Виктория Токарева 🎧

«Онассис без кошелька… Ну и что? Кошелек надувается и сдувается, как проколотая шина. А человек остается прежним.
Перед сном кошелек оставляют в тумбочке, а спать ложатся голыми. Человек ложится спать со своим здоровьем, совестью и любовью. Только это и имеет значение. А деньги — всего лишь удобство. И больше ничего».

«Наша жизнь — это не только то, что мы сделали. Но и то, что не сделали: не пошли на зов любви, не вспахали грядку под огурцы, не родили ребенка. Жизнь — как банка с клубникой. Между ягодами — пустоты. Но пустоты — это тоже наполнение. Кого мы помним? Тех, кто нас собирал. И тех, кто разорял. Разорял наши души, как гнезда. Они тоже нужны».

«Подошел официант, поставил цветы в вазу.
Розы чуть-чуть разомкнули свои лепестки. Стали видны полусферы.
Модель Вселенной. Нет цветка более красивого, аромата более благородного. Да, они увянут, пусть даже завтра, но сегодня они свежи и прекрасны. Все временное потому и ценно, что оно ненадолго».

«Лена и Елисеев прошли мимо. Обернулись. Снова подбежала девушка, тянула пальцы к его лицу. Он стоял босой, ослепший от протеста. Они не могли помириться, потому что были молоды. Они хотели развернуть жизнь в свою сторону, а она не разворачивалась. Торчала углами. Тогда Антон бросает вызов: если жизнь с ним не считается, то и он не будет считаться с ней. И — босиком по снегу. Кто кого».

«— Спасибо. Вы очень любезны, — сухо проговаривала Марина, чтобы ввести учительскую в заблуждение. Пусть думают, что она разговаривает по делу. Но любовь — разве это не дело? Это самое главное изо всех дел, какие существуют в жизни человека».

«Поезд тронулся. Моя первая любовь ошарашенно провожала глазами бегущие вагоны. Я продемонстрировала полное равнодушие, невнимание и даже хамство. Но я ничего не демонстрировала. Я торопилась. У меня была своя жизнь. И все, что связано с этим человеком, перестало быть интересным.
Ужас! Куда уходит вещество любви? А ведь была любовь, и какая… Всеобъемлющая. Одухотворенная. И где она?..»

«Сколько раз в своей жизни я протягивала руку помощи и скольким людям. А когда помощь понадобилась мне, их не было рядом. Рядом случился незнакомый человек, совершенно случайно свалившийся на голову. Значит, принцип «ты мне, я тебе» не срабатывает, потому что добро бескорыстно. Ты мне, я другому, другой третьему — и так далее во времени и пространстве. И чтобы цепочка не прерывалась».

«Когда долго смотришь на солнце, потом не видишь ничего вокруг себя. Все обесцвечено. Так и я. Жила, ничего не видя вокруг себя. А на что смотреть?
Меня спасала семья, которая стояла прочно, как скала. Меня спасали мои ненаписанные книги и мой талант, хотя и нескромно об этом говорить. Талант — как грудной ребенок: орет, требует, его надо обслуживать, забывая о себе. Мой талант держал меня на плаву и говорил: «Ничего не кончилось, все еще будет».
Виктория Токарева

«Собакин, Михалков, Войнович, Данелия, Горбачев — вот они, архитекторы моей жизни. Я, конечно, и сама тоже внесла свой вклад, а именно — труд. Я написала двадцать томов, и за меня это никто не мог бы сделать. И тем не менее: литературный талант очень трудно обнаружить. Талант певца или художника — запросто. Человек поет или рисует — сразу заметно. А писать… Все умеют писать, всеобщая грамотность с тридцать седьмого года.
Я могла бы и не распознать свои литературные способности. Работала бы учительницей пения: вахадили гу-си… И так всю жизнь. Мое предназначение умирало бы во мне. Я ходила бы нервная и несчастная. Но я избежала этой участи. Я всегда занималась тем, что мне интересно. Это счастье. Я выиграла свою жизнь».

«Что такое молодость? Бездна энергии, легкое тело. Мы поглощали жизнь горстями, и казалось, что за поворотом нас ждет новое, неизведанное счастье. Любовь, например, или слава, или мешок с деньгами. Или то, и другое, и третье одновременно…
Всегда считалось, что, переступив через шестьдесят лет, женщина переходит в статус бабушки-старушки и должна сидеть со спицами в руках и вязать внукам шерстяные носочки… В шестьдесят лет что-то заканчивается, а что-то начинается. Начинается свобода. А свободой каждый распоряжается по-своему».

Сборник новых произведений известнейшей российской писательницы!
Любовь побеждает не только расставания и смерть, но даже предательство, обиды и ненависть… Герои нового сборника Виктории Токаревой приходят к осознанию этого через неизбежные человеческие страдания, противоречивые повороты судьбы. Что-то неуловимое и всепрощающее вдруг оказывается сильнее страстей человека. И уже никто никого не судит, у каждого свои столкновения с собой и миром, свои поиски сквозь ошибки. «Пушкинское спокойствие» — так можно сказать о прозе Виктории Токаревой. Ее произведения утешают, помогают видеть жизнь как нечто неразгаданное.

Совершенно родные и такие близкие по духу персонажи, ощущение полнейшей вовлеченности в описываемые события и судьбы, удивительный юмор, пронзительное сопереживание и превратности любви — книга Виктории Токаревой дарит счастье всем нам. В сборник вошли новые рассказы, повесть, а также малоизвестный читателям литературный сценарий «Вай нот?», написанный Викторией Токаревой для киностудии «Узбек-фильм» и заново отредактированный автором специально для данного издания.

«Иногда я думаю: что составляет мое счастье? Дети, профессия, дом… Трудно вычленить, что важнее. Иногда кажется, на первом месте профессия. Я всю жизнь занималась тем, что мне нравится.
Но дети — это мое продолжение. Они понесут в будущее мой смех, мою трусость, мой разрез глаз. Как же без детей? Хочется любить что-то живое и теплое, целовать в мордочку, касаться губами»

«Особенность Венеции — карнавальная обстановка. Людей — потоки, толпы, и всем весело, все радуются. Невольно заражаешься праздничной энергией и улыбаешься во весь рот. А чему? Всему. Тому, что ты молод, жив, здоров, сыт. А если голоден, то скоро поешь. Если молод — не постареешь никогда. Если стар — никогда не умрешь. Жизнь вечна.
Всегда, всегда будет легко и весело, как сегодня. А иначе — зачем Венеция?
Но сколько можно ходить вот так — рот до ушей? Ну, месяц. А потом хочется новых впечатлений…»

«Количество усилий однажды превращается в качество. Однажды происходит щелчок — и ты в новой жизни. Как выключатель на стене: щелчок — и свет горит. А за этим выключателем — скрытая проводка по всему дому, линия электропередачи плюс электрификация всей страны».

Галерея новых ярких образов. Драма и юмор новых историй. Тонкое восприятие жизни — и при этом трезвый взгляд на любую ситуацию. Настроение новых рассказов современного классика — это сожаление о шаткости человеческих ценностей. Особенно сегодня. И все же автор остается романтиком, который верит и, кажется, знает, как быть… В сборник добавлены три редких рассказа, которые не переиздавались много лет и почти неизвестны широкому кругу читателей («Кирка и офицер», «Дружба превыше всего», «Кино и вокруг»).

«К дачному поселку “Советский писатель” прилепился еще один дом. Он стоял особняком, как говорится, сбоку припека. Дом был небольшой, одноэтажный, с односкатной крышей. Напоминал ларек. Но ларек не простой, а изысканный. Проект был сделан знаменитым архитектором. Известно, что все талантливое просто. Ничего лишнего. Красный кирпич, чере пичная крыша, просторные окна, широкая палуба перед домом, выложенная диким камнем…»

«…Что такое талант вообще? Это дополнительная энергия, которая ищет выхода. И находит. Энергия чужого таланта распространяется и на меня. Я ее чувствую. Гениальность — несколько другое. Гений — проводник между Создателем и людьми. Создатель через гения передает свои послания. Я стою перед фресками Джотто и через семьсот лет принимаю сигнал».

«Виля уже имел негативный жизненный опыт (двойное предательство), но романтизма не изжил. Верил в прекрасное. И отражал это в своих стихах. Прекрасными были цветы — садовые и полевые. Что может быть совершеннее ромашки? Кто ее придумал? Всевышний. А как прекрасен грибной дождь с радугой на небе… И человека придумал тот же автор. А такие оттенки, как хитрость, предательство, — это добавили в жизнь сами люди. Всевышний совершенно ни при чем».