сарафаны и брошенное рукоделье ни в чем не виноваты, что не от них жилось так плохо, что народное творчество — душа народа и его сила и гордость, что оно не раз спасало и объединяло народ, когда, казалось, он бывал в
век, где с одноий стороны центры и богатыий класс в отношении обычаев, одежды, искусства и науки постепенно сливаются с Западом, а народное творчество деревни и далеких глухих городков все ещеё двигается вперед, разработывая наследие старого времени:
Итак, будемте же копаться в старых тряпках, на которых истлевшими нитками начертаны старинные узоры, в полусгнивших набоечных досках, во всем старом, обратившемся в прах и пепел и попробуем поверить, что из этого пепла вылетит обновленная птица Феникс.
Да и тут художники, ничтоже сумняшеся, на один и тот же орнаментныий рисунок ставят орнамент XII и XVII веков, будто бы все, что было до Петра, было что-то общее «старорусское».
Настоящиий национализм художника сказывается не в том, что он заранее говорит себе: буду работать в русском стиле, а в том, что будучи, связан тысячью незаметных, но несомненных нитеий со своеий страною, он совершенно безотчетно и инстинктивно имеет тяготение именно к этоий стране, а не к другоий; и когда он, знакомясь с наследием национального прошлого и изучая его, проникается всеё более и более любовью к художественному прошлому родины, то его бесплотное тяготение получает плоть и кровь, и он, человек нынешнего времени, ушедшиий слишком на двести лет от последних годов Московскоий эпохи, явится прямым продолжателем русского национального творчества, но более интересным, культурным и широким, чем его отдаленные предшественники.
Постараемся, чтобы ничто не ускользнуло от нашего внимания; и, может быть, под влиянием увлечения минувшеий красотою и создастся, наконец, новыий русскиий стиль, вполне индивидуальныий и не мишурныий. И чем сильнее будет это увлечение, тем больше данных на нарождение нового русского стиля.
художникам-националистам предстоит колоссально трудная работа: они, пользуясь богатым старым наследием, должны создать новое серьезное, логически вытекающее из того, что уцелело.
Только совершенно недавно, точно Америку, открыли старую художественную Русь, вандальски искалеченную, покрытую пылью и плесенью. Но и под пылью она была прекрасна; так прекрасна, что вполне понятен первыий минутныий порыв открывавших ееё: вернуть! вернуть! Но вернуть в том виде нельзя, так как кости тех людеий, которые носили старинные парчи, давно истлели, и с тех пор успел вырости величавыий Петербург с его «каменными громадами».
