«Дилетант» рекомендует

О личностях литературного мира со шварцевским юмором. Из дневников мы узнаем, что Корней Чуковский был человеком крайне раздражительным и в беспокойные минуты выходил на улицу, чтобы, как писал Шварц, «набрасываться» на людей. Автор дневника работал у Чуковского секретарем и писал о работодателе: «ненависть схватывала его, как судорога, и он кусался». В воспоминаниях Шварца — «портреты» Самуила Маршака и Даниила Хармса.

Тео был единственным, кто поддерживал Винсента на протяжении всей его жизни, кто не терял веру в его дар. Торговец картинами, Тео так и не смог продать ни одной работы брата.

Жизнь и казнь шотландской королевы — неисчерпаемый сюжет для литературы и кинематографа. Книга Цвейга не является исторически точной работой, но образы прорисованы мастерски. Сам автор отнес «Марию Стюарт» к жанру романизированной биографии.

Книга о позднем (брежневском) социализме. Дается портрет homo soveticus. Описывается сосуществование советского и несоветского в жизни каждого человека — как люди говорили обязательные идеологически правильные вещи на партийных собраниях, а в неформальной обстановке жили «нормальной» жизнью вне государства. Состояние это названо «вненаходимостью».

Монструозное по объему произведение, прочитать которое от корки до корки под силу лишь самым целеустремленным. Поэтому обратим внимание только на VIII и IX том. Это книги об Иване (Иоанне) Грозном.

У Карамзина описание жизни и царствования Грозного читается как отдельное драматическое произведение. Берется маленький наследник, семейные обстоятельства помещают его под опеку бояр, ребенок растет при византийском по нравам дворе, где постоянно кто-то против кого-то интригует, и, видимо, получает психическую травму. Наконец, наступает самостоятельное правление, славные совершения, всенародная любовь. Кончина первой супруги делает из Иоанна совершенно другого человека. Постепенно он поддается паранойе и из великого государя преображается в того, кем вошел в историю — деспотом, жарящим людей на сковородах и закошмарившим Россию опричниной.

Если вам захочется познакомиться с живым восприятием многочисленных современников, стоит обратиться к изданию «Октябрь. История одной революции» (2017) — сборнику воспоминаний и дневников большевиков и их противников самых разных политических взглядов и социальных позиций. Лев Троцкий, Зинаида Гиппиус, Михаил Пришвин и другие, — о Петрограде 1917 г. писали многие, и удобно, когда тексты сразу нескольких свидетелей собраны под одной обложкой.

Один из виднейших специалистов по новейшей истории Ближнего Востока обратился к одной из малоизвестных страниц Первой Мировой войны — боевых действиях на территории Османской империи и особенностях внутренней политики «Больного человека Европы». Автор дал обширную картину событий на всей территории Турции: от Эдирне до Трапезунда, от Саракамыша до Басры.

Книга профессора Колумбийского университета Адама Туза посвящена межвоенному периоду. Автор рассматривает основные аспекты экономической и политической истории США и показывает, как после Первой Мировой войны центр мира перенёсся с берегов Туманного Альбиона на Уолл Стрит. Среди политически ангажированных и откровенно слабых работ, посвящённых этой проблеме, исследование Туза выделятся своей фундаментальностью и аналитикой высочайшего уровня.

Некоторые относят книгу к разряду мотивационных. Классический сюжет — лузер по всем фронтам встречает в очереди магазина своего будущего наставника, который обучает его, как не быть неудачником. Таким образом, главный герой по кирпичику строит нового себя, выполняя инструкции своего учителя.

«Империя должна умереть» отлично подойдет для тех, кто путается в бесконечных именах, связанных с российскими революциями начала XX века, но хочет восполнить пробел. Книга на самых ярких и увлекательных примерах того времени рассказывает, кто чего хотел, как к чему шел, и почему Россия в конце концов не смогла избежать катастрофы. Герои самых разных убеждений сталкиваются здесь лбами, соперничают, по-своему хотят как лучше для своей страны, но в результате все равно не могут остановить этот поезд в огне.

Для событий и явлений столетней давности Зыгарь проводит конкретные аналогии с современными российскими реалиями, что дает много полезной пищи для размышлений (если вам понравится, то и «Всю кремлевскую рать» прочтите обязательно).

Чтобы понять, как в научно-исследовательских институтах и конструкторских бюро тюремного типа (или попросту «шарашках») работали учёные и инженеры, стоит прочесть роман Солженицына «В круге первом». Писатель сам работал в такой шарашке. Название — отсылке к Данте: из всех кругов советского ада шарашки были первым, наименее страшным кругом.

Дебютное произведение Солженицына разделило советский литературный процесс на «до» и «после». Внимания заслуживает не только сама повесть, но также история ее создания и публикации. Это первое произведение, с которого началось вхождение лагерной темы в литературу, поэтому прочесть его стоит и сейчас — несмотря на все споры, разворачивающиеся вокруг фигуры Солженицына.

Если хотите прочитать о сталинских лагерях что-то одно — это должны быть «Колымские рассказы». Сильнейшее произведение, после прочтения которого оценка исторического процесса едва ли останется прежней. Шаламов, в отличие от Гинзбург, книгу не цензурировал. Критики даже упрекали его в излишней мрачности и сравнивали с Солженицыным, у персонажей которого осталась надежда на светлое будущее. У героев Шаламова этой надежды нет.