Барсук

На Алтае бытует такая легенда. У Зверя зверей (Панан-панысты) было семь сыновей. Карагула (лев), Бар (тигр), Айу (медведь), Барсук, Бёрю (волк), Шюлюзин (рысь) и Тюлкю (лиса).

Известно, что все братья жили в дружбе и согласии. Однажды, все семь братьев решили устроить охоту на марала (Сыгын). И вот, идя по тайге, они наткнулись на спящего марала.

Братья остановились и заспорили вдруг: кому идти на марала первому?

Тут выскочил вперед барсук и говорит: «Я пойду первым, я старше вас всех». Братья посмотрели на него, и никто не стал возражать. Барсук, получив молчаливое согласие, стал подкрадываться к маралу. Он немного прополз, обернулся и спрашивает: «Как братья, у меня хвост?». Те ему в ответ: «Торчит твой хвост».

Барсук поджал свой хвост и пошел дальше. Но, пройдя несколько шагов, опять обернулся и спрашивает: «Каковы у меня глаза?» Братья ответили ему вновь: «Маленькие стали».

Тогда Барсук смело стал подходить к маралу, надеясь показать свою удаль перед братьями, каков он ловкий и сильный, и не боится большого зверя. И только подумал он об этом, как марал проснулся и встал на ноги.

Марал увидел подкрадывающегося барсука, да как его ударил задними копытами и был таков. От такого сильного и неожиданного удара барсук далеко улетел в кусты, а когда оправился и выполз оттуда, то на его голове не оказалось шкуры. Предстал он перед братьями совсем лысым и растерянным.

Видя, такую картину, все братья-звери дружно рассмеялись. Льву и тигру, медведю и волку, рыси и лисе стало досадно, что барсук упустил марала, да еще и сам сильно пострадал, вызвавшись идти на охоту первым.

«Эх, – сказали братья, – сам не предвидел, что останешься лысым».

В горах Алтая до сих употребляется эта поговорка, в том случае, когда желают укорить хвастуна или самоуверенного человека. Обычно, в таких случаях говорят: – «Эй, брат! Барсук-то, сам не знал, что будет лысым! Неужели не знаешь, что есть такая поговорка?!»

Есть еще японская легенда о Кадзутоё и барсуке. Как-то раз Кадзутоё и его слуга отправились ловить рыбу. Удачно порыбачили и уже собирались возвращаться домой, как внезапно полил сильный дождь, и они были вынуждены искать убежища под ивой. Подождав некоторое время, они увидели, что ливень не прекращается и становится темно, и тогда вопреки ненастью они решили продолжить свой путь. Не успели рыбаки отойти далеко, как повстречали горько плачущую молодую девушку. Кадзутоё отнесся к ней с подозрением, но его слуга был очарован красотой девушки и спросил у нее, кто она такая и почему блуждает в такую ненастную ночь.

– Увы! Добрый господин, – отвечала девушка, все еще рыдая, – моя история очень печальная. Я долго терпела насмешки и жестокость злой мачехи, которая ненавидит меня. Сегодня вечером она оклеветала меня и побила. Я не могла больше терпеть такие горькие унижения и ушла к своей тетке – она живет вон в той деревне, – чтобы найти покой, защиту и кров, но меня внезапно поразил странный недуг, и я была вынуждена оставаться тут, пока боль не отступила.

Эти слова тронули добросердечного слугу, и он тотчас посочувствовал прекрасной девушке, но Кадзутоё, основательно поразмыслив обо всем, выхватил меч и отрубил ей голову.

– О, мой господин, – вскричал слуга, – что вы наделали! Как вы могли убить ни в чем неповинную девушку? Поверьте, вам придется дорого заплатить за свое безрассудство!

– Ты ничего не понимаешь, – отвечал Кадзутоё, – но я тебя прошу сохранить все это в тайне.

Когда они пришли домой, Кадзутоё вскоре уснул, но его слуга после размышлений об убийстве прекрасной девушки отправился к родителям своего господина и рассказал им эту печальную историю.

Отец Кадзутоё, когда услышал этот наводящий ужас рассказ, страшно разгневался. Он тотчас отправился в комнату сына, разбудил его и сказал:

– О, презренный убийца! Как ты мог убить невинную девушку без малейшей на то причины? Ты опозорил благородное имя самурая, имя, которое носят истинные воины, те, что защищают слабых и беспомощных. Ты принес позор в наш дом, и мой долг – лишить тебя жизни.

Произнеся эти слова, он вынул меч.

– Отец мой, – отвечал Кадзутоё, не дрогнув перед сверкающим оружием. – Вы, как и мой слуга, ничего не понимаете. Мне надо было разгадать загадку, и после того, как я ее разгадал, уверяю вас, я не виновен в столь грязном преступлении, как вы предполагаете, и я честно предан призванию самурая. Девушка, которой я мечом отрубил голову, не была смертной. Будьте добры, пойдите завтра со своими слугами на то место, где все это произошло. Если вы найдете труп убитой девушки, вам не надо будет лишать меня жизни, ибо я сам сделаю харакири.

На следующий день рано утром, когда солнце еще едва всходило, отец Кадзутоё вместе со своими слугами отправился в путь. Как только они добрались до места, где разыгралась трагедия, на краю дороги отец увидел обезглавленный труп, который так боялся обнаружить, но не прекрасной девушки, а огромного барсука.

Когда отец снова вернулся домой, то спросил сына:

– Как так случилось, что ты разглядел барсука под личиной прекрасной девушки?

– Господин, – отвечал Кадзутоё, – существо, которое я увидел прошлой ночью, вначале и мне показалось девушкой, но ее красота была странной, не похожей на ту, какая бывает у земной женщины. Более того, хотя в то время шел проливной дождь, я заметил, что одежда девушки нисколько не намокла, и, поразмыслив над этим странным явлением, я сразу же понял, что эта женщина не что иное, как какой-то злой дух. Это существо приняло облик прекрасной девушки, чтобы околдовать нас своими чарами в надежде, что она сможет получить весь наш улов.

Старого отца переполнило восхищение мудростью сына. Обнаружив в нем такой дар предвидения и осмотрительности, он решил отречься от престола и провозгласить Кадзутоё вместо себя правителем Тосы.

Существует легенда, почему барсук и лиса в норах живут. Когда-то, рассказывают, не было у зверей хвостов. Был он только у льва. Плохо жилось зверям без хвостов. Зимой еще кое-как, а подойдет лето – нету спасения от мух да мошкары. Чем их отгонишь? Не одного, бывало, за лето до смерти заедали оводы да слепни.

Прознал про такую беду звериный царь и дал указ, чтоб все звери шли к нему хвосты получать.

Кинулись царские гонцы во все концы зверей созывать. Увидали волка – передали ему царский указ. Увидали быка, барсука – тоже позвали. Лисице, кунице, зайцу, лосю, дикому кабану – всем сказали.

Остался один лишь медведь. Долго искали его гонцы, нашли наконец сонного в берлоге. Разбудили, растолкали и велели, чтоб за хвостом поспешал.

Да только неторопливый медведь не очень спешил за хвостом.

Плетется, да мед выискивает. Видит – пчелиное дупло на липе. Взобрался медведь на дерево, а там, в дупле, меду полным-полно. Ест мед, торопится.

Наелся, глянул на себя, а шуба-то вся в меду да в трухе!.. «Как же, – думает, – в таком виде мне пред царские очи являться?»

Пошел медведь на речку, вымыл шубу да и прилег на пригорке сушиться. А солнышко так припекло, что не успел Мишка и оглянуться, как уже сладко захрапел.

Тем временем стали звери к царю собираться. Первой прибежала лиса. Огляделась по сторонам, а перед царским дворцом целая куча хвостов: и длинные, и короткие, и голые, и пушистые.

Поклонилась лиса царю и говорит:

– Ясновельможный господин царь! Я первая откликнулась на твой царский указ. Дозволь же мне за это выбрать себе хвост какой захочется.

Царю-то все равно, какой хвост дать лисе.

– Ладно, – говорит, – выбирай себе хвост по вкусу.

Разворошила хитрая лиса всю кучу хвостов, выбрала самый красивый – длинный, пушистый – и помчалась назад, пока царь не передумал.

За лисой прискакала белка, выбрала себе хвост тоже красивый, да только поменьше, чем у лисы. За нею – куница. И она с хорошим хвостом назад побежала.

Лось, тот выбрал себе хвост самый длинный, с густою метелкой на конце, чтоб было чем от оводов да слепней отмахиваться. А барсук схватил хвост широкий да толстый.

Лошадь взяла себе хвост из сплошного волоса. Прицепила, махнула по правому боку, по левому – хорошо машет.

– Теперь мухам смерть! – заржала она на радостях и поскакала на свой луг.

Последним прибежал зайчик.

– Где же ты был? – говорит царь. – Видишь, у меня один только маленький хвостик остался.

– А мне и этого хватит! – обрадовался зайчик. – Оно и лучше, чтоб налегке от волка и собаки убежать.

Прицепил себе зайчишка коротенький хвостишко куда полагается, скакнул раз, другой и побежал веселый домой. А звериный царь, все хвосты раздав, пошел спать.

Только под вечер проснулся медведь. Вспомнил, что надо ведь к царю за хвостом торопиться. Глянул, а солнце-то уже за лес катится. Кинулся он со всех ног галопом. Бежал, бежал, аж вспотел бедняга. Прибегает к царскому дворцу, а там – ни хвостов, ни зверей. «Что ж теперь делать? – думает медведь. – Все будут с хвостами, один я без хвоста».

Повернул Мишка назад и злой-презлой потопал в свой лес. Идет он, вдруг видит – на пне барсук вертится, ладным своим хвостом любуется.

– Послушай, барсук, – говорит медведь, – зачем тебе хвост? Отдай его мне!

– И что ты, медведь, выдумал! – удивляется барсук. – Разве можно такого красивого хвоста лишиться?

– А не дашь по доброй воле, силой отберу, – буркнул медведь и положил свою тяжелую лапу на барсука.

– Не дам! – закричал барсук и рванулся изо всех сил бежать.

Смотрит медведь, а у него в когтях кусок барсучьей шкуры остался да кончик хвоста. Бросил он шкуру прочь, а кончик хвоста себе прицепил и двинулся в дупле мед доедать.

А барсук от страха места себе не найдет. Куда ни спрячется, все ему мерещится, что вот-вот придет медведь, остаток хвоста отберет. Вырыл он тогда в земле большую нору, там и поселился. Рана на спине зажила, а осталась зато темная полоска. Так до сих пор она и не посветлела.

Бежит раз лиса, глядь – нора, а в ней кто-то храпит. Забралась она в нору, видит, там барсук спит.

– Что это тебе, соседушко, наверху тесно, что ты под землю забрался? – удивляется лиса.

– Да-а, лисичка, – вздохнул барсук, – правда твоя – тесно. Если б не еду искать, то и ночью бы не выходил отсюда.

И рассказал барсук лисе, отчего ему на земле тесно. «Э-э, – подумала лиса, – коль медведь на барсучий хвост позарился, то мой ведь во сто раз краше»

И побежала она искать от медведя убежища. Пробегала целую ночь, нигде спрятаться не может. Наконец под утро вырыла себе нору, такую же, как у барсука, залезла в нее, прикрылась своим пушистым хвостом и спокойно уснула.

С той поры барсук и лиса живут в норах, а медведь так без хорошего хвоста и остался.

Белка

В славянских сказках не раз можно встретить этот символ – волшебная белка, скачущая по ветвям и грызущая золотые орехи. Белке близка стихия грозы – народные представления связывали скачущую белку со сверкающей молнией. Наши предки усматривали некое родство между бурей, грозой и войной, битвой. Соответственно, это значение переходило и на животных; орел и белка, связанные с громовником, становились одновременно и символами войны. Это подтверждают и народные приметы, говорящие об этих животных как о предвестниках мора и битв.

Белка – символ неоднозначный. Это исходит из того, что в древности к этому животному весьма неоднозначно относились разные народы. Белка ассоциировалась с множеством легенд и поверий. Например, среди японцев белка обозначала символ плодородия и нередко изображалась наряду с лозой винограда, словаки появившегося на свет малыша заворачивали в шкурки белок – считалось, что эта мера поможет отогнать от ребенка злых духов. А славяне ассоциировали этого необычного зверька со стихией, и основой для такой аналогии являлся, конечно же, очень подвижный характер белок.

В Европе белка (слав. векша), как и другие грызуны, – символ разрушительных животных. Стремительные передвижения белок вверх и вниз в кроне деревьев повлияли на то, что в скандинавской мифологии белка – посредник враждующих сил – орла, обитающего на вершине мирового дерева Иггдрасиль и Змея, живущего у корней этого дерева (означает недоброжелательность и привнесение хаоса, разжигая споры между Орлом и Змеем). Фигурирует белка и при упоминании бурной деятельности пылкого Локи.

Иггдрасиль – мировое дерево в германо-скандинавской мифологии – исполинский ясень (или тис), в виде которого скандинавы представляли себе вселенную. На вершине ясеня Иггдрасиль сидел орёл, обладавший великой мудростью. Он находился в вечной вражде с Нидхёггом. А белка по имени Рататоск сновала вверх и вниз по стволу Иггдрасиля и переносила бранные слова, которыми осыпали друг друга орел и дракон Нидхёгг. Она ассоциируется с дьяволом, воплотившегося в этого рыжеватого, стремительного, трудноуловимого зверька.

Белка как символ малоизвестна как в мифологических интерпретациях древних религий, так и в современных психологических трактовках. В данном случае белка связана со Срединным миром и стволом Ясеня, то есть сознанием, которое находится «между двух огней», инстинктами (змеи в корнях) и моралью, или целями, или высокими принципами (орел на вершине). Белка в данном сюжете – это лишь вечный посредник в споре, отражение вражды двух начал.

У кельтов белка, изображенная вместе с птицей, является символом ирландской богини Медб, – в ирландской мифологии королева-воительница Коннахта и колдунья.

В Японии белка – символ изобилия, плодородия и обычно ассоциируется с виноградной лозой.

В христианские времена она ассоциируется с нечистыми силами, воплощающимся в этого рыжеватого, стремительного, слишком подвижного зверька.

Бык

Символ мощи и плодородия в мифологиях многих народов мира. Согласно славянским мифическим представлениям, Земля покоится на четырех быках – белом (на севере), красном (на востоке), сивом (на юге) и черном (на западе), которые стоят по колено в водах Мирового океана. Древние славяне приносили это священное для них животное в жертву верховному богу-громовержцу.

В греческой мифологии бык упоминается неоднократно. Известна история о похищении финикийской царевны, красавицы Европы, главным богом Олимпа Зевсом. Приняв облик белого быка, он предстал перед гулявшей по берегу моря девушкой. Благородное животное казалось таким кротким и покорным, что Европа доверчиво села ему на спину, и бык увез ее на остров Крит.

В другом мифе долгие годы грозой афинян был чудовищный Минотавр – человек с головой быка.

У древних ассирийцев и шумеров часто встречались описания и изображения небесных крылатых быков с человеческой головой. По некоторым преданиям, они были посланцами богов и могли помогать людям, оберегать их в битвах. Считалось, что они защищают здания и другие постройки, поэтому их статуи принято было устанавливать у парадных входов в храмы и дворцы. У разных народов Месопотамии они назывались по-разному: ламассу, шеду.

В Древнем Китае быку был отведен целый астрологический год. По китайскому календарю люди, рожденные в год быка, отличаются отменным здоровьем, безграничным терпением, сдержаны в проявлении чувств, медлительны, однако, если разгоняться, не видят перед собой препятствий и удержать их практически невозможно.

Они очень трудолюбивы и надежные друзья. Славятся большой физической силой и выносливостью.

У древних египтян священный бык – воплощение бога плодородия, носил имя Апис. Аписа представляли в виде черного быка с белыми отметинами, а затем стали изображать с мумией Осириса на спине. Позже образы быка и бога Осириса, соединились в одно божество, который теперь носит имя Серапис. Ему поклонялись, как живому символу бога Осириса, а его изображениями (картинками на стенах и предметах обихода) украшали усыпальницы древнеегипетских фараонов.

Существует легенда о критском быке. Однажды послал бог морей Посейдон царю острова Крит Миносу быка для того, чтобы он принес его в жертву. Но Минос оставил красивого быка в своем стаде и вместо него заколол другого. За это Посейдон наслал на быка бешенство, и бык приносил неисчислимые беды жителям острова Крит.

Тогда повелел Эврисфей Гераклу поймать разъяренного критского быка и привести его живым в Микены.

Узнав, что Геракл явился на остров Крит, чтобы укротить разъяренного быка, Минос помог ему в этом деле, и Геракл поймал быка, схватив его за рога. Затем он отплыл верхом на критском быке в Микены и доставил его Эврисфею. Но Посейдон запретил убивать быка, и Эврисфей выпустил его на свободу. Стал разъяренный бык бродить по всему Пелопоннесу, явился наконец в Аттику и дошел до долины страны Марафонской, где поймал его герой Тесей.

Многие чудовища древности окружают нас и сегодня. К таким дивным животным относятся быки.

Волк

Адам и Ева тоже причастны к созданию волка. Всевышний за ослушание изгнал Адама и Еву из рая, но вскоре пожалел несчастных и подарил Адаму ивовый прутик и велел: «Когда познаете вы великий голод и не найдете себе никакого пропитания, ударь по морским волнам этим прутиком». Но еще Господь сказал Адаму: «Запомни, тебе даю я этот прутик. А супруге твоей лучше и вовсе его не касаться. Адам сразу же испытал прутик и получил белую, пушистую, ласковую овечку. Но Еву одолела жадность уж очень захотелось вторую овечку. Она потихоньку забрала прутик, подошла к морю и хлестнула по волнам. Глядь, а из морских волн выскочил страшный зверь. Рычит, злобно сверкает глазами, щелкает зубами. Это был волк! Он ухватил бедную овечку и уволок ее в лес. Адам снова хлестнул по волнам, и опять получилось какое-то страшилище серое и косматое, которое тоже убежало в лес. Адам и Ева очень огорчились, но тут случилось чудо, серый зверюга привел овечку из леса целой и невредимой, а сам покорно улегся у ног Адама, глядя на него преданным взглядом. Это была собака – верный помощник и бесценный друг.

Древние греки считали, что волкам покровительствует солнечный бог Аполлон. Этих животных они приносили ему в жертву на алтари храмов.

Согласно легенде матерью Аполлона была Латона, которая превратилась в волчицу, чтобы избежать мести богини Геры. Та обратила свой гнев на Латону из-за ухаживаний царственного Зевса и повелела, чтобы нигде на земле не было пристанища этой женщине. Изгнанная отовсюду Латона углубилась в чащу леса и приняла облик волчицы. На маленьком, забытом царицей богов острове, Латона родила двух близнецов – богиню охоты Артемиду и солнечного бога Аполлона.

Горцы Грузии не считали волков дикими животными и разрешали им жить рядом со своими селениями. А если охотник убивал волка, то он носил траур, как и в тех случаях, когда убивал человека.

Хотя турки и монголы враждовали испокон веков, и те и другие считали себя потомками волков. Согласно преданию один молодой турецкий воин, единственный из всех своих соплеменников, кто выжил после монгольского нашествия, был подобран волчицей. Их союз дал жизнь новому народу, который вслед за большим серым волком ушел на другие земли, образующие сегодня Турцию.

Монгольский император Чингисхан был уверен, что он сын серо-голубого «избранного волка», спустившегося с высоких небес, и этим очень гордился.

Увидеть волка считалось у римлян доброй приметой: ведь этот зверь служил богу Марсу – защитнику Рима и богу войны. Ромул и Рем были детьми бога Марса и жрицы Реи Сильвии.

Царь Альба очень боялся потерять власть и поэтому велел бросить Ромула и Рема в Тибр, но посланная Марсом волчица подобрала их и выкормила. От имени Ромул и произошло название столицы Италии. В числе ее главных исторических достопримечательностей – бронзовый памятник легендарной римской волчице.

Средневековье превратило волка в символ зла в широком смысле из-за его свирепости, хитрости и жадности, а также в символ ереси.

Волк в Центральной Европе очень опасный хищный зверь; неудивительно, что он играет большую роль в сказках как враждебный человеку звериный образ и что кровожадные люди превращаются в волков (оборотень – человек-волк).

В древней северной мифологии скованный гигантский волк Фенрир в последней битве (в конце света) разбивает свои оковы и проглатывает Солнце; затем вступает в борьбу с прародителем Одином, убивает его и при этом сам находит смерть. В античности волка считали зверем-призраком, один взгляд которого лишает дара речи.

Геродот и Плиний сообщают, что принадлежащие к скифскому племени невры (древний народ) раз в году превращаются в волков, после чего снова принимают человеческий облик. В этом, возможно, скрываются воспоминания о волке-тотеме племени.

Несмотря на то, что волк мог пониматься как символ утреннего солнца, преобладала все-таки его негативная оценка как олицетворения диких и сатанинских сил.

В Древнем Китае он также воплощал алчность и жестокость; «волчий взгляд» означал недоверие и ужас перед сбивающимся в стаи хищным зверем. Лишь у степных тюркских народов волк воспринимался как родовой тотем, отсюда знамена и штандарты с волчьей головой.

Символ волка вбирает в себя много положительных качеств, и, бесспорно, поэтому, он издревле является тотемом у тюркских народов.

Волк – это, в первую очередь, высший символ свободы в животном мире, символ самостоятельности (царя зверей, льва, дрессируют в цирке).

Волк – это и символ бесстрашия. В любой схватке волк борется до победы или до смерти.

Волк не подбирает падаль, а значит – это и символ чистоты.

Волк живет семьей, ухаживает только за своей волчицей-женой. Волк всегда хороший отец. Он обязательно сам воспитывает своих детей-волчат. У волков не существует такого порока, как прелюбодеяние. Волк – это и символ высокой нравственности, преданности семье. (Чего не скажешь о самцах других животных.)

Волк – символ справедливости и честолюбия. В обычных условиях волк не допустит, со своей стороны, обидеть более слабого.

У башкир сохранилась легенда о том, что часть племени усергенов ведет род от охотника Башбэре – главного волка, женившегося на волчице, которая превратилась в девушку-красавицу. Эта легенда была записана в деревне Башбэре Гаевского района Оренбургской области.

Кэкбэре – Сивый волк – был предком башкирского племени урман-кудийцев. Именно волк привел к речке Бэреле, что в Баймакском районе Башкортостана, один из башкирских родов.

Существуют еще несколько легенд, согласно которым башкирское племя было приведено с юга волком.

Голубой волк священное животное, которое, согласно одной из легенд, положило начало роду Огуза – праотца тюрков.

В одной татарской легенде говорится о кочевом племени, заблудившемся в лесах и окруженном врагами. Белый волк – покровитель племени вывел его из окружения и спас от гибели. Величина и сила волка были таковы, что сравнивались с легендарным общетюркским героем – исполином Алыпом.

В христианском образном мире волк выступает в первую очередь в качестве символа дьявола, угрожающего стаду верующих.

Есть легенда о волчьей доброте. Много веков тому назад дикое воинствующее племя полностью уничтожило небольшое, мирно жившее в горах, поселение. В живых был оставлен лишь один десятилетний мальчик – в качестве жестокой насмешки ребенку отрубили руки и ноги. Умирающий от боли и голода лежал он на берегу горного озера, когда из лесу вышла волчица. Несколько дней она зализывала его раны, а ночью охотилась и приносила еду. Но воины вернулись и убили последнего, как им тогда казалось, из истребленного ими рода. Волчица же скрылась от преследователей высоко в горах, где в пещере родила десятерых сыновей, отцом которых был убитый мальчик (в легендах иногда такое случается). Старший из них получил имя Ашина, он был сильнее и мудрее своих братьев и стал правителем возрожденного племени.

Вскоре род Ашины увеличился до нескольких сот, храбрый воин собрал войско, белые стяги которого украшала синяя голова волка. Войско выступило против кровных врагов и полностью разбило противника. С тех пор потомки Ашины живут среди Алтайских гор, занимаясь земледелием и скотоводством, и чтут Синего Волка, который не посягает на их скот и земли, а, наоборот, хранит и защищает от опасностей.

Увидеть озеро, на берегу которого, как говорят, та самая волчица могла найти умирающего предка Ашины, пройтись по следам, оставленным ею во время побега от преследователей, а, возможно, ночью в полнолуние даже услышать протяжный вой мифического зверя, вы сможете и сегодня.

Заяц

В мифологиях разных народов о зайцах слагалось очень много мифов и легенд. Согласно китайской легенде на луне живет заяц, который занят важной работой. Он толчет в большой ступе порошок жизни. Сидит он под огромным деревом, которое называется кассия. Зайца в Китае так почитали, что его фигурка на лунном диске даже украшала одежду китайского императора.

У некоторых африканских племен есть легенды, связанные с зайцем. Луна захотела послать человечеству весть о бессмертии. Она поручила зайцу отправиться к людям и объявить им: «Подобно тому, как я умираю и вновь возрождаюсь к жизни, так и вы будете умирать и вновь возрождаться к жизни». Заяц явился к людям, но потому ли, что ему изменила память, или же по злому умыслу, но он сказал: «Подобно тому, как я умираю и не возрождаюсь вновь к жизни, так и вы умрете и не возродитесь вновь к жизни».

Узнав, как заяц извратил ее слова, Луна так рассердилась, что бросила в него палкой, которая расщепила ему губу. Вот почему губа у зайца до сих пор остается расщепленной, а заяц расцарапал лицо у луны, следы этих царапин можно видеть в лунную ночь.

Есть изображение зайца и на иконе святой Мелангеллы Уэльской. По преданию Мелангелла была дочерью ирландского короля. Отец выбрал ей знатного мужа, но она решила посвятить себя Богу, Мелангелла убежала из дома и поселилась в лесу. Однажды принц охотился на зайцев, преследуя их, он увидел в лесу деву необычайной красоты, которая самозабвенно молилась Богу, а заяц, спрятавшийся под краем ее одежды, повернулся к охотникам и смотрел на них со смелостью и бесстрашием.

Принц закричал собакам: «Хватайте его, хватайте!». Но чем громче он кричал, тем дальше отступали собаки от святой девы и зайца. Потрясенный принц пожаловал святой Мелангелле землю в вечное владение для постройки храма и монастыря. Много лет прожила она в монастыре, и дикие зайцы жили с ней как домашние животные. По приказу принца на земле, принадлежавшей Мелангелле, была запрещена охота на зайцев. Таким образом, был создан первый в истории человечества заячий заповедник.

Заяц (или кролик) присутствует в мифах многих народов мира. Так, в одном из мифов североамериканских индейцев кролик, подобно Прометею, похитил огонь у «огненных людей» и передал его людям. В древнекитайской мифологии Юэ Ту («лунный заяц») живет на Луне и весь год толчет в ступке снадобье бессмертия.

Заяц часто ассоциируется с плодовитостью и жизнелюбием. В Древней Греции заяц был атрибутом богини любви Афродиты. Гермес покровительствовал этому животному за быстроту бега и унес его на небо (созвездие Заяц).

У восточных славян это животное также наделено символикой. Согласно поверью, поймать во сне зайца предвещало женщине беременность и рождение сына.

В сказках кролик обычно предстает как хитроумный и изворотливый герой, а заяц – как воплощение робости и слабости. По легенде, заяц труслив оттого, что у него маленькое сердце. Когда Бог лепил зайца из глины, то увлекся и сделал ему длинные уши, а на сердце глины не хватило. Уши Богу понравились, и он не захотел их портить, а оторвал кусочек от и без того куцего хвостика и сделал зайцу крохотное сердце.

Кабан или вепрь

Человечество очень давно знакомо с кабаном. Так давно, что успел этот зверь попасть в мифы.

У скандинавов есть легенда о Вальхалле – огромной и чудесной палате для воинов, павших в битве. Много чудес творится там. Каждый день пируют за огромным столом великие воины-энхерии, призванные Одином в свое небесное войско, и готовят для пира чудесного кабана. И кабан этот огромен, хватает его на всех энхериев, а наутро кабан вновь жив и бежит в небесный лес поесть желудей. Но, видно, осталась на его щетине сажа от котла, потому и зовется он – Сехримнир.

В восточных странах кабан считается хозяином двора, это символ наслаждений, наивности и страсти. Трудно распознать, благородный ли он вепрь или просто свинья.

В мифах друидов он обозначает духовную силу. Охота на него опасна и сопряжена со смертельным риском, потому что охотник преследует как бы воплощение духа.

В христианских мифах кабан обрел дурную славу, так как в его образе часто изображают демона, одолеваемого похотью. Такие кабаны разоряют поля и уничтожают фруктовые сады. Но в Китае кабан олицетворяет смелость, процветание и благородство.

Когда Геракл отправился на свой четвертый подвиг, ему пришлось убить грозного вепря.

По возвращении Геракла в Микены, Эврисфей по совету гневной богини Геры велел ему поймать эриманфского вепря.

Этот свирепый зверь обитал на горе Эриманф, между Аркадией и Ахайеи; он наводил ужас на всю Фессалию, опустошая поля и убивая людей.

По пути Гераклу пришлось переходить через лесистые торы, где жило племя кентавров – полулюдей, полуконей. Усталый и голодный, он подошел к пещере кентавра Фола и решил у него переночевать.

Фол принял Геракла радушно, угостил его вареным мясом, а сам ел сырое. На этой горе жили и остальные кентавры, у которых была огромная бочка вина; этот подарок Диониса хранился у кентавра Фола. Это вино кентавры могли пить только тогда, когда собирались все вместе. После сытной еды Гераклу захотелось выпить вина. Фол отсоветовал ему открывать бочонок, опасаясь гнева кентавров; но Геракл открыл его, и вот они оба стали пить вино. Почуяв сладкий запах крепкого вина, явились кентавры и бросились к пещере Фола. Схватив в ярости глыбы камней и стволы сосен, они напали на Геракла. Но он горящими головнями отразил могучих кентавров. Одного из них он убил головней, другого пронзил ядовитой стрелой, а остальных он гнал от пещеры до самого мыса Малея. Затем Геракл вернулся в пещеру Фола и, к великому горю, нашел его мертвым. Фол, вынув стрелу из раны убитого кентавра, стал рассматривать ее, удивляясь, что такая небольшая стрела могла убить такого