Оглавление

1. Сообщество живых теней
2. СООБЩЕСТВО ЖИВЫХ ТЕНЕЙ

СООБЩЕСТВО ЖИВЫХ ТЕНЕЙ

КНИГА ТРЕТЬЯ

ЗИГЗАГИ СУДЬБЫ

Полковник Коллинз прилетел в аэропорт Хитроу ровно в пять пятьдесят вечера. В Лондоне стояла умеренно теплая, безветренная, но пасмурная погода, которая тем не менее радовала его гораздо больше, чем жаркие дни, проведенные в далекой Москве.

Он выглядел уже довольно бодрым, подтянутым, и находился в приподнятом настроении. Трехчасовой сон убаюкивающего полета в комфортабельном салоне авиалайнера сполна компенсировал его утраченные силы, избавив от усталости, накопившейся за два дня своего пребывания в суетной столице России. Все его мысли были теперь целиком сконцентрированы на своей службе, любимых женщинах, и дорогих его сердцу детей.

Грэг встретил своего питомца с распростертыми объятиями и довольной улыбкой. Едва Джейсон появился в терминале, он крепко пожал ему руку, поздравил с успешным выполнением крайне важного и ответственного задания, и проводил к своей машине.

Часом позже, они были уже у него в резиденции, где полковник подробно доложил своему шефу о теплой встрече с соратниками, которая прошла в дружеской, домашней атмосфере, начисто лишенной официоза и утомительных бесед на политические темы.

— Должен заметить, Грэг, что те русские ребята, с кем мне довелось пообщаться, отнеслись ко мне с должным уважением. И честно говоря, я совсем не ожидал от них такой открытости и искренности в отношениях, — сказал он, не скрывая своей довольной улыбки, — я был уверен, что меня встретят, как минимум с подозрениями, а как максимум, крайне негативно, учитывая, что мы относимся к довольно враждебно настроенным друг против друга системам. Но к моему удивлению, все прошло гладко и без всякого намека на подвох и даже сомнительных взглядов с их стороны.

— Молодец, сынок, вижу, что ты превосходно справился с поручением, и навел уже первые мосты в наших непростых отношениях, — отметил не без удовольствия генерал Адамс, — а как прошла встреча, ради которой тебя приглашал к себе Белов?

— Считаю, что Николай Сергеевич добился своей цели, и остался доволен моим выступлением перед группой руководителей региональных подразделений русского отделения тайного сообщества живых теней. И честно говоря, я совсем не ожидал, что мне, британскому офицеру, так громко будет рукоплескать именно эта аудитория.

— А как воспринял Белов мой подарок, надеюсь, он ему понравился?

— Он был от него просто в восторге, и просил передать вам отдельную и искреннюю благодарность за предоставленную бесценную информацию. По его мнению, эти сведения непременно сыграют в будущем его страны существенную роль в публичном изобличении коррумпированных и алчных политиков и чиновников всех рангов. Кроме того, Николай Сергеевич просил согласовать, как можно скорее следующую встречу штаба тайного сообщества, и провести ее, где — нибудь в Швейцарии или Австрии, поскольку в этих странах у него есть надежное прикрытие.

— Ну, а как тебе Москва, как там живут обчные русские люди?

— Столица России просто великолепна, а народ очень дружелюбен. На первый взгляд даже можно предположить, что он доволен своей жизнью. Но как сказал Алекс, это кажущееся спокойствие и благополучие бросающееся в глаза в Москве, не имеют ничего общего с реальной действительностью, в которой пребывает большая часть населения. Конечно, мне очень хотелось прогуляться по городу, пообщаться с простыми гражданами, посетить хотя бы один из знаменитых русских театров. Однако это было сопряжено с риском быть засвеченным перед их официальной конторой, и я решил не рисковать. Полагаю, шеф, что ты как — нибудь выкроишь для меня пару свободных дней, и отправишь снова в Россию, но уже с другой миссией, при которой не придется скрывать свое лицо.

— Что ж, полковник Коллинз, я очень доволен твоим докладом, и еще раз искренне поздравляю с ярким успехом! Если появится такая необходимость, то несомненно полетишь туда еще раз. А что касается наших внутренних дел, то за время твоего двухдневного отсутствия особых изменений в них не произошло.

— В таком случае, шеф, если у тебя нет ко мне вопросов, пожалуй, а поеду домой. Наверняка Кэтрин и ребятишки уже заждались меня. Да и отдохнуть не помешает.

Грэг лишь молча кивнул головой, и не желая больше задерживать его у себя, тут же вызвал своего водителя, наказав тому доставить полковника в Базилдон, пожелал Джейсону приятного времяпрепровождения в кругу семьи, и проводил его до машины.

Кэтрин уже знала о времени прилета рейса своего супруга из Москвы. Она заблаговременно приготовила праздничный ужин, накрыла на стол, переоделась в вечернее платье, и медленно расхаживала с тех пор по гостиной, поглядывая каждую минуту на часы, и прислушиваясь к гулу далеких, доносящихся с автотрассы моторов.

Но вскоре, не выдержала томительного ожидания, и собравшись уже выйти на улицу, она открыла дверь в прихожей, и тут же столкнулась с ним лицом к лицу. Женщина вначале замерла, глядя на него растерянными глазами, но потом осторожно пощупала его левое плечо, и лишь после этого, обняв своими нежными ручками, поцеловала его в губы, и вскрикнула радостным голосом на весь дом: «Ребятки, папочка наш вернулся!»

Ее громкий, пронзительный возглас, раздавшийся будто сирена скорой помощи, казалось, был слышен даже на соседней улице. Дети выбежали вприпрыжку из комнат, и ловко соскакивая с верхних ступенек широкой деревянной лестницы, кинулись к любимому отцу в жаркие объятия, повиснув на нем, словно игрушки на новогодней елке.

Глава семейства долго стоял с ними в обнимку, целовал их всех по очереди, расспрашивал о делах и увлечениях, а затем терпеливо выслушивал их емкие и выразительные ответы.

— А этот мешочек вам просил передать один знакомый дядя, — произнес он, как только в их общении наступила пауза, и окинув всех троих веселым и ласковым взглядом, поставил перед ними большой пакет, — догадываетесь, от кого?

— Это же от дяди Алекса! — вскрикнули они в один голос, и прежде, чем дотронуться до гостинцев, взяли отца за руки, и спросили его тихими голосами, в которых таилась надежда: — а он приедет к нам еще, папа?

— Обязательно приедет! — ответил Джейсон, уверенным тоном, — правда, не могу сказать вам, дорогие мои, когда именно. Но он твердо обещал!

И Кэтрин и дети вспоминали русского дядю Алекса, оставившего в их сердцах неизгладимый след своим веселым характером и дружелюбием, с благодарными улыбками на лицах. Они радовались не столько подаркам и русским сувенирам, сколько вниманию, которое было оказано каждому из них этим добродушным человеком.

Пока они разбирали содержимое пакета, и делились впечатлениями от того или иного сувенира, Джейсон принял ванну, переоделся в домашний халат, и вернувшись к ним через полчаса, занял свое место во главе накрытого Кэтрин праздничного стола.

После ужина, супруги отправили детей по своим комнатам, и в течение еще целого часа прогуливались по окрестностям своего тихого живописного городка, наслаждаясь вечерней свежестью и необыкновенной тишиной. Они заворожено разглядывали ночное небо, определяли где и какое созвездие расположено, и заметив летящую в темноте светлую точку, принимали ее за падающую звезду, и быстро загадывали желания. Они пытались различить на яркой луне силуэты каких — то рыб, животных и птиц, шутливо споря о том, чье изображение больше соответствует их представлениям, и тихо хихикали. Однако вскоре Кэтрин вдруг неожиданно обняла своего супруга, прижавшись к нему, как ласковый котенок, и как — то тяжко вздохнув, легонько коснулась губами его щеки.

— Ты меня, конечно, прости, милый, но я разговаривала вчера с Каролиной, — произнесла она, еле слышным голосом, — мне кажется, что у нее появились серьезные проблемы со здоровьем, но почему — то она это тщательно скрывает.

Последовала небольшая пауза, вслед за которой Джейсон хотел было перевести разговор на другую тему, посчитав, что с его любимой женщиной, отличавшейся в безупречном теле отменным здоровьем и невероятно крепким духом, не может произойти что — либо подобное. Но Кэтрин заметила в свете луны его скептический взгляд. Она встала перед ним, как столб, схватила за правую руку, и легонько тряхнула ее.

— Послушай, родной, — сказала она, уже более напряженным тоном, — только за четыре прошедших дня ее помощница Изабель трижды вызывала ей скорую помощь из-за острых болей в почках. А Каролина, боясь оставить Антуана одного, без своего присмотра, отказалась от госпитализации в местную клинику. Но, как ты понимаешь, проблема осталась неразрешенной, и новый приступ может наступить в любой момент.

— Она сама рассказала тебе об этом? — спросил Джейсон, совершенно притихшим и приглушенным голосом, — могла бы и меня поставить в известность.

— Не совсем, — ответила Кэтрин, стараясь скрыть свое волнение, — сначала я говорила с ней по скайпу, из нашей спальни, чтобы дети не слышали, но потом ей вдруг стало плохо, и она, извинившись, отошла в сторону. Через минуту, я увидела на экране ее помощницу Изабель, которая и рассказала мне кое — что о ее болезни, хотя, думаю, что — то намеренно и скрыла от меня, зная, что это расстроит прежде всего тебя.

Выражение лица Джейсона заметно изменилось. В горле неожиданно пересохло. Сердце его вдруг сжалось, а потом вновь перешло в бешеный ритм, готовое тут же выскочить вон из широкой груди. Он словно впал в ступор, и казалось, уже не в силах произнести даже слово от ощущения тревоги перед неизвестностью. Кэтрин почувствовала, как сильно воздействовала на ее супруга эта неприятная новость, и хотела было сначала успокоить его. Но видя, что тот уже совершенно безучастно реагирует на ее обращение, взяла его аккуратно под руку, и молча отвела в дом.

— Пожалуйста, не впадай в отчаяние, а позвони ей прямо сейчас, и узнай, что с ней произошло на самом деле, — попросила она, задержав его ненадолго в прихожей, — а иначе, будешь мучить себя догадками. Так ведь и извести себя не долго.

— Ладно, милая, пожалуй, я так и поступлю, — ответил он, через минуту, освободившись на время от тяжких мыслей, — действительно, чего гадать, и накручивать.

Как только Кэтрин ушла в спальню, он поднялся к себе в кабинет, уселся в любимое кресло, и уставился задумчивым взглядом на мерцающие за темным окном звезды. Он долго не решался даже коснуться своего телефона, ощущая в душе неведомый ему ранее страх за судьбу своей возлюбленной и не родившегося пока еще сына. Но время неумолимо бежало вперед, а усиливающаяся с каждой секундой тревога, начинала уже безжалостно терзать его душу. Наконец, он махнул рукой, зашторил окно, набрал номер Каролины, и нажал на кнопку вызова. Однако трубку взяла все та же помощница Изабель.

— Добрый вечер, мистер Коллинз, — поздоровалась она с ним, вежливым и учтивым тоном, прежде, чем тот успел даже молвить слово, — прошу простить, что воспользовалась телефоном Каролины, но это она попросила меня отвечать на все звонки. Ей сделали час назад укол, и к сожалению, она сейчас не может говорить с вами.

— Здравствуйте, мисс Изабель, — приветствовал ее Джейсон, тихим голосом, — спасибо вам за заботу о ней. Но раз она спит, то не могли вы пригласить к телефону Антуана, я хотел бы переговорить хотя бы с ним пару минут?

— Сожалею, мистер Коллинз, но мальчик ушел спать еще раньше. Вы же знаете, что у него особый режим, в соответствии с которым, он ложится ровно в девять.

— Хорошо, мисс Изабель, в таком случае, не могли бы вы рассказать мне вкратце, что произошло с Каролиной, и от чего ей делают уколы?

— Не знаю, мистер Коллинз, известно ли вам об этом, но ее уже более двух месяцев мучает острая почечная недостаточность, из-за чего у нее довольно часто происходят эти приступы. Но вы не волнуйтесь, я всегда с нею рядом, и вовремя реагирую на любое изменение, связанное с ее здоровьем. Да к тому ее лечащий врач живет тут неподалеку, которому стоит только позвонить, а он уже стучит через пять минут в дверь.

— Благодарю вас, мисс Изабель, за эту подробную информацию, вы меня успокоили. Но если что, пожалуйста, позвоните мне сразу же, мой номер есть в телефоне Каролины. А теперь, желаю вам доброй и спокойной ночи!

— И вам спасибо, мистер Коллинз, что позвонили. Наберите ее завтра, к часам девяти утра, думаю, она будет очень рада услышать ваш голос. Спокойной вам ночи!

Когда в телефоне послышались непрерывные гудки, он спустился в кухню, налил себе полный бокал виски, и выпил его залпом, даже не моргнув при этом глазом. Известие о том, что его возлюбленная страдает тяжелым заболеванием, подвергаясь из-за этого частым приступам, вызвали у него неприятные ощущения тревоги и беспокойства. Чтобы избавиться от судорожно роящихся в голове мыслей, он вновь наполнил бокал, и снова осушил его одним глотком. Но после алкоголя волнение на сердце стало только нарастать, проникая до самых его глубин, и отзываясь изнутри уже громким стуком. Первое, что пришло Джейсону в голову — это позвонить сейчас же Грэгу, и посоветоваться с ним, но глянув на часы, он заметил, что стрелки уже перевалили за полночь, и решил набрать его с утра. Чтобы забыться, и избавиться хотя бы на время от мрачных мыслей, он поставил перед собой пустой бокал, и потянулся было снова к бутылке. Но в этот момент, так и не дождавшись в спальне своего супруга, перед ним неожиданно появилась Кэтрин.

— Ну, что, позвонил ей, выяснил, что у нее там происходит, — спросила она, глядя на него слипающимися от сна глазами, — или тебе сейчас не до этого?

— Да, милая, позвонил, — ответил он, стараясь не показывать своего мрачного состояния, — с нею самой я не говорил, но ее помощница Изабель рассказала, что у Каролины диагностировали почечную недостаточность, в связи с чем, она часто подвергается острым приступам. Ума не приложу, что теперь с этим делать.

— Как что делать, родной, — возмутилась Кэтрин, заметив его беспокойное и довольно возбужденное от алкоголя состояние, — отпросись завтра же у своего шефа, и срочно вылетай в Аяччо. Уверена, он тебе не откажет.

— Спасибо, милая, пожалуй, это единственно правильное решение в этой ситуации, — отреагировал он, на подсказку своей супруги, — и если тебе не трудно, пожалуйста, приготовь мне сумку, что то в руках сейчас ничего не держится.

Эту ночь Джейсон провел в откровенных муках, и сомкнул глаза всего лишь на два часа, не в силах унять давящие на него тревожные мысли. Он поднялся на рассвете, когда не было еще и пяти, и зная, что его шеф в это время уже бодрствует, набрал его из кухни.

— Доброе утро, Грэг, прости, что беспокою тебя спозаранку, но если у нас нет сейчас неотложных дел, то мне хотелось бы немедленно вылететь на Корсику, хотя бы на день, — обратился он к нему с просьбой, — у Каролины возникли серьезные проблемы со здоровьем, а без меня, чувствую, она вряд ли с этим справится.

— И тебя с добрым утром, сынок, — ответил генерал, внимательно выслушав его, — я искренне сочувствую тебе, и готов отпустить тебя в любую минуту. Но к сожалению, к нам сегодня прибывает из США делегация ФБР, а тебе, как ответственному за данное мероприятие старшему офицеру, надлежит провести с ними двухдневные совместные заседания, а затем, по завершению, проводить их в аэропорту. Ты конечно прости, но заменить тебя в данный момент кем — либо другим из наших сотрудников я не могу, поскольку во всех протоколах фигурирует твое имя.

— Спасибо тебе за понимание, шеф, — произнес Джейсон, несколько расстроенным тоном, из-за того, что его вылет откладывается, — а за наших американских коллег можешь не переживать, встретим, проведем совещание, и достойно проводим.

После обнадеживающей беседы с генералом, он немного успокоился, съел за завтраком небольшой бутерброд с сыром, выпил чашку крепкого кофе, и выехал на службу. Спустя ровно пятьдесят минут, он проследовал в свой кабинет, и даже не присаживаясь за рабочий стол, встал у открытой форточки, и набрал номер Каролины.

Через минуту, после долгих прерывистых гудков, в трубке раздался сначала какой — то приглушенный звук, а затем, наконец, и тихий, вялый голос его любимой женщины:

— Алло, я слушаю вас.… Алло, вас совсем не слышно! Аллооо…

— Здравствуй, милая моя Каро, — произнес он, как можно тише и спокойнее, стараясь скрыть свое волнение, — как ты себя чувствуешь, почему не поставила меня в известность о своем недуге? Я хотел поговорить с тобой еще накануне вечером, но твоя помощница предупредила меня, что ты уже уснула после уколов.

Каролина не сразу поняла, кто ей звонит, из-за посторонних шумов на линии связи, но глянув на высветившийся а дисплее номер, вскрикнула от радости, и громко задышала.

— Доброе утро, родной мой! Какое счастье, слышать тебя снова! — заявила она, пытаясь придать своему слабому голосу бодрый тон, — не переживай, милый, со мной все в порядке, и чувствую я себя превосходно, да только вот немного простудилась пару дней назад. А как ты сам, чем занимаешься и когда мы увидимся с тобой снова?

По интонации в предложениях, паузам после каждого слова, и протяжным вздохам, несложно было предположить, что ее состояние явно оставляет желать лучшего. Хотя она и старалась перевести разговор на другую тему, не желая углубляться в подробности своего недуга, Джейсон отметил, что говорить неправду она совершенно не умеет.

— Каро, милая моя, не стоит меня успокаивать, я же слышу, как тяжело ты дышишь, — прервал он ее попытки отвертеться от прямых и требовательных вопросов, — неужели нельзя было лечь сразу же в клинику, и делать так, как тебе велят доктора, а не спорить с ними! Ну, да ладно, главное, не отчаивайся, я завтра же вылетаю к тебе.

После не совсем приятной и даже удручающей своим тоскливым тоном беседы с любимой женщиной, которая ввергла его вначале в напряжение, настроение Джейсона сразу же улучшилось. Он уловил в ее голосе нотки какой — то ребяческой бравады, которые заметно отразились на его эмоциях, но все же сохранили на лице хмурое выражение. Он выключил телефон, бросил его на рабочий стол, и просидел до часа дня в своем кабинете, уставившись молча в распахнутое окно, за которым громко щебетали милые пташки, пока перед самым обедом его не вызвал к себе шеф особого отдела.

— Наши коллеги прибывают через два часа, — сказал генерал, окинув его с головы до ног несколько подозрительным взглядом, — бери микроавтобус, и немедленно поезжай вместе с лейтенантом Дэвидом Макгрегором в Хитроу. Только прошу тебя, смени это выражение лица, а то еще напугаешь гостей этой мрачной маской.

Лайнер из Вашингтона приземлился в лондонском аэропорту точно в указанное в расписании время, и всего десять минут спустя, из толпы прилетевших тем рейсом пассажиров, отделилась группа из пяти человек. С виду респектабельные, одинаково одетые и подтянутые люди, выстроились сразу же друг за другом, и даже не глядя по сторонам, направилась прямым ходом к стоящим в стороне британским офицерам. Тот факт, что гости так быстро и безошибочно определили, что их встречают именно они с Дэвидом, крайне удивил Джейсона. Но заметив среди них довольно знакомую фигуру человека, с низко надвинутой на лоб шляпой, сразу же догадался, кто стоит перед ним.

Встретить снова своего близкого друга, коллегу и надежного боевого соратника в тот самый момент, когда у него на душе по-настоящему скребли кошки, стало для него неописуемой радостью и невообразимой удачей.

— Что, приятель, не ожидал здесь моего появления? — прошептал ему Райнер на ухо, крепко обхватив своего друга за плечи, — я узнал, что у нас в конторе формируется группа для проведения совместных мероприятий с британскими коллегами, и решил воспользоваться случаем, чтобы увидеться с тобой еще раз.

— Как хорошо, что ты прилетел, дорогой мой Курт, — выпалил Джейсон, с нескрываемым восторгом в глазах, — а то я тут места себе не нахожу, не зная, что делать.

— Да, старик, я в курсе проблем со здоровьем Каролины, — произнес Райнер, грустным голосом, определив с ходу причину его необычного настроения, — я долго и настойчиво предлагал ей по телефону провести лечение в США, и готов был даже послать за ней своего личного доктора. Но она отказалась, сославшись на то, что со дня на день ждет твоего возвращения из командировки, и поступит только так, как ты ей посоветуешь.

— Что ж, это в духе Каролины, — воскликнул Джейсон, вскинув вверх руки, — если она что — то решила, то отговорить ее нет уже никакой возможности. Как настоящей корсиканке, гордости и решительности ей не занимать.

В половине третьего пополудни гостей из США привезли в один из резервных офисов Управления, неподалеку от Вестминстера, где британские коллеги угостили их легким обедом, и не откладывая дела в долгий ящик, провели совместное трехчасовое заседание. Тема оперативного совещания была связана с усилением активных действий в борьбе с террористическим подпольем, пустившем глубокие корни не только в слаборазвитых странах Востока и Азии, но и во многих благополучных государствах старой Европы. Каждый раз, в перерывах заседания, Джейсон и Курт выходили во внутренний дворик здания, звонили Каролине, и все пятнадцать минут небольшой паузы, вели с нею беседы, пытаясь придать ей оптимизма, и вывести своими веселыми шутками из состояния депрессии. Однако голос ее не менялся, оставаясь все еще слабым и вялым. По окончании совещания, Джейсон поручил Дэвиду обеспечить заокеанских коллег соответствующими условиями для полноценного отдыха, затем доложил генералу Адамсу о завершении совместного планового мероприятия, и повез Курта к себе, в Базилдон.

Кэтрин уже была оповещена мужем о своем возвращении домой с дорогим гостем. Она отправила спать набегавшихся за день детей, приготовила для двоих мужчин поздний ужин, и ждала их в гостиной, сидя на диване с раскрытым новым журналом по вязанию.

— Знакомься, милая, это один из моих лучших друзей, — произнес Джейсон, представив супруге своего старого друга и коллегу, — это тот самый Курт Райнер, с которым мы колесили по Корсике, вызволяя из плена Антуана — сына Каролины. Если бы не его своевременная помощь, то моя миссия в тот день могла бы закончиться плачевно.

— Очень рада знакомству с вами, мистер Райнер, — промолвила Кэтрин, сверкнув благодарной улыбкой, и протянув ему руку, — а теперь, прошу вас к столу.

— Не стоит приписывать мне своих заслуг, полковник Коллинз, — возмутился с улыбкой Райнер, поцеловав руку Кэтрин, — я прибыл на место лишь тогда, когда дело было уже сделано, и ты успел к тому времени разобраться со всеми бандитами!

— Ну, ладно, господа, желаю вам приятного аппетита, — произнесла Кэтрин, уставшим, но все еще вежливым голосом, — вижу, вам есть, о чем поговорить и без меня.

Едва Кэтрин поднялась по ступенькам на второй этаж, и захлопнула за собой дверь спальни, как Курт подсел тут же к Джейсону, и взял его за рукав рубашки.

— Не понимаю, дружище, как ты мог дать слабину с Каролиной? — произнес он, тихим голосом, обернувшись на миг назад. — Поверь, твоя Кэтрин не менее красива и стройна, чем она, и выглядит, словно идеал великолепия! Да этому ангелу во плоти надо поклоняться до конца своих дней, и радоваться каждой секунде, находясь с нею рядом!

— Ты прав, приятель, — сказал Джейсон, опустив низко голову, — однако поздно сожалеть о том, что уже произошло, и никак невозможно ни изменить, ни исправить. Но я не могу сейчас не думать о Каролине, которая носит под сердцем моего ребенка, и должна вот — вот родить. Уже более суток я не нахожу себе места, не зная, что с ней произошло на самом деле, и в состоянии ли помочь ей.

— Я так понял, что твоя Кэтрин прекрасно осведомлена о Каролине, и она даже ничуть не изменилась в лице, когда ты обмолвился об операции на Корсике?

— Да, она в курсе наших отношений, и более того, знает о беременности Каро. Ты не поверишь, но они даже сдружились, и общаются между собой в мое отсутствие.

— Невероятно! В такое действительно невозможно поверить! А как же ты?

— А я застрял между ними, и не найдя до сих пор выхода из этой тупиковой ситуации, мечусь то в одну сторону, то в другую. Кэтрин давно уже простила меня, и на мою связь с Каролиной смотрит сквозь пальцы, позволяя даже свободно летать к ней.

Когда проблемы семейной жизни были исчерпаны, друзья провели за столом еще около часа. Они обсуждали за чашкой чая деятельность сообщества живых теней, обмениваясь последними данными по своим региональным структурам. Делились впечатлениями от проведенных соратниками из других отделений различных акций по всему миру. И вспоминали с улыбками свои приключения в Вашингтоне и на Корсике.

На следующее утро, проснувшись одновременно еще на рассвете, они быстро позавтракали на кухне, неспешно прогулялись с полчаса по округе, и выехали в столицу.

До начала следующего заседания оставался еще целый час, и чтобы хоть как — то сократить это время, Джейсон возил своего друга по все еще тихим улицам Лондона, в котором тот бывал когда — то, много лет тому назад, и проводил для него экскурсию.

Второй день работы смешанной группы занял также три часа, и к двенадцати дня завершился подписанием итогового протокола, и крепкими рукопожатиями коллег. Американские партнеры отказались от совместного обеда, устроенного в их честь принимающей стороной, позволив себе лишь по чашке чая, и поблагодарив хозяев за оказанный прием, попрощались со всеми за руку, и поспешили сразу же в аэропорт.

Перед тем, как проститься, Курт предложил своему другу помощь в организации лечения для Каролины, выразив готовность полететь с ним в случае необходимости даже на Корсику. Однако Джейсон вежливо отказался от предложения, сказав, что у него для этого имеются все возможности и в Лондоне, и позаботится обо всем сам, договорившись с докторами из своей ведомственной клиники.

— Ты знаешь, друг мой, — сказал Курт, крепко пожав его руку, — один только твой звонок, и я прилечу к тебе из любой точки планеты. Так что, помни

об этом всегда, и прошу тебя, держись бодрее, и сотри со своего лица эту печаль!

— Не переживай, братец, я уже в полном порядке, — отозвался Джейсон, веселым тоном, — не сомневаюсь, что ты всегда окажешься там, где понадобишься. Удачи тебе, и приятного полета!

Встреча с Райнером вернула Джейсону спокойствие и уверенность. Как настоящий близкий друг, Курт сумел вселить в него твердую надежду на благоприятное разрешение проблемы со здоровьем Каролины. А как опытный психолог, настроил его на положительные эмоции, которых именно в тот самый момент не хватало ему, как воздух.

После возвращения из аэропорта, он зашел к генералу Адамсу, доложил ему американские коллеги благополучно отбыли на родину, и встал у его рабочего стола своего шефа, уставившись на него вопросительным взглядом. Грэг выслушал его, кивнул одобрительно головой, и вынув из ящика конверт, положил его перед ним на стол.

— Здесь билеты в Аяччо и обратно, и деньги из нашего с тобой общего фонда, — сказал он, с мягкой улыбкой на лице, — рейс на Корсику через три часа. Если у твоей Каролины серьезная проблема со здоровьем, то не стоит даже слушать ее возражения, а сразу же привози с собой в Лондон. А как доставишь сюда свою женщину, мы поместим ее в свою ведомственную клинику, где ее лечением займутся лучшие в стране доктора. С этим проблем не будет, я еще утром переговорил с кем надо, и уже получил на это добро! Так что, парень, давай, выметайся отсюда, как можно скорее, а то опоздаешь еще.

— Спасибо тебе, Грэг, — промолвил Джейсон, с улыбкой, крепко пожав ему руку, — постараюсь донести до нее твои слова, хотя это и будет невероятно сложно.

Он убрал конверт с билетами и деньгами в кейс, выскочил из здания отдела, и видя, что домой уже не успевает, позвонил своей супруге из машины, и известил ее о том, что вылетает немедленно на Корсику. Кэтрин отнеслась к его решению с пониманием, пожелала ему удачного полета, и лишь попросила по возможности сразу же позвонить ей оттуда. Спустя полтора часа, Джейсон вылетел из аэропорта Хитроу, и сделав через сорок пять минут пересадку в Марселе, приземлился в одиннадцать вечера в Аяччо.

Столица Корсики была по-прежнему тиха, приветлива и дружелюбна, и особенно в это вечернее время, когда кругом царили настоящий покой и умиротворение. Дул теплый южный ветерок, лаская лицо своим нежным дыханием, ярко сверкали далекие звезды в ночном небе, которое было окрашено в темно — бирюзовый цвет. Беззаботные туристы, несмотря на поздний час, все еще неспешно прогуливались по курортному городку, наслаждаясь его тихими вечерними пейзажами и шумом морского прибоя. Однако у Джейсона было совсем не праздничное настроение, а скорее, оно отсутствовало вообще. Его единственным желанием было добраться, как можно быстрее до Каролины, припасть к ее мягким, нежным рукам, и выяснить, наконец, что с ней произошло. Он сел в первое попавшееся такси, вышел уже через десять минут у калитки знакомого ему дома, и заглянул через ограду во двор. Свет горел только в одном единственном окне на первом этаже, в комнате, расположенной через стенку со спальней его возлюбленной, в которой, по его предположению, проживала ее помощница, Изабель. Джейсон тихо отворил незапертую калитку, бесшумно прошел по каменистой дорожке, и заглянул к окну. В комнате действительно находилась Изабель, которая сидела за столом, увлеченно читая какую — то толстую старую книгу с многочисленными закладками, и перелистывая аккуратно ее потрепанные, ветхие страницы. Он легонько постучал пальцем по стеклу, и не желая пугать ее своим внезапным появлением в этот поздний час, встал на свет ярко горящей лампы, чтобы девушка могла разглядеть его лицо. Однако Изабель не испугалась неожиданного стука в окно, напротив, на лице ее тут же засияла радостная улыбка. Она бережно закрыла книгу, отложила ее в сторону, и выскочила тут же на крыльцо.

— С приездом вас, мистер Коллинз, — воскликнула она, тихим, тонким голосом, продолжая мило улыбаться, — а я точно знала, что вы прилетите, и даже почувствовала, как вы вошли во двор, хотя и не слышала ни шума мотора, ни звуков ваших шагов.

— Добрый вечер, мисс Изабель, — произнес Джейсон, вполголоса, поцеловав ее длинные изящные пальцы, — ну, рассказывайте, как себя чувствует хозяйка дома?

— Не волнуйтесь, сэр, с ней сегодня все нормально, — прошептала девушка в ответ, прижав руки к груди, — она хорошо поела час назад, а потом заснула, словно младенец. Хотите, я сейчас разбужу ее? Вы не представляете, как она обрадуется!

— Не стоит, мисс Изабель, пусть спит себе спокойно, — перешел он также на шепот, приложив палец к губам, — дождемся лучше пока она проснется сама. А теперь, если можно, приготовьте мне чашку крепкого кофе, пожалуйста.

— Хорошо, мистер Коллинз, ваш кофе будет готов через три минуты — ответила она, глядя на него смущенными глазами, — но сначала провожу вас в комнату Каролины, чтобы вы убедились, как сладко она спит, а потом проходите на кухню.

Джейсон включил ночник, висевший на стене под портретами родителей своей возлюбленной, снял с себя пиджак, и медленно опустился на пол, рядом с ее кроватью. Каролина лежала на спине, держа руки на груди, и дышала глубоко и спокойно, что мгновенно избавило его от тягостных переживаний за состояние ее здоровья, которые не давали ему покоя последние два дня, и вызвало радостную улыбку. Рука его невольно потянулась к животу, в котором теплилась жизнь его сына, однако едва он дотронулся до него, как внутри вдруг что — то неожиданно зашевелилось, и заходило, будто маятник. Он осторожно привстал, прислонился легким касанием уха к теплой, вздымающейся при каждом вздохе груди, и вновь улыбнулся, почувствовав в утробе свое дитя. Казалось, он слышит биение его маленького сердечка, раздающееся в унисон с его могучим мотором, а его робкие шевеления вызывали в душе трепетную щекотку. Несмотря на тяжкий недуг, приковавший его временно к кровати, Каролина, была все также неотразима, нежна и величественна, а эта беременность придала ей еще большую привлекательность. Джейсон настроен был увезти ее отсюда с сыном завтра же, как только она проснется, поместить по совету генерала в свою ведомственную клинику в Лондоне, и не слушать больше ни ее доводов, ни каких — либо возражений. Он убавил в лампе яркость, бесшумно опустился снова на пол, положив голову рядом с ее вытянутой вдоль живота рукой, и задремал. Однако не прошло и десяти минут, как вдруг почувствовав на себе чей — то пристальный взгляд, он открыл глаза, и даже при тусклом свете разглядел перед собой очаровательное лицо своей возлюбленной, которая смотрела на него с нежной улыбкой.

— Здравствуй, любимый, с приездом, тебя! — произнесла она, вялым голосом, прижав правую руку к груди, а левой — погладив его по щекам, — ты заменил мне Изабель, и собираешься сам ухаживать за мной? Господи, какое счастье!

— Да, милая, теперь я сам буду выхаживать тебя, — сказал он, склонившись над ней, и поцеловав ее в бледные губы, — только для этого я завтра же увезу вас с Антуаном в Лондон, где ты будешь лечиться в нашей клинике. Можешь не волноваться, мальчик пойдет там в школу, и будет постоянно находиться при мне, пока ты не выздоровеешь.

Каролина выдержала некоторую паузу, глядя на него глубоко задумчивым взглядом, а потом медленно сдвинулась к стенке, взяла его за руку, и коснулась ее губами.

— Ну, иди же к нам, милый, здесь всем хватит места, — сказала она, дунув на руку своим горячим дыханием, — ну, смелее, чего тянешь, не бойся ты не навредишь нам.

Джейсон молча поцеловал ее в порозовевшую щечку, быстро скинул с себя на пол всю одежду, опустился рядом, и нежно обнял ее за плечи. Он с трепетом гладил ее по растрепанным волосам, целовал с ног до головы ее прекрасное тело, ласкал все еще упругую грудь, а потом прикладывался ухом к ее животу, и шепотом спрашивал:

— Как ты там, сынок, соскучился по папочке? Не беспокоишь свою мамочку?

Каролина долго и протяжно мурлыкала, наслаждаясь нежными поцелуями и ласками своего любимого мужчины, и закатив глаза, млела от невообразимого удовольствия. Но вскоре, почувствовав, с каким откровенным возбуждением он прижимается к ее телу, робко скрывая при этом свои желания, решила не оставлять его неудовлетворенным.

— Это, как раз то, что мне не противопоказано сейчас. Скорее, оно пойдет мне даже на пользу, милый, — произнесла она, шепотом, коснувшись рукой его упругой плоти, — сомневаюсь, что смогу позволить себе насладиться тобой еще раз в этой жизни. Уверена, что твоя Кэтрин простит мне эту последнюю слабость, и не воспримет это, как нарушение моего клятвенного обещания. Вряд ли у нас представится еще один шанс…

— Не смей, так говорить, любимая, не расстраивай меня! — вскрикнул он, громким голосом, услышав ее последнюю фразу. — А лучше, подумай еще раз над моим предложением, и пожалуйста, не тяни с принятием решения.

Но та лишь мягко улыбнулась, взяла его молча за руку, и потянула на себя. Джейсон вспомнил, как Кэтрин настаивала накануне на том, чтобы он сделал все возможное и невозможное, чтобы вернуть Каролине радость жизни, ни в чем себя не сдерживал, и не оглядывался назад, боясь ее осуждений. Он вскоре убедил себя в том, что эта близость может действительно сказаться положительно на ее здоровье, и избавившись на время от всех предрассудков и тягостных мыслей, подчинился целиком своим чувствам. Он вновь и вновь бережно гладил ее красивый живот, водил ладонями по ее каштановым волосам, и целовал ее прекрасное, разгоряченное и дрожащее от трепета безупречное тело. Наконец, не выдержав пыток ласками и нежностью, и доведенная до пика крайнего возбуждения, она впилась ногтями в его грудь, и громко застонала. Никакие уколы или какие — либо лекарства не смогли бы воздействовать на нее так благотворно и так исцеляюще, как эта безумная и всепоглощающая страсть, которую она испытывала с любимым мужчиной в течение целого часа. При этом снова и снова шептала ему нежные слова любви, глубоко и протяжно вздыхала, ни на секунду не отводила от него своего пронизывающего изумрудного взгляда, и млела от волшебного удовольствия. Затем перевела в блаженстве дух, сжалась словно ежонок в комочек, и уставилась на него будто в последний раз. Вскоре, унесенные сладостными минутами страстной любви в заоблачные дали, они взялись за руки, пожелали друг к другу спокойной ночи, и медленно закрыли глаза.

Сон безумно влюбленной пары был настолько крепок и безмятежен, что ни он, ни она не среагировали даже в тот момент, когда Изабель, постучавшись трижды в дверь, зашла к ним в восемь утра спальню, чтобы проведать и покормить свою больную хозяйку. Лишь после того, как та плотно прикрыла за собой дверь, и удалилась смутившись из комнаты, они также одновременно, словно сговорившись, открыли глаза, и посмотрели друг на друга ласковыми взглядами. Джейсон легонько коснулся губами ее огромного живота, погладил ее по заметно порозовевшим щекам, и хотел было встать с кровати. Но Каролина снова вцепилась в его руку, замурлыкав себе что — то под нос, потянула на себя, и обдала ее горячим, вызывающим трепетную дрожь дыханием. Она выглядела в этот момент еще краше, еще величественнее, чем прежде. Излучала необыкновенное, ослепительное энергетическое свечение, будто сошедшая с иконы божья матерь. Жадно вдыхала запах своего любимого мужчины, без которого истосковались ее душа и тело. Однако в глубине ее искрящихся изумрудных глаз можно было разглядеть оттенок какой — то обреченности, которую в порыве страсти Джейсон так и не заметил.

— Как тебе спалось, любимый мой? — прошептала Каролина, хлопая своими роскошными длинными ресницами, — надеюсь, не очень тесно было с нами?

— Просто превосходно, радость моя! Давно не ощущал такого покоя, — ответил он, расплывшись в широкой и довольной улыбке, — а как ты себя чувствуешь? Я не очень мучил тебя этой ночью своими настойчивыми приставаниями?

— Господи, как бы я хотела, чтобы ты так мучил меня всю оставшуюся жизнь, — ответила она, крепко сжав его руку, и прижав ее к своей груди, — но, к моему глубокому сожалению, это так и останется только в моих несбыточных сказочных мечтах.

Джейсон готов был лежать с ней рядом сутками, не вставая с постели, и одаривать ее сладкими поцелуями и продолжительными нежными ласками. Он жаждал слушать без конца громкое биение ее сердца, и без устали смотреть в ее очаровательные глаза, яркий блеск которых не смог бы оставить равнодушным никого, кто увидел бы их хоть раз. Однако помня о том, что для этого ему отведено слишком мало времени, он решил посвятить ей весь этот день, и поухаживать за своей любимой самостоятельно. После легкой зарядки и горячего душа, он туго затянул пояс на банном халате, и зашел в столовую, где уже вовсю хозяйничала неутомимая Изабель. А за столом, глядя с явной неохотой на тарелку с овсяной кашей на топленом масле, и весело переговариваясь с доброй помощницей своей мамы, сидел с ложкой в руках Антуан. Стоило Джейсону только переступить порог кухни, как мальчик вдруг расплылся в счастливой улыбке, резко вскочил с места, бросив ложку на стол, и бросился к нему с распростертыми руками.

— Дядя Джейсон, как хорошо, что вы приехали! Я так вас ждал! — вскрикнул он от радости, обхватив его своими маленькими хрупкими ручками за пояс, — почему вас так долго не было? Как здорово, что вы снова здесь, а то мама заболела, и совсем не хочет идти в клинику, потому что боится оставлять меня одного!

— Не беспокойся, Антуан, маму мы обязательно вылечим, — произнес Джейсон, ласково погладив его по голове, и усадив его снова за стол, — Пожалуйста, мальчик мой, ешь спокойно, не отвлекайся, и ни о чем плохом не думай. Ты должен знать, что все в руках нашего великого Господа, который очень милосерден и великодушен ко всему живому, и ты должен верить, что ОН не оставит твою маму без помощи.

Когда мальчик немного успокоился, и принялся вновь за свой обязательный ежедневный рацион, Джейсон пожелал ему приятного аппетита, потрепал его легонько по волосам, и вернулся в спальню к Каро, которая уже сидела на кровати, расчесывая свои длинные, густые каштановые волосы. Он помог ей подняться с постели, несмотря на ее смущенные протесты, проводил за руку в ванную, и прикрыв за нею дверь, остался ждать в коридоре. Через минуту, услышав сквозь шум струящейся под напором воды протяжный стон, он ворвался внутрь, и увидел, что она сидит на низенькой деревянной подставке перед ванной, держась за бока в области почек, и тяжело дышит, скривив лицо от боли.

— Что с тобой, любимая, тебе опять плохо? — вскрикнул он, медленно поставив ее на ноги, — только не молчи, пожалуйста, скажи, где у тебя болит!

— Ничего страшного, милый, сейчас все пройдет, — ответила она, немного отдышавшись, — перед родами Антуана, у меня было то же самое, и я ужасно мучилась тогда. Но, как видишь, осталась жива. Да не переживай ты, любимый, я все выдержу!

Он взял ее осторожно под руки, отвел медленно ступая в спальню, где накинул ей на плечи халат, сам расчесал ей волосы, собрав их затем в смешную косу, и проводил на кухню. Вездесущая Изабель, уже проводив Антуана на утреннюю прогулку, успела к тому времени пожарить для них яичницу с беконом, заварить для Джейсона крепкий кофе, и сделать для хозяйки травяной отвар. И теперь, ожидая их появления, она сидела с чашкой чая у окна, увлеченно листая страницы любимого романа, и водя пальцами по строчкам.

Каролина вскоре снова задышала легко и свободно, избавившись от острых болей, и заметно повеселела, будто и не было тех мучительных страданий, которых она перенесла в ванной, всего несколько минут назад. Однако еле заметные темно-синие круги под выразительными глазами, наглядно свидетельствовали о серьезной болезни почек.

После завтрака Джейсон вывел ее в сад, где все благоухало от изобилия цветов и фруктов, усадил ее в мягкое кресло, и попросил Изабель срочно вызвать на дом ее лечащего врача.

Спустя полчаса, перед воротами дома остановился автомобиль Пежо белого цвета с красными крестами на капоте и дверях, из которого вышла высокая, худощавая женщина лет сорока, вежливо поздоровалась со всеми, и подошла с улыбкой к Каролине. Она расспросила свою пациентку о самочувствии, осторожно пощупала ее живот и область почек, заглянула ей в глаза, высоко подняв веки, и померила затем давление.

— Вы выглядите сегодня намного лучше, мисс Бланше, — отметила она с удовлетворением, — как отдохнули, были ли минувшей ночью новые приступы?

Каролина промедлила с ответом, будто, раздумывая над тем, говорить ей о том, что с ней произошло час назад, или нет. Но тут в разговор вмешался Джейсон, и рассказал доктору о ее громких стонах в ванной, и, как тяжело она дышала, держась за бока.

— Я бы не стала драматизировать эту ситуацию, молодой человек, — произнесла она, уверенным голосом, глянув на него поверх очков, — а эти боли у нее возникают из-за ее тяжелой беременности, и ей просто необходим тщательный уход.

После столь убедительных заверений лечащего врача, которая произносила каждое слово достаточно уверенно, Джейсон почувствовал в душе заметное облегчение. Впервые за два прошедших дня, он вздохнул с невероятной радостью, отразившейся тут же на его осунувшемся за это время лице, мягко пожал ей руку, и проводил до машины.

— Скажите, пожалуйста, насколько серьезна и опасна ее болезнь, — спросил он ее, остановив у самой калитки, — есть ли повод для беспокойства?

— Пока не вижу у нее никакой опасности, месье, — ответила она, с задумчивым видом, — но, откровенно говоря, рекомендовала бы ей лечь все — таки в клинику, и во избежание очередного криза, находиться под присмотром наших опытных врачей, вплоть до самых родов. Вы же понимаете, что предусмотреть все последствия не сможет никто.