Глава 2. Бедняга!

Маркус удивлённо взглянул на Наблюдателя. Тот жалостливо уставился в ответ.

– Почему это я бедняга? – не понял Маркус. – Меня вполне устраивает то, как я живу.

– Ваш мир беден сам по себе, – пояснил Наблюдатель. – Вы первые нарушили наш Договор, так или иначе. Теперь мы все мучаемся. Вы – в первую очередь.

– Какой ещё договор? – не понял Маркус.

– Нет уж, – сказал Наблюдатель. – Я не хочу рассказывать эту длинную историю. Так что я лучше отведу тебя к нашему хозяину, который управляет всем бесконечным лесом.

– Ты издеваешься? – устало скривился Маркус. – Считаешь меня дураком? Как мы дойдём, если лес бесконечный.

– Мы срежем, – пояснило существо так, словно это было очевидно.

Маркус решил не переспрашивать, надеясь, что вскоре и сам всё поймёт. Так или иначе, тянуть время он не собирался. Нужно экономить силы, да и беседовать с потенциальным демоном не самая лучшая затея. По этим причинам Маркус задал другой интересующий его вопрос.

– Перед тем как мы пойдём, скажи мне, – попросил он, – почему ты называешь себя Наблюдателем.

– Меня так называют и другие, – охотно ответило существо. Ему было явно интересно беседовать с таким странным созданием, как Маркус. – Всё просто: я удостоился чести наблюдать за подрастающим поколением. Они такие милые, но нуждаются в контроле. Их светлые головки должны правильно развиваться, и я слежу, чтобы они духовно росли. Я даю им свободу действий, но слежу, чтобы они не выходили за рамки дозволенного. Есть и другие Наблюдатели. Их работа куда сложнее моей: они наблюдают за преступниками – за теми, кто по недостатку мудрости, или от малоопытности, или из-за страха, или из-за наивности, или по ещё какой-то причине принесли вред обществу. Тогда мы изолируем их, чтобы исправить; учим их, заботимся, рассказываем, в чём они ошиблись. Мы не философы и не учёные, но мы чувствуем Закон. Мы не знаем, каким образом Он спас всех нас от зла, но мы чувствуем, что обязаны Закону своей благой природой. В общем-то, Закон облагораживает всех преступников сам, а мы лишь помогаем ему в этом в меру сил, потому что Закону угодно, чтобы и мы тоже не сидели без дела. Он хочет, чтобы мы работали сообща. Почему вы, люди, такие чёрствые, я не знаю. Нам кажется, что мы смогли сберечь свою природу, угодив Закону, а вы воспользовались Его добротой себе же во вред и пали. Теперь вкушаете свои горькие плоды. А вот если бы пали мы… Наверно, нам было бы так же плохо, как и вам. Мы не знаем, помог бы нам Закон тогда, а если помог бы, то как. Наверно, помог бы: Он никого не бросает и всех любит. Но мы не имеем права Его торопить; Он вечен и может помочь тогда, когда посчитает нужным. И то, что Он ещё не помог вам, вовсе не означает, что Он не поможет вам позже. Ах, прости за мою длинную речь. Я так хочу рассказать тебе как можно больше всего, чтобы вразумить, но ты сейчас с ходу ничего не поймёшь. Так что я просто кратко отвечу на твой вопрос: да, я воспитываю детишек. Слежу за ними, чтобы никуда не убежали и не обижали друг дружку.

– Понятно, – кивнул Маркус, – занимаешься диктатурой, короче говоря.

– Вовсе нет! – упрекнул его Наблюдатель. – Я слежу, чтобы они не причинили друг другу или окружающей среде вред и чтобы за день они обдумали хоть одну новую мысль. Если они не могут этого сделать, я помогаю им. Я ещё занимаюсь с ними – с каждым индивидуально. Это очень сложная задача, ведь детишек много и все они такие суетные! Круглые сутки работаю.

– А по-моему, ты просто сидишь на ветке и разговариваешь со мной, – заметил Маркус.

Он привык не доверять незнакомым собеседникам, ведь всюду царит обман. А этот собеседник был ещё и, мягко говоря, странным. И тот, кто притворяется праведником, может оказаться на деле сущим демоном.

Наблюдатель снова с сочувствием посмотрел на своего собеседника.

– Разговор с тобой не отвлекает меня от дел. Я параллельно слежу за всеми учениками и читаю их мысли. Время уроков ещё не настало: у них час отдыха.

– И ты просто так оставляешь их одних, а сам нежишься на солнышке, – опять иронично сказал Маркус.

– Хватит клеветать на меня, – серьёзно, но без злобы ответил Наблюдатель. – Все мои ученики здесь. Да, я пошёл немного отдохнуть, но я имею на это полное право. Все пятьдесят восемь тысяч двести тридцать семь моих учеников на месте. Никто не потерян.

– Где?! – испуганно вскрикнул Маркус и начал озираться кругом. – Я смотрел глазами, смотрел внутренним оком, но не увидел никого…

– Какое слабое внутреннее зрение. Знаешь, как я вижу этот мир? Я вижу на едва заметном тёмном фоне множество зелёного.

– Да где ты его видишь, свой зелёный? – вопрошал Маркус.

– Вокруг, – объяснил Наблюдатель. – Ты очень немощен. – Существо снова сочувственно взглянуло на Маркуса. – Ты и меня не видишь, должно быть. Видимо, твои глаза настроены только на конкретные формы жизни. А нас ты с трудом видишь. Зато ты видишь нас обычными глазами, не внутренним взором. Видишь меня и моих учеников. А ведь это важно – видеть жизнь. Разве глаза не зеркало души?

Маркус раздражённо осмотрелся.

– Не вижу я никаких учеников, – зло сказал он. – Ты тут один сидишь. И почему ты так выглядишь? Ты кто такой, в конце концов?!

– Я уже отвечал на этот вопрос, – спокойно ответило существо. – Приглядись, и ты увидишь учеников. Возможно, ты видишь их просто как точки: они очень маленькие и быстро перемещаются к тому же. Они тут повсюду. Только ко мне вплотную они не подлетают, потому что уважают меня и оставляют личное пространство.

Маркус ужаснулся: он понял, что все эти миллиарды кружащихся точек были живыми существами. Он и сам был ими облеплен. Ужас! Маркус испугался и начал остервенело счищать с себя свободной рукой бесчисленный рой точек.

– Не бойся их, – улыбнулось существо. Эта улыбка показалась Маркусу зловещей.

Горсть порошка выпала из разжатой ладони, и порошок маленьким облачком разлетелся по сторонам.

– Это порошок против демонов, благословлённый Законом? – удивлённо спросил Наблюдатель. – Ты меня удивляешь. Впрочем, здесь он тебе точно не пригодится.

Маркус начал метаться в неописуемом ужасе.

– Снимите их с меня! – орал он. – Снимите. Они меня уничтожат! Кто-нибудь!!!

– Их уже нет! – крикнул Наблюдатель. – Приглядись.

Маркус недоверчиво осмотрел себя. Точки вились рядом, но на теле не было ни одной.

– Я приказал им оставить тебя, – пояснило существо. – А тебе бы ещё поучиться самообладанию. Меня зовут Наблюдатель ещё и потому, что я наблюдаю сам за собой и пытаюсь вознестись в тонкий мир. Параллельно слежу за учениками. А ты и за собой уследить не можешь. Просто убожество. Впрочем, не сочти за оскорбление. Это лишь факт. Я отведу тебя к хозяину. Заодно ты расскажешь ему про того Наблюдателя, который так и не вернулся из вашего мира.

Маркус недоверчиво посмотрел на Наблюдателя.

– Я тебе не верю, – проговорил он наконец. – Ни единому слову. Ты просто жалкий демон! Тебе просто нужен порошок посильнее! – С этими словами Маркус в один миг выхватил из сумки маленький флакон и выплеснул его содержимое в сторону Наблюдателя. Красные капли прочертили воздух.

Глава 3. Центр мира

Рой точек тут же сгрудился около Наблюдателя и принял на себя все капли жидкости. Запахло горелым. Сотни точек почернели и пеплом упали на траву. Наблюдатель замер. Впервые в его взгляде читался ужас.

– Ты убил их, – прошептал он. – Да как ты посмел? Это средство не против демонов, а против всего живого, глупец!

Маркус хотел иронично ответить, что убьёт и других, но вдруг его заволокла темнота. Миг спустя он снова смог видеть. Перед ним была поляна всего с одним деревом. Других деревьев не было до самого горизонта. Зато единственное дерево было огромно. Его густая крона раскидывалась на сотни метров от ствола и не позволяла увидеть, какое оно в высоту. Ствол не смогли бы обхватить и пятьдесят человек. Из трещины в коре выполз жук, и этот жук был размером с руку Маркуса.

Член Ордена Отречения решил дать отпор, но понял, что не видит соперника. Более того, сам он не мог двигаться. Вдруг ослепительно вспыхнула искра света, и вокруг него и дерева оказались тысячи самых разных существ. Их подробное описание заняло бы сотни тысяч страниц, поэтому лучше и вовсе обойтись без него. Некоторые были приятны на вид, а другие, как Наблюдатель, пугали. Все тысячи испуганно шептались и указывали на Маркуса: кто лапой, кто ветвью, кто жгутиком, а кто – вообще непонятно чем.

Маркус получил возможность шевелиться. Он был сильно напуган и не знал, что делать. Сможет ли он победить всех? Куда ему бежать? Толпа окружала его с трёх сторон. С четвёртой росло огромное дерево. Решение напрашивалось само собой: дерево – единственный выход. Маркус бросился вперёд, но стоило ему пробежать меньше метра, как он врезался в невидимую стену.

Публика, если можно было назвать существ таким словом, продолжала ворчать и критиковать Маркуса. Он понимал это только по их интонациям: разобрать слова в таком шуме просто не представлялось возможным.

Маркус побежал влево, потом вправо – но всё было бесполезно. Он был в невидимой клетке. Толпа была вольна делать с ним что угодно, даже растерзать. Правда, никто не пытался. Им хватало ругани. Так не могло продолжаться долго. Вскоре толпа затихла. Стало запредельно тихо. Затем все услышали громкий и низкий голос, который шёл словно отовсюду. Разумеется, говорил его обладатель тоже на Древнем Языке.

– Вы закончили ругаться, – заметил голос.

Маркус искал его взглядом, но не мог найти. Титан такого масштаба должен быть заметен.

– Радостно это осознавать. Ваша ругань длилась слишком долго. Вы ведёте себя недостойно. Но недостойней всех сегодня повёл себя наш гость!

Маркус не выдержал.

– Покажись мне на глаза, – потребовал он. – Легко тебе обвинять меня, скрываясь в толпе. Посмотри мне в глаза!

– И этот гость слишком несчастен и глуп, чтобы осознать неслыханное убийство, – продолжал голос как ни в чём не бывало. – Трудно ставить ему в вину его ужасный поступок. Он убеждён, что делал всё правильно, и его можно понять. Уже известно, какой он человек. Вся информация о нём собрана.

Маркусу стало ещё страшнее.

– Блеск свитка сегодня будет мерцать тусклее, чем обычно, – продолжал невидимый оратор. – Взгляните на небо.

Все зрители подняли головы и морды вверх. Их примеру последовал и Маркус. И правда, небо было крайне удивительным. Тут не было солнца – единого источника света. Вместо этого всё небо светилось, мерцая бесконечными огоньками. Маркус не замечал их раньше, потому что они были тусклыми. Чтобы их увидеть, надо было знать, что они там есть. Жители, видимо, увидели разницу в блеске, и среди толпы раздался гул скорби.

– Дождь солнечных лучей, – продолжал невидимый Хозяин леса, – отменяется на сегодня и на ближайший месяц. Преступление Маркуса, хоть и неосознанное, не поддаётся никакому описанию. Он убил сто пятьдесят три детёныша, которых посчитал демонами. Эти создания, пока ещё несмышлёные, имели все шансы вырасти и стать одними из нас, когда повзрослеют. Они вились около Наблюдателя. Наблюдатель, чья священная обязанность – защищать их, не смог выполнить свой долг. За это он лишается достойного звания Наблюдателя и становится простым жителем нашего леса. Он был прекрасным деревом с красными сочными ягодами, но за усердие в духовных поисках был назначен Наблюдателем, чтобы смотреть за маленькими детьми и – самое главное – наблюдать за своим собственным развитием. Лишившись части детёнышей, Наблюдатель показал, что не может уследить и за собой, ведь он не смог убедить собеседника. Неверно рассчитал свои действия, хотя мог проникнуть в каждую мысль Маркуса. За это он снова станет красивым древом с красными сочными плодами. Но целый год на его ветвях вместо плодов будут расти лишь шары с пеплом, которые, созревая, будут лопаться и обдавать чёрным песком округу.

Маркус побледнел. Что же тогда сделают с ним, если так жестоко обошлись со своим соплеменником?

– Наш долг совершенствоваться и чтить Договор был сегодня нарушен. Мы и так плохо чтим Договор, поэтому не достойны видеть его напрямую. Лишь во всполохах света. Сегодня вина нас всех была особенно велика. Вы уже это поняли. Теперь я обращу своё слово к Маркусу – самому несчастному из нас.

Маркус почувствовал, как что-то лёгкое ложится на его тело. Он осмотрелся. Это был прах: словно дождь, прах летел на него одного с неба, покрывая всё тело противным слоем сухой грязи.

– Ты полон заблуждений, – вновь послышался голос. – Твоя кровь готова пролиться на тебя же.

И правда, тут же красная жидкость полилась с неба на Маркуса, а он не мог убежать. Он весь оказался захлёстнут.

– Но эта кровь не твоя, – продолжал голос. – Она принадлежит убитым. Она взывает к тебе из земли так сильно, что достигает неба и льётся с него. Каждый из них послал на тебя литр крови. Прими же то, что тебе положено. Ни одна капля крови не падает у нас просто так. Кровопролитие – хуже почти всего, что только можно придумать. Но сегодня оно свершилось.

Маркус почти начал захлёбываться: он лежал в глубокой луже и не мог встать от напора струй.

– Помоги… Помогите! – пытался кричать он, но не мог раскрыть рот, чтобы не захлебнуться кровью.

Дышать он тоже почти не мог. Спасло его лишь то, что поток резко прекратился. Лишь пепел продолжил сыпаться с неба, но теперь уже не только на Маркуса, но и на всю толпу, и на дерево.

Лёжа в красной луже и покрытый липким пеплом, Маркус не испытывал отвращения. Образ жизни в Ордене Отречения приучил его и к более тяжёлым условиям. Он думал о другом: были обитатели этого мира врагами или же друзьями? С виду они жили по Закону – тут при всём желании нельзя было придраться. Даже словесные формулировки были схожи с риторикой Дополнений. Всё было так, как описывали авторы великих книг. Смущало только одно: такого мира принципиально не должно было существовать. Никто никогда не описывал его. Значит, здесь живут недруги? Маркус не знал ответа.

Он встал с земли и окинул взглядом толпу.

– Где ваш начальник? – спросил он. – Ведь это его сильный голос только что разносился над нами.

Одно существо отделилось от толпы и направилось к Маркусу. Это был паук, но на щупальцах. Существо было на редкость противно на вид. Маркуса больше удивило то, что на спине существа лежала открытая книга. Не без тревоги он взял книгу в руки, когда существо подошло вплотную, и начал читать. Там на древнем языке шло описание мира, где он сейчас находился. Ну и что? Зачем ему читать эти строки?

Он закрыл том и посмотрел на обложку. К своему ужасу, он увидел там название «Книга Явлений». Но он знал «Книгу Явлений» почти наизусть и готов был поклясться, что там не было подобного описания. Он начал листать книгу и с удивлением заметил, что текст принесённой ему Книги совсем другой. Да, было много похожих мест, но отличия были очень существенные. Конечно, читать Книгу подробно времени не было. Маркус вернул том на спину владельца.

– Теперь мне всё ясно, – со злобной улыбкой сказал он. – Вы – демоны. Вы извратили «Книгу Явлений». Теперь она подстраивается под вас. Значит, я и правда пришёл сюда, чтобы очистить это место от скверны.

Существо начало медленно отходить от Маркуса, но не тут-то было. Маркус рывком выхватил нож и одним движением разрубил существо на две части. Оно осело и распалось, обливаясь кровью. Толпа охнула в один голос.

Маркус понимал, что предстоит трудный бой. Тем не менее с такими простыми соперниками он надеялся справиться. Возвращаться за подмогой он не хотел: найти это место повторно будет крайне трудно. Демоны могут и замаскировать свой мир. Значит, предстоит бой. В сумке как раз имелось всё необходимое для этого.

В этот миг молния ударила в огромное дерево и рассекла его на две обугленные части, накренившиеся к земле. Маркус отпрянул, а толпа начала стремительно расступаться, увеличивая дистанцию. «Неужели они убегают! – подумал Маркус. – Даже не пытаются сражаться». Однако дело было в ином. Все эти существа вовсе не убегали. Они уже знали, что будет, и просто освобождали место для масштабного боя с главным противником.

Глава 4. Один на один

Небо озарилось яркой вспышкой света. Маркус зажмурился и сквозь ресницы смотрел вокруг. Сверху опять раздался тот же мощный голос:

– Увы, Маркус! Я знаю лишь один способ доказать тебе, что мы на светлой стороне. Через бой, хотя это и очень грубо.

– Меньше болтовни! – огрызнулся Маркус, и одна его рука уже полезла в сумку за заветной колбой.

– Ты наш гость, которому я сочувствую, но на которого возлагаю важную задачу, – продолжал голос.

– Я тебе не слуга! – крикнул Маркус в ответ.

Сияние прекратилось. Глаза Маркуса привыкали к нормальному освещению и слезились. Зрители словно терпеливо ждали, когда он проморгается. Наконец все в один голос прокричали:

– В БОЙ!

С неба слетел огромный белый голубь. Маркус был размером с его голову, а то и меньше. На миг зависнув в воздухе, как орёл, голубь спикировал прямо на Маркуса, и тот понял, что бой начался.

Маркус не стал уворачиваться. Он ждал, когда враг подлетит совсем близко. Бой обещал быть очень коротким.

– Со мной Закон, а значит, демон должен умереть, – процедил Маркус.

Когда голубь с железными когтями и стальным клювом почти долетел до Маркуса, тот начал действовать. Клюв голубя, необычно вытянутый, готов был пронзить Маркуса насквозь. Такому мощному удару не суждено было осуществиться: Маркус заготовил в руке горсть порошка и бросил его прямо на морду соперника.

Этот порошок был весьма сильным ядом, специально составленным членами Ордена. Он действовал только на сущностей из иного мира. Людей же он просто обжигал.

Маркус знал самое главное: почти все демоны имеют только одну жизнь. Лишь немногие имеют две, но больше – никогда. Их деструктивное начало не позволяет им иметь много жизней, и они едва исхитряются уберегать себя от разложения, чтобы не стать бестелесными духами. Однако не стоит недооценивать их силу. Не имея возможности получить больше жизней, они наращивали мощную броню. Забрать жизнь просто, а вот докопаться до неё сквозь защитные слои бывает крайне трудно. Непонятно только, зачем демон принял вид голубя.

Так или иначе, выбранный порошок мог убрать если не всю защиту, то хотя бы её часть, но самое главное, что делал порошок, – показывал, каков уровень этой защиты. Если он загорался красным пламенем – защиты много, если едва тлел – мало.

Порошок мелкой крупой упал на голубиную голову и сразу же въелся в кожу. Глаза птицы передали выражение невыносимой боли. Порошок не загорелся. Он даже не тлел. Он просто впитался в кожу, раздирая её изнутри.

Маркус, бросив горсть, сразу же сделал несколько кувырков вперёд и оказался позади птицы, которая беспомощно продолжила лететь в том же направлении, а потом с глухим звуком врезалась в землю.

Толпа не издала ни звука.

Вскочив на ноги, Маркус оглянулся на соперника. Порошок не зажёгся. Кто же тогда с ним дрался? Демоны обязаны иметь защиту. Может, каким-то чудом этому досталось две жизни? Как бы там ни было, нужно продолжать бой. Пока птица с трудом приходила в себя, Маркус бросился на неё, забрался на хвост, вскарабкался по спине и вмиг оказался в районе шеи. Он знал: больше двух жизней у демонов не бывает, да и это – редкость, говорящая, что демон встаёт на путь исправления. Значит, ещё один удар – и враг будет повержен.

И Маркус, выхватив нож, что было сил воткнул его в шею огромной птицы. Лезвие вошло легко, и Маркус начал вести им, увеличивая рану. О том, чтобы отрубить голову, не могло быть и речи: шея была огромна. Маркус не мог бы даже обхватить её. Не то что разрезать ножом. Цель была другая – проколоть артерию и выпустить кровь. Голубь начал активно махать крыльями, готовясь взлететь. Маркус наконец попал в нужное место, и хлынула кровь. Птица начала судорожно биться, скидывая Маркуса со спины. Он сразу же спрыгнул на землю, а огромный голубь, размером с дом, обернулся и с трудом сделал несколько шагов. Затем он упал. Глаза закрылись.

– Это было не сложно, – громко заметил Маркус, обращаясь к толпе и уже не глядя на птицу. – Думаю, теперь вы понимаете, с кем связались. Да, вас много, но я сделаю всё, чтобы победить. А ваш командир…

– Прикончи! Прикончи его! – внезапно крикнули из толпы, перебивая Маркуса.

Тот не понял, кому они это говорили. Внезапно он увидел под ногами огромную тень: кто-то подходил сзади. Маркус рывком обернулся и увидел, что голубь поднялся и готов драться. Миг – и когти схватили Маркуса. Голубь повлёк его в небо, с каждым взмахом крыльев поднимаясь на несколько метров.

«Три жизни! Быть не может! – испуганно подумал Маркус. – Теперь мне конец».

И правда: из такого положения Маркус не мог нанести удар. Всё, что было в пределах его досягаемости, так это лапы птицы, держащие его когтями ниже плеч. Но лапы были слишком твёрдые. Кинжал мог оставить на них только лёгкую царапину.

– Всё из-за тебя, – громовым голосом произнёс голубь, когда они поднялись в небо так высоко, что земля представлялась сплошным зелёным ковром без края. – Мой бесконечный лес теперь в смуте. Жители озлобились. А ведь всё было так хорошо!

– Можешь перед убийством и не упрекать, – злобно сказал Маркус. – Ты же меня сбросишь. К чему тянуть время – толпа жаждет. Я даже не могу дотянуться до сумки.

– В том-то и беда, – сказал голубь. – Толпа жаждет, когда я убью тебя. Я веками учил их добру, а теперь всё пошло насмарку. И ты этому поспособствовал. Теперь они хотят убивать! Но я не за этим тебя поднял. Здесь мы можем поговорить без лишних ушей. Никто, кроме меня, не может подняться на такую высоту. А потом я покажу тебе нечто очень важное. Нам предстоит очень долгий разговор. А с ними – разговор ещё дольше. Но это – уже мои проблемы.

– Кто ты такой? – спросил Маркус. – Почему у тебя три жизни? У демонов так много не бывает.

– Я и не демон. Да и вообще, победить меня тебе было бы затруднительно. Закон в своё время за особые духовные достижения дал мне миллион жизней. Из них три я потратил, пока налаживал здесь порядок. Ещё две отнял сегодня ты. Это плохо: каждая жизнь, данная Законом, дорога мне.

– Ты врёшь, – настаивал Маркус. – Даже у короля всего десять жизней, а больше, чем у него, быть не может.

– Король – это высший чин в вашем мирке, но у нас это не так. Наш мир, скажу без скромности, лучше во всех смыслах. У нас только один минус. Если бы не он, мы бы давно вознеслись в совсем иную сферу существования – настолько прекрасную, что никто этого и представить не может. Теперь появился крошечный шанс это сделать, но даже если всё сложится успешно, процесс будет крайне долгим.

Маркус начинал верить своему собеседнику, хотя пока и слабо. Как-никак он действительно имел как минимум три жизни, не обладая при этом никакой защитой.

– И какой же это минус? – спросил Маркус.

– Своё повествование я хотел начать немного с другого, но раз ты спросил, начну с этого пункта. Видишь ли, мы не соблюдаем Договор. Это – большой недостаток и тяжкая вина. В остальном мы живём в согласии с Законом.

– Хорошо, что мы соблюдаем все наши договоры, – усмехнулся Маркус.

– Брось ты! – ответил голубь. – Вы тоже не соблюдаете Договор. Он был заключён очень давно между вами и нами. Только вот мы хотя бы о нём помним, просто не хотим связываться.

– Раз так, то где этот Договор записан? – спросил Маркус.

– К сожалению, он и правда записан, – вздохнул голубь. – Это также говорит о нашем убожестве. Изначально он не был записан и был лишь сгустком энергии. Из-за нас он уплотнился и принял форму свитка. Мы как раз направляемся к нему, чтобы ты сам всё прочитал. Только надо подождать. Этот свиток находится в самой верхней точке нашего мира.

– Я подожду, – ответил Маркус. – Мне уже нечего терять.

– Как раз тебе – есть что терять, – поправила птица.

Спустя два часа активного полёта они прилетели. Свет с неба становился всё ярче, но не обжигал и не слепил глаза. Наконец высоко наверху появился источник света. Это был и правда висящий в воздухе свиток.

– Он что, освещает весь мир? – удивился Маркус.

– Нет, конечно! – с досадой сказала птица. – Жаль, что ты так подумал. Он просто усиливает свет, а источник находится вне нашего мира. Этот источник – сердцевина Закона. Никто не смог бы его описать. Разумеется, никто из нас. Но по свитку можно примерно судить о том, как там хорошо. А теперь – читай.

Приблизившись к свитку, Маркус ощутил огромную радость. Исписанный тысячами строк свиток начинался с предисловия, написанного крупным шрифтом. Предисловие гласило:

Когда два мира сходятся вместе в огромном пространстве, когда два чуждых рода находят друг друга в клубке мироздания, их интересы сталкиваются, и глупцы либо воюют, либо заключают мелкие соглашения, но по-настоящему мудрые заключают Договор, который находится везде и всюду, который будет оберегать их вечно, который нельзя отменить или расторгнуть, который будет действовать всегда. Это – величайший мирный Договор. Кто забудет о нём или перестанет его выполнять – станет несчастным. Но никого не заставят исполнять его насильно. Даже если Договор забудут, его силы всё равно будут помогать обеим сторонам. И чем хуже станет народ, тем уродливее станут эти силы, но они всё равно будут не так уродливы, как сам народ. Они будут тянуть народ вверх. Заключение Договора – огромный праздник для обеих сторон. Так не будет же он забыт никем из них! А если его забудут, настанет пора молчания.

Маркус сразу понял, что Договор весьма справедлив, велик и нерушим, но при этом неумолим и безжалостен к подписавшим его сторонам.

– И нас угораздило это подписать? – спросил он у своего бывшего соперника.

– И вас, и нас, – ответил тот. – Но это скорее хорошо, чем плохо. По крайней мере, так было когда-то.

Так закончился первый день, проведённый Маркусом в этом необычном мире.

Глава 5. Отчаяние

Дикону было поздно отступать от своих планов. Он загнал себя в совершенный тупик. Отказавшись от дуэли с Ахелем, он навлёк бы на себя несмываемый позор, а в придачу получил бы славу труса. А что же будет, если он всё же сразится с Ахелем? Ахель уже дрался на дуэлях, и вообще жизнь изрядно испытала и закалила его. А вот Дикон не мог похвастаться таким же опытом. Это была бы его первая дуэль, а начинать с таким противником, как Ахель, было бы очень глупо. Сбежать – тоже не выход. Во-первых, бежать ему некуда. Во-вторых, сила Закона теперь сделает всё, чтобы обеспечить бой, и не позволит Дикону скрыться в неизвестном направлении. То есть остаётся выбирать между неизбежным позором и вероятной смертью.

Дикон сидел в своей комнате. Это была спальня, устланная мягкими коврами. У стены располагалась удобная широкая кровать. Синие шторы были раскрыты, открывая взору панорамное окно, не пропускавшее ни дуновения холодного ночного воздуха. В комнате было темно. По настоянию Дикона все лампы в комнате были выключены, и газ не подавался в фонари, закреплённые вдоль стен. Всё, что давало хоть какой-то свет, – это маленькая свеча, которая стояла на полу. Рядом, также на полу, на самом краю ковра, сидел Дикон и смотрел в окно на ночную улицу. Свеча почти догорела, образовав вокруг себя лужицу застывшего воска. Огонёк ещё цеплялся за жизнь, изредка помигивая.

Дикон понимал, что этой ночью ему не заснуть. Он пытался поспать несколько часов, но тревога перед дуэлью не давала ему покоя. Он принял снотворные капли, но и это не помогло. Напротив, появилось ощущение разбитости, а внимание рассеилось. Мысли ползли медленно. Сколько он так сидел? Сложно сказать. Свеча стала короче на несколько сантиметров, хотя специальный воск позволял фитилю гореть дольше обычного.

Трость Дикона была прислонена к двери. Парадная одежда комком валялась где-то между шкафом и кроватью. Сам Дикон был только в штанах и майке. Какой же противный силуэт смотрел на него через оконное стекло, отмытое до зеркального блеска. Обидно, что это был он сам.

Ещё несколько дней назад вся его жизнь текла совсем иначе. Его существованию ничто не угрожало, он мог жить в своё удовольствие. А теперь он посреди ночи сидит в комнате около кровати, у окна, и не знает, как ему пережить следующие сутки. Дуэль с Ахелем, чтобы не тянуть время, они назначили на следующий же день после инцидента. Сейчас уже была середина ночи. Дуэль должна была начаться в два часа дня. Значит, оставалось меньше двенадцати часов. Дикону казалось, что в это самое время Ахель крепко спит и набирает силы к предстоящему поединку. А Дикон? Он и без того слаб, так ещё и не спит накануне. Да уж какой тут сон!

Когда человек сильно устаёт и не может уснуть, организм играет с ним злую шутку. Мозг всё-таки во многих обстоятельствах ещё не понимает, что времена палеолита прошли, и живёт инстинктами. Эти инстинкты порой полностью противоречат логике. Логика утверждает, что если человек устал и лишился сна, то его голова не может нормально соображать и он должен отложить серьёзные мысли до лучших времён, то есть до момента, когда сможет заснуть и потом проснуться.

Инстинкты же говорят совсем иное. Они действуют по закону страха и обмана. Их логика такая: раз организм взволнован и не может найти отдых во сне, значит, ему грозит неимоверная опасность и надо обеспечить максимальное функционирование тела и ума для защиты. Но это невозможно: как спичку нельзя превратить в дерево, так и уставший человек без отдыха не сможет стать сильным и умным. Тогда мозгу приходится хитрить. Если он не может в короткие сроки сделать человека умным и отдохнувшим, то стремится создать хотя бы иллюзию этого. Тем, кто не мог заснуть всю ночь, это знакомо.

Мы должны хотеть спать и быть разбитыми – но нет! Голова ощущает необычайную лёгкость. Нам кажется, что наш ум острый, как никогда, и что дай нам самую сложную задачку – мы её решим. Нам хочется пойти на прогулку, а то и вовсе совершить пробежку, а потом, попив кофе, начать вести трудную беседу. В общем, мы более активны и самоуверенны, чем если бы спали ночью. Увы, это лишь иллюзия! Если начать думать на какую-нибудь тему, с которой раньше мы легко справлялись, то теперь на решение вопроса потребуется больше времени, и это будет куда труднее. Да и пробежаться у нас не получится. На старте мы будем легки и полны мнимых сил, но стоит начать бег, как призрачные опоры исчезнут. Стоит начать серьёзный разговор, как собеседник почувствует, что мы тормозим в наших мыслях. А потом добавится и общая разбитость сознания. Необходимо обладать минимальными знаниями о своём теле, чтобы оно нас не обмануло.

Дикон был медиком, однако медиком неважным. Кроме того, практиковался он в хирургии. Да и в такой экстремальной ситуации знания вылетели у него из головы. Он ощущал себя вполне отдохнувшим и верил в это как в свою последнюю надежду. Если даже родное тело его подведёт, то тогда кто же останется верен? Такие странные мысли вертелись в его уставшей голове.

Наконец измученное сознание дало совет, и он был подобен совету человека, который готов сказать что угодно, лишь бы от него отстали. А именно Дикон нашёл такой выход: если он не может ни сбежать от Ахеля, ни отказаться от дуэли с ним, ни вступить в эту дуэль, то остаётся только одно – вступить в дуэль чисто формально, а на самом деле не вступать вовсе. Допустим, он может застать Ахеля в тот момент, когда он не будет готов драться, бросить ему вызов на дуэль и – пока Ахель не успеет начать атаковать или защищаться – нанести ему фатальный удар.

«Гениально!» – подумал Дикон и двумя пальцами потушил догоравшую свечу. Только стоило торопиться: обмануть Ахеля требовалось до двух часов дня. Иначе застать его врасплох просто не выйдет. Но как это сделать? Теперь, когда основа плана уже была, наметить детали было куда проще. Дикон тихо, чтобы не разбудить прислугу, надел плащ и вышел из комнаты, аккуратно прикрыв дверь. Напоследок он повесил на дверную ручку табличку: «Не беспокоить».

Глава 6. Фатальный удар

Ахелю этой ночью тоже было нелегко. Он вовсе не был уверен в своих силах. Тем более что у него осталось всего две жизни. Кроме того, Дикон произвёл на него впечатление необычайно наглого человека, который часто конфликтует и вступает в дуэли. Ахель думал, что может проиграть. Конечно, он не исключал и возможности победы, но тем не менее мысль о поражении завладела его сознанием.

К тому же в Столице на него быстро навалились дела, совершенно не связанные с Наблюдателем. Старые и новые клиенты жаждали разрешения своих вопросов. Ахель волновался за свою жизнь и здоровье, и было ему не до того, но он решил, что поход в селение может быть связан с большими денежными тратами. Значит, было бы разумно выполнить хоть часть работы и получить за неё вознаграждение. Кипа писем, аккуратно сложенных дворецким, терпеливо ждала его в углу комнаты. Конечно, работать над сложными делами у Ахеля не было ни сил, ни времени. К счастью, у него имелись постоянные клиенты, которые по старой памяти поручали ему решение сразу всех своих проблем. Эти проблемы Ахель решал не сам, а поручал их своим работникам в агентстве. Система была так чётко отлажена, что он даже и не наведывался туда, а только раз в месяц звонил по телефону. Ахель исправно получал деньги и оттуда. Правда, небольшие: зарплата работникам, расходы на бумагу, тепло, оборудование, поездки, аренду здания отнимали почти весь доход. Но Ахель не распускал агентство. Всё-таки оно давало деньги без усилий с его стороны. Оно увеличивало его авторитет и заодно создавало рабочие места для тех, кто был талантлив.

Но некоторые клиенты всё же отправляли письма лично ему. Ахель положил тяжёлую пачку писем на свой рабочий стол, взял нож для резки бумаги и начал вскрывать конверты, читая их содержимое. Привычная рутина увлекла его с головой, и он даже отвлёкся от предстоящей дуэли. Работа шла быстро: он читал письмо; в голове тут же созревал ответ. Он писал ответное письмо, предлагая пути разрешения вопроса. Иногда требовалось получить документы. Тогда Ахель писал и другие письма в соответствующие места. Его имя позволяло ему не являться лично, исключая самые трудные случаи. Ими Ахель сейчас решил не заниматься. Конечно, это понизит его авторитет, но зато он воплотит свою мечту в жизнь и докажет миру реальность существ, в которых никто не верит!

Вскоре рядом со стопкой писем появилась другая – из писем, написанных Ахелем, которые следовало отправить. Ахель очень устал от этой работы. Устали глаза, устали руки, устала спина. Хотелось прилечь. Ахель положил письма для отправки около двери. Дворецкий спал, и будить его не было смысла. Зато утром, когда он зайдёт к Ахелю, то сразу увидит у двери пачку писем.

Ахель перекрыл газ, и лампы потухли. Ахель лёг в постель и накрылся лёгким одеялом. Он почувствовал, как расслабляется спина, как отдыхают глаза и как кровь приливает к уставшим пальцам рук. В таком приятном состоянии он смог заснуть. Было около четырёх часов утра. Сон оказался очень крепким.

Улицы Столицы не засыпают никогда. Фонари горят всю ночь; всю ночь в разные стороны едут повозки и паровые автомобили. Слышится чей-то смех, крик или громкий разговор. Прохожие, вместо того чтобы спать, идут неясно откуда и неясно куда.

Группа из трёх таких прохожих шла по краю дороги со стороны дома Ахеля. Дойдя до двери, почти невидимой в тусклом свете фонарей, трое прохожих остановились. Они действовали слаженно, не произнося ни слова. Один из них достал что-то из кармана и начал вскрывать замок двери, ведущей в квартиру Ахеля. Двое других внимательно осматривали улицу, чтобы предупредить третьего, если кто-то пройдёт мимо. Два раза одинокий прохожий потревожил их, и они сделали вид, что просто идут по своим делам, но каждый раз они возвращались к двери, стоило прохожему скрыться за поворотом улицы.

Наконец раздался щелчок. Тот, кто отпирал замок, потянул за ручку двери. Та поддалась. Аккуратно, без звука, они вошли в квартиру и прикрыли дверь, не закрывая её на замок.

Нужно было понять, есть ли в доме сигнализация. Внутри было темно. Один из людей зажёг тусклую керосиновую лампу и осмотрелся. Все трое были одеты в длинные плащи с капюшонами, что делало их лица невидимыми в темноте и лишь едва заметными в свете лампы.

– Ловушек нет, – сказал человек с лампой после внимательного осмотра.

– Уверен? – спросил второй.

– Полностью, – ответил первый. – Типичная квартира. Теперь идём ощупью!

Он погасил лампу и спрятал её в карман плаща. Все трое достали короткие ножи и пошли вперёд. Они уже знали план квартиры. Нужно подняться по лестнице и миновать комнату дворецкого. Лестницу они нашли на ощупь. Так же на ощупь они поднялись по ней. Один чуть не упал, но остальные помогли ему удержаться. Всё это произошло в полной тишине.

Дверь в комнату дворецкого оказалась открыта. Окно позволяло едва различить силуэт спящего слуги. Замерев на миг в ожидании и убедившись, что он спит, все трое прошли мимо и оказались у закрытой двери комнаты Ахеля. Свет в ней не горел: иначе щель между дверью и полом выдала бы его. Осталось послушать и убедиться, что Ахель спит. Двое внимательно слушали тишину, а третий вернулся к комнате дворецкого. Он закрыл дверь в эту комнату и проволокой зафиксировал ручку, чтобы задержать дворецкого, если тот проснётся. Так они выиграли бы время. Закрытую дверь дворецкий мог бы увидеть, лишь включив свет. Был ли у него фонарь? Этого бандиты не знали. Оставалось надеяться, что дворецкий не проснётся. Можно было бы просто убить его во сне, но у них имелась чёткая инструкция оставить того в живых, чтобы заказчик в случае разоблачения не понёс ответственности за лишнее убийство.

Три взломщика приникли к двери и проверили ещё раз, спит ли Ахель. Убедившись в этом, один из них медленно надавил на ручку двери. Она оказалась не заперта.

Тогда один из нежданных гостей дал двум другим по пачке денег, и те поспешили тихо покинуть квартиру. Третий же остался в полном одиночестве. Он вошёл в комнату Ахеля. Ему было очень страшно. По лицу тёк пот: от страха и от плотного капюшона. В очень скупом свете зашторенного окна он смог различить спящего Ахеля. Тот действительно спал. «О счастье!» – подумал вошедший и крепко сжал нож в руке. Затем, затаив дыхание, он подошёл к Ахелю вплотную и занёс над ним нож. Настал решающий момент. Пока всё шло удачно. Если кто и мог испортить всё дело, так только сам убийца. На всякий случай он свободной от ножа рукой снял с головы капюшон и ощутил свежий воздух на вспотевших волосах. Осталось сделать самое главное. Но всё могло рухнуть.

Сердце колотилось, живот ныл, перед глазами мерцали пятна, руки слегка дрожали, ноги подёрнула слабая судорога. «Так и сознание можно потерять!» – удручённо подумал человек с ножом. Но настало время перейти от мыслей к словам, а от слов – сразу к действию. Убийца наполнил лёгкие воздухом. Сделал несколько глубоких вдохов и выдохов. Последний получился слишком громким. Ахель встрепенулся во сне. Преступник мысленно обругал себя за неосторожность. Теперь стоять в молчании и бездействии было просто глупо. Убийца громко воскликнул:

– Я, Дикон, объявляю начало дуэли!

От этого крика и Ахель, и дворецкий сразу проснулись. Ахель открыл глаза, ещё не понимая, что происходит. Он был в полном недоумении. Состояние неопределённости в его голове длилось всего миг. Затем ощущение реальности вернулось к Ахелю. Но этого короткого мига, пока он беспомощно лежал в постели, было достаточно для нанесения удара.

Дикон с размаху направил нож прямиком в сонную артерию Ахеля. Ахель, толком не разобравшись в происходящем и не имея возможности ничего разглядеть в темноте сразу после сна, не сделал ничего, чтобы себя спасти. Дворецкий же с испуга вскочил с кровати и, забыв о фонаре, бросился в коридор, но врезался в закрытую дверь. От сильного удара он упал, больно ударившись копчиком о твёрдый пол.

Дикон улыбнулся.

Его рука совершила довольно точное движение. Он боялся промахнуться, но не промахнулся. Нож приблизился прямо к артерии и был готов рассечь её на полной скорости. Стремительно просвистев в воздухе, нож добрался до кожи, чтобы впиться в неё. Дальше события развивались неожиданно. Как только лезвие коснулось кожи Ахеля, в точке соприкосновения с треском вспыхнула красная искра. Она, как предвестник странного огня, тут же высекла другие искры, которые, как при сварке, вырывались из одной точки.

Раздался взрыв, и Дикона волной отбросило к стене. Он ударился головой, и всё тело ощутило боль от многочисленных переломов. Из появившихся ран хлынула кровь. Дикон упал на пол и уже был готов умереть. Однако боль сразу же прошла, а все раны затянулись. Он был здоров, но его смущало странное обстоятельство. Мы обычно видим мир цветным, если наши глаза не подвержены болезни. А вот Дикон теперь видел мир иначе. Это была поистине мерзкая картина. Осталось только два цвета: красный и чёрный. Вся гамма складывалась из оттенков этих цветов, и это сильно давило на нервы, потому что сочетание оказалось на редкость гнетущим. Вокруг Дикона образовалась красная сфера. Ахель заметил это и сильно удивился. Он был напуган, но невредим. Взрыв никак на нём не отразился. Дикону, видно, повезло куда меньше. Громовой голос произнёс: «Ранг первый».

И правда: над головой Дикона загорелась цифра 1. Его понизили, кем бы он ни был. Теперь Ахель понял, что случилось. Дикон решил, что смог найти лазейку в правилах Закона, но Закон оказался справедливее, чем Дикон полагал. Ахель вспомнил, как изучал феномен сферы, хотя никогда прежде не видел этого лично. Такая сфера появлялась, когда совершалось преступление, направленное против самого Закона. Она должна покрывать человека до тех пор, пока он не понесёт должное наказание.

А понести его придётся – не ходить же всю жизнь со сферой. Никто не будет рад такому человеку, а каждый полицейский имеет право задержать его. А там уже не избежать суда, потому что сфера ясно даёт понять, что человек сильно виновен.

И тем не менее Ахелю было немного жалко Дикона. В комнату ворвался дворецкий с фонарём и револьвером. Увидев яркую сферу, он отпрянул от страха.

– Ахель, – вскрикнул он, – почему на вас сфера?

– Это не я, – ответил Ахель. – Это мой ночной гость.

Ночной гость уже ничего не пытался делать. Сопротивляться людям он ещё попытался бы, но вот биться с Законом было глупо. Он просто сел на пол, натянул капюшон и закрыл лицо руками.

– Сходи вызови полицию, – попросил Ахель дворецкого. – Что ж за жизнь у меня такая! Помощник оказался хуже, чем враг. Просто жуть. Дикон, ты что же творишь? Ну да ладно, суд всё покажет. Я и не помню, как караются такие нарушения.

Дикон снял капюшон и робко глядел на спокойного Ахеля.

– Думаю, таких прецедентов не было давно, – продолжал тот. – Значит, и законы остались старые. А уж старые законодатели были мастера по части наказаний.

Дикон совсем съёжился.

– Но ты не волнуйся уж, – отмахнулся Ахель. Он всё-таки слегка сопереживал Дикону, потому что мог понять его действия. – Если тебя приговорят к жестокой казни, я смогу добиться, чтобы она прошла более цивилизованно. Для тебя самое плохое, что судить тебя будут как простого человека с первым рангом. А у тебя был, надо полагать, второй. Второй ведь?

Дикон молча растянулся на полу и неслышно зарыдал.

– Ладно, не отвечай, – махнул рукой Ахель.

– Мои глаза… – прошептал Дикон. – Как всё отвратительно выглядит!

Ахель обессиленно лёг в постель. Так оба они и лежали до тех пор, пока с гулом не приехал наряд полиции.

Глава 7. Круглый зал

Процесс проходил быстро. Уже наутро было собрано заседание. Его решили провести в Круглом Зале – месте для особенных случаев. Этот случай был особенным лишь в силу своей редкости. Ахель был против такой вычурности, но ничего не смог поделать.

Этот древний зал помнил самые запутанные дела, а теперь стенам предстояло выслушивать дело самое очевидное. Но Ахель был против по другой причине: заседание в Круглом Зале требовало особых церемоний. Должен присутствовать мэр Столицы и разрезать красную ленточку перед входом в зал. Лента должна быть из особого бархата, а ножницы – из серебра. Серебро, благородный и чистый металл, резало красный бархат – ткань королей. Это символизировало торжество правосудия вне зависимости от статуса человека.

Однако Ахель слишком устал от всех этих обрядов, берущих начало в глубокой древности, когда людям было нечем заняться, кроме как соблюдать ритуалы и ждать, пока прислуга справляется как с их проблемами, так и со своими. Но тогда к ритуалам подходили серьёзно. Теперь же это напоминало скорее фарс. Ахель чувствовал, что эти действия сильно затянут судебный процесс.

Поначалу всё и правда шло медленно: мэр не хотел отрываться от своей работы, и его пришлось уговаривать. Он всё не ехал и не ехал. В итоге пришлось просить служителей Зала Явлений, чтобы они помогли уговорить его приехать. Отказать им было бы большой наглостью.

Первослужитель был под завязку занят своими ритуалами и времени на исполнение чужих у него не было. Тогда он послал своего ученика уговаривать мэра.

Пока мэр ехал, обнаружилась другая проблема: нигде не было нужного бархата. Вернее, он где-то был, но никто не мог припомнить, где именно. Серебряные ножницы нашли в хранилище. Пока искали ленту, Ахель заглянул в Зал через замочную скважину. Помещение и правда было величественное. Сиденья во много ярусов располагались вокруг места заседания. В центре стояла клетка, куда помещался подсудимый, а рядом – кафедра для судьи. По бокам – четыре крупных керосиновых фонаря для освещения. Окон не имелось. Всё было выполнено из камня; в основном из белого мрамора.

Мэр приехал в крайне удручённом настроении. Его сопровождал ученик Первослужителя. Он раскланялся перед присутствующими. Ахель хотел спросить его, как служители относятся к факту наличия фантастических существ. Он бы и спросил, но Илдани спешил вернуться назад.

Тут судья вспомнил, что Первослужитель или его доверенное лицо должны присутствовать на суде в Круглом Зале. При этом доверенным лицом считался человек с письменной доверенностью, которой Илдани не имел. Тогда его отправили назад к Первослужителю за доверенностью. Тем временем безуспешно продолжались поиски бархата. Судья поклялся, что уволит весь штат помощников, если через пять минут бархат не найдётся. Никто из помощников в глаза не видел этот бархат, за которым должен был следить Хранитель Бархата. Это была такая устаревшая и ненужная должность, что её совместили с должностью Хранителя Ключей. Но через века и Хранитель Ключей был упразднён, а про бархат все позабыли.

В итоге один из помощников судьи решил для того, чтобы избежать увольнения, разрезать свой бархатный пиджак. Правда, пиджак был серый, но это не беда. Тут же купили красную краску и окрасили серый бархат. Все помощники активно дули на крашеную ткань, а один из них стоял и следил, чтобы никто не раскрыл их затею.

Вскоре приехал Илдани с доверенностью. Настало время начать процесс.

Гулт – мэр Столицы – с выражением сильной скорби на лице угрюмо произнёс несколько слов о пользе правосудия и перерезал ленту. В этот момент один из помощников судьи горько заплакал. Все решили, что он просто под впечатлением.

Зал торжественно был открыт. Обычно в нём присутствовали сотни человек, но сегодня в Зал вошло рекордно малое число людей. По правилам на заседании в Зале должно было быть не менее ста человек. Вспомнили об этом уже после того, как мэр перерезал ленту. Судья был бы рад уже отказаться от затеи проводить заседание в Круглом Зале, но после стольких усилий отказываться было слишком уж обидно. В итоге в Зал вошли следующие люди:

Дикон и два охранника, которые, по правилам, заперли его в клетку и встали по бокам от него;

судья, занявший место у кафедры;

Илдани, устроившийся в мягком кресле на первом ряду, специально предназначенном для представителя Зала Явлений;

Ахель, вставший около судьи как потерпевший;

дворецкий Ахеля, севший на скамью посреди круглой площадки как свидетель;

Гулт, который почему-то пожелал остаться и сел в первом ряду;

помощники судьи, которых позвали просто для численности.

Также для численности позвали охранников, уборщиков, поваров, механиков. Набралось пятьдесят семь человек. Остальных набрали с улицы, обещав каждому по десять серебряных монет.

Заседание началось. Как уже говорилось вначале, оно прошло довольно быстро. Сперва Илдани, как представитель Зала Явлений, встал с кресла и громко произнёс фразу, без которой заседание не могло начаться:

– Мы – люди Зала Явлений, которых я здесь представляю, – передаём вам – людям Круглого Зала – великую силу Закона. Пусть она даст вам мудрость для принятия верного решения.

Сказав это, он снова сел. На этом его важная роль в этом процессе и закончилась. Он с интересом стал смотреть на человека с красной сферой. Такое он видел впервые, хотя и много читал об этом. Одобрение дуэлей Законом было относительно редким явлением, а уж грубое нарушение в проведении дуэлей одним из её участников – случай особо редкий. Илдани не знал ни об одном из подобных: этот был первый.

Когда формальности закончились, судья начал задавать вопросы. Ахель быстро всё рассказал, дворецкий подтвердил то, что видел сам. Про двух сообщников они не знали и потому не сказали. Дикон тоже не стал темнить. Он полностью подтвердил свои планы. Весь процесс прошёл буквально минут за десять. Судья сказал:

– Для принятия окончательного решения мне следует удалиться и обсудить дело с моими помощниками.

На самом деле помощники были ни при чём, просто судья совсем забыл, как наказываются подобные провинности, и хотел пойти в библиотеку. Он привык к тому, что обычно понимал, какое наказание следует назначить, сразу в ходе заседания, – и удивился, когда его опыт оказался недостаточным. Он не сомневался, что в библиотеке точно найдётся ответ.

Илдани же сидел в полном шоке. Он ценил Закон выше всего и не мог представить себе человека, готового нарушить хоть одно его правило. Однако он знал, что человек в сфере ужасно видит мир в чёрно-красных цветах. Знал он и как это наказывается и надеялся, что судья смягчит приговор. Таких проступков не совершали уже очень давно, а законы не переписывались и того дольше. Этому предписанию лет четыреста, не меньше. Илдани готов был расплакаться, но взял себя в руки. Он встал с кресла и сказал вслед уходившему судье:

– Позвольте я омою его водой из Зала. Иначе боюсь и представить, что с ним будет после исполнения приговора и куда он попадёт…

Судья разрешил и почти бегом скрылся.

Илдани подошёл к клетке и достал из внутреннего кармана сосуд с водой. Дикон приник головой к прутьям, как можно ближе к Илдани.

– Держись! – прошептал ему Илдани. – И проси Закон сжалиться над тобой. Я же могу сделать лишь малость.

Он наклонил сосуд над головой Дикона. Дикон подставил горлышку свои глаза. Илдани прекрасно понимал эту его реакцию и, не возражая, медленно вылил на них всё содержимое сосуда. Дикон зажмурился, боясь открыть глаза вновь. Илдани что-то вложил ему в руку и ушёл. Вновь заняв своё кресло, он подумал, что ему стоит зайти к судье и повлиять на приговор.

Весь приговор в итоге был вынесен быстро – точно так же быстро, как шёл процесс. Даже быстрее. Он занял минут пять-семь. Однако за это время произошло очень много всего.

Началось всё с того, что судья вошёл в библиотеку и потребовал дать ему нужную книгу, потому что сам он искал бы её долго. Библиотекарь был человек, знающий своё дело, и быстро нашёл требуемый том и даже раскрыл нужную страницу. Судья стал быстро читать о наказании.

Тем временем в Круглый Зал вошёл секретарь Гулта и сказал:

– Господин мэр, вас срочно зовёт человек, ожидающий в холле. Поверьте, это неотложно.

Гулт сразу понял, о ком идёт речь, и быстро вышел, взглянув напоследок на Дикона. В холле он увидел своего друга из бильярдного клуба. Это был не простой клуб: там собирался особый узкий круг друзей, и все относились к элите. Там они в неформальной обстановке решали важные вопросы, а заодно расслаблялись за игрой. О клубе они никому не рассказывали. Иначе туда бы захотели вступить многие и сломали бы всё удовольствие от бильярда. А досуг и работа – вещи всё-таки разные.

Однако сейчас друг был не к месту.

– Лаунт, – обратился Гулт к другу, – я сейчас в крайне щекотливом положении и решать вопросы не могу. Мне надо действовать быстро.

– Я уже всё знаю, – кивнул Лаунт. – И пришёл к тебе именно по этому вопросу. Пока судья не ударил молотком, ещё можно повлиять на приговор. Ты же помнишь: у меня имеются на Дикона большие планы. Нельзя, чтобы его убили. Да ещё и так дерзко.

– Я понимаю, – нервно ответил Гулт. – Я как раз хочу попробовать заменить казнь на ссылку.

– Гулт! – крикнул Лаунт. – Какая ссылка! Он – твой сын, в конце концов!

– Поэтому я и заменяю приговор. Всё-таки, если оставить его без наказания вовсе, это обернётся для меня плохо, да и он не избежит вечного позора.

– Это можно замять, ты же знаешь, Гулт!

– Крайне сложно. Не тот случай, – протестовал мэр. – А ссылка пойдёт ему на пользу. Тем более я знаю, что можно сделать.

– Не надо ссылок, – повторил Лаунт. – Я постараюсь всё уладить. Да, успех не гарантирован, но рискнуть-то надо.

– В том-то и дело, что не надо.

– А я говорю – надо, – настаивал Лаунт.

– Пока мы говорим, его могут уже приговорить к казни, – прошипел Гулт и, развернувшись, пошёл к судье.

– Неужели ты его совсем не любишь? – продолжал Лаунт.

Гулт остановился и напоследок проговорил:

– Ты просто хочешь скорее вовлечь Дикона в своё дело. А я как раз забочусь о нём самом, а не о деле.

И ушёл. Лаунт ударил кулаком по столу и поспешил на улицу, чтобы сразу же уехать из этого места. Всё-таки это не последняя их встреча. Но повлиять на приговор после его вынесения будет куда труднее.

Гулт быстро достиг библиотеки и нашёл там судью, который читал правила вынесения приговора и понимал, что в цивилизованном обществе они неприменимы. А приговор был такой:

«Кто посмеет не против человека, а против самого Закона пойти – того да напоят напитком, лишающим сна, и привяжут к твёрдой постели. И каждый день пусть ножом отрезают от него маленькую часть тела. При этом пусть дают ему воду и мёд, чтобы он не умер от голода. И пусть ему обрабатывают раны, чтобы он не умер от потери крови. И так пусть продолжается, пока человек вовсе не останется без тела. Таков наш приговор».

Договориться с судьёй по поводу замены такого наказания бессрочной ссылкой оказалось легко. Он даже не потребовал денег. После этого в библиотеку пришёл и Илдани, тоже моливший о смягчении наказания. В итоге все вернулись в Зал. Ахель же не пытался смягчить приговор, потому что был уверен, что его смягчат и без него. А уж когда Зал покинули мэр и ученик Первослужителя – он окончательно убедился, что страшная казнь Дикону не грозит.

Дикон, пока шли споры о его судьбе, всё-таки осмелился открыть глаза и понял, что снова видит мир в цвете, правда в тусклом. Постепенно красно-чёрная гамма возвращалась вновь. Он посмотрел, что дал ему Илдани. Это была тонкая книга с заглавием:

КНИГА ЯВЛЕНИЙ:

ОБРАЩЕНИЯ К ЗАКОНУ

(из раздела Обрядов).

Такая вещь была кстати. Пока судья не вернулся, Дикон успел прочитать около десяти обращений и надеялся, что это ему поможет. Помогли же ему куда более приземлённые силы. В итоге судья сказал:

– Моей властью, подкреплённой властью доверенного лица от Первослужителя, я заменяю древнее наказание пожизненной ссылкой в отдалённый район страны. Район будет определён позже. А пока, с ударом моего молотка, приговор вступает в силу, и сфера наказания исчезнет. Она вернётся вновь, если преступник, не отбыв наказания, попытается избегнуть его. Когда же с глаз спадёт пелена – да решит сам Закон! Конец вердикта!

Судья стукнул молотком по кафедре. И правда, Дикон увидел, как сфера вокруг него исчезает. Ахель был доволен таким разрешением ситуации. Беспокоило другое: теперь у него будет только один помощник – Ент. Ехать лишь с одним рядовым врачом – дело глупое. Надо пойти за помощью к мэру и попросить ещё кого-нибудь. Если он не поможет – делать нечего. Придётся пытать счастья с одним только Ентом.

Дикона выпустили из клетки. Круглый Зал быстро опустел.

Глава 8. Письма

На следующий день многие, замешанные в этой истории, проснулись в крайне дурном расположении духа. Ахель проснулся с мыслями о том, что всё предприятие срывается. Он опять стал рефлексировать. Какой же был расклад дел?

Тайна Наблюдателя не приблизилась к разгадке ни на шаг. Череп Наблюдателя всё ещё висит на шее Ахеля и больше не уменьшается. Ахель подцепил какую-то болезнь. Наблюдатель хотя и умер довольно давно, но каким-то образом исхитряется воздействовать на Ахеля до сих пор. Ахель сунулся в странное дело. Жизнь его могла оборваться в любой день. Из двух помощников, данных мэром, один сначала подставил его, потом чуть не убил.

С такими мыслями Ахель встал. Через полчаса он уже заканчивал завтрак. Он всё делал в спешке и машинально, хотя никуда и не торопился. Что он будет делать после завтрака, он не знал. Была только одна мысль: позвать Ента, быстро собраться с ним в путь, написать мэру об отбытии – и поехать в селение за поисками ответов. Может, это произойдёт уже завтра. Может, сегодня же вечером.

После завтрака Ахель не успел ничего сделать, как раздался звонок в дверь. Дворецкий отпер её и впустил в дом Ента.

– Здравствуй, Ент! – улыбнулся Ахель. – Ты не поверишь: я как раз хотел позвонить тебе и попросить начать сборы.

Ент растерялся от этих слов.

– Я как раз по этому поводу и пришёл, – извиняющимся голосом проговорил он. – Видите ли… Я же учусь на биолога, и сейчас у меня свободная пора, но вчера вечером пришло письмо. Оказывается, у нас предстоит незапланированный экзамен. Я обязан быть на нём.

Ахель совсем расстроился. Однако он твёрдо решил взять себя в руки и пригласил Ента на чашку кофе. Тот не стал отказываться.

– Когда у тебя экзамен? – спросил Ахель.

– Через полторы недели, – нервно ответил Ент. – Я понимаю, что подвожу вас.

– Ладно уж, – отмахнулся Ахель. – Ты же не виноват. Главное, скажи: через полторы недели ты освободишься?

– Если сдам, то да. А я сдам, потому что он не слишком сложный. Так что можете на меня рассчитывать.

Дальше они пили кофе в молчании.

В тот же день Ахель отправил письмо Гулту, в котором написал такие слова (не будем приводить формальных обращений и послесловий):

Дорогой мэр Столицы!

Я очень прошу Вас, Гулт, в связи с судом над Диконом предоставить мне другого помощника, ведь ехать лишь с одним не слишком разумно. Понимаю, что такая просьба может показаться дерзкой, но ведь ни я, ни Вы не виновны в случившемся. Вы дали мне человека, не оправдавшего ожиданий. Ни в коем случае не виню Вас в том, что Вы порекомендовали мне Дикона. Должно быть, он Вас обманул, прикинувшись порядочным человеком, но поверьте: он не такой, каким кажется. Он наглый и грубый и вообще не способен к серьёзной деятельности, как мне кажется. Конечно, мне было жалко его на судебном процессе, но он только жалости и заслуживает, а мне нужен человек, достойный уважения. Возможно, это следствие дурного воспитания. Как бы там ни было, давайте вычеркнем этого человека из нашей памяти и решим вопрос с другим помощником. Пусть с Диконом разбираются представители порядка и его близкие.

С наилучшими пожеланиями,

Ахель.

Вечером того же дня пришла телеграмма от мэра. Её текст был ясным и коротким:

Дорогой мой Ахель!

У меня много дел, и сейчас мне совершенно не до Вас. Будьте довольны хотя бы Ентом. А Дикон вовсе не так плох. Не говорите о том, про что не знаете. Больше не обращайтесь ко мне на эту тему.

Удачи и прочих благ,

мэр Столицы Гулт.

Ахель был в недоумении от столь лицемерного письма. За вежливой манерой речи таилась буря ненависти. Ахель понял, что переступил какую-то черту, но вот какую именно – не знал. Лучшим выходом он посчитал воспользоваться советом из этого письма и довольствоваться Ентом. Видимо, его ожидала «весёлая» жизнь, но только через полторы недели. А пока оставалось одно – ждать.

«Интересно, – думал Ахель, – как неожиданно для себя я рассердил мэра. Но это был первый раз, и притом далеко не по самому серьёзному поводу. Могу ли я надеяться на его расположение по другим вопросам? Вот это и правда очень интересно».

Глава 9. Вокруг бильярдного стола

Этот день был поистине богат на происшествия. Их поток не иссяк и ночью. Когда мэр со слезами на глазах прочитал письмо Ахеля и, едва сдерживая гнев, написал короткий ответ, он поработал ещё несколько минут и поехал в бильярдный клуб. Там была назначена встреча с влиятельными друзьями. Обычно они просто отдыхали после трудной работы, иногда решали какие-нибудь вопросы за стаканом коктейля или чего посерьёзнее, но сегодня… Сегодня на подобный досуг нечего было и надеяться! Увы!

Приятно было хотя бы увидеть знакомое место, которое ассоциировалось с отдыхом, но события дня были настолько печальными, что идти туда не хотелось вовсе. Деловая часть встреч давно уже перевесила часть отдыха. Изначально эти сферы жизни вообще не хотели смешивать и посвятить время в бильярдном клубе исключительно отдыху. Но рабочие вопросы неизбежно стали проникать туда, пока не заполнили почти всё время досуга

Бильярдный клуб, как обычно, располагал всем для комфортного времяпрепровождения при условии, что посетитель сам настроен расслабиться. Одетый в белую рубашку и чёрную жилетку швейцар открыл перед Гултом деревянную дверь, обитую медными пластинами. Гулт даже не обратил на это никакого внимания. Обычно он давал швейцару парочку монет, но сегодня мысли о Диконе не оставили места для вежливости. По виду Гулта было ясно, что сегодня он не настроен на открытость к окружающим.

Зал был многогранным. Гулт никогда не считал количество углов, но их явно было больше восьми, из-за чего он визуально походил на круг. Эта ассоциация оказалась более чем неприятна для мэра, но он постарался взять себя в руки и направился через ряды заполненных столиков, где ели и пили гости, к винтовой лестнице на второй этаж. Между углами стен висели портреты наиболее знаменитых посетителей этого заведения. Среди них висел и портрет Гулта – как и другие, он был вставлен в стальную раму, стилизованную под сложный механизм. Шестерни медленно крутились, а смазанные фосфором, в тёмном помещении они блестели зелёными огоньками. Эти непрестанно вертящиеся шестерни стабильно увеличивали цену на всю еду и услуги. Собственно, игровые услуги предоставлялись на втором этаже, где стояли бильярдные столы и механический тир. Гулт быстро кивнул сотруднику и направился в комнату, которую они обычно бронировали. Гулт, как правило, приходил одним из последних, когда веселье было в разгаре, но сегодня он почему-то явился первым. Он взглянул на часы. Оказывается, он прибыл на час раньше срока.

Бильярдный стол уже был готов. На металлическом столе стояли чистые бокалы, блюдо с закуской и ведёрко, в котором среди кубиков льда стояли две запотевшие бутылки шампанского, в ожидании гостей.

Гулт сел за стол и немного подождал, уставившись в пол в одну точку. Из глаз едва заметно сочились слёзы. Чтобы хоть чем-то себя занять, он откупорил шампанское, налил себе буквально на два глотка и пригубил напиток. Повертев бокал и понаблюдав танец пузырьков, он поставил бокал на стол и принялся медленно крутить его пальцами, погружаясь в грустные мысли о своём сыне. Чем всё кончится, он не хотел даже думать, но логика подсказывала, что на самом деле всё уже и так кончилось: Дикон проведёт оставшуюся жизнь в глухом селении. Но если бы Гулта переместили во времени назад, во время суда, он не стал бы менять своих действий. По крайней мере, он так считал.

Пришли другие гости. Гулт думал, что сидит в комнате буквально минут десять. Оказалось, прошло чуть больше часа. Потушили свет, оставив несколько керосиновых ламп в углу комнаты. Лица пришедших скрылись в полумраке. Все удобно расселись в мягких, обложенных подушками креслах. Некоторые достали сигары.

Лаунт сразу подал голос:

– Итак, вы уже все обо всём знаете. Сразу перейдём к делу.

– Я не хочу, – проговорил Гулт. – Давайте просто попытаемся отдохнуть.

– Ну уж нет! – вскричал Лаунт. – Я сегодня из-за тебя лишился двух миллионов золотых монет. Знаешь ли, совсем не до веселья.

– Ты всё о своём деле, что ли? – измученно спросил Гулт.

– Да, о нём! – стукнул Лаунт кулаком по столу. – Из Дикона могло бы выйти отличное подставное лицо для моей аферы – и ты это знал. А теперь мимо меня проплыли два миллиона. И это только за сегодняшний день. Чтоб тебя! Ты ведь мог его вернуть из ссылки.

– Это почти невозможно. – Гулт покачал головой. – Дело исключительное по серьёзности. То, что его не казнили, – уже счастье. Отговаривать судью от ссылки было бы более чем рискованно. Его нельзя было спасти.

– А надо было попытаться! – возразил Лаунт. – Мы бы тут всей компанией посоветовались