Выбор Василия Владимирского 🎧

Секрет обаяния «Змейских чар», само собой, не только в причудливой фактуре. Отсылки к не самым распространенным фольклорным сюжетам, нелинейная рамочная композиция, даже эксперименты с типографикой, шрифтами и спецсимволами в стиле радикальных опытов футуристов, но сдержаннее — все это здесь работает на единый авторский замысел. Однако стоит подчеркнуть, что «Змейские чары» не роман для филологов. Взаимосвязи тут довольно прозрачны, аллюзии очевидны.

Это книга о книгах, история об историях, о том, что, с одной стороны, неизмеримо больше любого отдельного человека, а с другой — лишено смысла без человеческих страстей, без желаний, страхов и надежд.

Рецензия полностью: https://www.kinopoisk.ru/media/article/4011909/

«День города» в целом хитро организован технически. Например, каждая главка здесь написана по-своему. Глава — застольная беседа подвыпивших женщин за сорок, только прямая речь и никакой авторской. Глава — печальная повесть о портновском манекене, закончившем свои дни на пожарной каланче в позе вечного дозорного. Глава — экскурс в историю одного русского бунта, как водится, бессмысленного и беспощадного. Однако «День города» не роман в рассказах: все сюжетные линии сходятся, многоголосье складывается в один хор, достаточно мысленно расставить разрозненные фрагменты в правильном хронологическом порядке и заполнить самые вопиющие пробелы.

Есть в этой книге и другие композиционные хитрости. Скажем, поначалу не совсем понятно, зачем писательнице понадобились две сюжетные линии, во многом дублирующие друг друга, но постепенно все встает на свои места. Очевидно, Лидваль интересует не столько сходство судеб, сколько перемены, а точнее, их отсутствие. Десятилетие сменяет десятилетие, в старинном городе О., по сути, ничего не меняется, разве что смартфоны с 3G и 4G вытесняют персональные компьютеры с интернетом по карточкам, но это не то, что сразу бросается в глаза. Люди всё те же, всё такие же, и даже онлайн-переводчики не сильно их испортили.

Читать рецензию полностью: https://www.kinopoisk.ru/media/news/4011409/

«Уранотипия» — текст насквозь авторефлексивный. Для каждого риторического приема или сюжетного поворота здесь можно подобрать уместный комментарий, яркий образ, выразительную метафору. Как будто Владимир Березин не доверяет посторонним критикам и спешит сам поскорее провести сеанс разоблачения черной магии, рассказать, «как это сделано», а то напридумывают всякой чепухи эти Белинские с Добролюбовыми. «На ум ему пришла остроумная теория, и он в своем воображении сшивал ее куски, как крестьянки сшивают лоскуты в одеяло. Заплатка на заплатку, северное рукоделие, чем-то похожее на восточное трудолюбие», — пишет автор и продолжает уже в другой главе: «Разговоры на Востоке похожи на рассказы Шахерезады: они прерываются жарой, а за неимением жары прочими обстоятельствами». И верно: «Уранотипия», складывающаяся из отдельных главок, на первый взгляд слабо связанных друг с другом, похожа на лоскутное одеяло и в то же время на затейливую арабскую сказку, где многозначительные паузы и бесконечные отступления задают ритм, структурируют повествование и вообще играют ключевую роль.

Рецензия полностью: https://www.kinopoisk.ru/media/article/4011103/

Хотя фактически книга вышла в прошлом сезоне, о ней продолжают говорить. Судить об этом пока рано, но не исключено, что «Черная изба» займет место в лонг- и шорт-листах крупнейших российских литературных премий. Писатель Алексей Сальников назвал роман Анны Лунёвой и Наталии Колмаковой открытием года:

«С удовольствием прочитал, попал в волну манипулирования читательским сочувствием к главной героине, которая влекла от начала до конца… Уже из этого мог получиться хороший роман, но авторы книги пошли дальше — сделали из этого фантдопущения целый мистический триллер с тайным культом и роман взросления».

Про «роман взросления», впрочем, можно поспорить. «Черная изба» — книга из того же ряда, что и «Риф» Алексея Поляринова, «снарк снарк» Эдуарда Веркина, «Комитет охраны мостов» Дмитрия Захарова, «Семь способов засолки душ» Веры Богдановой, «Саспыга» Карины Шаинян. Однако история Анны Лунёвой и Наталии Колмаковой, пожалуй, в этом перечне самая пугающая, самая мрачная. Здесь почти не заметна литературная игра, аллюзии и культурные отсылки сведены к минимуму. Все очень просто — и очень страшно. Деструктивные секты, пропавшие дети, голодные духи, приходящие откуда-то из тайги, — это, безусловно, важные детали, но они не приводят в такой ужас, как ощущение полной беззащитности героини перед тупым давлением мира.

Рецензия полностью: https://www.kinopoisk.ru/media/article/4010907/

«Сороку на виселице» позиционируют как НФ-роман в духе «старой доброй советской фантастики». То есть литературы, где двусмысленности не приветствовались, а ясность, напротив, возводилась в идеал. Но если вы надеетесь, что на сей раз голову ломать не придется, вынужден разочаровать: нет, проще не будет.

Начинается «Сорока на виселице» вполне традиционно. Место действия — светлый и комфортный мир будущего, «полуденная» утопия в духе братьев Стругацких, «мир, в котором хочется жить» (однако приходится раз за разом умирать, но попробуем обойтись без спойлеров). На пустынной планете Реген, где расположен филиал Мельбурнского института Пространства, собирается Большое Жюри, чтобы решить судьбу масштабного и рискованного эксперимента. Его готовят синхронные физики, изучающие природу внезапных совпадений, неожиданных повторений и неявных взаимосвязей. По традиции одну половину Жюри составляют авторитетные отраслевые эксперты, а вторая формируется случайным образом из обычных земных обывателей. Главный герой Ян — представитель вымирающей профессии спасателей, предельно далекий от проблем современной науки. Он вытягивает счастливый (хотя это как посмотреть) билет и отправляется на Реген в звездолете с поэтичным названием «Тощий дрозд».

Но на этом простота и ясность заканчиваются, и начинается игра со свободными ассоциациями, жонглирование скрытыми смыслами — натуральный «поток Юнга» (именно так называется условный цикл, к которому относится «Сорока на виселице»).

Читать рецензию полностью: https://www.kinopoisk.ru/media/article/4010766/

Это самая ирландская книга Йена Макдональда и, кажется, единственный полновесный фэнтези-роман в библиографии автора, добившегося успеха благодаря сай-фаю разной степени жесткости — от сновидческой «Дороги запустения» до посткиберпанковского «Некровиля» и НФ-трилогии «Луна».

История начинается в 1913 году, накануне Великой войны и незадолго до Пасхального восстания — событий, ознаменовавших конец эпохи романтического воображения, — а заканчивается в начале 1990-х, когда эта книга впервые увидела свет. Три поколения женщин из одной семьи впускают в свою жизнь обитателей полых холмов — выходцев из чудесной страны, что лежит за пределами ведомых нам полей, но при этом гораздо ближе, чем кажется. «Война символьных систем, битва между призраками, духами, мифологиями, одновременно самыми реальными и самыми нереальными из всей совокупности сущностей», как описал это один из героев книги, оборачивается гимном ирландскому романтизму, оптимизму и жизнестойкости. Ну а камертоном звучат тексты великих ирландцев XX века — Уильяма Батлера Йейтса, Джеймса Джойса и Сэмюэла Беккета.

Выпуклый, живой, убедительный образ «будущего, в котором хочется жить» — главная фишка, которой привлекали читателей ранние Стругацкие. И до сих пор привлекают: за это их ценят и любят. Уникальность «Понедельника», впервые опубликованного в 1965-м, в том, что АБС переносят кусочек этого мира будущего в актуальное для авторов настоящее. Очень утешительная история: необязательно дожидаться наступления «прекрасного далека» — есть вещи, которые дарят счастье прямо здесь и сейчас, вопреки бессмысленной тупости камноедовых и расчетливой подлости выбегалл. И интересная работа — один из таких универсальных эликсиров.

Люблю эту книгу за парадоксальное сочетание двух противоположных векторов. С одной стороны, как обычно у Крапивина, это ностальгия по детству, по временам чистоты и невинности, искренности и остроты чувств. С другой — отчаянная надежда разорвать кольцо времени, которое связывает (то есть сковывает) галактики и параллельные миры, избавиться от проклятия бесконечного повторения, от неподъемного груза прошлого. Не перестаю поражаться, как умело советский детский классик переплетает две эти линии — так же ловко, как традиционную звездолетную научную фантастику с совсем не научной, на грани фэнтези. Натурально, блеск и полет.

Роман «Убик» — учебник релятивизма от Филипа Дика, не единственный, но, пожалуй, самый эффектный. Все относительно: где мир мертвых, а где мир живых — зависит лишь от точки зрения, от того, по какую сторону незримого зеркала ты в силу обстоятельств оказался. Все четко, все по существу, отличный темп и ритм, ничего лишнего. И в финале — эффектный твист, который позволяет усомниться, что между двумя мирами вообще есть какая-то принципиальная разница.

Этот основополагающий роман киберпанка часто относят к антиутопиям — несправедливо и даже немного обидно. Мир будущего, который рисует Уильям Гибсон, мир киберковбоев-хакеров и уличных самураев, безусловно, не самый комфортный и не самый уютный. Но есть тут и несомненный плюс: человеку по-настоящему одаренному и наделенному харизмой открыты все социальные лифты независимо от его происхождения, принадлежности к определенному сословию и формального образования, high tech сполна искупают low life. Может, до Мира Полудня братьев Стругацких этому сеттингу далеко, но и своеобразной привлекательности он не лишен — и с каждым перечитыванием его магнетизм становится все заметнее.