То, что они так считают, не означает, что мы должны слушать».
Иногда вспоминаешь прошлое – то, что ты сделал или не сделал, или то, что тебе следовало знать, – и удивляешься.
Он понимает, что я ему принадлежу, хотя никто другой этого не знает. Я буду прыгать, если он скажет мне прыгать. Буду умолять, если он скажет мне умолять. Я покину с ним ночью дом и позволю иметь меня снова и снова, даже несмотря на мои слова о том, что это не может больше повториться.
Я знаю, что, даже когда сказала, что принадлежу Дэнни, именно Люк заставлял мое сердце биться, а кровь бежать по венам, и без него ничего не имеет смысла. Мне нужно найти способ выбраться отсюда.
Нет более закрытой книги, чем ты, Люк.
Он улыбается.
– Для тебя я открытая книга.
Люк поворачивается к лежащему на земле окровавленному парню, который схватил меня тогда из машины.
– Не смей даже дышать в ее сторону, или я убью тебя к чертовой матери и сделаю это без колебаний. Буду бить тебя, пока не перестанешь сопротивляться, а потом засуну в воду, пока ты не испустишь последний вздох. Клянусь.
Просите, и дано будет вам? Я годами прошу, но Бог и гребаным пальцем ради меня не пошевелил.
Он не хочет глубины, Джулиет, она не нужна ему. Не всем это нужно. Есть люди, которые скользят по поверхности всю свою жизнь. Но ты не из их числа. Поэтому ты пишешь горько-сладкую композицию, наполненную кучей смыслов, а он выдает только одно слово – грустная
Люк уже в моих венах, уже отравляет меня. Заставляет желать всего того, что неправильно, как он всегда и делал.
Всегда был способен поставить меня на колени.
