Большая Деревня: приятного чтения

Новая классика.

Путешествие сына и отца через постапокалиптический мир к морю. Роман написан лаконичными фразами, наполнен намерено шокирующими сценами и прозрачными библейскими аллюзиями.
При всей кажущейся простоте роман вызывает мощный эмоциональный отклик, а пытливому уму может даже ответить на вопрос: «Сколько еще раз можно написать о том, что жизнь-боль?» Если современная классика существует, то она выглядит именно так.

Новая классика.

Еще один представитель «профессорской прозы». Определить жанр этой книги невозможно. Это смесь из фольклора, фантастики, детектива, эзотерики и много что еще. Выдуманная история реально существовавшего народа, рассказанная с точки зрения трех конфессий в словарных статьях.
Лучше всех о произведении в предисловии сказал сам Павич: «Чем больше ищешь, тем больше получаешь; так и здесь счастливому исследователю достанутся все связи между именами этого словаря. Остальное для остальных». Сборник фантазий, как калейдоскоп, складывается в сотни историй, и, однажды прочитав «Хазарский словарь», к нему можно возвращаться, каждый раз находя новые смыслы и сюжеты.

Новая классика.

Путешествия во времени весьма коварная вещь, они подвели писателей не меньше, чем фильмы о двойниках — режиссеров. Пробовали многие — достойно справились единицы. За Стивена Кинга с его опытом, конечно, можно не переживать. История о том, как простой преподаватель литературы возвращается в прошлое, чтобы предотвратить убийство Кеннеди, и как это оказывается непросто, читается на одном дыхании.
Может быть, Стивен Кинг очень далек от высокой литературы, но мало кто из современных писателей обладает всеобщим признанием и так уверено несет идеи гуманизма в массы, в то время как многие другие перестали верить в лучшее.

Новая классика.

Роман о расследовании загадочных смертей в средневековом монастыре стирает грань между детективом и высокой литературой. Детальное воссоздание быта и исторических особенностей выступает на равных с закрученным сюжетом. За схоластическими диспутами так же интересно следить, как за дедуктивным методом главного героя.
Профессор Умберто Эко умело ведет читателя через свой тщательно продуманный литературный лабиринт. Каждый тупик и внезапный поворот, заминка и долгожданный выход любовно спланированы автором, и такая архитектура текста не может не вызвать восхищения.

Исторический роман.

Популярный в середине XX века подход: что было бы, если бы в мифах описывались настоящие события, дал миру несколько очень любопытных «исторических» романов (один из них — «Золотое руно» упомянутого выше Роберта Грейвса).
Мари Рено рассказывает хорошо знакомую историю героя Тесея, как будто все произошедшее было правдой. В итоге получается очень бодрая смесь из секса, драк, приключений, истории и довольно убедительных психологических портретов. Все это не исключает и интеллектуального интереса. Писательнице отлично удалось вписать в реальность папу-Посейдона, быкоглавого Минотавра и сошествие в Аид.

Исторический роман.

«Автобиография» римского императора Клавдия — это уникальная история интеллигента у власти и квинтэссенция исторических романов. В нем есть все: факты и интересные подробности эпохи, интриги и любовь, война и мистика, драматические события и юмор.
Но главное — харизматичный и запоминающийся главный герой. Когда Джордж Мартин придумывал Тириона Ланнистера он, вероятно, находился под сильным впечатлением от Клавдия, описанного Робертом Грейвсом.

Вечная любовь.

Филологическая сказка, принесшая автору Букеровскую премию. Две тесно переплетающиеся истории любви: одна — о двух вымышленных английских поэтах Викторианской эпохи, другая — о двух современных литературоведах.
Почти детективный сюжет с поиском писем, стихи, феминизм, две Англии разных времен — все это служит лишь замысловатым фоном красивой любовной истории.

Вечная любовь.

Во французском романе конца XVIII века любовь заменяет собой все. Она и причина, и следствие, и смысл. Главные герои — коварные и изобретательные соблазнители, должны были по замыслу автора играть нравоучительные роли, но получились живее и привлекательнее положительных персонажей, и чувства в этой книге все же переигрывают мораль.
Кроме того, в наше время, когда социальные сети возродили прекрасный жанр любовной переписки, читать эпистолярные романы не только интересно, но и полезно.

Русские ужасы.

Редкий представитель «хоррор-трэша» в отечественной литературе. Русская деревня, упыри, колы, много мата и сомнительного юмора. Книга как будто написана по мотивам творчества группы «Сектор Газа».

«Красный бубен» — это объемное произведение, и кроме откровенного трэша, на ее страницах можно найти почти все актуальные идеи 1990-х. Своеобразная энциклопедия жизни России конца XX века с водкой и вампирами.

Русские ужасы.

Написанный под впечатлением от русско-японской войны 1905 года, «Красный смех» наполнен таким количеством жутких символов, что переходит границы жанров. Описание сюрреалистичной войны превращается в отчет о сумасшествии и заканчивается полным безумием.

Экспрессивный стиль Андреева заставляет читателя переживать этот кошмар. И хотя рассказ не относится критиками к жанру ужасов, эмоции, возникающие при его прочтении, говорят об обратном.