Люблю Лосева. Он неудобный, но интересный - мой формат. Читала поэзию, прозу, теперь диссертацию. По сути, книга состоит из двух, первая - предисловие к предисловию - вполне самодостаточная объемная статья, даже эссе. Собственно из-за этого предисловия, написанного иноагентом, книга вскоре будет изъята из книжных и онлайн-библиотек, если только не оставят Лосева в чистом виде. А жаль, там много любопытного про Эзопов язык - разговорный, «телефонный», лагерный, эпистолярный, литературный, в теории и практике. Особенно любопытно было читать после нескольких недавно прочитанных вещей лагерной прозы, в т.ч. Домбровского, а также биографической прозы самого Лосева.

Теперь про часть вторую, основную. Плотно, много заумных «словей»: суггетивность текста, экзегетика, объект-денотат, дискриптивная поэтика, эвфуистический, эллипсис, пситтацизм, стратификация, пр. Текст является переводом диссертации с английского на русский. И здесь мне интересно, кто является целевой аудиторией книги: если публикация носит научный характер для узкой аудитории, то понятно, хотя предисловие написано более доступным языком; если же книга предназначена для широкой аудитории, то, на мой взгляд, можно было бы адаптировать перевод. Плюс, есть шероховатости перевода, например, «Скотный двор» Оруэлла идет как «Звероферма». (Не жалуюсь, просто недоумеваю.) И не знаю, это авторская неточность или косяк перевода, но, например, статья «Легенды и факты» В. Кардана про мифоложничество советской истории (‼️рекомендую), на самом деле, принадлежит авторству В. Кардина. Одна буква, но вам поисковая система предложит информацию про карданный вал, а не статью.

Теперь по сути. Лосев предложил метод ЭЯ: экраны (то, что помогает скрыть эзоповский текст) и маркеры (то, что привлекает внимание к нему для декодирования); схемы, выразительные средства и т.д. Рассматривает типологию, приемы и жанры ЭЯ. Все богато проиллюстрировано любопытными примерами. Интересна мысль, что ЭЯ часто является не прямой критикой строя/власти, сколько формой укрепления общности тех, кто понимает. Этаким ключом общности, кодом принадлежности, маркером отношения. Есть множество интереснейших находок, как про авторов (например, про того же идеологического столпа - Шолохова, не ожидала), так и про отдельные эссе, переписки, статьи, произведения. Разбор «Дракона» Евгения Шварца 💔. Кое-что взяла себе на заметку (чтение или пересмотр).

В общем, насыщенно, познавательно и актуально.

📝 «Если мы обратимся к эзоповским макротекстам, тематически близким вышеприведенному (тема Ивана Грозного — вообще одна из центральных в эзоповском «историческом жанре), то увидим, что и в фильме Эйзенштейна, и в поэме Дмитрия Кедрина «Зодчие», и в трилогии В. Костылева «Иван Грозный» обнаруживается та же схема: «Трактовка людей эпохи Грозного, конечно, очень отдает советской современностью», — проницательно писала еще в 1943 г. по поводу книги Костылева критик Вера Александрова.»

«В своей второй поэме для детей, «Тараканище» (первая публикация — 1923), Чуковский создал иносказательную картину политической ситуации в стране, находящейся под пятой диктатуры ничтожной политической группы, одновременно страшной и отвратительной для большинства нации. «Таракан», одно из прозвищ диктатора (см. II.3.0), было закреплено пером детского писателя. Хотя в период создания поэмы Сталин еще только поднимал голову, адрес произведения можно назвать точным, ибо оно метило не столько в конкретного вождя, сколько в вождизм, который позднее получил в нашем столетии название «сталинизма». В начале 1920‑х еще существовало несколько усатых претендентов на роль диктатора, но с начала 1930‑х годов титул «таракана» уже принадлежал Сталину единолично. (Три десятилетия спустя в популярном спектакле Ленинградского Театра юных зрителей по «Тараканищу» Чуковского главный персонаж был сделан откровенной карикатурой на Сталина.)»