Так они и жили. Ссорились, мирились, Чапайка пару раз сбегала от хозяйки, и, жмурясь на карнизе соседского чердака, спокойно наблюдала, как старая Анфиса в галошах на босу ногу, в кухонном переднике (тесемки развязаны, болтается тряпкой на шее, снять некогда, беда ведь) таскалась по всей деревне, трубно выдыхая «кыс-кыс» и речитативом, как молитвой, громко прощая Чапайке все грехи – прошлые и будущие. Тогда Чапайка, выждав еще пару часиков, царственно спускалась, потягивалась, изогнув дугой гибкую спину, демонстративно зевала и шла к своей миске, заранее возмущенным ором ругаясь, что молока в ней не налито или налито мало, или не молока ей подать, а рыбину. Анфиса кидалась к ней, целовала в наглую морду, кормила всем, что имелось в доме (оголодавшая Чапайка не брезговала и огурцами), и кошка неделю жила королевной.
Когда же из Анфисы выпаривалась сентиментальность, она снова начинала ворчать и причитать, что лучше бы Шарика завела, а не скотину-Чапайку, которая намедни опять набезобразничала в сенях. Чапайка чуяла подобное бабкино настроение в самом его изначалье и всегда забиралась на антресоль: и обзор маневров лучше, и презирать сверху удобнее, и мокрым полотенцем – излюбленным Анфисиным аргументом – ее оттуда шиш смахнешь.
– Как вы их назвали? – деловито осведомился дедушка.
– Пока никак, – ответил доктор Иванов, – не до того было. Глистов гнали, глаза им промывали.
– А если глистам промыть глаза – они всё поймут и уйдут сами? – заинтересовалась бабушка.
– Я зову их Подарок. И того и другого, – вмешалась Рая. – Они же нам бесплатно достались. Вроде как в подарок.
– Нет, бесплатно животных брать нельзя, плохая примета, – сказала бабушка. – Давайте мы вам заплатим за глистов и за глаза. И возьмем себе этого, рыженького.
– Подарок остается у вас, – подытожил дедушка, – а наш будет зваться Неподарок.
– Мы его зовем Лапа! – внесла ясность супруга. – Понимаете, когда нам его принесли, он был – ну вылитый лапоть. Такой, знаете, каким щи хлебают. Мы сначала назвали его Лапоть, а потом сократили до Лапы.
– Тогда я записываю: кличка – Лапа, – сказал Максим. Он не стал говорить, на кого, по его мнению, похожи сами хозяева шотландского вислоухого котика. (Аркадий Кириллович – на лысого ежика в тесном костюме, Ирина Владимировна – на метелочку для пыли, сделанную из разноцветных синтетических волокон.)
Здесь я и столкнулся в первый раз с таким явлением, как крыса на подводной лодке. На удивление хитрые твари, доложу я вам. Проникали всюду и воровали все, что хоть как-нибудь можно было съесть. У меня, например, однажды украли сосиску из банки с железной крышкой. Прихожу в каюту, а на полу лежит банка, которая стояла в закрытом секретере, крышка открыта, и сиротливо лежит одна сосиска. А было-то две!!!
Как они узнавали о том, что корабль не ходит в море – загадка. Я всегда с интересом разглядывал приказы вышестоящих инстанций, но нигде в рассылке не замечал адресата «Крысиному Королю, бухта Нерпичья, пирс № 3». Хотя, может быть, писали специальными чернилами для крыс.
Ну рыбой-то красной мы сами закусывали из специальной раритетной фарфоровой тарелки 1782 года выпуска, стоит заметить, а коту пытались подсовывать хека, но кот хека не ел, а ел нас глазами, пока мы ели его форель.
За пару дней до приезда Андрея и Ларисы мы культурно отдыхали у Паши. Ну, то есть пили алкоголь и слушали классический рок, но только культурно.
– Слышь, Паша, – говорю я, – а чо тварь эта так похудела-то у тебя?
– Дык зарядку со мной делает, здоровый образ жизни ведет.
– А ты его хоть кормишь-то?
– Канешн! Смотри.
Паша отломал корочку хлеба и бросил коту прямо на пол. Кот, который раньше не ел ничего, кроме своего диетического меню из своей специальной тарелки, схватил хлеб всеми четырьмя лапами и стал так аппетитно его грызть и так благодарно при этом смотрел на Пашу, что мне первый раз в жизни захотелось его погладить.
– Да ты Куклачев, мать твою!
– Да что там Куклачев! Жаль, Лариска завтра приезжает, он бы у меня через неделю в магазин за пивом на велосипеде ездил бы!
То есть Лариса с Андреем думали, что у них дома живет кот, а кот был уверен, что это у него дома живут Лариса с Андреем. На кресло кота садиться было нельзя, потому что он потом на них обижался, когда он приходил тереться об ногу, ногой нельзя было шевелить, потому что тогда он обижался, громко танцевать под музыку было нельзя, потому что… ну вы уже поняли.
– Слышьте, а вы когда трахаетесь, то кота в ванной закрываете или разрешения спрашиваете?
– Ты дурак!!! Как кота можно в ванной закрывать??? Это же наш пусечка!!!
Женька поняла, у котика в жизни неприятности. Жизнь сложилась неудачно, жена его бросила, с работы выгнали, хозяева не кормят. Может, даже держали его дома взаперти, заставляли день и ночь работать по хозяйству. Потом однажды окно осталось открытым, и котик перегрыз зубами свои цепи и сбежал. Спустился с восьмого этажа по водосточной трубе и оказался на Женькином балконе. Нельзя же просто выкинуть беглого котика вон из квартиры, даже не покормив?..
Женька расстроена. Непонятно, где теперь порядочная девушка должна искать нормального мужика. Такого, который будет и по дому работать, и Женьку уважать. Женьке всего двадцать пять, а жизнь ее уже юдоль скорбей и печалей, и каждый встречный норовит добавить немножко печали от себя лично.
