Книги о современности

Тема: Память и беспамятство

Основоположник метода устной истории Лутц Нитхаммер — представитель того поколения немцев, которые начиная с 1960-х годов выводили на свет и отчищали от фальсификаций прошлое поколения собственных родителей. Эта книга о том, как война и первое послевоенное время отпечатались в памяти немцев — со всеми стереотипами, пробелами и различиями в воспоминаниях на востоке и западе Германии.

Тема: Память и беспамятство

Может ли общество преодолеть травмы, что для этого нужно и как меняются ценностные доминанты по мере общественного выздоровления — ключевые вопросы, на которые отвечает книга. Египтолог и антрополог Алейда Ассман, заинтересовавшаяся ближе ко второй половине карьеры современностью, систематизирует ключевые подходы к трагедиям прошлого. Описанный ею «этический переход» — восхождение от истории победителей и побежденных к истории преступников и жертв — для большинства стран скорее обещание, чем свершившийся факт, но тем и ценна эта работа для России. Для всех интересующихся тем, как коллективная память и история создают и меняют общество — обязательное чтение.

Тема: Память и беспамятство

Эта книга — многостраничная хвала воспоминанию и вспоминанию. Облик старого, ушедшего города, вернее, память о нем проступает сквозь очертания города сегодняшнего, а память о давно умерших людях дает возможность понять людей живых. Воспоминания ценны сами по себе, независимо от уровня их правдивости. Материалом воспоминания может быть и собственное прошлое, и цитаты из стамбульских бульварных газет, и старые фотографии, и даже новые ландшафты, потому что вспоминающий помнит, что на этом месте было раньше. В иерархии Памука воспоминание стоит выше памяти, которая лишь материал. А вот вспоминание, попытка конструирования действительности и себя самого исходя из видений прошлого — это и есть главная составляющая жизни.

Тема: Наше новое прошлое

В этом романе-воспоминании, охватывающем сорокалетие с конца войны до середины восьмидесятых годов, не предлагается, конечно, никакого альтернативного варианта истории. Но там предложен новый на нее взгляд. Советское время представлено как время конфликта рациональной, трезвой частной жизни и общественного хаоса и даже безумия. Причем и то и другое имеет очевидные источники. По формулировке филолога Олега Лекманова, «Хаос и абсурд внесла в жизнь людей революция и все, что за ней последовало. А порядок, ясность и рациональность были основой прежней, дореволюционной жизни».

Тема: Наше новое прошлое

Книга антрополога из Калифорнийского университета в Беркли Алексея Юрчака о позднесоветской культуре оказалась необычайно влиятельной в западной русистике, а недавно вышла на русском языке. Юрчак обращает внимание на парадоксы эпохи — одновременную ожидаемость и неожиданность крушения системы, ее открытость миру и закрытость, обращенность лозунгов в будущее и закоснелость канона. Обилие языкового материала и ориентация на российского читателя заставили автора дополнить и переложить текст скорее, чем просто перевести, так что эта книга и перевод, и оригинал.

Тема: Наше новое прошлое

Огромная, почти на 900 страниц, увлекательная и академически дотошная биография отца-основателя США Александра Гамильтона, который родился на Киттс-энд-Невисе, сделал торговую, военную и государственную карьеру, а затем был убит на дуэли политическим оппонентом. Несмотря на потрясающую судьбу и большой вклад в строительство США, память о нем потерялась на фоне Джорджа Вашингтона и Томаса Джефферсона. Прочитав книгу Черноу, другой выходец с Карибов, рэпер Ли Мануэль Миранда сделал по ней мюзикл — главный бродвейский хит последнего сезона. Иногда героическая история напоминает о себе самым причудливым образом.

Тема: Наше новое прошлое

Роман «Волчий зал», а также последовавшие за ним «Внесите тела» и «Зеркало и свет» — впечатляющий труд по установлению исторической справедливости, как ее видит автор. Но дело здесь не только в том, что Хилари Мантел считает, что Томас Кромвель (канцлер короля Генриха VIII, «автор» английской реформации, отправивший на плаху утописта и философа Томаса Мора) был неверно понят в свое время и несправедливо осужден в веках. Важна ее уверенность в том, что сложившийся исторический миф можно разоблачить, а сложившуюся историческую репутацию поменять на противоположную. «Не мертвые преследуют живых, а живые — мертвых, — пишет Мантел. — Кости и черепа вытряхивают из саванов; в лязгающие челюсти, как камни, бросают слова». Трудно описать сегодняшнюю борьбу за историческое прошлое вернее.

Тема: После Запада

Захватывающий сюжет этого букероносного романа — литературная упаковка протеста его автора против распространенного на Западе убеждения, что Индия — это сила, «за которой будущее», и что не надо прививать ей чуждые западные ценности (тут важно упомянуть, что семья автора эмигрировала из Индии, когда ему было 16). Практически детективная история жизни главного героя продвигает его от Мрака (именно так, с большой буквы) к Свету. Мрак — это Индия бедняков, бездомных и бесправных, Индия деревенская и трущобная, погрязшая в безнадежности и насилии — подобно тому, как берега Ганга погрязли в нечистотах, то есть «Индия подлинная». Свет — Индия развивающегося среднего класса, Индия аутсорсинга и колл-центров, Индия шопинг-моллов, Индия быстродоставляемой пиццы и ресторана Friday`s: то есть «Индия Запада». И пусть Свет многим может показаться вульгарным, он все равно, что бы ни говорили чистенькие любители экзотики из Европы и Америки, лучше, чем Мрак с его овеянными древними традициями тупостью и жестокостью.

Тема: После Запада

2 ноября 2004 года голландский режиссер Тео ван Гог, соавтор возмутившего многих мусульман фильма о Коране, ехал по Амстердаму на велосипеде. К нему подошел голландец марокканского происхождения Мохаммед Буйери, «сбил с велосипеда, выстрелил в живот, достал широкий кривой нож и перерезал ему горло». Отталкиваясь от этого ужасного события, британский журналист Иэн Бурума пытается воспроизвести логику тех, кто, подобно Буйери, способен на страшное, защищая идеалы, непонятные европейцам. Тех, кто, живя в Европе, остается, по мнению ее обитателей, единым анклавом мусульманского мира. Но, приглядываясь к жизни европейских мусульманских общин, Бурума приходит к неожиданному выводу: эти люди не только не представляют собой единого целого, но и уже стали частью «европейской цивилизации». Грубо говоря, они точно такая же часть нашего мира, как мы — их. Взаимопроникновение уже произошло. И, только понимая это, мы можем понять наше сегодня.

Тема: Истина, правда и после правды

Майкл Шермер — знаменитый журналист и многолетний руководитель Общества скептиков, занятого экспериментальной проверкой безумных идей, чудодейственных приборов и шарлатанских гаджетов. Большинство книг Шермера посвящены опровержению предрассудков, но его главный труд, «Доверчивый мозг», — попытка разобраться, почему люди вообще падки на предрассудки. Люди сперва формируют свои заблуждения, а уже затем их рационализируют, равно в медицине и политике.