся на то, что силой можно колдовство одолеть. Это они подтолкнули тебя к такому испытанию, а ты не был благоразумен и не отказался от напрасного поединка, потому и проиграл. Я должен тебя убить, и не сделаю этого назло Одину, хотя это и было бы справедливо. Я не стану убивать тебя, нет. Но ты навсегда покинешь наш мир, в котором нет места проигравшим. Вместе со своей дочерью отправишься ты на земли русичей, куда ушел воспитанный нашим королем князь Рюрик. Туда стремятся все слабаки, те, кто чем- то недоволен здесь. Может быть, там тебе повезет больше, и на какое- то время ты станешь, богат и знатен — получишь то, чего здесь тебе никогда не добиться, но знай, что рано или поздно, в час, который я определю для тебя сам, мое возмездие настигнет тебя там. И чем больше они оценят и наградят тебя, тем большим будет наказание для тебя и твоего рода. И это справедливо (Локи разглагольствовал в тот миг о справедливости). Каждый, кто много получает, и отдать должен будет немало, только из таких жертв и состоит жизнь воина. А смерть твоя будет страшной, и беда грянет тогда, когда ты этого меньше всего ожидать станешь, иди и помни о том, что сказал я тебе. Таково мое наказание за то, что на поединок со мной решился и за то, что проиграл. А чтобы ты никогда не забывал о случившемся и о том, что сказал я тебе нынче, возьми черного ворона, он всегда с тобой теперь будет. Береги его пуще всего на свете, потому что, как только что- то с ним случится, проклятие сбудется раньше назначенного часа. И он расхохотался на этот раз так громко, что примолкли невольно слушавшие их воины и жутко стало тем, кто лучшего из лучших в такую беду вверг. Так и молчали они, ни один из них не решился больше слова молвить, никто за Рогволода заступиться не посмел. И хорошо, что молчали они, потому что все бесполезно было, никого бы не стал слушать Локи, даже Одина самого, а этих людей и подавно. Просить его о чем- то значило только хуже еще страдальцу сделать, ничем нельзя его разжалобить, а вот если разозлишь — тогда держись… — еще пуще накажет он всех подряд — и правых и виноватых.

Вот так в гробовой тишине выслушал воин свой жуткий приговор. В одно мгновение жизнь его переменилась, и понял он, что судьба играет с ним, как с листком, от древа оторванном. И что еще может быть с тем, кто посмел воспротивиться грозному богу, с которым и собраться его и чудовища сладить никак не могут?

Безропотно подчинился он и принял все, как есть, потому что только кажется в отчаянье человек, что не может быть хуже, а потом, когда горести улягутся и случается еще что- то, он понимает, что еще хуже тоже может быть. И не стоит еще больше судьбу искушать. И он смирился. Собрал вещи свои и забрал дочку — его любимая умерла во время родов, и отправился туда, куда велел ему Локи путь держать — на землю русичей.

.Ладья мирно покачивалась на волнах в бескрайнем море.

Часть 1 К чужим берегам

Глава 1 Плаванье Скиталец

Ладья покачивалась в холодном, враждебном, бесконечном море. Воин, черный ворон, и семилетняя девочка были в ней. Девочка тихо плакала. Она не понимала, почему какие- то сильные руки вырвали ее из родного дома, отобрали у заботливой и сильной женщины с ласковыми руками, и бросили в ладью, где и узрела она черную птицу Локи и разрыдалась. Рядом был только отец — сильный, но яростный, от которого исходила тревога. Она громко плакала, и радовалась тому, что здесь не одна, а со своим отцом. Но никогда прежде не видела таким угрюмым и подавленным, и хотя ничего не понимала, но предчувствовала перемены. И потому от ужаса зарыдала еще сильнее.

Ребенок не мог многого знать, и хотя росла она сильной и закаленной и никаких трудностей не боялась, но слишком все было странно и необычно, холодно и жутко. И что- то подсказывало юной красавице Рогнеда, что она навсегда покинула родимый свой дом, а если не погибнет в бескрайнем море, то останется несчастной и одинокой до конца дней своих. Но откуда могло в детском сознании возникнуть такая безысходность? Она не знала этого, понятия об этом не имела, — все было кончено, и кончено навсегда. Но невозможно плакать слишком долго, слезы кончаются рано или поздно.

Отец кажется, дремал. И тогда она тихонько разбудила его и спросила о том, куда и зачем они едут.

— Мы доберемся до земель русичей. А потом когда-нибудь вернемся назад.

Он не сказал о том, что они с родным домом разлучатся навсегда

— Там пусто и страшно?

— Я буду защищать тебя, дорогая. Ты ни в чем не будешь нуждаться

Князь русичей ценит меч и воинов бесстрашных. Я не останусь там без дела.

— А нельзя было оставаться дома?

— Это было невозможно, — отрезал он, замолчал и долго смотрел на неподвижное море. Он не мог ничего объяснить — не находил слов. Может быть когда-нибудь потом, когда она станет взрослой, она, может быть, поймет то, что случилось. Пока она испугана и растеряна, и не стоит отягчать ее страдания.

В это время ворон пронзительно каркнул, так, что она вздрогнула, и воин очнулся и поднял ресницы.

— Откуда он взялся тут, и почему он в твоей ладье? — удивленно спросила Рогнеда.

— Он будет с нами и его надо беречь пуще всего на свете. Ты же знаешь, что вороны — священные птицы, а с тем, кто теряет их — большие беды случаются, запомни это, девочка моя.

Он знал, что она запомнит это, непременно запомнит, и потом вспомнит, когда что- то случится. Море начало вдруг тревожится. И отправлялись они в неизвестность, даже представить себе, что и как там будет — невозможно.

Рогволода припомнил рассказы стариков, о том, как появилась в их мире княжна пленная славянская вместе с сыном своим — последним из их рода, как призвали его снова на земли русские. И отправился туда Рюрик, помня о долге своем перед предками, когда старик Гостомысл призвал его к себе, умирая. Но не один он поехал, а собрал в свою дружину воинов отважных, которым дома не сиделось больше. Сколько воды утекло с того дня, сколько зим отшумело. Только никто из тех воинов так и не вернулся назад, кто- то сгинул в походах и сражениях с врагами яростными. Но многие дом, земли и покой вечный, как и сам Рюрик, там обрели. И с тех давних пор те, кому не хотелось оставаться без земли и надежды, тоже прощались со скудной землей родной и отправлялись туда, потому что знали, что какой бы князь не был теперь у русичей, он оценит их доблесть и бесстрашие, и без службы они там не останутся.

— Слушая эти рассказы в детстве своем, не мог не представить себе Рогволод, что и ему, да еще не по своей воле туда придется отправиться и там оставаться, без возможности возвратиться назад. Но разве поспоришь с мудрым Одином, а уж с хитрым и коварным Локи — тем паче. И все- таки что- то подсказывало ему, что положение его не такое уж скверное, что нет у Локи власти в том мире, а если принять новых богов и служить им, верно, то, возможно они его защитят, и жизнь его окажется не такой безысходной, как пытался ему сей Бог внушить

«Будем надеяться, что руки Локи не дотянутся до нас, — успокаивал он себя самого, и от этого становилось немного легче и проще жить. Разве мало у него иных дел, может и не будет ему до нас дела никакого больше, что- то отвлечет его, и тогда.

Потом, когда Рогнеда спросила его о богах, отчего они так жестоки и несправедливы, бывают, он остановил ее редко.

— Они не жестоки, они не терпят упрямства людского и тех, кто с ними ровняться собирается.

— Но могущественные боги должны быть благородны, и прощать слабости, — не сдавалась девочка.

Он подивился ее рассудительности и улыбнулся. Наверное, его дочь будет не только красавицей, но и умницей. Но почему Локи не пожалел хотя бы дитя малое? Конечно, он не мог оставить ее там одну, среди чужих, но на новом месте забот у него прибавится. Локи просто хотел ему еще больше досадить, и осложнить его жизнь. И все- таки дочь была самым дорогим, что у него было.

№№№№№№

Ни одной ладьи больше — ни одной живой души, кроме ворона, напоминавшего им о прошлом, не было поблизости. Девочка устало смотрела на волны, стараясь представить себе, как они будут жить дальше. Она не плакала больше, она стала серьезнее и спокойнее, хотя даже отец не знал, что могло твориться в ее душе. Но она смирилась с судьбой своей и кажется, приготовилась ко всем лишениям. Она не хотела больше доставлять хлопот своему отцу.

Впереди неизвестность. Повсюду только вода. И вдруг узкая полоска земли показалась на горизонте. И она устремила туда свой взгляд.

Глава 2 В Одиновом замке

Неспокойно было в чертогах верховного Бога. Там и никогда прежде покоя не бывало, но в эти минуты он чувствовал, что подопечные его, всегда строптивостью отличавшиеся, не дадут его нынче передохнуть и поразмышлять в одиночестве. Один только Локи чего стоит. И вечно он впутывается в какие-то истории, а чаще всего сам их и создает. Он верит в то, что жизнь интересна и полноценна только тогда, когда поединки по всему миру происходят, пари заключаются и выигрываются. Салюты и молнии сверкают в его честь. Ни о какой другой жизни он и слышать не хочет. Дурацкие у него желания и поединки дурацкие — жестокие и никому не нужные. Мудрый Один прекрасно это понимал, но даже его мудрости не хватало для того, чтобы доходчиво это Локи объяснить.

Многие небожители удивлялись тому, как он может терпеть этого типа до сих пор. А с секрет в том и состоял, что при всей его мудрости и порядочности, в глубине души, ему были необходимы дурацкие шуточки и все происшествия, которые устраивал Локи, чтобы убедиться еще раз в собственной мудрости и значимости. Много ли она стоит, если ничего иного в мире не останется, и все будут послушны и рассудительны.

Все должны сравнивать их поступки, обращаться к нему за помощью. И даже легендарный их Тор, которому чаще всего и приходится расхлебывать ту кашу, которую заварил Локи, и подвиги свои совершать, ведь и он без дела останется, если того унесет из миру в неведомые дали. Только пока тот среди них остается. Все они и чувствуют себя сами собой. Потому и терпит он этого паршивца, иногда злого и жестоко, но чаще всего забавного. Он будоражит их, приводит в движение. Но необходимо узнать, что он натворил на этот раз. Дурные предчувствия никогда не обманывали Верховного Бога.

На этот раз появился Тор, из чего следовало, что все происходило на земле. Он и поведал историю о Рогволоде, и о страшном условии, которое поставил Локи перед отважным воином. И взглянул Один на землю. Лодка качалась на морских волнах, две едва заметные фигурки мирно спали в ней, но это он скорее предполагал, чем узрел единственным глазом. И после этого он снова повернулся к Тору.

— Я не слышал еще эту историю. Но ничего страшного в ней не вижу, — бывало и хуже, — припомнил он о чем-то своем. Чего же ты от меня хочешь,

али с Локи в первый раз столкнулся? Он у нас всегда так действовал, и ничего мы с ним поделать не сможем, как бы не старались, таким он был, таким и останется. Он самодовольно взглянул на героя, про себя отмечая, что тот в последнее время таким чувственным и неуверенным в себе стал казаться. Разве в славной его юности, когда все только начиналось, могла его интересовать какая-то заурядная история, про неведомого воина, которому вздумалось спесь и дурь свою перед богом хитрости показывать? Но и погибели — то не было на счету Локи, а только изгнание, словно это суровое наказание, да со временем он еще и благодарен ему будет за то, что все так вышло. Вот и Локи прежде просто так не остановился бы и уж точно непокорного укокошил, а тут изгнание — велика важности. И говорить даже о том не стоит.

Кажется, он увлекся собственными размышлениями, а Тор говорил, и глаголил он пламенно и страстно.

— Поединок должен быть честным и равным, и негоже богам до обмана отпускаться, конечно, если они Боги еще. А там с самого начала все было ложью и плутовством. И глупо отправлять к врагами нашим самого мужественного и отважного из воинов. Этот подлец снова взялся за старое, всего прошлого ему мало оказалось. А со временем он что-то и похуже придумает, кто бы в том сомневался.

Но Тор замолчал на полуслове, в тот миг Один знак ему подал, и чувствовалось, как все в груди его богатырской клокотало.

— Не смей оскорблять одного из богов, и не самого худшего из нас. И относиться нам следует друг к другу с почтением, что бы ни происходило.

В глубине души Один понимал, что он требует от Тора невозможного, но от сказанного отрекаться не собирался.

— Я не понимаю, отчего ты так возмущен, ведь этот парень, если он так силен, может тебе соперником быть и возможно о тебе как раз, и заботится тот, кого ты полчаса грязью поливаешь.

Наверное, эта речь была большой глупостью, ведь ему самому неуютно стало от сказанного. Но и мудрецы порой глупости глаголют, когда чувства их одолевают.

— Не обо мне он думал, если бы вообще думал, то ничего подобного не случилось. И не говори, что я не упреждал тебя о том, что хваленный твой бог нас доведет как всегда до беды. Тор готов был уйти, но не получил на это позволения, и потому снова открыл рот.

— Верни Рогволода назад, или… — он помолчал одно мгновение перед решающей фразой, или отправь меня вместе с ним в жуткое это путешествие.

Но, кажется, это была последняя капля, выведшая Мудрого бога из себя, и он взревел почти:

— Никаких условий, он продолжит свой путь, а ты тут останешься, нечего по чужим землям шастать да чужим князьям служить. И без тебя там немало воинов отважных князькам земли добывают да девок славянских брюхатят, а в теплом климате вы вовсе разогреетесь. И что от славного моего воинства останется. Я поговорю с Локи, он будет реже свои дурацкие поединки устраивать, но это дело решенное, и напрасно ты ноги бил. Он оборвал себя самого, решив, что слишком долго с богатырем разговаривает, и погрузился в полусон размышлений, не обращая внимания на происходящее.

«Какая наглость, — возмущался он, — Тор, конечно, отважнейший из воинов и героев, немало саг о нем сочинили и еще сочинят. И может быть, со временем он среди богов окажется, если свои занудством надоедать не особенно будет, но кто ему позволит врываться к Верховному Богу и требовать от него наказания для другого бога. Локи тоже хорош, но это еще не значит, что с ним, как с простым смертным поступать нужно. И как бы хорош не был этот неведомый воин, не такая уж он важная птица, чтобы из-за него покой нарушать и глотки свои рвать.

Все это наглость небывалая — новая битва, глупости полные. Никто не оспаривает его верховной власти. Да и с кем он в новую битву пойдет, когда все его чудовища сгинут, и от них ничего не останется больше. Нет, мальчишка о чем-то совсем другом говорил. Все они научились загадками изъясняться и, поди, разбери, даже если ты из источника мудрости пил, что у него на уме. О чем он недоговаривает, особенно после того, как ты сам прервал его. Но чем дальше размышлял Один, тем больше он увязал в болоте философий, а сам все время создавал какие-то воздушные замки. Он понимал, что с этим надо было разом и покончить, все это никому не было нужно. Ничего не выйдет оттого, что Локи по глупой прихоти отправил одного из воинов на славянские земли.

Из всего этого было понятно только одно — он запомнил имя этого воина. И судьба его будет долго интересовать самого бога, хотя как только он пересечет рубеж его владений, так и власть над ним перейдет к княжьему богу Перуну и солнечным богам. И он бессилен будет, и наказать его, и помочь ему.

Локи тоже отступился, и там он понимал, что все будет совсем иначе, но что поделаешь, мало ли кто пересекает рубежи, они и не подозревают, что и без пожеланий своих меняют богов. Может быть, родные боги и остаются в душах их до смертного часа, но власть уплывает, как туча над головой, а чаще всего они совсем без богов остаются — новые не принимают, а старые помочь не могут. Как жил тот самый легендарный Рюрик, сколько из-за него было ссор и споров, сколько стрел металось друг в друга. Но с ним проще, Перун не мог не признать и не принять его. И значит, он забыл о нем, об Одине и перешел к другому Богу. Перун, конечно, свой род от Олимпийцев ведет и страшно гордится этим, но надо сказать, что единственный из всех, парень он боевой, ему доверять можно. Но Рюрик князем их верховным стал, а сотни безымянных воинов, которых славяне в насмешку варягами называют, как они там должны были себя чувствовать, только на собственные силы и, надеясь. Ведь Перун капризен и непостоянен, ему и самому приходится вести войну в Сварге своем, и постепенно свое первенство доказывать, а уж славянам его, тем паче. И с чужаками они сражаются, и с братьями, и с теми, кто уверен, что его обошли и не получили он него того, что полагается ему. Тут не один десяток громов и молний понадобится, чтобы все это утихомирить, а может быть и сжечь дотла. Он-то не сомневался в этом ни минуты. И по воле Локи окаянного он отправлял к славянам и к Перуну еще одного воина — храброго да отважного, в их неразберихи и вечные распри. Освоившись там, этот парень непременно станет воевать, потому хотя бы, что ему для себя самого земли следует получить. А чтобы не бедствовать и богатство у иных отобрать, при его силе и ловкости это нетрудно сделать будет. Но для этого надо все-таки бороться, потому что драгоценности и злато никто просто так еще не отдавал».

Давно хотел остановить Один размышления свои, но так увлекся, что и время для него остановило свой бег.

Глава 3 На небесах и на море

Один готов был забыть хотя бы на время всю эту историю. Но сам Локи, тот о котором они только что говорили с Тором, предстал перед ним. Он был огромен, дороден и лукав. Он казался даже красивым, если бы не эта ядовитая усмешка и тень превосходства над всем миром и над самим Одином, не сходившая с самодовольного лица его. Он знал, что мальчишка побежит к Одину. Уж больно он возмущен был, когда обо всем узнал, и наговорит ему черти чего. А тот распалится и придумает какое-нибудь гадское наказание (с тех пор, как он из источника мудрости хлебнул — совсем несносен, стал) и тогда ему придется позориться перед всеми, и все из-за чего, из-за какой то глупой забавы. Как смеют они объявлять кого-то из людишек самым сильным. Разве мало им Тора этого дерзкого и задиристого, от которого и житья никакого не стало. Он тогда посмеялся только и позволил по доброте душевной, и что вышло, этот паршивец теперь себя богом считает, во все дырки нос свой сует, без приглашения к самому Одину прется, чтобы нажаловаться ему обо всем первым. Да еще и приврать при этом немало. И никакого сладу с ним нет, и быть не может, и даже Локи его не находит. А если их разведется несколько таких шустрых, что тогда ему делать останется? Он понимал, что должен бороться с ними нынче, не откладывая этого дальше, хотя бы ради собственного покоя и уверенности в том, что никакой человек не станет мешать тебе на пути твоем праведном. Тора поздно куда-то прятать и отправлять после героических делишек и последней битвы сладить с ним невозможно. Но можно оставить его в одиночестве, за одним и уследить проще, к скале, какой приковать или в пещере запрятать. Но если их хотя бы два окажется, тогда все пропало. Размышляя так о жизни своей тяжелой, дошел Тор до покоев Одиновых и навострил уши, но там была полная тишина, а если мальчишка и был тут, то вероятно уже успел смотаться. Но это даже к лучшему. Потому что один на один беседа всегда приятнее, и никто не сможет уличить тебя в обмане. А пока разбираться станут, все и забудется, а запутать не трудно даже мудрого Одина.

Один только выглядел суровым, на самом деле мальчишка спокойно обошел его по всем статьям.

— Скажи-ка мне, что это ты там еще вытворяешь, — спросил он почти яростно, и какой суровой свою одноглазую рожу сделал, что Локи решил прикинуться дурачком несмышленым. Но прежде пообещал, что непременно напомнит обо всем Тору.

— А о чем это ты. Я много чего совершал, о чем же донесли тебе твои наушники верные, не знаю.

— Тебе тоже не мешало бы язык свой поганый отдать да мудрости испить, -посоветовал Один.

— А зачем мне мудрость будет, если я при этом ничего сказать не смогу, безъязыкий мудрец, это забавно, конечно, но бесполезно.

— Да ты и теперь уже выкручиваться неплохо умеешь и без мудрости всякой, потому я напоминаю тебе о том, что меня интересует, иначе мы до конца света разговор свой завершить не успеем. Зачем ты обманно победил этого воина, его, кажется, Рогволодом зовут.

— Пусть не похваляется тем, что сильнее его никого на свете белом нет.

— А отправил его к славянам для чего? — Один замолчал и насторожился, не скрывая его, как его интересует ответ хитреца.

— Мне одного Тора по самые уши хватит, если тут дюжина таких героев разведется, то пиши все пропало, — выпалил он, решив не придумывать чего-то заковыристого.

— Ты сам только что признал, что Тор равен тебе по силе и двух таких тебе не одолеть, — хитро усмехнулся Один.

Он заметил, как взорвался Локи:

— Ничего такого не признавал я, это твои слова, и дураку понятно, что в подметки он мне не годится. Только мне не хочется каждый миг на горящих углях сидеть и думать о том, что этот подлец еще устроить может. В своих владениях я хочу быть полным хозяином, и не позволю никому вмешиваться в то, что тут происходит.

Спокойствие постепенно снова вернулось к нему. Он ощутил себя уверенно. Но старик не хуже этого мальчишки сумел задеть его за живое. «Напрасно я явился сюда, не стоит показывать, что его мнение меня так интересует, может он и Верховный Бог, но много их на мою бедную голову найдется, а я должен чувствовать себя спокойно и уверенно и от них никак не зависеть, — рассуждал Локи сам с собой. И такие мысли придавали ему силы и радости. Пусть все так и будет. И он, чтобы подчеркнуть, что тоже не лыком шит, произнес, глядя на Властелина:

— Пусть Тор творит, что ему вздумается, а я буду жить, как мне хочется. И если ты хочешь, чтобы я вернул этого Рогволода назад, то учти, что я делать этого не собираюсь, если ты это сделаешь без меня, я подчинюсь, но и только.

При этом Локи насмешливо взглянул на Одина, он знал, что укол попал точно в цель. Если он отказывается возвращать наглеца, то и Верховный Бог не допустит этого — потому что они должны действовать заодно, он никогда не пойдет на разлад и противостояние. И ему впредь следовало быть осмотрительнее и осторожнее в своих порывах, но он и прежде мог увлекаться и совершать необдуманные поступки, а уж теперь и подавно. Но не стоило забывать, что это еще не скоро забудется, и вести о парне дерзком рано или поздно коснутся их чертогов. И ему останется неустанная борьба. От своего геройства и саг Один не откажется ни за что на свете. И Локи надо оставаться все время настороже.

Покидая владения Одиновы, он взглянул на землю, и с трудом отыскал в бескрайнем море ладью, которая казалась мошкой. Он знал, что там был с дочерью своей его недавний противник. Это из-за него столько шуму в Асгарде и произошло. Но, видя огромные тучи, блеск молний, и слыша раскаты грома, он и не подозревал даже, что все это из-за его ничтожной персоны и совершается. Пусть знает свое место. До небес ему никогда не добраться. Если одному из смертных — Тору это и удалось сделать когда-то, то только по его недосмотру, из-за легкомыслия Локи и приходится расплачиваться уже не одно столетие, но больше подобного он никогда не допустит.

«Я буду наблюдать за тем, как он там освоился и что ему удастся на чужих землях, раздираемых схватками и безумными властителями — князьями. Вот тогда и увидим, чего стоят все его усилия. Может быть все его заслуги — это брехня пустая. Локи перевел свой взгляд на маленькую девочку и порешил про себя:

— Она достанется в жены Великому князю, хотя еще неясно, кто из потомков Рюрика великим князем станет, у них там никаких законов нет, и полная неразбериха происходит. Никакой пророк и волхв их заранее знать этого не могут. Кто бы он ни был, она станет его женой. Но не великодушия моего, хотя я и могу быть щедр до невозможности, а потому только, что так ей еще больше страдать придется. Быть великой княгиней у них — сущее наказание. Пусть отец ее порадуется одно мгновение чести такой, но, узрев, как с дочерью его ненаглядной обращаются, войной на него и пойдет, судя по его нраву, на месте он усидеть все равно не сможет. Так и погубит он себя окончательно. И если все будет так, как мне хочется, то на славянских землях и начнется последняя битва. Тогда все их воины друг друга перебьют, и от Перуна — этого заносчивого пустого типа, ничего больше не останется. Но он успеет, узнает, чьих рук дело — край их мира.

Если Одина Локи терпел, из-за мудрости его великой и терпения огромного старался с ним примириться, то с Перуном, словно сам Зевс был перед ним, не уставал он враждовать и ни в чем ему уступать не собирался. Вот и возникла идея о том, как можно с ним расправиться. Но пока он понятия не имел, как это все проделать можно, хотя и на шаг отступаться не собирался.

Локи припомнил самодовольную физиономию Перуна — он заносчив и глуп, никому не верит и никого и в грош не ставит, а значит, наказать его — одно удовольствие. Тем более, что на самом-то деле он только самозванец, вторгшийся в чужие владения. И надо все это так точно и быстро провернуть, чтобы все было, как следует, и не пришлось долго возиться. Тогда никто его ни в чем обвинить не сможет. Но если даже и обвинят, ему-то какое до этого дело? Всем известно, что победителя не судят, кто из благодарности, кто из страха, его оставляют в покое. И может быть, потом он и займет место Властелина, которое, как известно пусто не бывает. Но самое главное — сбросить Перуна руками его князей. Если в покои Одина он шел раздраженный и яростный, а возвращался спокойным и довольным тем, как все повернулось.

После последней битвы он никак не мог успокоиться. Но стоило как-то все обернуть в свою пользу, пусть и на чужих землях. Хотя не такие уж они и чужие. Сколько их людей там оставалось во все времена.

И Один должен оставаться им доволен, когда во всем разберется. У него и глаза на месте останутся, и мудрости хватит на двоих. А одна ошибка еще ничего не значит.

Глава 4 Влюбленная валькирия

Бог Локи решил сам вершить историю. Он слишком долго прожил и много чего совершил, но неизменно оставался только вторым Но для того, кто рожден богом, рано или поздно наступает момент, когда ему совсем не хочется от кого-то зависеть, а такому как Локи и подавно. Он знал, что это будет невероятная история, ему удастся потрясти все миры. Не одна Сага потом появится о том, как это было на самом деле. И он станет настоящим творцом нового мира. И мир этот не будет таким ничтожным и скучным, каким слыл до сих пор.

Ладья качалась на волнах. Гром постепенно стих и молчания перестала сверкать, ослепляя путников, полоска, которую они приняли за землю, оказалась обманом. Они продолжали двигаться в бесконечности водного простора.

Рогволод и не подозревал о замыслах богов, полагая, что это только глупая случайность. И теперь, когда его выбросили из своего мира, они забыли о нем, и оставят его в покое. А его дальнейшая жизнь зависеть будет от него самого, от силы его меча и умения на новом месте создать свой дом и свой мир. Глядя на заснувшую дочь, он пообещал себе и ей, что станет в новом мире самым лучшим, она никогда и ни в чем не будет нуждаться больше и жить станет, как настоящая королева. И может быть, он еще поблагодарит судьбу за то, что вначале она обошлась с ним так жестко, ведь если в этом мире и существует справедливость, то тот, кто страдал и терпел лишения, должен быть награжден. Он немного успокоился после таких мыслей. Наверное, величайшая мудрость и состоит в том, что людям неизвестны божьи помыслы. И в душах их появляется надежда, и она умирает последней. Они не теряют ее даже тогда, когда надеяться вроде бы не на что.

В те минуты он понять не мог о том, что главный его враг, коварный Бог Локи уже сделал его главным героем своей ужасной истории, о которой он и сам еще не имел представлении, только решил, что она не будет скучной. Но что должен был пережить этого герой, чтобы история не оказалась скучной.

Тор покинул стены дворца, едва сдерживая свой гнев, он помнил ехидную усмешку Локи. Никак не мог забыть ее. Это не ускользнуло от взора Валькирии Ингрид, следившей за тем, что происходило во дворце. Она принимала все близко к сердцу, потому что была страстно влюблена в Рогволода. О, как она рыдала в тот день, когда он женился на земной женщине. Но она терпеливо ждала своего часа — гибели его на поле сражения, когда она отыщет его среди мертвых и заберет навсегда в свои объятия, и останется с ним навсегда.

Никто не знал о чувствах ее. И не узнал бы того счастливого часа, если бы не последние события, странно связанные с ее возлюбленным. Она пропустила самое начало и знала только о трагической развязке. Это казалось громом среди ясного неба. И забегалась, заметалась валькирия, больше не заботясь о том, что ее тайна станет известна кому-то. Все это не имело особенного значения, если они отправили его так далеко. И ее сильные руки не могут до этой кромешной тьмы дотянуться. А он не только все горести и беды испытает, но и достанется им жутким русалкам и кикиморам, после ухода. Как представила она себе это, так ей и сделалось дурно. И она дала себе клятву, что не допустит такого. Но легко было сказать, а как сделать такое? Ей ли не знать, что живых воинов забирать на небеса она не имеет право. И никогда ей не позволит такой вольности Один, а уж Локи — и говорить нечего, они запрут его, да и ее заодно в такую даль, что и до мира они никогда не смогут добраться. Убивать его на тех землях пока никто не собирался. И пока Рогволод покачивался на волнах в бесконечном море, она ломала себе голову над тем, как что-то изменить в его судьбе.

Она обрадовалась, когда тор пошел к Одину, и была сначала почти уверена в том, что Старик будет с ним заодно, но радости ее быстро пришел конец, она надеялась на то, что сам Локи разозлит его, так выведет из себя, что он сделает все для того, чтобы противостоять ему. Но и эта надежда развеялась, как дым, по самодовольной роже этого проклятого чудовища можно было предположить, что Один только отделался от него, но все оставил как есть, — она взвыла от ужаса. И убедилась в том, что никто не сможет ей помочь, ничего у нее не выйдет. Но как же так? Почему какое-то дурацкое пари могло так испортить все безвозвратно. Должно быть что-то еще. Она казалась слишком взволнованной, была не способна соображать от горя. Но стоит только успокоиться, подождать немного и все станет прекрасным. У Локи множество врагов. Чего-чего, а этого добра у него хватает. И там есть боги, с которыми можно договориться, обольстить. Она знала, что нельзя отчаиваться и в самом безнадежном случае. И тогда решение придет само собой.

№№№№№№

Валькирия металась, не в силах ничего предпринять, но и рассказывать она пока никому и ничего не собиралась — круг замкнулся у нее на глазах.

Локи вроде бы сам искал с нею встречи. Все было не случайно. Просто он слышал бесконечный споры и сплетни о том, что эта странная девица не бывает на полях сражений и не ищет себе воинов. На все расспросы подружек своих ничего толком не отвечает — ждет кого-то особенного. Локи навострил уши, как только услышал такое. И он был уверен в том, что влюблена она в него — разве был в этом мире еще кто-то особенный, чем бог хитрости и коварства? Правда, он видел, что перед ним она не представала, никак не намекала на свои чувства, но он решил, что это от застенчивости. Не каждая решится перед самым красивым и отважным из богов так просто появиться. Красок он для собственного портрета никогда не жалел. И решил он немного помочь бедной девице. Он решил предупредить ее о том, чтобы на многое она с ним не рассчитывала. Он вольный и непостоянный любовник, но честь ей окажет, она останется довольна после тех ночей, которые он ей подарит. Ему нужна была женская ласка, после всех треволнений и приключений и переделок, в которых он оказывался в последнее время.

Когда Ингрид сидела и проклинала Локи за все муки, которые он ей причинил, он и появился перед нею во всей своей зловещей красе.

Она вздрогнула от неожиданности, решив, что он знает обо всем, и пришел, чтобы наказать ее.

«Как я могла потерять всякую осторожность, он знает обо всем, я не только не смогу помочь Рогволоду, но и за все поплачусь, дура безмозглая, — ругала она себя, на чем свет стоит. Но страх ее растаял, как только она успела заметить, что настроен он благодушно, и если знает о ее помыслах крамольных, то никакого значения им не придает.

«Возмечтала, да кто она такая, чтобы сам Локи в помыслы ее проникал» — упрекнула себя валькирия, но насторожило ее то, что он был поразительно ласков да обходителен с нею — это не могло сулить ничего хорошего. И она прислушалась к ее вкрадчивым словам.

— Слышал я от подружек твоих, что ты ни с кем из воинов не дружишь, ждешь кого-то необыкновенного. Ну что же, это похвально.

— Теперь это невозможно, — резко произнесла валькирия, но насторожилась, стараясь понять, к чему он клонит. Может он хочет все исправить и вернуть ей Рогволода?

— Я здесь, и нет ничего невозможного, — подтвердил Локи, и она воспаряла духом и даже улыбнулась. Она еще не верила ушам свои, но в мире случаются чудеса, не стоит плохо думать о богах. Локи разыскал ее, чтобы сообщить радостное известие.

— Все возможно, — повторил Локи и обворожительно улыбнулся.

— Ты хочешь вернуть его? — не веря своему счастью, спрашивала она. И ей показалось, что он растягивает удовольствие, чтобы полюбоваться своим благородством.

Локи был увлечен собственными помыслами и слушал только себя самого, потому не сразу врубился, о чем идет речь. Но он вдруг понял, что речь идет не о нем вовсе, а о ком-то третьем.

— Кого это я возвращать должен? — взревел он, все еще улыбаясь самодовольно, — ты говоришь о Торе, так этот придурок не стоит и разговоров о нем, я и пальцем из-за него не пошевелю.

— Не издевайся надо мной, разве ты не знаешь, что я говорю о Рогволоде, не смогу я никогда без него быть счастлива, если его не будет здесь, даже сам Один мне не нужен, — выпалила она наконец.

В один миг все встало на свои места, он готов был взорваться, но сдержался, чтобы не оказаться в еще более дурацкой ситуации, хотя куда уж больше.

— Посмотрим, — усмехнулся Локи, — я еще не решил.

На самом деле он ничего решать и не собирался, а боролся отчаянно только за собственную репутацию, которую так беспечно чуть не извалял в грязи, — хорошо, хоть поблизости не оказалось никого из этих вечно снующих божков и духов, никто ничего не увидел и не услышал. Он, как мужик последний, прибежал к валькирии, уверенный, что она умирает из-за него, а проклятая девица на все была готова из-за ничтожного воина, которого он изгнал из мира, как паршивого пса и возвращать не собирался. Он успел забыть о его существовании, если бы она ему этого не напомнила.

И кто бы мог подумать, что самый больной удар нанесет ему даже не сам воин, а подлая девица, которая бога предпочла смертному. Это стало самой неприятной неожиданностью для него в те дни.

Локи умчался в свое неуклюжее, но просторное жилище, он хотел немного передохнуть, но о женских объятиях больше в тот вечер он думать не собирался.

Коварство валькирий не знает границ, и кто бы мог думать, что он, как последний дурак, окажется в сетях собственного обмана. Неужели, прежде чем нестись к ней в объятия, нельзя было повнимательнее взглянуть в ее помыслы и проверить, чем глупые ее мозги забиты.

Ингрид пребывала в растерянности. Локи всегда слыл хитрецом, настроения его менялись каждую минуту, но почему он ушел, так ничего и, не сказав ей.

Что она не так сказала и сделала, отчего он не стал больше слушать ее и поблагодарить его. Может, он не привык к благодарности. И что могло разозлить его в последний момент? Она поняла, что если до свидания с ней он и хотел для нее какой-то подарок сделать. То после этого свидания, желание у него отпало. И Валькирия разрыдалась так ничего и, не понимая. Как сложно устроен этот мир.

«Все кончено, — говорила она упавшим голосом, — никогда больше он не появится тут, и я не смогу его увидеть. Где он погибнет и во дворце, какого бога окажется — этого не суждено будет мне узнать. А если даже и узнаю, какой от этого прок?»

Но она не хотела так быстро сдаваться. Разве нет у них более могущественных богов, чем Локи? Ведь может же ей кто-то помочь? Они говорили о Перуне, а вспомнила о недавно подслушанном разговоре. А что если столкнуть этих двоих лбами? Все надо хорошо обдумать. Они оба и сильны, и хитры, одна оплошность — и от нее следа в этом мире не останется. Но попробовать можно. О. как ей хотелось наказать Локи. Даже если после этого он ее уничтожит. Она готова была потерять бессмертие только ради того, чтобы он был наказан. Зная, что не дождется счастья, она понимала, что бессмертие будет настоящим наказанием.

Она уже решилась на какой-то поступок и ничего не могла изменить в своей реальности.

Локи напрасно считает, что он может творить безнаказанно зло, ему не сойдет это с рук. Если не расправу, то неприятности она ему принесет. От помыслов таких валькирия немногого успокоилась и решила идти до конца. Никакими подарками, посулами и обещаниями он не сможет обмануть ее. Она будет сильна и непреклонна, она сможет ему доказать, какой страшной бывает валькирия, которую лишили любимого человека. Ей было обещано счастье, большое счастье, и никому не позволит она уйти безнаказанно, если его безжалостно отняли.

«Она пожалеет о том, что проговорилась, — мстительно подумал Локи, добравшись до своей лежанки. А все, что мне нужно я получу от ее подружек и даже не посмотрю больше в ее сторону, даже если она ко мне приползет на брюхе.

Никто мне не указ при этом. Она узнает, что такое Бог, и будет бежать и умолять, а я пошлю ее подальше, может, в то самое море заброшу, в котором болтается ее ненаглядный воин, и никому не разрешу ее оттуда вытаскивать.

Наказание одно страшнее другого возникали в душе его и он радовался, как ребенок, тому, что мог придумать что-то еще. Но со временем он умерил свой пыл, понимая, что такими действиями себе больше, чем ей навредить может. Боги увидят, что он связался с валькирией, и от смертного никак отстать не может.

— Самое мудрое — не обращать на нее внимания вовсе. Она думает о спасении Рогволода и, скорее всего ни о чем даже не догадалась, и в этом ее спасение от дикой расплаты. И он никогда себя не выдаст, а если кто и обвинять станет, то отопрется спокойно. Наверное, со стороны все выглядело так, будто он хотел сначала позабавиться, но быстро передумал.

После этого Локи успокоился и захрапел. Ему снилась Ингрид. Она рыдала и говорила, что воин дороже ей, чем лучший из богов, и ее сердце навсегда отдано ему. Он хватал ее, но она выскальзывала из его рук и все время исчезала где-то.

— Проклятый, — кричала уже невидимая валькирия, а он никак не мог до нее дотянуться.

— Да, и горжусь этим! — завопил он ей во след и дико захохотал. Но потом, во сне он ощутил, что оставался совсем один. С ним близко даже не было ни одной живой души.

Локи проснулся в ярости. Он понимал, что не сможет забыть эту нелепую историю, валькирия замучает и опозорит его. И это и станет его настоящим проклятием.

Глава 5 Спор с Перуном

Локи понял, что должен что-то предпринять. Нельзя было все оставлять на милость мужика неотесанного и валькирии черт знает, что о себе мнящей. Из-за них он не собирался оставаться в дураках, а это могло случиться, если он будет медлить, церемонится с ними.

Как поступить дальше, он думал и прикидывал довольно долго, и это снова привело его в ярость. Наконец, Локи понял, что он должен отправиться в Сварг к Перуну и посмотреть, что там происходит, что еще в этом страшном мире случиться может.

В жилище славянских богов он появлялся только пару раз, да и то, скорее из любопытства. Все ему там казалось странным и диким. Боги были какими-то бесхребетными, полудохлыми. Если бы не чужое небо и не чужие законы, то он там такой переполох бы устроил, но бесполезно было вмешиваться туда, где ты мог быть только гостем и чаще всего непрошенным.

Посмеявшись и покритиковав все, что можно было, он поспешил удалиться, и порадовался тому, что туда его судьба только на миг забросила. Правда, во время последнего посещения он убедился в том, что Перун, захвативший власть в Сварге вовсе не походил на всех остальных богов, там обитавших. С ним бы они точно не поладили, окажись в одном мире. Не случайно он отодвинул старика — Сварога и Дажьбога, считавшегося у них до тех пор главным богом и занял верховный трон. Но знал его Локи плохо. Оставалось только гадать, как он может в том или ином случае поступить. Он слышал краем уха о том, что их Рюрик и многие из воинов, туда ушедших, с ним находили общий язык и почитали его не меньше, чем Одина. Но это были только слухи, да и на что только не пойдут воины для того, чтобы одерживать победы в сражениях, ведь это могло и без вмешательства Перуна происходить. Он-то знал, насколько сильны и отважны были те воины, Потому и нужно было все самому хорошенько разузнать. Недавний обман с валькирией заставил его поморщиться — девица просто обвела его вокруг пальца. А тот, кому удалось целый легион богов обмануть, это не безмозглая девица, и все знать надо точно. С такими помыслами он и добрался до Сварога.

№№№№№

В Сварге было значительно теплее, чем в Одиновом мире, росли прекрасные деревья, плоды которых казались ему настоящим чудом. Тут и там мелькали души. Если у них на небеса чаще всего поднимались отважные воины, там они и продолжали пиры и сражения, то тут попадались совсем другие создания. Он был уверен в том, что меча они и в руках не удержат, даже при желании и необходимости. Здесь были и воины, и князья, вероятно, но они растворялись, и найти их было не так — то просто. Девицы были хороши, это надо признать, если бы не важные дела, он с удовольствием бы развлекся с кем-то из них. Но пока не решено главное, ему не хотелось отвлекаться на всякие мелочи.

Озираясь по сторонам, дошел он до дворца Перуна, дорогу к которому помнил смутно. Локи волновался и злился, не зная, как поведет себя с ним этот строптивый бог, который не отличался мудростью. Он, завоевавший власть своими руками, мог рассчитывать только на свои силы, и на то, что все должны с ним считаться. А для пришельца это было самой трудной задачей. Даже с Одином он старался, как можно меньше считаться. Конечно, иногда это заканчивалось большим скандалом. Тогда и назревало что-то, похожее на последнюю битву. И он выпускал кого-то из своих чудовищ. Но чаще всего Один предпочитал с ним совсем не связываться, находилось мирное решение их конфликтов.

Локи знал, что сам он совсем не умеет с кем-то договариваться и ладить, настолько он был избалован вниманием, страхами, уступками всех остальных.

Перун встретил его без особой радости. И это самое по себе его завело. Но раз явился, надо было как-то объяснить свое вторжение. И он заговорил довольно спокойно.

— Я послал тебе одного своего воина. Думаю, тебе за ним интересно будет посмотреть. Это не худший из воинов, только очень строптивый. Он чертыхнулся про себя, потому что Перун все это время таил молчание. Казалось, что пришелец говорил сам с собой.

— Он проиграл в поединке со мной, но мне не захотелось убивать его сразу. Он может тебе еще верную службу сослужить, зачем же добро переводить.

— Вижу, что ты мне все время помогаешь, — усмехнулся Перун, — только непонятно, почему же ты воинами-то разбрасываешься.

— Их у меня и без этого хватит, сладу нет никакого, а тут земли много, а народец у тебя слабоват, будет, ему вожди и защитники очень даже понадобятся.

— Значит, ты для меня воинов выращиваешь.- Перун пронзительно рассмеялся, — братец, я мудрому Одину не поверил бы, а уж тебе тем паче.

Локи не понравилось то, что его братцем назвали. И то, что метал он тут бисер, а ему и верить этот гордец не собирался. Но ведь он сам к нему пришел, и негоже было на хозяина зуб точить, даже для него существовали правила, которые он не всегда нарушал.

— Можешь мне и не верить. Но попомни мое слово, наступит время, когда ты мне еще благодарен будешь, и не вспомнишь о том, кто так помогал тебе, ведь не важно какие причины у него для этого были.

— Может и так, — согласился Перун — только боюсь я, что много хлопот из-за этого выйдет. Я и теперь могу признать, что Рюрик одним из лучших князей был, новый род от него на земле начинался. Только не забывай, что в жилах его славянская кровь течет. Он скорее по воле случая у вас оказался, а потом мы возвратили его тебе, но за то, что возвратили, немало твоих забияк нам пришлось принять, и не всегда все гладко там было. Часто мне и самому вмешиваться во все приходилось.

— Может и так, я многое не ведаю. Но чем это плох был Один наш, уж его-то своим ты никак не назовешь. А это еще посмотреть надо, кто из них, Рюрик или он для твоих земель больше сделали.

Ничего на это не ответил Перун, да и что об Олеге Вещем говорить, хоть и не княжеского он роду, но всем князьям князь был. Но ведь и с ним немало возиться пришлось, но пожаловаться грех было. Принял он Перуна сразу, даже скорее, чем Рюрик своим богом признал, за своего князя и бога считал, а кому же не польстит признание лучшего воина.

— Вот и Рогволод не хуже Олега будет, о том я тебе и толкую.

— Ладно, это мы еще увидим. То жизни ты его лишить собирался, то, словно дитя родное расхваливаешь, но попомни слово мое, если ты от меня потребуешь что-то невыполнимое али совсем подлое, не жди от меня поддержки, не дождешься. Против Одина твоего не пойду я.

— Это что же я такое от тебя, когда требовал?

— Вот я и предупредил тебя, считай, что предупредил, — повторил он для пущей важности, чтобы тот потом не кричал о том, что Перун давал слово, но выполнять его не собирается.

Локи отправился восвояси, вполне довольный тем, что тут увидел и совершил. Перун будет следить за этим парнем, он запомнит, кто его хозяин. Локи не собирался от него требовать помощи в борьбе с кем-то. Но парень хотя и на землях славянских остался, но принадлежать ему будет, когда захочется ему, он может с ним расправиться, хотя бог капризен и своенравен, если он захочет, то сможет заступиться за него, если он на самом деле так хорош будет, как его расхваливали. Но, скорее всего ничего не случится, он особенно его защищать не станет, а может и вовсе о существовании чужеземца забудет. Локи радовался тому, что у него хватило хитрости и красноречия, чтобы покорить не только проницательного Одина — мудрейшего из мудрых, но и этого дикаря, в варварской стране обитавшего. О том, что Перун свой род от Олимпийских богов числит, он как-то старался во внимание не брать. Нет, Локи умел все нарисовать в таком свете, какой ему в данный момент желаннее был и выгоднее казался.

Еще немного побродил он по Сварогу, невольно сравнивая его с родным домом, и решил, что если когда-то ссора его их станет так сильна с Одином, что убраться ему захочется оттуда, то, пожалуй, он обоснуется в этом мире. Здесь не так уж и пустынно, хотя скукотища страшная. Но это очень легко изменить, стоит только столкнуть кого-то лбами, подстроить две-три заварушки, и от их спокойствия не останется и следа. И хотя хитрый Перун когда-то Чернобога под землю загнал, а царя морского под воду, тем самым, лишив их возможности мешать ему, но ведь все перемениться может. В тот момент он и увидел несколько свирепых демонов, и понял, что спокойствие это только кажущееся.

Локи покинул мир, в котором его стараниями оставался Рогволод и его дочь Рогнеда.

Глава 6 Явление беса

Как только Перун сообщил о том, что Локи убрался и след его простыл, бес появился перед ним и решил побеседовать со своим верховным богом обо всем, что случилось и может случиться с ними со всеми.

Бес поторопился явиться, потому что он скучал — в мире не проходило ничего особенного, но явно все могло произойти в ближайшее время. А ему было так скучно без приключений. Святослав мотался где-то, да и дни его были сочтены. Бес не собирался смотреть на то, как с ним расправятся. И не стоит ничего хорошего ждать от бесчисленных сыновей его, они перегрызутся потом, как дикие псы, и будут все время биться за право обладать великим столом, словно это и на самом деле для них важно. Он, чем больше думал, тем больше понимал, что все героические времена прошли давно. А вот поганые и грустные, те, о которых на Алтын — камне было написано — они еще не наступили, но и не могли его особенно вдохновить. И надо было самому суетиться и искать то, что интереснее будет.

Вот и нынче, когда он узнал о том, что Локи — этот бог всех чертей, только что ушел от Перуна, он понял, что дело это будет интереснее, и, прочистив уши, приготовился его слушать.

— Этот каналья, которого ты должен был встретить на пути своем, страстно заботится о том, чтобы мы не особенно скучали, вот и нынче подбросил он нам одного из своих воинов не по широте душевной, конечно. Я не знаю, что это за подарочек такой с его стороны, но с ним надо держать ухо востро. Сам я не могу за каждым воином следить. Может это дурацкая шутка, и он ничего из себя не представляет. У тебя пока никаких важных дел нет, вот и посмотри за ним, сообразишь по ходу, как поступить, если он дельным окажется, поможешь, если забияка и бездельник, все так устроишь, чтобы он убрался без лишних хлопот, в этом я тебе могу доверять. Но смотри, если упустишь что-то или не так как надо все будет, тогда сам на себя пеняй.

— Про то, что я ничего все это время не делал — подлая клевета, — возмутился бес, — интересно, кто это с Рюриком и с Олегом был все время, все копыта посбивал, пока подвиги их славные умножал. Ты сам говорил недавно, что тот и другой такими князьями были, что поискать еще надо, а то, что за Святославом я устал бессмысленно гоняться, так это вовсе не моя вина. О чем он думает, чего от жизни хочет — мне неведомо и непонятно. Детишки его тоже не шибко хороши, толку от них мало, и стоит ли копыта бить из-за дела, от которого пользы никакой нет — это еще вопрос.

— Ну, разговорился, — усмехнулся Перун, — я тебе не о Святославе, а о Рогволоде говорю и будь добр, пошевеливаться, пока у меня настроение хорошее.

— Ладно, где наша не пропадала.

Бес с интересом разглядывал своего неукротимого бога, позволившего Локи так по-хозяйски к нему ворваться и вести себя так, будто не грозный Перун, а один из удельных князей перед ним находится. Но и Один рядом с ним не особенно-то расходился, потому что таким он был и оставался до самого конца. Но если даже Локи и посылал им худшего из воинов, всегда оказывалось так, что среди славян они лучшими оказывались, и много полезного для них творили.

На странных этих землях, среди странного этого народа все было не по-людски, где видано, чтобы сам по себе народ таким хилым и немощным оказаться мог. И не могли они никак найти достойного князя, как ни старались. Вот и ждали, пока кто-то и откуда-то к ним пожалует, и править ими будет достойно и справедливою Он редко об этом задумывался, потому что созданием был деятельным, а не философом, но иногда вольно или невольно на такие мысли все-таки натыкался. И на этот раз, как ни старался, не мог от них отделаться. Перун прибавил озадаченно:

— Смотри в оба, возможно из-за этого парня тебе с самим Локи схватиться придется. Ты, конечно, подслушивал наш разговор, Он отстрочил ему смерть, но в любой момент, если передумает, может затребовать его обратно, или надеется на то, что у нас он верную погибель найдет.

Если ты мне заявишь о том, что чего-то не видел, не слышал, не знал, то тебе хуже будет, — в голосе Громовержца прозвучала угроза.

— Да ладно тебе, — как ни в чем не бывало, говорил бес, — может, у меня и случались промашки, но не ошибается только тот, кто ничего не делает. Он изрек это и оставался вполне доволен таким изречением, словно сам его и придумал.

.- Не груби, я не понимаю, почему терплю все твои выходки, — возмутился Перун. На самом деле он много прощал бесу, наверное, потому, что такого расторопного и разумного помощника у него больше не было. Как ни ругай ты его, но если приключится что-то, лучше, чем он с делом все равно никто не справится. И Перун не хуже других понимал это.

«Терпишь ты меня оттого, что другого такого идиота, чтобы просто так на тебя пахал и все твои дела улаживал, все равно не найдется, и никто все твои попреки так покорно больше выслушивать не станет. А потом с еще большим рвением, чем прежде он тоже крутиться не будет», — размышлял в тот момент Мефи.

Как всегда, бес сгущал краски, он должен был признать, что все это ему самому было крайне интересно, и никто не смог бы его от этого отговорить. Но в критические минуты он пытался представить себя этакой жертвой, несчастным мучеником, от которого и ждать особенно нечего, и требовать ничего не стоит, но требуют и ждут такие как Перун, которые сами копыто о копыто еще не ударили.

Таким несчастным и одиноким в те минуты он казался даже себе самому. Хотя копыта его чесались, скорее, хотелось спуститься на землю, чтобы встретить этого воина, из-за которого уже столько копий сломано, и посмотреть, что же там на самом деле происходить будет, отчего два бога никак успокоиться не могут.

Связываться с Локи ему хотелось меньше всего. Это было единственное существо во всех мирах, перед которым он был совершенно бессилен. Как можно сладить с тем, кто видит тебя насквозь и готов обвести вокруг пальца. Он все твои штучки и ходы заранее знает, еще до того, как ты сам подумать об этом успел. С таким, дураку понятно, лучше вовсе не связываться. И на каждое твое превращение в ворона, кота или собаку у него свое превращение есть, да такое чудовище появится, что жутко становится. Надо все сделать для того, чтобы оставить этого типа и не обращать на него никакого внимания. И хотя поражений у него еще никаких особенных не было до сих пор, а если случатся, он не особенно из-за них переживать станет, но лучше избежать этого вовсе — так спокойнее и проще будет. В бесконечности еще многое случиться может.

№№№№

Локи вернулся к себе, довольный совершенным. Он ничего особенного до сих пор не слышал о бесе, и понятия не имел о том, что тот служит Перуну верой и правдой, а потому заблуждения его потом и отразились на всех дальнейших событиях.

Он был уверен, что Перун из-за его воина особенно напрягаться не станет. И не составит особенного труда сделать все, как надо. На чужих землях устроится очень непросто. А место под солнцем отвоевать еще труднее, да с малым ребенком на руках. Вот там, в непроходимых лесах и должна его поджидать погибель верная. И самому Локи ничего предпринимать не придется.

Он не соизволил даже взглянуть на землю, и он не видел, как бес туда направился. Он не собирался бросать изгнанников на произвол судьбы.

Глава 7 На землях русичей

Море казалось бесконечным, но рано или поздно даже оно кончается. И не только маленькая девочка, но и воин, привыкший терпеть и надеяться, в какие-то часы думал о том, что водная гладь никогда не кончится. Им повезло. Ни одной серьезной бури не случилось на их пути, но и покой утомляет не меньше иногда, чем буря.

А на рассвете, когда он пробудился, Рогволод увидел вдалеке полоску земли. Сначала он не поверил глазам своим и считал, что это обман. Сон продолжается наяву. Стоит открыть глаза шире, и она исчезнет. Но полоса берега становилась все шире. И тогда первые порывы радости оживили его сердце. Это было спасением, ни еды, ни воды у них больше не оставалось.

«Я не знаю, что замышляет проклятый Локи, — подумал он, но от голода мы не погибнем — это точно. Он знал, по рассказам стариков, что все эти земли принадлежат русичам. Им всегда нужны были хорошие воины. И рано или поздно, он отвоюет себе земли, подождет, пока его дочь немного подрастет, а потом можно и великому князю верой и правдой послужить. Воины рассказывали, что их бог Перун воинственен и отважен, он помогает им во всех сражениях. А если он заручится его поддержкой и благосклонностью, то и вовсе может от Локи проклятого избавиться. И обидно ему было, что Один верный бог его, которому он служил, не заступился за него. Может он боится Локи или не хочет с ним связываться. Земля надвигалась даже быстрее, чем он мог себе это представить. Проснувшаяся девочка не могла не заметить, что они приближались к какой-то земле.

№№№№№

Как быстро не двигалась ладья, но им казалось, что шла она слишком медленно. И Рогволод, изнемогая от ожидания, тожественно пообещал себе, что, как только ступит на землю, никогда больше в нее не сядет. Он понимал прекрасно, что обещание это невыполнимо, и все-таки никак не мог успокоиться. Он про себя решил, что не должен отправиться в плавание как можно дольше.

Девочка проснулась и внимательно на него посмотрела, она видела, что отцу известно что-то хорошее, приятное. Приподнявшись, она оглянулась по сторонам, увидела землю.

В детстве всегда время тянется очень медленно. Потом, когда взрослая Рогнеда вспоминала о своем путешествии, ей казалось, что длилось оно не меньше года, а может даже не один год. И какова же была ее радость, когда она убедилась в том, что оно все-таки закончилось удачно, они не сгинули в бескрайнем морском просторе. Как трудно было в это поверить.

Когда они подошли совсем близко, ей показалось, что они вернулись каким-то чудом в собственный мир, потому что она снова увидела вокруг скалы. Но Рогволода было трудно обмануть. Он видел, что никаких скал там не было, просто берег был очень обрывистым, и в том месте высоко возвышался над морем. Он долго двигался вдоль него, пытаясь понять, где удобнее было высадиться на землю. Обессилевшему мужчине с ребенком на руках, надо было еще взобраться наверх. Но он нашел то, что искал. Лес оказался девственным и непроходимым. В первый момент ему показалось, что здесь никогда не было людей. А если поверить тому, что земли эти бескрайни, сколько же им придется до них добираться. Он уселся на берегу, чтобы немного отдышаться, и только потом решил двигаться дальше. Как приятно было ощущать твердую почву под ногами.

Они шли долго, а берег все оставался пустынным — ни птиц, ни животных не было поблизости. Ему говорили, что здесь можно ни один день пройти и никого не встретить. Это не могло его удивить.

Ладья оставалась брошенной на берегу, он прихватил с собой только немногочисленные пожитки, девочку он нес на руках, как бесценную ношу. Немного кружилась голова от голода и усталости, но он понимал, что должен идти дальше, пока не доберется до людей. Каким чужим, и каким прекрасным казался пришельцам этот мир.

Рогволод и подозревать не мог о том, что пара проницательных глаз неотступно внимательно следят за ним, а разглядывая, прикидывают, что и как следует предпринять дальше.

Бес выжидал. Он ждал появления местного Лешего, которого послал на разведку. Теперь тот воротился назад, и, невидимый для незнакомца, встал перед бесом.

— Избушка колдуна пуста. Он помер недавно, ее пока никто не успел занять. Они могут провести там ночь, а потом пусть отправляются дальше, — предложил Хозяин этих мест. Там есть кое-какая еда, и запас воды имеется, Кикимора об этом позаботилась.

— Ладно, проваливай, — бесцеремонно ответил тот, — а я превращаться в человека буду.

Леший и на самом деле исчез, он не успел или не захотел обидеться на него. Да и знали они друг друга не первый век. Даже среди других леших, а их на этих землях было великое множество, он слыл добряком. И бес, появляясь в его владениях, вносил разнообразие в довольно однообразную и скучную жизнь. Он его ждал и всегда ему был благодарен за внимание.

Лешему хотелось оставить этого воина с ребенком тут навсегда. Но бес сразу предупредил его о том, что все будет по-другому, ему необходимо стать князем, встретиться с самим Святославом и послужить ему верой и правдой. Разве кто-то против такого сможет возражать? Но он тайно жалел о том, что перед ним не простой смертный, а воин. А ему придется снова среди зверья и богов и духов залетных обитать, а он так любил людей, особенно маленьких детей, может быть потому, что их здесь не было, и они не успели ему особенно надоесть. Едва появившись, они всегда спешили перебраться в более обжитые места. Леший убрался, но не слишком далеко. Ему так хотелось посмотреть, что дальше будет происходить.

Небольшой пастушок появился на берегу, он подошел к человеку, восседавшему на камне. Он казался таким миролюбивым и был так мелок, что даже усталому Рогволоду опасаться его не было нужды, и тени страха не возникло в душе его. Он почти победил самого Локи, а потому и не боялся никого. Он слышал что-то о колдунах и чародействе. Но никогда не поверил бы, что один из главных чародеев может перед ним в таком облике предстать. Он рассказал, что прибыл из Скандии и не удивился тому, что пастушку понятен язык его. С тем миром он распрощался навсегда и ему нужно как-то устраиваться в этом.

— Наш мир огромен, — услышал он в ответ, немало собратьев твоих ты тут со временем обнаружишь, но не нынче. Скоро вечер, а тебе надо отдохнуть и поесть. Пошли, тут забытая избушка есть поблизости, — говорил он радостно и вдохновенно. Поселок далековато будет, а тут жил колдун, на людей обиженный.

Он заметил, как воин помрачнел, при упоминании о колдуне, но бес поспешил его успокоить:

— Да помер он недавно, духу его не оставалось больше, все в мир подземный к Чернобогу унеслось. Он не особенно любил эту землю, и не собирался сюда никогда возвращаться.

Показывая дорогу, он отправился прямо в лес, к той самой избушке, о которой им говорил.

Рогволод не стал спорить. Может, этого парня ему сам бог послал, не стоило отказываться от любой его помощи в чужом мире. А если он что-то недоброе затевает, то клинком и кулаками своими Рогволод действовать сможет.

Избушка оказалась на удивление близко. Они прошли вдоль морского берега и углубились в лес. Старик надежно спрятал ее от взоров случайных прохожих. Устроено все в ней было добротно, жить тут можно целую вечность и не тужить.

— Отдыхайте пока, я вам путника подыщу, чтобы вместе с ним к Святославу отправиться, когда девочка немного подрастет. Зверья тут много. Духи обитают. Но ты не из трусливых. Может, и коня себе раздобудешь, — предложил ему бес. С этими словами он исчез. А Леший с радостью подумал о том, что уйдут они не завтра. Ребенок и на самом деле был очень мал.

№№№№

Ребенок быстро привык к новому своему месту. Он до конца своих дней мог пребывать тут и в один прекрасный день мирно скончался бы, потому что никто его особенно не беспокоил. Но он хотел жить среди людей, а не среди зверей, и, собрав однажды шкуры убитых животных и все пожитки, который было немало к тому времени, он отправился в селение, до которого путь был не близок. Ему хотелось побольше узнать об этих людях, хорошенько выучить их язык, и осваиваться в этом мире. Лучше ничего в мире он и представить себе не мог. А если Аскольд — простой воин, о котором рассказывали скальды, стал князем ад в древнем Киеве, то отчего бы ему ни завоевать себе княжество.

Он почти дошел до селения, когда заметил человека, отчаянно сражавшегося с огромным медведем. Рогволод понял сразу, что если не поспешит к нему на помощь, то мужик будет мертв. Посадив Рогнеду в надежном месте, и велев ей не двигаться с этого места, он бросился туда так быстро, как мог двигаться.

Медведь не ожидал такого отпора. Взревев, он отпустил свою жертву и повернулся к нему. Он воткнул клинок ему прямо в сердце. И покачнувшись, взревел и окончательно рухнул зверь. Мужик был сильно покалечен, но жив. Он что-то говорил на чужом языке. И Рогволод убедился в том, что он не понимает ни одного слова из того, чтобы было сказано. И ясно было только то, что он благодарил его за спасение. В поселок они отправились втроем.

Глава 8 В Поселке

Новый гость, благодаря схватке и спасению старосты (неудачный охотник именно им и оказался) не только был принят в поселок славян, называвших себя кривичами, но и с самого начала пользовался особенным почетом и уважением. Незлобивые и не воинственные, вступавшие в поединки только в случае необходимости, они сразу же поняли, что могут на него положиться и рассчитывать. И он радовался тому, что для него все так удачно с самого начала повернулось.

Он решил, что здесь стоит обосноваться и хорошенько изучить их язык, чтобы двигаться дальше, а дальше, там, где он окажется, выдать себя не за чужака, а за своего.

Рогнеда не привыкла к людскому вниманию и немного дичилась, но она была так хороша, что многие бабы с радостью угощали ее и заботились о ней. Они научили ее всему, что умели сами, и язык их понимала она прекрасно раньше отца своего. А через полгода никто не поверил бы, что этот ребенок не знал ни единого слова. Скоро среди всех девиц появилась Ирина. Поселившаяся по соседству с ними. Она появлялась в избе, которую для него построили чаще других, и старательно вела хозяйство, которое со временем становились все больше. Она с радостью смотрела за девочкой, когда он был занят или уходил на охоту. И все они жили дружно в этом мире, казалось, что так будет всегда.

В тот день ничто не предвещало беды. Хотя договаривались, что пойдут охотники дальше, чем обычно, и предупредили всех в поселке, чтобы ждали их только к ночи. Впервые той ночью осталась Рогнеда без отца своего, и странный ужас охватил ее душу. Напрасно старалась Ирина уговорить ее:

— Не бойся, ничего с ними не случится, твой отец такой сильный, ему никакой зверь не страшен. Ничего не помогало.

Девочка тихо вытирала слезы и шептала что-то невразумительное. Ирина и сама тревожилась. Она была отчаянной девицей и могла постоять за себя перед любым парнем. Но только появление этого спокойного и сильного чужестранца, невесть откуда взявшегося с ребенком на руках круто изменило ее жизнь. С первого взгляда на него поняла она, что только на нем свет для нее клином сошелся и счастлива она будет с Рогволодом, а больше никто и не нужен ей. И не стала она ждать, пока какая-то из девиц опередит ее, и сама пришла к нему. Он отнесся к ее появлению спокойно, оценил тот порядок, который она навела в его небольшом хозяйстве, и маленькая дочь его не оставалась без внимания — как мог он отказаться от такой заботы? И когда через неделю после ее вторжения он укладывался спать, а она пришла к нему, он к этому отнесся с пониманием и благодарностью и рад был тем ласкам, которые ему Ирина так щедро подарила.

Ирина не была особенно опытной в любовных делах, не знала, как он к ней относится, сколько не вглядывалась в синие бездонные глаза этого человека. А он был холоден и спокоен. И только иногда, в минуты близости, ей начинало казаться, что она по-настоящему дорога и необходима ему.

«Ничего, он поймет, что не сможет без меня обойтись, и если даже пока он любит меня так, как я его, рано или поздно это случится, потому что мы уже единое целое, — утешала себя она. Я никому его не отдам. И она собиралась сражаться за Рогволода до конца.

— Ты ходишь ночью к отцу моему? — через несколько дней спросила ее Рогнеда.

И не поняла она, сердится ли девочка или просто хочет убедиться в том, что она не ошиблась.

Но почему же так неуютно ей стало, словно перед ней была не дочь его, а соперница, у которой она пыталась увести возлюбленного? Откуда в душе ее возникло это странное чувство? Потом эта тревога больше не покидала ее, Ирина все время ощущала себя виноватой перед Рогнедой. Ей казалось, что от девочки исходит опасность. И если не своими, то чужими руками совершит она нечто, что перевернет их жизнь.

Она знала, что свою дочь этот суровый воин больше всего на свете, и готов, не задумываясь, отдать за нее жизнь, и забрать чужие. Только ради нее он терпел все лишения и готов был на любые подвиги, но это не так страшно. Если бы он к ней хоть на половину так же относился бы. Это не могло не тревожить и не угнетать ее. Но это были только странные догадки, она не всегда сама верила в то, что это так, но и забыть о них не могла. Хотя и старалась убедить и успокоить себя, Он защитить не только свой дом, но и мир, который уже привык считать своим. Но разве до конца поймешь чужую душу, если и своя не понятна.

Вот такие события происходили в те полгода, когда Рогволод появился на землях русичей. И расположился в одном из самых больших домов поселка кривичей.

№№№№№№

Литовцы появились в полдень, когда в поселке все немного утихло. Одни говорили, что их была дюжина, другие утверждали, что не меньше сотни. Но действовали они быстро и умело, врывались в дома, грабили, сгребая все самое ценное на их взгляд, насиловали озверело девиц и баб, а если кто-то из оставшихся мужей пытался им противиться, то прибиты были немилосердно Они ушли из поселка через час, посмеявшись над тем, что никогда эти славяне не научатся защищать себя. И им не стоит, пока те рядом, думать о сражениях с более сильными врагами. Их хлеб и мед были самой легкой добычей с давних пор. Никто бы из ограбленных кривичей и пискнуть не смог, если бы в тот самый день, возвратившись с охоты с остальными, Рогволод не бросился разыскивать свою дочь. Он нашел их обеих в глубоком погребе, крышка которого была плотно закрыта, а была она такой большой и тяжелой, что обе они смогли спастись от насильников и крепко спали на шкуре какого-то зверя.

Рогнеда проснулась первой и бросилась к нему на шею

— О, батюшка, я думала, что ты больше не вернешься, — твердила она, словно завороженная. — Ирина говорит, что они нападают и грабят много лет.

— Больше не бывать этому, — серьезно говорил он.

Ирина смотрела на него широко открытыми глазами и не могла слова молвить. Да он и не ждал от нее ничего более. С дочерью на руках он вышел к своим людям и произнес громко и отчетливо — он вполне ос