Эта книга лежала у меня почти два года с тех пор, как я получила её в подарок на Новый год. И когда я взялась за неё, то поняла, что ожидание стоило того - мне просто нужно было к ней созреть. Это было моё первое знакомство именно с медицинской научно-популярной литературой, написанной с точки зрения нейрофизиологии, и опыт оказался очень познавательным.

Американский невролог Оливер Сакс выбрал необычный путь изложения: вместо сухих академических фактов он рассказывает живые истории реальных людей, подкрепляя их научными данными. Он не ограничивался кабинетами больниц, а часто выезжал в места, где его пациенты жили и работали, чтобы увидеть их в привычной среде.

Книга показывает парадоксальную способность человеческого организма адаптироваться даже к самым сложным неврологическим ограничениям. По словам Сакса, "дефекты, расстройства и заболевания зачастую раскрывают скрытые силы, проявляют те формы жизни и развитие мозга, которые невозможно было бы увидеть иначе".
Именно эта удивительная пластичность мозга поразила меня больше всего: как он на лету компенсирует утрату функций, прокачивая другие способности до поразительного уровня.

В книге описано семь детально изученных случаев, каждый из которых раскрывает уникальный опыт человеческой адаптации. Среди них:
• "История художника-дальтоника" — о талантливом художнике, который внезапно потерял способность видеть цвета из-за повреждения мозга, но открыл для себя новое творчество в чёрно-белом мире.
• "Последний хиппи" — история человека с массивной опухолью мозга и амнезией, для которого время остановилось в конце 1960-х.
• "Жизнь хирурга" — рассказ о докторе Карле Беннетте, хирурге с синдромом Туретта, у которого тики исчезают во время операций.
• "Видеть и не видеть" — редкий случай человека, ослепшего в детстве, но временно восстановившего зрение во взрослом возрасте, что оказалось психологически травматичным.

Но больше всего меня тронула заключительная история о Темпл Грандин, женщине с аутизмом, признанном специалисте по поведению животных и профессоре Университета штата Колорадо. Название книги — это её собственное определение того, как она ощущает себя в социальных взаимодействиях.

Особенно впечатлило меня её изобретение "обжимной машины" — устройства, созданного на основе её наблюдений за скотом на ранчо, где механизм зажима успокаивал животных перед прививками. Грандин использовала этот принцип, чтобы создать для себя способ успокоения, имитирующий давление от объятий.

Думая об "обжимной машине" (а думаю я о ней теперь на удивление часто), невольно вспоминаю и принцип работы утяжелённых одеял, которые широко используют сегодня для снижения тревожности и улучшения сна. Механизм глубокого давления, открытый десятилетия назад, получил научное подтверждение и помогает не только аутистам, но и людям с различными тревожными расстройствами.

В "Антропологе на Марсе" Сакс мастерски балансирует между научной точностью и человечностью. Он избегает сложного медицинского жаргона, делая сложные темы доступными для широкой аудитории.
Особенно ценен его подход к пациентам — с уважением и состраданием, без превращения их в объекты исследования. Каждая история — в первую очередь рассказ о человеческом достоинстве, стойкости и умении находить смысл и силы двигаться вперёд даже в самых трудных обстоятельствах.

Эта книга значительно меняет представление о неврологических особенностях и инвалидности. Вместо фокуса на дефицитах Сакс показывает, как "отклонения" порой становятся источником уникальных способностей. Это особенно важный вклад в современное понимание нейроразнообразия. Однозначно могу рекомендовать "Антрополога на Марсе" всем, кто интересуется психологией и нейронаукой.